Невидимый

      Не могу заснуть... Такое чувство, будто между мной и матрасом пытается протиснуться чья-то ладонь. Все мысли сфокусировались на этом ощущении. Я и вправду чувствую, как кто-то обхватывает меня за живот, пытаясь поднять с постели. Зажмурил глаза, а ощущения только обострились. Жутко, боюсь пошевелиться... Невесомые прикосновения подушечками чьих-то пальцев скользят по рёбрам, а после — ниже, надавливая на живот... Я вздрагиваю и вскакиваю с постели. Слышу, как бьётся моё сердце и слабое дыхание где-то рядом. Смотрю на руки — прозрачные... Тогда всё ясно. Встаю с кровати и, надев поверх футболки клетчатую рубашку, подхожу к окну. За стеклом - тёмный силуэт, чувствую его взгляд. Закрыв глаза, я открываю окно. Вдох-выдох... Надо успокоиться. Это всего лишь он... - Зачем пожаловали, господин Воздух? - пытаюсь сохранять спокойствие, но его странное появление на подоконнике двадцать пятого этажа не позволяет этого сделать. Я просто открыл окно, а тут... Сехун учится улыбаться. А мне страшно становится... - Ты что здесь забыл? - По крышам гулял, стало скучно, и я спустился к твоему окну. А потом... Просто так, напугать решил... Так ты и ночью невидимым становишься! Почему? - А я откуда знаю? Как-то само всё... Засыпая, я чувствовал чьи-то прикосновения к коже, казалось, что кровать ходит ходуном, а матрас изгибается волной, катая по поверхности и заставляя сминать простынь. В конце концов, мне это надоело и я встал. Невидимый, конечно же... Подожди, так это... - Я сильно напугал тебя? Извини, - виновато опускает глаза. Сейчас они у него светятся и это пугает ещё больше. Он вообще кажется весь светящимся. - Сегодня полнолуние, туман... - Это ты к чему? Я и сам вижу. Понимаешь, когда это происходит с закрытыми глазами, ещё вполне терпимо, но если бы я их открыл? Ты прикинь, если бы я увидел, как ты хозяйничаешь в моей кровати? Фу, Се, да ты домогался до меня, пока я спал! Вот же позорник... - Да брось! Я просто хотел напугать! - он хватает меня за плечи, пытаясь вытянуть к себе на подоконник. Сильный, блин... Поднимает меня и усаживает, да так, что я и сам заметить не успел, как оказался рядом. Нереально страшно сидеть на краю подоконника двадцать пятого этажа. Чувствую, как бледнею, тело пробивает крупной дрожью, а перед глазами всё кружится... Сехун только крепче прижимает меня к себе. - Не бойся, Лу, ты по-любому не упадёшь. А если даже и начнёшь падать, то я успею тебя подхватить.       Пытаюсь что-то возразить, но выходит какое-то заикание с первой же буквы. - Я правда поймаю тебя, вот увидишь, - быстро скользит ладонями по предплечьям, стараясь согреть. Думает, дурак, что я дрожу от холода — Д-д... Да неужели? Я, я... Боюсь высоты, — раза так с десятого мне удаётся это сказать. — Правда? — странно улыбается, а глаза ещё больше загорелись. - А почему? Это ведь нестрашно. Погуляем по крыше?       С каждым его словом мои глаза округлялись всё больше, а когда он взял меня на руки, я хотел было заорать, но... Я не смог. Потому что... — Оу-у... Очень страшно, правда? - вверх. Всё выше, до самой крыши. Я вцепился в него изо всех сил. Боюсь сорваться, упасть, полететь вниз, разбиться... Я же до смерти боюсь летать. Боюсь высоты. — Всё, отпускай меня, - он осторожно ставит меня, но я не спешу отпускать его шею. Ноги дрожат и подкашиваются. Я сажусь и отползаю подальше от края. Повернувшись к Сехуну спиной, закрываю глаза и глубоко дышу, чтобы хоть как-то успокоиться. Это невероятно страшно... Панически.       