***
Из всех студентов, которых он ожидал увидеть в своем кабинете после того, как предложил свою помощь в вопросах, касающихся сексуальной ориентации, Евгений Милкович был бы последним в списке. День и так выдался тяжелым, со всеми этими похоронами и прочим, а Евгений, который постучал в его офис, в то время как он пытался проверить эссе и не уронить помидор из сэндвича, делали этот день еще более запутанным. — Мистер Милкович, — поприветствовал его Йен, быстро вставая с места, чтобы быть вежливым и пригласить его в кабинет. Он указал на один из стульев, находившихся через стол, и Евгений плюхнулся на него, предварительно закрыв двери. — Ты в порядке? Сэндвич был благополучно отложен. Ничего нового. Приходилось жертвовать своими обеденными перерывами, особенно учителям, которые проводят много времени со студентами вне уроков. Йен все еще ничего не понимал, когда Ев вытащил листок бумаги из кармана и протянул ему. — Это мой папа. — Хорошо?.. — вопросительным тоном сказал Йен, открывая его. На одной стороне было написано: «Микки Милкович. 773-555-0889» черной пастой. А на другой стороне была фотография черноволосого мужчины, смотрящего в камеру сквозь стекла очков и поверх компьютера. — Я хочу, чтобы вы с ним переспали. Челюсть Йена благополучно проделала свой путь вниз, когда он посмотрел на Ева. — Ты… эм… — Он гей. — Это… — И у него никого нет. Евгений был умным малым. Он был одним из любимчиков Йена, так как тот был настолько смышленым, насколько и очаровательным, и коллеги Йена думали так же. Им всем нравилось, что Ев мог раскрыть самые лучшие качества своих одноклассников, особенно тех, с кем он был в группах для проектов. Например, потрясающая девочка Сэра Ланкана, Прайа де Сильва, которая стала вылезать из своего панциря только тогда, когда они с Евгением стали встречаться. Так что да, у него было немного больше влияния, когда дело касалось учителей в школе, включая Йена, но это было немного чересчур, и этого Йен точно не мог дать мальчишке. — Ты ведь понимаешь, что не поэтому я всем рассказал, что я гей, так? Это не было приглашением звать меня на свидания, — попытался объяснить Йен, но, кажется, у Ева уже были свои собственные мысли насчет этого. — Я не хочу, чтобы вы пошли с ним на свидание, или влюблялись в него, или еще чего, — сказал Ев, махнув рукой. — Я просто хочу, чтобы вы нагнули его. Всего разок. Йен застыл на мгновение. — Он пассив. — Господи, Ев! Евгений лишь пожал на это плечами. — Однажды я нашел его игрушки, когда искал рождественские подарки. Вот это уж точно нанесло травму нам обоим. Могу сказать наверняка — ребенку никогда не захочется узнать, какого размера дилдо его папа… — Ладно! — воскликнул Йен и быстро встал. Он прошел вокруг стола, чтобы поднять Ева с места. — «Ладно-я-пересплю-с-ним» или «ладно-достаточно»? Йен застонал и провозгласил: — Довольно! — Евгений закатил глаза и позволил выволочить себя из кабинета. — То, что мы оба заинтересованы в мужчинах, не значит, что мы понравимся друг другу. Это то же самое, если бы тебе нравилась каждая девочка, что ты встретишь. — Да, но папа ни с кем не был после моей стервы-мамаши, так что я почти уверен, что он будет рад любому парню, — сказал Ев, в последний раз пытаясь посмотреть умоляющим взглядом и игнорируя, как нахмурился его учитель от слов в сторону его матери. — И я подросток, так что, думаю, мне и правда нравится каждая девочка, которую я встречаю, но не говорите об этом Прайе. — Что ж, тогда, может, тебе стоит пообедать со своей девушкой. Ты можешь, пожалуйста, пообедать со своей девушкой? — Ах, так? Тогда можете вы, пожалуйста, трахнуть моего папу?Пролог
30 марта 2015 г. в 19:51
Микки пару раз моргнул, кинув взгляд на своего сына сквозь стекла очков, поверх двух открытых вкладок на компьютере.
Ев его проигнорировал, вместо этого вновь опуская глаза на экран телефона, оценивая только что сделанные фотографии своего отца. Он пожал плечами и тут же перелистнул на следующую.
— Вот эта лучше.
— Могу я поинтересоваться, какого хрена ты делаешь? — вздохнул Микки, снимая очки и потирая глаза.
Возможно, JavaScript — не такая уж большая головная боль, однако его четырнадцатилетний сын с лихвой ее восполнял, особенно когда в его толстую черепушку забредала какая-нибудь идея.
— Выбираю фото.
— Спасибо, Капитан Очевидность. Зачем тебе моя фотография?
— Хочу прикрепить ее к номеру телефона, который собираюсь дать мистеру Галлагеру, — Евгений пожал плечами.
