***
Шиначику и Киранеки зашли в Коноху. - Ты точно уверен, что след ведёт сюда? - Поставила под сомнение малые навыки сенсора напарника дочь феодала и нервно затеребила край рукава. - Я не могу быть уверен на все сто процентов. Но, похоже, здесь идёт развилка: один след ведёт в толпу, и, если мы пойдём по нему - обречём себя на провал. Там слишком много чакры, чтобы я смог выделить какую-то особую. Другая дорога ведёт на восток, но там... - Киранеки резко повернула голову на Шиначику и пилящим взглядом задала немой вопрос. - Там башня с техниками Конохи и артефактами, которые принадлежали сильнейшим шиноби континента. Хотя что там континента... - Нас же туда не пропустят, - обречённо вздохнула Киранеки. Шиначику ничего не ответил и начал движение к восточной части Конохи. Это был отдалённый район селения, где редко можно было встретить жилые дома, зато всё пространство изобиловало густыми лесами и кустарниками, которые делали дорогу по земле непроходимой. Здесь был такой же пугающий жидкий туман и тишина, от которой в ушах раздавался противный писк. Шиначику остановился на одной из ветвей, мрачно окинул взглядом сверху донизу высокую башню и сощурился, пытаясь обнаружить охрану вокруг здания, однако таковой и в помине было не видать. - Что скажешь? - Киранеки уступила первенство в их миниатюрной команде Шиначику, который малость этим был удивлён: обычно лидерство давали кому угодно - только не ему. - Идём. - Узумаки сориентировался и спрыгнул на землю. За ним последовала девушка. Как следовало ожидать, охраны не было у входа. Место пустовало, но плохое предчувствие не отступало от только вошедших шиноби. Внутри башня представляла из себя кучу полок и стеллажей, встроенных в стены. На всём протяжении высоких стен лежали свитки, артефакты, вещи, принадлежавшие разным шиноби. Луна своим светом проникала в стеклянное окно на самой верхушке здания и тянуло покрывало бледного освещения до пола, выстланного мозаикой в абстракционном рисунке. Пыль стояла столбом. Битые осколки, ограждавшие ранее предметы на полках, лежали на полу и иногда поблёскивали, притягивая этим внимание к себе. Неподалёку лежали и два трупа Хьюга. Послышался звонкий грохот - разбито очередное стекло. Шиначику и Киранеки синхронно подняли головы вверх: по лестнице, что тянулась вдоль стен, вальяжно разгуливал высокий мужчина, выбивая стекла то руками, то кунаем. Конечно, освещение в помещении было сведено на нет, поэтому оставалось лишь предполагать пол человека с широкими плечами и тощим телом. Он спокойно собирал в сумку свитки и остальные ценности, не желая замечать нагрянувших гостей. - Хей! - Шиначику выкрикнул, но грабитель и не думал поворачиваться. Единственное оружие, которое было при обоих шиноби, - сенбон - пошло в ход незамедлительно, однако игла то ли прошла сквозь человека, то ли Шиначику не попал. Мужчина не спеша обернулся к нарушителям его покоя. В центре башни, под лунным светом, собрался сгусток тумана, постепенно принимавший вид низкорослого человека. - Принцы и принцессы собрались в одном месте. Чудно, не так ли? - Туман сформировался в, как показалось Шиначику, фигуру, одного возраста с ним. Парень тоже бросался в глаза своей худощавостью и ужасной и неестественной бледностью, хотя никто не отрицал, что, возможно, так казалось благодаря темноте и плохому освещению. - Кто вы? - Шиначику броско посмотрел на вторгшихся на территорию Конохи чужаков и принял боевую стойку, что сделала и Киранеки. Неизвестный парень сделал короткий шаг вперёд и чуть качнулся на ногах, при этом приставив ладонь ко лбу, словно ему было плохо. Его русые волосы осветлялись проседью, мелькавшей на макушке и чуть на концах наиболее длинных прядей. Его силуэт походил на узника, которого не кормили и не поили столько времени, что даже надзиратели не удержались бы от прозвища "бедолага", хоть бы и отличались жестокостью и беспощадностью. Вся кожа была похожа на туман, который наполнял всё пространство: такая же полупрозрачная и