Он приближается сзади, останавливается: - Что мне сделать, чтобы ты перестал бояться?       Итак... Мы находимся на крыше пятидесятиэтажной высотки. Внизу залитая желтым светом фонарей дорога, небо кажется таким близким, а луна затянута облаками. Воздух прохладный, влажный... По крыше стелется туман. Я никогда не был на такой высоте. Не успокоюсь, пока не окажусь в своей кровати со спящим в ногах Шарли.       Сехун садится рядом, обматывает меня своим шарфом, затем обнимает за плечи и целует в щёку. - Смотри, - берёт мою ладонь в свою руку и, вытянув вперёд, дует. На небе рассеиваются облака с туманом и становятся видны звёзды. - Видишь, я сильней, чем туман. - А с крыш убрать можешь? - Зачем? А, ну... Если хочешь, - он пару раз постучал по крыше, затем провел над ней рукой и туман стал потихоньку уходить. - Вот, и... Прости меня. Я не думал, что ты так боишься высоты. Когда будем спускаться, закрой глаза, ладно? Или лучше засни. А я сам переложу тебя в кровать. - Ты просто не понимаешь многих вещей, это нормально. А смысл мне на тебя, чудилу, обижаться? Скажи, а вот туман... Он такой же, как ты? Его кто-то видит? - Честно? Я никогда его не видел. Я только с тобой общаюсь. Ты тоже должен общаться только со мной. Понимаешь, ведь то, что мы вместе, это так должно быть. Ты невидимый, а я воздух. Я могу управлять твоим телом, а ты моим сознанием, а значит, мы связаны. Поэтому ты в таком состоянии не должен вмешиваться в жизнь людей. Ты со мной, с воздухом... Ты же не оставишь меня, верно?       Я развернулся и посмотрел на Сехуна. А потом поцеловал, только прислонившись своими губами к его. Немного задерживаюсь. Сехун обхватывает мою голову, прижимаясь ближе, я поддаюсь, приоткрыв рот, чувствуя, как он мягко покусывает мои губы. Прислушиваюсь почти к каждому звуку, это так... Это так странно. Почему мы дошли до этого? И мне это так нравится... Что-то приятное, невероятное... Даже голова кружится. Волнуюсь, боюсь выдохнуть, что-то испортить... Начинаю неумело отвечать ему. Впиваясь в его губы своими, сплетая их в поцелуй. Такой нежный, тёплый, не хочу, чтобы он останавливался...       Не разрывая поцелуй, Сехун берёт меня на руки и, оторвавшись на секунду, шепчет, чтобы я закрыл глаза. Снова целует, кончиком языка приоткрывает рот, осторожно проникая внутрь, едва скользит по нёбу, а после — глубже, и... Дальше земля уходит из-под ног, серьёзно. Безумно приятно, и, кажется, мы летим вниз... И совсем нестрашно, как в первый раз. Впервые мне захотелось остановить время. Жаль, что я не обладаю и этой способностью. Куда-то мягко приземляемся. Чувствую кожей, как становится теплее, знакомый запах... Се неспешно отпускает меня, так нехотя. Я открываю глаза и вижу, что мы находимся в моей комнате, на кровати. Смотрю на свои руки, они начинают приобретать цвет и форму. Вот же блин... - Прости, Лухан, но мне нельзя быть в помещении с людьми, и... Ты же знаешь, что я люблю тебя? - его лицо постепенно пропадает.       Когда я уже совсем обрёл живую форму, я почувствовал тёплый ветерок на своём лице. Ну конечно, я знаю... Теперь я точно решил, что мы должны стать ближе. Я решил, что он должен стать моим навсегда.

