***
«Откуда это у тебя?» В ванной было тепло, зеркало запотело от горячей воды, в которой Джон намочил фланельку. Борода Шерлока теперь была мягкой и первое движение бритвы – опасной бритвы, которую Шерлок хранил в выдвижном ящике – было легким. Джон нежно провел большим пальцем под нижней губой Шерлока, чтобы показать ему, какой шрам он имеет в виду. У Шерлока их было так много. «Соседская девочка поколотила меня после школы, когда мне было восемь.» Брови Джона напряглись. Шерлок коснулся шрама. «Понадобилось всего-то три шва.» Доктор окунул бритву в раковину, стряхнул все лишнее. «Шрамы сложно предотвращать.» Джон взглянул на перекрестья бледных выступающих линий на тыльной стороне кистей Шерлока. «Некоторые просто имеют к этому предрасположенность.» Джон снова поднял бритву. «Как ты…» «Ты сказал, что я тоже могу задавать вопросы.» Брови Джона станцевали короткую, удивленную самбу, взбираясь вверх по его лбу. «О. Конечно. Давай.» «Если бы тебе пришлось утратить способность слышать или говорить, что бы ты предпочел?» И снова брови Джона затанцевали. Его не должно было удивлять то, что вопрос Шерлока был… странным. Джон прижал бритву к другой щеке Шерлока, аккуратно и мягко провел сверху вниз. «Не уверен. Думаю, я смог бы прожить, не разговаривая. Я бы наверное выучил язык жестов.» Добрый доктор снова сполоснул лезвие. Пример спустя год Джон узнает, что многие мужчины в семье Шерлока теряли слух, когда им было за 60; он так же узнает, что Шерлок скорее согласится утратить способность говорить, чем слышать. Что на самом деле о многом говорило. «Дальше я?» В ответ на просьбу о разрешении по лицу Шерлока скользнула призрачная улыбка. «Да, Джон.» «Ладно. Кроме твоего блистательного разума, что тебе нравится в твоем теле?» Призрачная улыбка Шерлока испарилась. «Джон.» «Шерлок.» «Джон.» «И снова, Шерлок.» Раздраженный вздох. Это именно те вопросы, которые Шерлок ненавидит, и если спросить у него почему, он даже не удостоит ваш вопрос презрением. Тем не менее, Шерлок лжет только незнакомцам, идиотам и подозреваемым в преступлении, так что хотя он и притворился, что раздумывает, на миг, видно было, что у него есть ответ. «Мои руки. Пальцы длинные. Ловкие. Часто пригождаются.» Взгляд Шерлока мимолетом зацепил промежность Джона, ухмылка снова всплыла на его лице. «Много для чего.» Джон провел более короткими пальцами вдоль свежеобнаженного участка кожи у челюсти Шерлока. Он уже скучал по рыжей бороде, а она еще даже не исчезла целиком. «О, да.» Шерлок остановил руку Джона своей. Очевидно было, что он знал, какой вопрос он хочет задать следующим, но колебался. Наконец, целуя его в ладонь, он мягко спросил: «Что ты почувствовал впервые, когда убил кого-то?» Джон тоже мог бы притвориться, что раздумывает. Разумеется, вопрос настолько глубокий заслуживал серьезных размышлений. Однако Джон ответил почти сразу. «Облегчение. Облегчение от того, что он больше не сможет никому навредить. Облегчение от того, что не промахнулся и все случилось быстро. Просто облегчение.» Они молча смотрели в никуда какое-то время, потом Джон покачал головой. «А, я же пропустил кусочек в этот раз.» Шерлок закрыл глаза, поднял подбородок, ожидая. И…ожидая. Когда он наконец открыл глаза, Джон нежно мял его через штаны, массировал выпуклость под ними. Да, Джон. Это славное облапывание задумывалось, чтобы подразнить. Джон серьезно намеревался продолжать брить Шерлока, на самом деле. Однако, далее произошло вовсе не это. Совсем не это. Выпрямившись, собираясь потянуться за бритвой снова, Джон сказал: «Скажи мне что-то, чего я о тебе не знаю, любовь моя.» Шерлок знал, что Джон спрашивает не про то, когда у него появился первый щенок (это