такая же бледная. Обычно такая кожа встречается у безнадёжно больных анорексией и ещё рядом болезней. Участь таких людей - коротать дни лёжа в постели, а никак не ходить на шабаш в компании с подозрительным типом. Шиначику опешил от такого жалкого вида ровесника. Казалось, чужак еле стоит на ногах и готов упасть в каждую секунду. Одежда оставляла желать лучшего: залатанный балахон с рукавами, достающих чуть ли не до пола. Всё обвешавшее, залатанное - можно было предположить, что парня воскресили, но воскресшие так не дрожат, как содрогался парень каждый раз, когда намеривался сделать шаг вперёд. Киранеки всмотрелась в это безжизненное тело. "И он собирается на нас нападать?" - Спросила она саму себя. Парень снова сделал шаг, но на этот раз более твёрдый и решительный. - Задержи их. - Холодно приказал мужчина наверху и с размаху разбил новое окно. - Да. - Сухо отозвался парень и протянул руку в сторону Шиначику. Киранеки бросилась вперёд и сделала выпад вперёд, пытаясь задеть неизвестного. - Боя не будет. - Рука девушки прошла сквозь тело парня, что вызвало настоящую бурю недоумений. - Не со мной. - Он исчез. Киранеки настороженно стала искать его по сторонам, но ничего не находила. Шиначику на мгновение замер. Он начал с опаской искать неизвестного, который исчез так же быстро, как и появился. "По его виду не скажешь, что у него много чакры, - Шиначику размышлял о способностях чужака и одновременно пытался найти его по следам чакры. - Это техника мгновенного перемещения? Кеккей Генкай? Клановая способность? О чём это я вообще? Аналитик в нашей команде - Сарада. Даже если я очень хорошо подумаю - ничего не пойму". Если бы это была тренировка, Шиначику бы уже давно заливался самоиронией, но сейчас прислушивался к каждому шороху. - Что это?! - Не смог сдержать себя Шиначику, когда его рука стала буквально утопать в тумане. Постепенно из сизой дымки стала формироваться тощая рука, сравнимая по температуре с льдышкой, а чуть выше показалась голова. Шиначику почувствовал оцепенение, и что тому виной - неизвестно. Мрачное и озлобленное лицо неизвестного парня стало приближаться к Узумаки, а вторая бледная рука, с явно очерченными жилами и костьми вцепилась в горло. - Дыши глубже. - Чужак, воспользовавшись замешательством и остолбенелостью Шиначику растворился в воздухе. Узумаки рухнул на пол. Ритм его дыхание многократно ускорился; на лбу выступил холодный пот, а холод, пронизывающий всё тело от кожи до костей, вымораживал всякую здравость ума. В глазах начало темнеть. - Как ты? Шиначику?! Что происходит?! - Киранеки металась в панике от одной догадки к другой, но ничего толкового не выходило. Она подбежала к напарнику и обвила его руку вокруг своей шеи, намереваясь поднять Шиначику снова на ноги. - Шиначику, слышишь меня?! - Девушка подняла его лицо. Глаза закрывались, не внимая желанию парня. Взгляд становился муторным, ничего не понимающим, удаляющимся от реальности и погружающимся в небытие. С высоты резким прыжком приземлился мужчина с сумкой в руках. На этот раз Киранеки смогла разглядеть часть его лица: глаза тускло и скучающе смотрели на всё происходящее, немного были видны скулы, которые выделялись тенями от того скудного света, который здесь был, а рот был полностью закрыт маской. Мужчина спокойным шагом прошёл мимо двух шиноби, которые полностью были бездейственны, и направился к выходу. - Не задерживайся. Нужно разобраться со всем быстро. - Мужчина скрылся с глаз долой. - Да, господин. - Киранеки поражённо посмотрела на Шиначику, который сказал эту фразу. Она перестала держать его и отступила назад. - Шиначику? - Её голос дрогнул. - Что ты делаешь? Шиначику?! - Парень встал на свои ноги. У его руки стал собираться из неоткуда дым, приобретающий форму куная. - Ты слышишь меня?! - Если бы он тебя слышал, то наверно сказал бы бежать. - Шиначику едва заметно изогнул губы в лёгкой улыбке. Его манера разговора стала безжизненной и до ужаса бесцветной. - Как жаль, что принцесса и принц