Когда ему исполнилось шестнадцать /сборник драбблов/

Скоро Гилберт должен был занять место своего Учителя. Он не знал, в этом ли дело, но… Он стал так хорошо чувствовать. Ощущать. Понимать. Тревога Винсента текла сквозь его пальцы, а ведь они даже еще не встретились с утра; Винсент провел ночь с Гленом, как и многие до этого. Вряд ли Освальд был способен теперь на что-то как мужчина, но… Преданность ему Винсента поражала взаправду, и Гилберт восхищался им в какой-то мере. Он так сильно любил Учителя, так… Так невыносимо искренне. У Гилберта с Алисой было иначе. Они вместе – и это не странно. Они вместе – и это не больно. Они вместе – и они не плачут, а… Улыбаются. Потому что Гилберт и Алиса – это радость, а Винсент и Глен – это… Сладкая тоска с золотыми отблесками счастья. Просто иначе. Гилберт не мог понять, где Винсент, но он почти что сам был потерян. Винсент был потерян теперь, точно; оставалось так… Мало времени. Всего пару дней. И Гилберт чувствовал, что обязан сейчас найти Винсента, наплевав на все свои дела. У них оставалось не так уж и много часов, а те, что могли быть раньше… Гилберт пропустил, прошляпил, прогнал почти все из них, и сейчас с трудом мог себе это простить. Не зря Учитель говорил: зачастую понимание истины приходит слишком поздно, тогда, когда изменить хоть что-нибудь уже нельзя. Часто нельзя. Винсент стоял перед Вратами Бармаглота и смотрел куда-то. Быть может, он видел что-то своим алым глазом?.. Может. Но глаза его были пусты, а дыхания почти не было слышно. Зато кровь его текла будто по венам Гилберта, и он слышал, как бьется собственная жилка на виске. - Винсент?.. – окликнул он брата осторожно, и тот оттаял – перестал быть каменным. Его плечи дрогнули, но он вовсе не обернулся. И Гилберт осторожно подошел сзади. - Что такое? - Я просто чувствую его. Того, кто в Бездне. Как всегда, - проронил он. – Не Волю. «Ядро». По-детски злая Лили бы пошутила сейчас скверно о том, что скоро Винсент сам встретится со всем тем, что проживает на самом дне того мира без солнца. - Меня иногда затягивает, когда я прихожу сюда. Бармаглот очень силен, и связь его Врат с Бездной… - Я знаю, - тихо оборвал Гил Винсента. И обнял немного неловко со спины. Он правда знал. Он же был будущим Гленом, как-никак; только вот Винсенту было больше мира открыто. Дитя Несчастья, он поплатился за этот дар цветом глаз – а скоро отдаст и само свое существование, но… Он знал так много. Он видел то, что было Глену недоступно. И не станет доступно, понятно никогда. - Скоро меня не станет, - еле слышно произнес Винсент. Усмехнулся медово-лукаво, больно и горько; Гилберт же просто обнял его крепче, щекой о такие мягкие волосы брата потираясь, и прижался губами к его уху. - Я… Буду очень скучать, Винсент. По тебе. Я не хочу с тобой прощаться. Винсент накрыл Гила руки, что сомкнулись на его груди, своими, и согрел тонкие пальцы брата даже через толстые его перчатки. - Я знаю, Гил. Я знаю, - произнес он печально. Ему хотелось постоять вот так еще немного, просто… Чувствовать Гилберта, слышать Гилберта, любить Гилберта. А Глен, Освальд, осторожно следил за ними двоими, чувствуя, как дрожат его руки.