* * *

      Во всём виноваты туман и полнолуние. Я невидим уже как два дня. Знаю, что волнуется мама, что отец сейчас рвёт и мечет, пытаясь меня разыскать, постоянно вижу переживающего Мин Сока. Но я-то здесь, всё на той же улице, рядом с цветочным магазином. Я рядом с Сехуном - это главное. Это потрясающе... Никогда не испытывал ничего подобного раньше. Мне нравится, когда он тихо подходит сзади, обнимает и целует в шею. Мне нравится сидеть с ним в парке и просто так глазеть на людей, обсуждать их, нравится долго целоваться... Да я с ним круглые сутки зависаю! Я стал его. На два дня. Два. Дня. И мы стали ближе. И снова началась ноябрьская весна...       Сехун обхватил меня, стиснув в объятиях, мы замерли, а потом покатились вниз по вечнозелёной траве в парке. Я слышал, как колотились наши сердца, как вырывался со свистом воздух из груди. Когда мы наконец остановились, я украдкой приоткрыл один глаз и увидел изумлённое лицо Сехуна. Одной рукой он продолжал стискивать меня, а другую вытянул вперёд, к небу. Я заметил, как дрожали его пальцы... Вытянув руку вперёд, я обхватываю его ладонь, а после он дует и раскачивает рукой в воздухе и, повинуясь его движениям, слушаясь, как дирижёра, в такт раскачиваются деревья и вокруг носятся синие лепестки, что он потоком ветра принёс с витрины магазина. Летали яркие бабочки, две или три - неважно... Сехун совсем перестал контролировать себя.       Позавчера утром я, как обычно, вышел из подъезда и пошёл в школу, но не дошёл, как видите. Так и не научившись контролировать свою способность, я снова стал невидимкой. Как же страшно будет возвращаться домой. Очень страшно... Я ведь не навсегда слился с воздухом, правда? Вот спроси они меня, когда вернусь: «Где ты пропадал всё это время, Лухан?» Я бы сказал: «Всё это время я провёл на воздухе». И мне бы никто не поверил, а только вдобавок накрыли бы за вранье. Надо бы придумать причину. Нормальную, вескую и адекватную. Жаль, но мои мозги сейчас не способны это сделать. Они вообще не способны думать. - Для людей ты просто звук в таком состоянии, - Се поднялся, сел на лавочку и грустно посмотрел на меня. - Твои родители тебе доверяют, ведь так? Почему бы тебе не подкараулить свою маму и рассказать ей обо всём? А, впрочем, она подумает, что ей на нервах только кажется твой голос, - он немного помолчал, умиротворённо смотря вперёд. - Говорят, что луна сегодня будет очень близко к земле. - Правда? А что ещё говорят? - подсаживаюсь рядом. - Говорят, что сегодня явится взору милый парень, что замутил с самим воздухом. - Кто говорит? - Я, - он притянул меня к себе и поцеловал в висок. Берёт за подбородок, чуть приподнимая лицо, заглядывает в глаза. - Скоро я стану для тебя не больше, чем ветром. Пообещай, что заберёшь домой все цветы, что я брошу к твоим ногам. Ты сегодня превратишься. Из-за луны. Ты понимаешь? Как же быстро летит время, когда увлечён... Я знаю тебя совсем недавно, но такое ощущение, что знал всегда. - Кстати, да... С Сюмином всё не так. Мы с ним несколько лет дружим, и эти отношения выстроены на доверии, но с тобой... Как-то быстро всё. Тебе хочется всё рассказывать. Когда ты подловил меня в той подворотне, помнишь? Настроение было в хлам просто, но я поговорил с тобой, и стало гораздо легче. Хочешь-не хочешь, но я всё равно всегда буду всё тебе рассказывать. - Ты такой же наивный, как и все остальные, - усмехается он. - Помню, как кто-то говорил, что к людям привязываться нельзя. Пойдём, я провожу тебя. - Ты сам привязался, Се, - его слова оставили какой-то двусмысленный осадок. Порой сложно понять, что именно он хочет сказать. - Мне можно. Я пока не человек.       