теперь не по одну сторону баррикад. Химе теперь не услышит полезных советов. Она осталась совсем одна, да и к тому же безоружна. Шутка этого мира. Вы убиваете нас, а мы - вас. - Шиначику, а точнее, тот, кто был в нём, замолчал и пытливо посмотрел напуганной девушке в глаза. Стоит ли ждать ей помощь? Сколько она простоит? Сможет ли напасть на Шиначику, зная, что битва переходит в разряд "или ты или тебя"? В такие моменты становится ребром вопрос между ценностью своей жизни и ценностью жизни противника, друга - уже не понять. Приоритет в силах был не виден, но что-то подсказывало Киранеки, что всё идёт не в ее пользу.***
Сакура быстро вошла в здание госпиталя и поднялась наверх. В палате уже был зажжён свет и несколько медсестёр опекали поступившего пациента, чьё состояние с каждой минутой становилось все хуже и хуже. За ширмой сидел побледневший Вакару; ощущения клона, имевшего непосредственный контакт с открытыми ранами Хьюга, передались оригиналу, отчего он был немного в шоковом состоянии. Сакура не стала тратить время, чтобы переодевать красивое розовое фурисоде и быстро принялась за работу, предварительно приказав, чтобы одна из женщин в халате позаботилась о пареньке, норовившем потерять сознание. - Вакару-кун, всё хорошо? - Медсестра лет сорока пяти обходительно вилась у Вакару, а потом у столика с медикаментами, где, щуря глаза, искала тару с нашатырём. - Вполне, - ответил абсолютно белый парень, который уже даже не понимал, что происходит вокруг. Сакура смотрела изучающим взглядом на все ранения, одновременно выполняла удивительно-скрупулёзную работу и успевала мельком сочинить догадку обо всём произошедшем. Будь у неё меньше работы - так она ещё бы успевала побеспокоится о Карин, ведь та ни в коем случае не должна узнать обо всех ужасах. Женщина забыла, когда она подобное видела в последний раз, да и видела ли вообще. Совсем невольно опускались сожаления в адрес совсем юных шиноби, которые ещё никогда не участвовали в серьёзных сражениях, где подобные ранения - не типичная банальность, но доводилось нечто похожее видеть. Почти белая радужка глаза открылась из под грязного века Хьюга. Сакура немного пустила в ход чуть большее количество чакры, чтобы ускорить ход регенерации. Мужчина открыл рот, чтобы что-то сказать, но Сакура его остановила: - Позже. Вы сейчас не в лучшем состоянии для болтовни. - Хьюга, может быть, и хотел сказать пару так важных слов, но сознание начало потихоньку ускользать.***
Наруто и Саске стремглав неслись по следам чакры Шиначику и дочери Даймё. Активированный шаринган Учиха позволял видеть два следа, ведущих на восток, в самые заросли кустарников, через зелёную преграду прямо к башне со свитками и техниками. - Они там? - Взвинченный Наруто вытащил из под пояса хакамы кунай с печатью Хирайшин и приготовился переместится к башне. Учиха кивнул и продолжил движение, зная, что за Хокаге ему не угнаться. Узумаки метнул кунай и уже через долю секунды был на пороге, где его ожидали два шиноби Хьюга, уснувших вечным сном. Всё тот же свет из под потолка, всё та же пыль, всё та же глухая тишина - башня предстала в том же виде, в коем она находилась в начале боя. Лишь спокойное дыхание Киранеки, которая лежала без сознания на полу в совсем не естественной позе, где руки и ноги располагались так, словно бы были изломаны в трёх местах сразу, хотя это было не так. От канзаши остались лишь щепки, да и те были разбросаны по сторонам света. На коже, конечно, остались ссадины, но их было мало, а если и были, то маленькие. Рядом сидел сгорбленный Шиначику и что-то невнятное и непонятное вторил себе под нос, но из того, что могло распознать постороннее ухо, можно было подумать, что парень говорит сам с собой, при этом пытается яро убедить себя в чём-то. Его рука стала постепенно подниматься вверх, а в ладони сизый дым приобрёл форму куная. Всего одна секунда всё решит. Сложно сказать, что чувствовал Шиначику, ведь, буквально, на его глазах решается чья-то судьба. Кунай именно