Когда ему исполнилось шестнадцать /сборник драбблов/

В сердце Джека всегда было место для Винсента. Он не думал раньше, что сможет заботиться о каком-нибудь ребенке так сильно; что уж говорить, он даже не предполагал, что будет играть с маленьким мальчиком и… Будет рад этому. Но он просто однажды шел по улице. И просто увидел двоих мальчиков на грани, которые еле-еле могли сидеть. И просто узрел в их невероятно красивых глазах золотые огни Бездны. Время шло, а Гилберт с Винсентом росли. Нельзя было сказать, что они были хорошими детьми; пусть Гилберт прилежно внимал тому, что говорил Глен, он все-таки умудрялся забывать о самом важном – близких, а Винсент… А Винсент просто был особенным. Он говорил, что мать продала их цирку. Он говорил, что их там травили, а его – пытались убить; он говорил, что им пришлось бежать, чтобы потом их нашел Джек и, даже так, спас. Винсента ненавидели всю его жизнь, и он просто не мог вырасти таким, как все; однако же, он все-таки оставался еще совсем юным. Год, два, три – и Винсент достиг того возраста, когда вместо души – как у детей – и разума – как у взрослых – думает в первую очередь сердце, и Джек ничего не мог с этим поделать. У самого Безариуса не было этой прекрасной поры, и он совсем не хотел отбирать ее у Винсента. Он правда желал ему счастья. Но кое-что в его душе подсказывало Джеку, что не он – счастье Винсента. - Тихо, тихо, - прошептал он, заводя мальчика в свою комнату, и тот робко на него глянул, когда дверь закрыл. А потом, улыбнувшись с каким-то странным предвкушением во взгляде, прильнул к Джеку. Неловко, совсем еще по-детски – а как можно-то иначе, в тринадцать-то лет?.. – но все равно очень чувственно. Джек знал, что действительно нравится Винсенту, и это помогало ему улыбаться, не думая о том, что, может быть… Не совсем это и правильно. Он никогда не забывал об этом, но разве смог бы он сделать Винсента счастливым, если бы только о подобном и думал? Зашуршали складки ткани, и Винсент приподнялся на мысочках, к Джеку прижимаясь. - Тише, Винсент, - повторил Джек вновь, а потом осторожно обнял, мальчика целуя. Тот сразу обмяк в его руках – а потом вцепился в зеленый плащ, радостно улыбаясь. У Винсента были очень нежные губы, и целовать их было, по правде говоря, одно удовольствие. В конце концов, это просто поцелуи. В них Джек не видел ничего… Сильно криминального. - Джек… - Переодевайся пока и залезай на кровать, я принесу твои одеяло и подушку, - покачал головой Джек, чуть его отталкивая. Когда он вернулся, Винсент уже действительно лежал в постели. Ногами в воздухе болтал, грудью на подушке Безариуса устроившись, и задумчиво наматывал золотые локоны на палец. Вряд ли он действительно пытался Джека соблазнить, но у него это получалось; Джек прикусил губу. Все-таки, похоже, Винсенту передались и не самые лучшие его умения. Но главным было просто не дать Винсенту оступиться. Джек снял плащ, развязал воротничок, осторожно кладя его на спинку стула, что стоял при постели; расстегнул спокойно рубашку, принялся за брюки. Когда он обернулся, увидел, что Винсент очень внимательно на него смотрит. С таким невообразимым интересом – и чуть краснеет, то ли смущаясь, то ли стесняясь того, что нечто подобное ему нравится. Как, наверное, был счастлив Винсент, что его любимый человек позволял ему оставаться с собой на ночь!.. Джек задумчиво поправил ночнушку, потягивая за ажурный воротник, и сам сел на кровать. Та скрипнула; Джек подполз поближе к Винсенту, осторожно обоих одеялом укрывая, и поцеловал его в лоб. А Винсент, не дожидаясь разрешения, потянулся к его губам – в который уже раз. Джек поцеловал его – аккуратно и ласково, в подушку вжимая, но дал вздохнуть, когда Винсент попытался отстраниться; мягко прижался губами к оголившимся плечам мальчика, руками сжал невероятно худые бедра, на Винсента почти ложась, и почувствовал, как отдается в его груди трепыхание маленького сердца. Вряд ли Винсент был способен испытывать возбуждение, но вот такие ласки ему очень и очень нравились, и Джек не видел смысла ему в этом отказывать. До определенного момента. Винсент тихо простонал, когда Джек слабо укусил его. - Винсент. Тот вздрогнул, на Джека смотря. - Пообещай мне кое-что. - Конечно, - мазнул розовым язычком по губам Винс, рвано вздыхая. - Когда ты найдешь свое счастье… Пожалуйста, не думай обо мне, - прижался лбом к его лбу Джек. – Просто иди дальше. Если будет кто-то, кто полюбит тебя, – не оглядывайся, позволь ему, ей рискнуть. - Джек… - взволнованно вывернулся из-под него Винсент, но Джек не пустил, к себе прижимая. - Пожалуйста. Винсент кивнул нехотя, вновь руки к Джеку протягивая, и тот с тихой усмешкой перевернул его на живот, по выступающим косточкам пальцами проводя. Винсент заерзал, губу прикусывая, и Джек довольно прикусил его ушко, целуя и шепча: - А до тех пор я, конечно, позволю тебе оставаться на ночь. Спокойной ночи, Винсент. - Спокойной ночи, Джек, - пробормотал тот, сжимая подушку в руках. Второе одеяло так и осталось лежать в ногах, а сердце Джека тревожно билось. Потому что это очень сложно – отвечать любовью тому человеку, к которому испытываешь любовь все-таки другую, куда более трогательную.