Белый, как первый снег

      Сказать, что Скуало и наша команда меня раздражают — ничего не сказать. Я всё больше и больше понимал, что срабатываться с этими… странными людьми придётся долго. Если Скуало раздражал меня своим поведением и проверкой меня на вшивость, то два других специальных агента оказались чудаками. Даже не так. Они оказались фриками.       — Ну вот, придётся тратиться на аптеку…       Мармон Вайпер — то странное существо, которое я отнёс к бетам. И не прогадал. Он действительно оказался бетой, да ещё и замужним. Именно замужем за «Белом», которого упомянул Скуало. По всей видимости, странности притягиваются. Особый вид физики. Жаль, что его не открыл мой любимый Эйнштейн. Ну, или хотя бы Ньютон.       Держа за шиворот преступника, немногим ранее пытавшегося на меня напасть, я вместе с Мармоном ждал старшего специального агента Скуало. Бог мой, вокруг меня одни начальники! Даже Мармон и Бел, которого я пока не видел, были на ранг выше меня. Этот путь будет очень долгим, я уже чувствую.       Через пять-десять минут к нам заявился Скуало, ведя достаточно высокого, но какого-то щуплого альфу с непозволительно длинной чёлкой и светлой шевелюрой. Он хромал и кашлял. Я терялся в догадках, что же с ним произошло.       — Вайпер, вы два придурка! — гаркнул мой напарник так, что у меня в ушах зазвенело. — Молодцы, что догадались, кто преступник, но вы действовали неосмотрительно!       Скуало орал на них какое-то время. Из криков я понял, что тот, кого я схватил — тот самый преступник, который отравил антифризом нашу жертву. Помимо этого ещё и являлся её любовником. Типичная бытовуха, но наш злодей оказался хитрой задницей. Бела (которого на самом деле звали Бельфегором Риппером) и Мармона он оросил перцовым спреем из баллончика и попытался сбежать, когда его поймали на горяченьком — забирал приманку, которую специально оставили для убийцы. Мармон кинулся за ним, а Бел не мог.       — Савада, поведёшь вторую тачку, — приказал Скуало.       Да я и сам понимал, что этих двоих не стоит пускать за руль. Им прямой путь к нашим медикам.       А вершина Монблана всё ещё в облаках… Странный день, странная команда, странное начальство… И я тоже странный, раз угодил к ним. Но рекорды ненормальности бил Бел. Да одна его фамилия чего стоит!       Я вцепился в руль. Да уж, будет, что сегодня рассказать вечером Фону.       Бел, сидящий на заднем сидении, был в дурном настроении. Я не стал вязаться пока с этим ненормальным, ещё успеется. Не отвлекаясь от дороги до штаба ФБР, погрузился в размышления. Достаточно грустные.       У меня не было дома. Так получилось. Уйдя от Кёи, я временно переехал к Фону до поступления в Академию. Эту ночь я провёл с Джули, у которого, кстати, надо будет забрать ещё вещи, но не сегодня. Да и вообще… Боже, я и правда переспал с ним… Вроде бы и не пил много, но в трезвом состоянии я бы до такого не докатился. Переспать с тем, кто тебе не нравится и кто тебе даже не друг. Это так низко…       Я чувствовал себя последней тварью. Знаю, что не моя вина, меня соблазнили, но мог же сказать «нет». Мог. Но не сказал. Я слишком долго был один, а под влиянием алкоголя моя дурная сторона вырвалась наружу. В моей жизни было слишком много секса, чтобы вести себя как затворник, сводя на нет возбуждение ледяным душем. Эти месяцы в Академии были невыносимы. Я изводил себя тренировками, зубрёжкой и подготовкой, пытаясь переключиться на что-то другое. Я понимаю, что мне нужно хоть кого-нибудь найти, иначе я как зверь буду рычать на всех — нет ничего страшнее омеги с недотрахом. Не знаю уж, как пережил недавнюю течку, но ещё подобное воздержание мне выйдет боком.       Мы подъехали к штабу.       Разойтись с Белом и Мармоном, а самому пойти со Скуало и преступником в допросную, зачитать ему ещё раз права, чертыхнуться, когда тот потребовал адвоката… К концу допроса и дебатов с адвокатом я был никаким. Одно дело проходить это всё в Академии, пусть и на практических занятиях, но в живую — это другое. Совсем другое. Совсем иные ощущения. Всё взаправду.       — Савада, ты слабак, — хмыкнул Скуало, когда мы вышли из допросной.       На меня нахлынула волна бешенства. Не знаю, как я смог мило улыбнуться и извиниться. Мне хотелось впечатать его физиономию в стену и выдрать его длинные волосы к чертям собачьим. Нахрена, спрашивается, альфе такие длинные волосы? Ладно бы был омегой, у них это модно в последнее время, но альфе? Мне этого не понять.       — Пожалуй, я пойду, потребую себе нетбук для работы, — процедил я, желая поскорее смыться от Скуало подальше.       — Зачем он тебе? — удивился альфа.       Злость отошла куда-то на второй план, а её вакантное место заняло удивление. Похоже, что он забыл, почему Скай пригласил меня в команду.       — Агент Супербия, я компьютерщик в первую очередь, — напомнил я. — Будет проще, если наша команда не будет зависеть от отдела ИТ, получая информацию напрямую. Нетбук подойдёт для этого.       — А чем тебе не подходит планшет?       Боже ж ты мой! Потому я и ненавижу ламеров! Но объяснять ему, что сенсор — это не то, на клавиатуре быстрее и надёжнее, я не стал. Просто сказал ему, что надо. И просто свалил, наконец-то оставшись один.       Свобода! Окрылённый, я пошёл вытрясать нетбук. Воевать долго не пришлось и, вскоре, я уже держал под мышкой коробку с новеньким нетбуком. Я принёс его в зал КСО. Мне подсказали, где мой стол.       Ах, эти изгибы, эта чудесная клавиатура… Не зря я спорил, выпрашивая модель получше. Ещё одна моя дурная привычка — компьютеры. Я в них души не чаял. Компьютеры — не люди. С ними проще, не нужно пытаться анализировать их личность, поступки. Есть только команды и программы — больше ничего. У компьютера нет разума, он в твоём подчинении. В твоей власти…       Насколько же я жалок, раз хочу властвовать над кем-то?       Я устало откинулся на спинку кресла. Раскрыть крылья пока не получалось. Может, всё дело во мне? Скорее всего. Третьей моей дурной привычкой было недоверие к людям. Я боюсь, я очень боюсь, что они узнают о моём прошлом. О том, что я был шлюхой и трахался с собственным отчимом. Это позор, который мне с себя никогда не смыть.       Оставив распечатанный нетбук на столе, я решил сделать себе кофе. Он всегда меня успокаивал. Этот горьковатый привкус на языке был способен хоть немного привести меня в тонус.       Сжимая воротник пиджака, я направился к кофеварке, которую видел чуть дальше по коридору.       Знакомиться с собой мне было сложно. Я только недавно научился сочувствовать себе. Представить другого мальчика, попавшего в подобную ситуацию. Это ужасно… Я сочувствовал этому бедняжке, который повзрослел самым ужасным, самым жутким способом на свете. Продавать себя собственному отчиму, лишь бы не оказаться на улице. Скрываться под личиной шлюхи, лишь бы никто не пронюхал ничего о правде, которая пряталась за правдивой ложью. Любить того, кто считает тебя ребёнком, хотя ты уже им не являешься. Я до сих пор что-то чувствую к Кёе. Я помню наш с ним секс, я помню прикосновения… И я не хочу их забывать. В тот раз я впервые был любим. Я был с тем, с кем хотел. Банально, глупо — пусть. Но это дало мне надежду на лучшее. Даже я достоин счастья.       Фон как-то сказал, что возраст — не главное. Что просто Кёя из тех людей, которые не понимают самого важного. Привёл в пример Джули, которого ничуть не смущает мой возраст. И я тогда понял, что да, он прав. Есть люди, которым всё равно, кем я был, и такие, которые примут меня любым. Есть такие, есть. И я знаю.       Я улыбнулся. Даже не верится, что я стал таким сильным. Не знаю, что бы я делал без Фона и ребят. Ох, надо будет с ними поговорить сегодня. Ведь…       — Цунаёши?       Чашка из моих рук выскользнула и упала на пол. Я лишь услышал звон.       От этого голоса меня словно током ударило. Но я не мог сдвинуться с места. Просто не было сил. Нет, я не готов так с ним сейчас встретиться. Только не сейчас, только не с ним… Нет… Прошу…       Меня прижали к стене. Как назло в коридоре никого не было. Где все люди, когда они так нужны?!       — Что ты здесь делаешь? Ты же уволился и свалил куда-то.       Надо мной навис Кёя. Такой красивый, но такой опасный. Такой всё ещё желанный, но ненавистный. Его руки по обе стороны от твоей головы, а ты хочешь сбежать, но ты не можешь. У тебя дрожат колени, ты помнишь, как именно этими руками тебя ласкали. Как тебе было хорошо, но… Тебя бросили, растоптав твоё сердце.       — Какое тебе дело? — выдавил я из себя, нервно облизывая губы.       Мне не нравилась эта ситуация. Мне не нравился этот взгляд стальных глаз. Мне не нравилось, как на меня смотрели.       — Специальный агент Цунаёши Савада? — замечая бейджик на моём пиджаке, удивлённо изогнул брови Кёя.       — Да, отныне я полноправный член ФБР, — дёрнувшись, проблеял я. Это было так жалко, что хотелось рвать на голове волосы.       Он почему-то усмехнулся. Я не был готов к тому, что последовало после. Горячее дыхание опалило моё лицо, а чужие губы обожгли мои. Испугавшись и разозлившись одновременно, я со всей дури заехал ему коленом в живот. Кёю сложило пополам, а я тут же отскочил в сторону.       Губы горели. Я тёр их как мог, но всё ещё чувствовал на них чужой привкус.       — Сволочь, не смей вести себя так, словно всё в порядке! — прошипел я. — Что, теперь я подхожу тебе, да?! Не смей ко мне подходить, иначе я снесу тебе башку!       Прижав руку к губам, я рванул прочь. Мне было плевать на чашку, которая разбилась и на Кёю, которого я, чёрт меня дери, всё ещё люблю, а от этого мне ещё паршивей. Весь мир сузился до размеров обиды и меня, такого жалкого и одинокого. Но я смог врезать ему, а это уже хорошо.       Я вернулся на своё место. Поблизости нашёлся Скуало. Он как-то странно посмотрел на меня, а я сделал вид, что всё в порядке, показушно включая нетбук.       Но губы горели, а былые чувства сжигали меня изнутри. Какая же он сволочь…