в его руке может кого-то лишить жизнь, или же, напротив, сохранить. Именно его действие может создать последовательную цепочку, в ходе которой его репутация либо останется на месте, либо упадёт в самые низы. Всего секунда решит всё, что ранее казалось непреступным, непреложным и абсолютным. А теперь все убеждения рушились и приходило осознание, что, возможно, в этой жизни и вовсе не существует абсолюта. Шиначику занёс кунай над своей головой. - Умри! - Зычный и озлобленный голос не дрогнул, а кунай с размаху вонзился прямо в грудь. Все события менялись, как в водовороте: всё было смазано, поэтому мозг не сразу всё воспринимал так, как нужно было воспринимать. В глазах Шиначику словно весь мир пошатнулся, парень наконец-то очнулся от сравнительно долговременного помутнения, стоившее кому-то жизни. Последнее, что он смог вспомнить, это его бледный ровесник и ещё один мужчина, выбивавшие стекла. Дальше... дальше он упал и почувствовал, что теряет над собой контроль: на глаза упала чёрная пелена, а всё тело сковал паралич: уши не слышали, тело ничего не чувствовало, а слова не хотели вырываться из нутра, даже когда этого очень сильно хотелось. Кунай Наруто пролетел прямо перед лицом Шиначику. Он совсем ничего не понимал; Наруто впился рукой ему в плечо и с недюжинной силой откинул в сторону. Сил не было не то, чтобы подняться, а держать себя в сознании было уже сложно. Его глаза бегали по тёмным стенам башни и не могли остановиться на чём-нибудь конкретном. К Шиначику постепенно предстала совершенно дикая картина: в метрах десяти сидел его отец и Саске, а на полу лежала девушка в окровавленной одежде. Наруто приподнял её на руки и тут же исчез, наверняка используя хирайшин. Навязчивая мысль, вкрадчиво беснующаяся в обессиленной голове Шиначику открывала в нём второе дыхание, но куда его деть, парень не знал. Он ничего не знал, не понимал, что теперь должен делать. Не понимал, как это могло произойти. Не понимал и отрицал все доводы, опираясь на утраченный кусок памяти, оправдываясь им и разрушая в пух и прах все домыслы о том, что он мог кого-то убить... Читая книги, просматривая фильмы, обсуждая события минувших лет, рано или поздно всплывёт слово смерть. Как правило, оно остаётся без должного внимания. Описывают это явление все источники по-разному: для одних смерть - целое искусство, которое описывают в совокупности со всеми превратностями и изысками. Для других - это трагедия, бремя, погружённое на плечи людей. Но ни одни, ни другие не смогут передать сущность смерти, пока не попробуют её на вкус. Но кому сложней: убийце или жертве - сказать сложно. Каждый поймёт по-своему: всё зависит от психологии, мировоззрения и многих других аспектов. Для Шиначику было сейчас легче поменяться местами с Киранеки: очень сложно, когда принципы сгорают синим пламенем, не щадя ничего. В этом котле горят и все здравые предрассудки и всё, что ранее прижилось и стало чертой характера. Эгоизм претерпевает полное крушение. Шиначику бы всё отдал, но только чтобы Киранеки была жива. Саске выпрямился и посмотрел сверху вниз на лежащего парня с широко открытыми глазами и тяжёлым дыханием. Учиха с вдумчивым взглядом протянул руку Шиначику, который насилу, превозмогая слабость, принял помощь со стороны мужчины. - В резиденцию. Сможешь дойти? - Узумаки пару раз оступился, но смог удержать своё тело в хрупком балансе. Снаружи уже стояло много шиноби, перешёптываясь между собой и поглядывая сначала на Саске, а потом и на его подопечного, опиравшегося о руку Учиха. Шиначику потерял дар речи и был в оцепенении. Он видел всё, но не вникал и слышал, но не слушал. Словно вели его одну оболочку, лишённую души, и пустота в глазах лишний раз доказывала это. - Шиначику! - Парень повернулся в сторону, где стояли Сарада, Вакару и Куто, прячась за спиной сестры. Сарада хотела подойти к парню, но резкое и грубое "в сторону", прозвучавшее басом Саске, остановило её. Скоро заметались туда-сюда медики в белых халатах мелькавшие в темноте своей белизной. Они выносили на носилках трупы двух шиноби. Может, их было больше. Охрана для башни была как никогда надёжной.***