был щенок Майкрофта, вообще-то, а Шерлоку было пять и он был мгновенно покорен) или понравилась ли ему его первая поездка за границу (нет). Джон просил откровения. Да, Джон. И это Шерлок ему и дал. «Я бы умер за тебя.» И эти слова… Эти слова. Посчитайте их. Слова. Буквы тоже. Видите? Как их мало? Совсем чуть. Почти ничего. Всего пять крошечных слов. Таких коротеньких, что чтобы произнести их требуется всего секунда. В каждом из них по отдельности нет ничего особенного. Так объясните, в чем их сила. Объясните, как, будучи соединенными в одно целое, они способны увеличить частоту пульса мужчины на тридцать ударов в минуту. Объясните, как они могут выбить воздух из его легких, как тринадцать крошечных букв могут разъединить его суставы, ослабить мышцы, размягчить сухожилия, пока мужчина не опустится на колени. Объясните, как они могут стиснуть его сердце, словно клещи, и в то же время заставить его ощутить себя свободным. Джон склонил голову, потом не смог поддерживать себя даже относительно в вертикальном положении. Он стек на пол, прижимаясь щекой к бедрам Шерлока, и совершенно ничего не сказал, потому что, что он мог сказать? Я дюжину раз чуть не умер за незнакомых мне людей. Я был готов сделать это за тебя в день, когда мы познакомились. И до того момента я не знал, у меня понятия не было, ни малейшей идеи, что я хотел, чтобы кто-то сделал то же для меня. Нет, Джон не сказал ничего из этого, да и не мог, поскольку такие размышления не в природе Джона. И хотя Шерлок действительно ничего не смыслил в отношениях, он разбирался в сердцах. Нет. Он понимал сердце этого мужчины. Шерлок наклонился вперед, обнял своего любимого. «Сотню раз, Джон. Тысячу.» Гипербола: Шерлок на самом деле переполнен ими. Снижаешь IQ целой улицы. Умнее, чем вы все, вместе взятые – и она при этом мертвая. Очевидно, как духовой оркестр в спальне. Но в этот раз тут было другое. Шерлок был искренним в каждом слове, и если бы он мог вытатуировать эти слова на груди прямо там и тогда, чтобы доказать их правдивость, он бы так и сделал. Сотню раз. Тысячу. Как все это – под этим подразумевается небольшая затея сбрить у кое-кого рыжую жесткую бороду – раскачалось от серьезного до глупого до сексуального до глупого до этого было извечной тайной, но так случилось, и, возможно, Джон и Шерлок даже дошли бы до весьма темного места – у них большая-большая куча эмоционального груза, у этих парней – но примерно в это время внизу снова стали наполнять чайник, заставляя трубы в стенах агрессивно колотиться. Этот внезапный звук заставил обоих так сильно вздрогнуть, что Джон ударился головой о подбородок Шерлока, что заставило Шерлока прикусить язык с лязгом, что заставило его резко выпрямиться и коленом зацепить Джона по виску, что заставило Джона сесть ровнее и заорать, - «Что за чертова проклятая гребаная хрень!» - не совсем именно это стало причиной их совместной истерики, однако именно она и случилось затем. Пять минут могут показаться бесконечными, когда вы смеетесь так сильно, что не можете дышать. Каждый раз, когда один из них прекращал хихикать, смех другого снова его провоцировал, что подливало масла в огонь, что зацикливалось, что продолжалось приблизительно вечность или период, более известный как «черт возьми, господи, я умираю, прекрати, Шерлок, серьезно, прекрати, я не могу дышать, прекрати прекрати прекрати о боже.» В конце концов они все же остановились. И в конце концов Джон снова прислонился к краю ванны, как полчаса назад, и посмотрел снизу вверх на Шерлока с его – ну, это почти смотрелось как козлиная бородка – наполовину выбритым лицом и примерно тогда же Джон сдался. Миссия Побрить Шерлока была официально отменена, потому