Когда ему исполнилось шестнадцать /сборник драбблов/

Было, на самом деле, очень больно. Освальд терпел – он не хотел, чтобы Винсент беспокоился еще больше, но скрыть все не мог точно. Сначала у него отвалился один палец. Потом еще пара на другой руке. - Винсент, уходи, - пробормотал он. – Если Баскервили обнаружат тебя из-за меня, все будет напрасно. - Н-нет, - ответил Винс чуть дрожащими губами, такими же дрожащими руками накладывая тканный бинт на очередную глубокую рану, гноящуюся и болезненную. – Я тебя не брошу. Ты не умрешь теперь. - Я умру, Винсент, - кашлянул Освальд. – Я уже умираю. Это происходит со всеми Гленами, ты же знаешь!.. - Ты мог бы дожить жизнь спокойно, - спешно перемотал руку Освальда Винсент, и голос его выровнялся. – Пусть без меня, но сам бы ты был счастлив. - Ты дурак, - улыбнулся Освальд. Он сказал это не зло, а так просто и легко, что… Винсент улыбнулся ему в ответ. - Мое существование… - Не бессмысленно, - осторожно коснулся его лица Освальд. – Жаль, что мне потребовалось больше времени, чтобы понять это. А Винсент осторожно взял его руку, к своему лицу прижимая. Освальд разваливался на части на его глазах, и уже давно сложно было просто обнять его, боли не причинив, но… Винсенту хотелось. В последний раз. - Винсент, я стану Цепью, и они придут, - прохрипел Освальд тихо. - Я не уйду, - глядя прямо в глаза цвета стали, ответил Винсент, и моргнул. Кажется, улыбка бывшего Глена поплыла – и он произнес еле слышно: - Я люблю тебя, мальчик. А Винсент проронил только «прощай». Он любил Освальда. Любил до такой степени, что не мог оставить умирать одного – и… Еще потому, что любой Цепи нужен контрактор. И уж лучше Винсент, чем кто-либо еще, – потому что Винсент любил Освальда настолько, что ему не было смысла жить, если рядом его не было. Освальд не думал об этом, а Винсент, слушая мелодию, что он написал, в шкатулке Джека из раза в раз, понял это так четко, что… Решил не сбегать. От Освальда остались только глаза. Тела Гленов слабы, и Чернокрылые Цепи уродуют их до неузнаваемости, – но Винсент видел их, любил их – эти холодные глаза, в которых Винсент куда чаще замечал светлые огоньки тепла. Тепла к нему. Винсенту казалось, что он спит. Но был ли это тот сон, в котором все кончается хорошо? Снился ли он Освальду, и кто кому снился – вот о чем подумал он, когда новая Цепь, ужасная по сути своей, протянула ему руку с парой капель крови на кончиках пальцев, и произнесла: - Черный Король. И Винсент тихо повторил, видя, как закрывает глаза то, что совсем недавно было Освальдом Баскервилем, человеком, которого Винсент любил. И будет любить всегда.