Резиденция осветилась изнутри огнями, хотя должна была стоять в глухой тени весь вечер и всю ночь. По ней ходили несколько шиноби, старейшины, разговаривавшие друг с другом, Какаши и Наруто. Тихо открылась дверь, приглашая парня зайти в кабинет. Он не спешил сделать шаг в сторону комнаты, нервно рассматривая лица присутствующих, которые смотрели в разнобой: Какаши - прямо на Шиначику, Гай вроде просматривал записи с видеонаблюдения, Саске наблюдал за секундной стрелкой часов, а Наруто остекленевшим взглядом терялся в реальности, пропадая в своих мыслях. Шиначику тихо зашёл и закрыл дверь. - Садись, Шиначику, - на вздохе сказал Какаши. То ли освещение, то ли сложившаяся гнетущая ситуация делали его морщины ещё глубже, а саму внешность ещё старее обычного. Гай, подперев руками лицо, сидел в своей коляске у монитора компьютера и иногда морщился. - Мы с тобой лишь поговорим. - Старейшина кивнул на стул, на который Шиначику послушно сел. - Расскажи нам то, что произошло в башне и что было до этого: подозреваемые или же подозрительные люди, которых ты, возможно, заметил. - Шиначику замолк. Его мозг всё же ещё немного тормозил после произошедшего, и все присутствующие это понимали, поэтому терпеливо ждали рассказа. - На празднике никого необычного не заметил. И вообще всё было тихо. Мы с Вакару сначала бродили в поисках Сарады и Киранеки, а потом каким-то образом зашли в дебри. - Вы в оба попали в лес или к тому времени с вами были Сарада и Киранеки? - Да, - Шиначику кивнул. - Нас было четверо. Если в двух словах, то, увидев произошедшие в лесу, мы разъединились: Сарада и Вакару доставили выжившего в госпиталь, а я и Киранеки ушли по следу чакры. - Наруто оживился. Он, безусловно верил словам сына, как и полагается отцу. - Когда мы пришли в башню, то увидели какого-то шиноби, выбивающего стекла и забирающего артефакты. - Что потом? - Не помню. Ноги подкосило - я упал. Сознание пропало, а когда появилось, то меня уже одёрнули. Всё. - Присутствующие потупили взгляды кто куда, задумываясь, над сказанным. Особо зацепок не было - информация оказалась неширокого диапазона, однако все чувствовали, что что-то не то, что что-то есть ещё. Шиначику не сводил взгляда с Наруто: тот смотрел то на Какаши, то на Гая, то на Саске, что было по непонятным причинам гораздо меньше. - Гай-сан, Что там? - Наруто устало обратился к старейшине, который до этого предпочитал не подавать признаков жизни. Гай с беспокойством оглянулся на зовущего Хокаге. Он безнадёжно выдохнул воздух. - На всей съёмке именно Шиначику наносил удары. Киранеки даже не пыталась контратаковать. Судя по всему, в башне находились трое: дочь феодала, Шиначику и ещё какой-то тип, который ушёл с артефактами, пока остальные выясняли отношения. - Доверие к Шиначику у всех резко подорвалось. Дверь отворилась без стука: вошла Ино. Она нарушила всеобщую тишину, а главное, дала надежду Шиначику, что всё может проясниться благодаря её техникам допроса. Выглядела женщина серьёзно и сосредоточенно, что редко можно увидеть на её светлом лице, заретушированном косметикой так, что кожа казалось идеально ровной без единой морщинки. Ино оглядела присутствующих с некой опаской и особенно обратила внимание на Шиначику, сидящего на стуле напротив всех. Она услышала обо всех событиях из третьих уст, поэтому была уверена на все сто, что есть куча нюансов, играющих большую роль, но до этого момента тщательно скрывающихся ото всех. - Здесь есть что-нибудь пишущее? - Женщина заняла выжидательную позицию, пока Какаши не протянул ей шариковую ручку, которая словно ждала своего звёздного часа. Шиначику боязливо поглядывал на Ино, но во всяком случае старался сохранить внешнюю невозмутимость, что на фоне Саске казалось жалкой пародией бездарного актёра. - Не бойся. - Ино попыталась создать на лице доброжелательную улыбку, чтобы нервы парня