что учитывая, как все шло до сих пор, если они продолжили бы в таком же интенсивном, эмоциональном ритме, один из них вполне вероятно мог выйти из этой ванной комнаты беременным, потому что ну серьезно. Но опера не окончена, пока не споет толстая леди. Или пока добрый доктор не вскрикнет, или одно, или другое. Потому что эмоциональный груз, о котором мы говорили? Он никуда из этой комнаты не делся. Конечно, его стало меньше, по сравнению с тем, что они принесли вначале, но разум Шерлока не отказывается так легко от некоторых вещей и в отношении этой он так легко не собирался сдаваться. Так что, когда Джон сказал: «Я думаю, стоит закончить всю эту чепуху с бритьем немного позже, а пока ты мне расскажешь об этой своей непристойной сексуальной фантазии. Я думаю, тебе стоит рассказать мне, как ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, Шерлок, да, я действительно так думаю…» - ну, Шерлок так и сделал. Вроде как. «Я хочу…» Шерлок посмотрел сверху вниз на своего любимого, в его светло-синие спокойные, разумные, честные, не-сумасшедшие-как-я глаза, и внезапно почувствовал себя идиотом. Господи боже, как он ненавидел это ощущение. «…эм, хлыст. Только и всего.» Помните, что Шерлок не врет, разве что подозреваемым и незнакомцам? Ну, вот это было как раз по сути ложью, но когда он врет Джону, он не хочет этого на самом деле, только не Джону. К сожалению, он совсем не умеет этого делать. «Лжец.» Если бы в этом маленьком пространстве вместе с ними был еще кто-то, вероятно в этот момент этот кто-то закатил бы глаза и сказал: «Боже, опять начинается,» - потому что в ванной все снова становилось интенсивным и эмоциональным и вроде как откровенным, но каким-то образом Джон распознал это и приструнил, сказав: «Скажи мне, чего ты на самом деле хочешь, или я спущусь вниз и нассу на твой лунный камень.» Ни один живой человек не способен удержать свой эмоциональный груз после этих слов в этом порядке. «Я хочу, чтобы ты кричал.» Бам. Он сказал это. Готово. Сделано. Джон кивнул, чтобы показать, что он услышал, еще раз кивнул, чтобы подбодрить. Но Шерлок ничего более не говорил. Какое-то время. Потом он открыл рот и не сказал ничего еще немного. Наконец, даже он сам устал от своих глупых страхов и выпихнул из себя эти слова, откровенные, страстные и звучавшие глупо даже в его собственных ушах. «Ори на меня, Джон. Просто ори на меня, повысь голос, будь громким. Убеди меня, заставь меня поверить.» Джон приподнялся, проковылял уточкой на коленях до туалета. Шерлок притянул его ближе, спрятал лицо у Джона на плече. Добрый доктор ничего не сказал; он знал, что сейчас будет трудная часть, близилось открытие. «Ори, вопи, кричи мне, что ты…что…ты…» Тело Шерлока начало напрягаться, сжиматься, и даже хотя он был плотно к нему прижат, добрый доктор ощутил, как его любимый стал отдаляться, съеживаться. Убеди меня. Заставь меня поверить. «…что…что ты…что ты чувствуешь…» Достаточно. Джон встал, залез на колени к Шерлоку, оседлал его на унитазе – боже, они так и не выбрались из ванной для этого – его пальцы скользнули в кудри Шерлока, сжались в кулаки. Он пристально посмотрел в туманные глаза и очень осторожно, тихо, четко процедил: «Слушай. Меня. Ты. Слушаешь?» Шерлок сделал резкий выдох, его руки плотно обвились вокруг талии Джона. Добрый доктор один раз качнул бедрами, ощутил давление эрекции Шерлока между ними. «Я спрошу еще раз, Шерлок, ты слушаешь?» Голос Джона все еще был негромок, но при этом звучал, как едва сдерживаемый крик. Да, Джон. - Скажи это, Шерлок. - Да, Джон. - Повтори. – Голос Джона…чуть громче. - Да, Джон. – Голос Шерлока…чуть тише. - Повтори. – Громче. - Да. – Тише. - Что да? - Да, Джон. - Еще