К моему дому мы шли молча. Небо скоро совсем затянет чернотой, потом появится луна и придёт время прощаться. Тогда я поднимусь домой и стопудов мама закатит истерику. Я бы хотел всё объяснить, но никто же не поверит. Невидимость и Сехун создают проблемы, которые впоследствии приходится решать мне. - Что ж, - у подъезда он остановился, задержал взгляд на небе, а потом посмотрел на меня. Берёт мои ладони в свои руки, сильно сжимает... Кому, как не мне, знать, насколько сильно он не хочет расставаться. Снаружи, может, видно наигранное равнодушие, но в душе сейчас он кричит и плачет. Ведь воздух не должен показывать свои истинные эмоции, верно? Я буду скучать по этим двум дням, что провёл только с ним. Буду скучать по нему, пока снова не стану невидимым. - Ты же знаешь, что я люблю тебя? Знаешь... - сильно прижимает меня к себе, упираясь подбородком в макушку. - Только не исчезай надолго, ладно? - чувствую сильное давление в грудь, а когда открываю глаза, то замечаю, как мои руки обнимают лишь воздух. Сухой, морозный воздух... Становится страшно. Как же всё просто...       Девять вечера. Я, едва стоя на ногах, нажал на кнопку дверного звонка. Отец был так рассержен, что и слова нормально не мог произнести. Та самая степень гнева, когда ты не в состоянии говорить. Он держал меня за шиворот, прижав к стене, а моё чрезмерное спокойствие выводило его ещё больше. - Ты где был? - прошипел он.       А я затрясся всем телом, и хотелось, как маленькому, зареветь в голос. Я не знаю, что сказать ему. - Отпусти. Я пойду спать. - Пойдёшь, как только расскажешь, где шлялся всё это время! - замахивается, уже хочет ударить, но застывает... Застывает буквально в пяти сантиметрах от моего лица. Злой? Не то слово. Невероятно злой. Взбешён. - А обязательно сразу на сына наезжать? Пап, я ведь не маленький. Да и не было меня всего пару дней... - Уйди с глаз моих, - толкает в сторону коридора. - Сейчас мама придёт. А пока подумай, как оправдываться будешь.       Фу-ух... Это всё? Меня типа пронесло? Дали дополнительное время на обдумывание правильного ответа? Если скажу, что зависал у Мин Сока, всё равно не поверят. Мама звонила ему раз пятьдесят небось, пока меня не было. А свой мобильник я ещё позавчера где-то посеял.       Два дня с Сехуном прошли слишком быстро. Ни школы, ни родителей, ни всех тех надоедливых людей, с которыми нужно быть сладеньким, вежливым. Чёртовы манеры, чёртова вежливость... А находясь с ним, мне так хотелось забыться.       Как только я прилёг на кровать, то почти сразу вырубился. Неважно, что будет потом. Сейчас я хочу спать.       Когда проснулся, было уже утро. Видать, мама вчера меня пожалела и решила не будить. Я подхожу к окну, отодвигаю шторы и яркий свет ударяет по глазам. За стеклом, на подоконнике, лежит лилия, на её подмерзших красных лепестках серебрится иней. Рядом разместилась бабочка, её крылья, словно замершие в полёте, были покрыты тонкой корочкой льда. Так красиво... Только бабочку жалко. Се, наверное, переживал за меня. Открыв окно, беру цветок и тихо прохожу к кухне. Осторожно выглядываю из-за дверного косяка, но меня замечает мама. Папы, благо, не было.       Я подкрадываюсь сзади, обнимаю её за плечи и целую в щёку, протягивая лилию. - Извини, мам... Вот, видишь, всё же в порядке. Живой я, живой. Ничего не случилось. - Можно было хотя бы позвонить... - говорит, едва ли не плача. - Почему ты не позвонил? - Я телефон потерял... Это вообще всё так спонтанно вышло, я не знал... - Что ты не знал? - выкрикнула она, резко оборачиваясь и с силой отталкивая меня в сторону стола. - Что я переживать буду, не знал? Что я здесь с ума схожу, пока тебя отец ищет? Ты этого не знал? - вмиг сокращает расстояние и ударяет меня по щеке. Знаю, заслужил... Дальнейшие речи по поводу моего паршивого поведения я слушал с опущенной головой, изучая глазами узоры паркета. Она не спрашивала причину... А если и случайно заикалась о ней, то сразу начала говорить о том, какой я ужасный. Мама всегда так... Если волнуется, то кричит не переставая, не давая мне и слово вставить в своё оправдание.       Меня накажут. Это я знаю точно. Никуда не разрешат ходить, кроме школы. А вечером папа будет выпытывать у меня каждое слово, а сам молча прожигать взглядом. Быстрей бы этот день кончился.