не мешали ей делать свою работу. - Тебе ведь нечего скрывать? - Спросила она и, не ожидая ответа, продолжила: - Я лишь это докажу всем остальным. Ино начала разрисовывать свою руку в неизвестные для Шиначику иероглифы. Хотя, нет, никто не знал их значения, кроме самой Ино и ещё пару шиноби из клана Яманака. Женщина сложила пару печатей и приложила разрисованную ладонь к голове Шиначику. Конечно, в идеале для этой техники нужно громоздкое оборудование, клановые свитки и пару помощников, знающих своё дело, но Ино поставили перед фактом, что происходящее в кабинете Хокаге должно остаться явным только для определённого круга лиц, включавших самого Наруто, старейшин, Саске и Ино. Поэтому находчивая Яманака изощрялась над сложной техникой проникновения в память, как могла. Шиначику почувствовал острую боль где-то в области мозга и вскоре понял, что женщина уже начала собирать все факты воедино.***
Сакура сидела в тёмном кабинете. Совершенно одна - ведь порой только одиночество способно сгладить все потрясения. Её плечи нервозно поднимались и снова опускались, когда женщина приходила в себя из всей пучины, в которую её невольно втягивало нечто. Это нечто тёмной тенью ощущалось во всём кабинете, как высокое давление или как что-то, заполняющее собой всё пространство. Горячие слезы катились одна за другой сначала по веку, потом по бледной в свете луны щеке, а потом спускались к подбородку и падали на колени. За стеной тоже царила тишина, однако там ещё были медсёстры и два человека, лежащих на кушетках. Сакура с мольбой в глазах посмотрела сначала на фотографию семьи, а потом на своего учителя. Блондинка с карими глазами молчала, не отвечая на немые вопросы ученицы. В дверь робко постучались, но, не получив ни слова, догадались зайти, пустив яркий луч холодного света ламп в мрачную комнату. - Сакура-сама, - молодая медсестра запнулась, пытаясь разглядеть лицо женщины, которое полностью скрывалось под покрывалом тени. - Шиноби Даймё-сама ищут Киранеки-химе. - Её голос становился всё тише и тише по ходу предложения, давшееся девушке с трудом. Сакура обхватила голову руками. По щекам пошли целые ручьи из слёз. Сдерживать их уже было невмоготу. - Скажи, что его дочь... - Сакура закусила губу не в силах продолжать, - что его дочь мертва. Медсестра не медля исчезла из виду, оставляя женщину в полюбившемся ей одиночестве. "Кто её ранил?!" - В памяти всплыл образ самой себя и мужа, державшего на руках окровавленное тело девушки. Наруто тогда промолчал, попытался отвести взгляд и сказал ей этим больше, чем промолчал. Сакура не удержала новые порывы истерики: её тело коробило в дрожи, слышались короткие всхлипы, норовившие перерасти в выкрики. Она сделала всё возможное.***
Сколько Ино уже разбирала все сокровенные воспоминания Шиначику? Сколько подняла в его памяти пыли? Который раз она только напряжённо вздыхала, понимая, что нужный отрезок в памяти где-то спрятан так сокровенно, что сделать явным его составляло огромную трудность. Наруто не находил себе места: то поднимался и бродил по кабинету, то невзрачно сидел на столе, но в конце концов нашёл себе пристанище у окна. Оно шло от потолочного карниза и до рамы в полу, а по сторонам на самую малость не достигало стен. Смотря на панораму деревни, становилось легче дышать, не чувствовалось давления стен. Хокаге ожидал. "И в чём конкретно обвиняют мальца?" - Наруто поморщился, не узнавая голоса, который так явно прозвучал в его голове. "Может, не будем давить на больное?" - В этот раз говорил точно Курама. Значит, предыдущий голос либо принадлежал Шукаку, либо... Шукаку, потому что эту манеру, язвительную и вполне неосторожную, сложно перепутать с кем-то. Биджу замолкли, хотя по опыту Наруто знал, что если они и начинают говорить в его подсознании, то это обязательно затянется на веки вечные. "Сомневаюсь, что Шиначику может сделать нечто серьёзное, Наруто", - женский голос поставил точку. Мататаби не любила, когда однохвостый начинал распинаться в сложных