раз. - Да, Джон. Джон притянул голову Шерлока поближе, пока их носы не соприкоснулись, мимолетом отметил, что Шерлок под ним ерзал. «Что значит твое «да», Шерлок?» - его голос теперь был достаточно громким, чтобы его можно было услышать из гостиной, но недостаточно громким для соседней квартиры. Дыхание Шерлока было чуть неровным, а его разум слегка путался, так что он не сразу ответил, и тогда Джон заорал – на этот раз так громко, что Шерлок вздрогнул, - «Отвечай мне!» «Что я знаю, что ты меня любишь!» Джон сжал голову Шерлока ладонями, схватил его крепко и начал тереться о его стояк. «Еще раз, Шерлок!» Джон знал, что это было нечто противоположное тому, что хотел Шерлок, диаметрально противоположное. Он хотел услышать эти слова из уст Джона, но Джон произносил эти слова раньше, дюжину раз за всего дюжину недель. Пора было их произнести и Шерлоку. «Черт побери!» - Джон резко толкнул грудью своего любимого, так что позвоночник стройного мужчины ударился о прохладный фарфоровый бачок, «Повтори это, Шерлок, сейчас же!» «Ты меня любишь, ты меня любишь, ты меня любишь, я знаю, что ты меня любишь!» «Громче!» Голова Шерлока моталась на шее, его кости размягчались и что-то у него в груди болело и горело, порхало, а потом взлетело. Джон просунул одну руку между ними, чтобы на член Шерлока было больше давления, начал резко двигать бедрами с каждым вскриком. «Скажи это, Шерлок, кричи об этом, ори!» Глаза Шерлока были закрыты, оба кулака стискивали перед свитера Джона, он едва мог двигаться, ему не на что было опереться, но Джон двигался за них обоих, и все, что Шерлок мог сделать – было только это, только слова. «Джон любит меня!» Джон резко двинул бедрами вниз. «Джон любит меня!» - прорычал Шерлок. «Джон любит меня!» - прокричал он. «Джон любит меня!» - простонал он. Шерлок наконец позволил себе уронить голову и опереть ее о стену, и тогда он заревел, - «Он любит меня, он любит меня… Джон, Джон, Джон, ДжонДжонДжонДжонДжонобожеДжон!»***
Это была славная ночь. После того, как Шерлок кончил – в ванной, на унитазе, почти полностью одетый, с наполовину обнаженным Джоном на коленях, боже милосердный – они наконец отправились в спальню. Ничего особенного не произошло после того, как они туда добрались, честно говоря, потому что попробуйте вы пробраться через столько эмоциональных завалов за один день и посмотрите, насколько энергично вы себя почувствуете. Но когда Шерлок проснулся где-то около половины десятого? Ну, у него родилась гениальная идея. Он потрогает Джона. Пока Джон спит. Прикосновения крыльев бабочки, так их потом назовет Джон. Едва-ощутимые-нежные-как-шелковые-крылья прикосновения, скольжения и поглаживания кончиков пальцев тут-и-там-и-везде, нежно и чувственно лаская внутреннюю поверхность локтя, за коленом или ухом, деликатные, подрагивающие касания губ и внутренней поверхности бедер и над сосками, прикосновения настолько осторожные, такие нежные, такие терпеливые, что тело спящего мужчины наконец пробудилось, хотя он продолжал спать. Пробудилось в достаточной мере, чтобы начать пульсировать, чтобы его рот приоткрылся, проснулось достаточно, чтобы мягкий член удлинился, затвердел, начал подтекать. Когда Джон наконец проснулся, его разбудил собственный стон, а когда ловкие пальцы Шерлока скользнули внутрь него и потом обхватили его, все было очень просто и легко, Джон начал кончать, выгибая спину и испустив задыхающийся вздох. После этого они позвонили Анджело. Он сказал им приходить, да, разумеется он покормит их после закрытия, нет проблем, рад помочь, глупые мальчишки, могли бы и не спрашивать. До того, как они туда отправились, однако, Шерлоку пришлось побриться. У него ушло на это меньше пяти минут.