жизненных ситуациях, поэтому показывала окончание разговора своей поддержкой, которой она была готова делиться со всеми и с каждым. Кто-то из биджу томно вздохнул, но для Наруто это осталось загадкой. - Нашла! - Громко оповестила Ино. Присутствующие в кабинете оживились и отвлеклись от своих дел. Женщина убрала руку с головы Шиначику, словно она её держала над огнём, и посмотрела на всех потерянным и нерешительным взглядом. Наруто следил за ней через отражение в стекле. - И? - Саске привлёк к себе её внимание. Уголки губ Яманака опустились вниз: так бывает перед потоком слёз, когда не хочешь изображать гримасу расстройства, а это получается совсем бездумно. - Понятно. - Наруто прижался лбом к прохладному стеклу. - Почему ты молчишь? - Наруто как мог сдерживался, обращаясь на сей раз к сыну. Под его ногами будто в раз исчезла опора. Потом стало ещё хуже: появилось ощущение, будто тело вовсе отяжелело и стремилось рухнуть вниз, подобно одежде, спавшей с вешалки. Шиначику не подавал ни звука, поражённый тем, что не произнесла Ино, но что должна была сказать. Эти слова вмиг разрушили бы все его оправдания и уверенность в том, что произошла огромная ошибка. Наруто, зажмурясь, прислонился сильнее лбом к холодному стеклу. Его дыхание начало учащаться от стольких вопросов, к которым он и не надеялся услышать ответы. - Почему ты молчишь?! - Повторился он. Сердце кольнуло, словно предупреждая, что может и остановиться. Ему нельзя было никогда, не при каких обстоятельствах показывать свою слабость, но здесь, при старых друзьях, он невольно делал это. - Это был не я, - вяло отозвался Шиначику, уже сам не веря тем словам, которые сотрясали воздух в комнате. Парень откашлялся. - Убивать сложно, Шиначику? - Задал вопрос Какаши и подал ему стакан с водой. Парень не отвечал. Это был риторический вопрос. Надежда на то, что новое поколение не узнает вида мёртвых тел, вид стынущей крови, обратилась в призрак, несбыточную мечту, которая остаётся в прошлом. - Не убивал, - ещё тише прошептал Шиначику. Он посмотрел с последней надеждой на Саске, который дезактивировал оба додзюцу в глазах, ожидая от него чего-то, но мужчина стоял непреклонным и даже отвёл взгляд. В комнате словно появились метровые слои земли, мешавшие дышать и сохранять спокойствие. Неожиданно показалось, что душа вырвалась от тела: хотелось свободы и казалось, что просторный кабинет - не больше птичьей клетки. Шиначику смотрел в спину отцу и ждал, пока тот что-нибудь скажет. - Итак, - черту, которая изменит всю жизнь сына Хокаге, решился подвести Какаши. - Шиначику, тебе легче будет во всём сознаться. Думаю, ты прекрасно понимаешь и осознаёшь, что перешёл дорогу не только родным людям, но и влиятельным. В комнату с предварительным стуком зашла девушка в белом халате и, не нарушая тишины, положила на стол документы. Она покосила взгляд с плохо скрытым презрением на Шиначику, который не понял его причины, и вышла вон. - Посмотрите, что там. - Сдавленно произнёс Наруто, не отходя от стекла. Бумаги принял Гай, которому уже надоело впустую проводить время. Он взял первый лист и пробежался по иероглифам глазами; его лицо становилось ещё больше сердитее, когда он читал строку за строкой. Закончив первый лист он, видимо не нашёл надобности читать второй, но озвучить итог не решался. Гай протянул документ Какаши, который тоже начал читать. Закончив, он положил его на стол и, приложив ладонь к глазам, с сожалением закачал головой. - Что там? - Спросил Наруто, но уже догадывался, что означает тишина. - Киранеки-химе. Скончалась. - У всех глаза стали шире. Все в этой комнате надеялись, что инцидент с принцессой не выйдет за рамки "покушение", но судьба сыграла злую шутку. Какаши продолжил. - Так же обнаружена пропажа некоторых свитков и личных вещей второго Хокаге. Шиначику, это преступление против собственной деревни, ты это понимаешь? Ты знаешь, что за это полагается? - Но он же ещё подросток! - Вмешался впервые Гай. Бывалый зелёный зверь Конохи испуганно посмотрел в глаза Хатаке, словно от этого что-то изменится. - Не ребёнок. От этого преступление становится ещё хуже. Даже если он вернёт свитки - ничего не изменится: три убийства, четвёртое тело, которое может с секунды на секунду перерасти в ещё одно убийство... Я... на самом деле, я не знаю, какое наказание его ждёт. Решит это суд в Отофоку, но самое гуманное из них, это - пожизненное. - Пожизненное? - Удивился Гай, который, видимо, пытался если не доказать невиновность Шиначику, то уж попытаться смягчить наказание. - Ряд причин ужесточают наказание, - Какаши ответил Гаю, а потом обратился непосредственно к Шиначику. - Прямое родство с Хокаге, во-первых. Соучастие в заговоре против родной деревни и передача собственности Конохи в третьи руки, во-вторых. Убийство дочери феодала, которое грозит стать скандалом между страной и нашей деревней, в-третьих. Исходя из того, что Даймё - самый влиятельный человек в стране, то он сделает всё, чтобы убийца его дочери понёс не самое лёгкое наказание. Мне продолжать? Шиначику, тебе лучше во всём сознаться. Мы будем не последними лицами на суде. Ты хочешь что-то сказать? - Шиначику молчал. - Наруто, твои действия?***
Наруто пришёл домой уже под утро. Шиначику было решено предать пока что в металлические стены камеры местной тюрьмы - другого выбора не оставалось. Касуми уже спала, за что нужно высказывать отдельную благодарность госпоже Харуно и старику Кизаши. Наруто без единого шороха забрался по лестнице на второй этаж, где горел свет в спальне. Он подождал у двери, прислушиваясь к тишине, которая настораживала и пугала. Гаара сказал, что застал Сакуру в госпитале не в лучшем положении и добралась она до дома тоже с его помощью. Наруто приоткрыл дверь и зашёл в спальню, где не шевелясь лежала Сакура спиной ко входу. Сложно было сказать, спит она или же нет: дыхание, вроде, было спокойным и не выдавало волнения, хотя одеяло могло скрыть дрожь в её теле. Наруто быстро переоделся в ночную юкату и, выключив свет, лёг в кровать. - Что происходит? - Сакура не поворачивалась и, видимо, планировала задавать вопросы, не оборачиваясь к Наруто лицом. Мужчина не знал, что нужно сказать, а главное, как это нужно преподнести для жены, чтобы та не разорвалась бы от горя. - Я не понимаю, Наруто. Зачем? - Наруто подвинулся ближе и обнял женщину, сохраняя молчание. - Не скажешь? - Поспи. - Думаешь, я смогу заснуть? Где Шиначику? Наруто, прошу тебя, только не молчи. Я имею право знать. Не нужно меня жалеть. Я сильная. - Её плечи на этих словах дрогнули. Из глаз снова потекли слёзы, хотя женщине казалось, что лимит на них давно исчерпан. - Я сильная, потому что только сильные женщины могут выжить, - истерика снова начала брать своё. Сакура повернулась и обняла Наруто, понимая, что он поддержит. Ей как никогда стало страшно перед широкой неизвестностью, открывшейся сегодня. Она уткнулась лицом в грудь мужа и выплёскивала последние силы, остатки которых чахло выходили в виде слёз. Наруто нежно гладил её, хотя сам был не в лучшем положении духа. Но здесь, рядом с Сакурой, действовали другие правила: теперь должен быть тот, кто сможет сохранить все чувства под замком, и тот, кому будет позволено выпустить весь пар. - Что теперь будет? - Немного успокоившись, спросила Сакура. - Суд. Но строже, чем обычный. - Ты ничего не можешь сделать? - Сакура посмотрела покрасневшими и заплаканными глазами на Наруто. Тот неумолимо покачал отрицательно головой. Сакура сильнее прижалась к мужу. Женщина заснула нескоро: изводила себя мыслью о сыне, о будущем, о гневе феодала, который он молча изливал в слезах у остывшего тела дочери. Теперь все повседневные проблемы обесценились, потеряли весомость и значимость. Пришло осознание того, что всё, что было ранее - это не меньше, чем белая полоса. Всё познаётся в сравнении. Суть чёрных полос нагрянула после стольких лет... После стольких лет она снова льёт слезы в беспамятстве и без надежды на счастье, которое, казалось, было в руках.