Кажется, головная боль все же не за горами.
— Прости… что?
— Мистер Галлагер, мой учитель английского. Хочу дать ему твой номер, чтобы вы двое смогли развлечься, — по-видимому, Евгений посчитал, что дал удовлетворяющий ответ, потому как он развернулся и оставил Микки работать дальше.
Как же быстро может измениться обычный, даже скучный, день.
Микки встал и последовал за сыном в кухню их двухкомнатного жилья, наблюдая, как тот идет прямиком к холодильнику за напитком.
Старший Милкович благодарил свою счастливую звезду, или что бы там ни было, что его сына интересовала в холодильнике лишь содовая.
— Почему ты хочешь, чтобы я встретился с твоим учителем?
— Ну, сегодня он признался нам, что он гей, — сказал Евгений и поднес банку к губам, сделав большой глоток. — И что-то я не вижу, чтобы у тебя кто-нибудь был. Ты никогда даже на свиданиях-то не был — и я практически уверен, что тебя не нагибали с момента моего зачатия, а мистер Галлагер, как мне кажется — топ…
— Просто замолчи! — зарычал Микки, на что Евгений лишь улыбнулся.
Ев практически не походил на свою мать. У него были черные волосы, яркие глаза и фирменная ухмылка Микки. Единственное, что у него было от матери, так это ее зубы и длинные пальцы.
Только вот Микки был уверен, что Ев не собирался орудовать руками и ртом так, как это делала его мать.
— Я не собираюсь встречаться с твоим учителем английского!
— Я и не предлагаю тебе. Я просто хочу, чтобы ты его чпокнул.
— О мой бог! — Микки обошел Евгения и подошел к холодильнику.
Возможно, мальчишке не нужен алкоголь, а вот Микки бы очень даже не отказался. Он вытащил холодное пиво и опустошил половину бутылки за раз.
— Иди уроки лучше делай.
У Микки у самого была работа, в конце концов. Он сделал половину дизайна для веб-сайта клиента, когда вспышка мобильного телефона Ева отвлекла его. И хотя отвлечься от всей этой херни с кодами и прочим дерьмом было неплохо, слышать планы его сына насчет того, чтобы стать чертовым секс-купидоном… ну, это не совсем то, о чем Микки мог бы мечтать.
Он никогда не думал, что сможет вырваться из того чертового района на окраине южного Чикаго, но вот он — один, с сыном на руках. Конечно же, он все еще находился в Чикаго, но теперь, по крайней мере, от семьи его отделяла пара остановок метро, и он надеялся, что отец никогда не найдет его здесь.
Светлана ушла спустя полгода после рождения Евгения. Она сбежала в Калифорнию с богатеньким клиентом, с которым почувствовала себя Вивьен Уорд*. В общем, она оставила сына, и это было последнее, что Микки слышал о ней, прежде чем получил документы с ее подписью, в которых излагались условия соглашения на развод.
[*героиня фильма «Красотка» (прим. переводчика)]
И на тот момент Микки и Мэнди постарались сделать все, что было в их силах, чтобы съехать от семьи. Мэнди нашла работу в вагоне-ресторане, а Микки заставил себя выучиться на веб-дизайнера, чтобы он мог работать дома и продолжать быть отцом.
Ну, на тот момент он не то чтобы решил быть отцом. Его решением было стать мужчиной, непохожим на Терри, мужчиной, который бы не игнорировал свои родительские обязанности. И пока он пытался жить со своим решением и старался сделать так, чтобы у Евгения было воспитание, отличное от его собственного, он все больше привязывался к мальчику, и все больше это решение становилось осознанным. И когда Мэнди съехала после того, как окончила колледж с дипломом, что означало, что она теперь может жить в своем собственном доме, Микки стал даже наслаждаться положением папы.
В общем, вот и они, четырнадцать лет спустя, парочка отец-и-сын.
— Мне не надо делать домашку до завтра, — пожал плечами Евгений. — Ты все еще сможешь подкинуть меня на похороны утром?
Пиво, что пил Микки, медленно вылилось на стул.
— Ты уверен, что хочешь пойти?
Это были похороны тринадцатилетнего мальчика, чью жизнь забрали всего пару дней назад. Люк Филлипс был одним из одноклассников Евгения, который сделал каминг-аут перед всей школой. Он вскрыл вены. Его семья и друзья не особо-то и поддерживали его, а избиения — это оказалось слишком для него.
Ев понимал Люка. Он знал о сексуальной ориентации его отца, да и о самих предпочтениях Люка тоже, и он действительно понимал его. Он не ожидал, что тот покончит с собой — Ев был просто раздавлен, когда услышал эти новости, как и многие из школы. Они пропустили первые уроки, чтобы посетить похороны.
— Я хочу быть там, для Люка. Он не получал должной поддержки при жизни, так что я хочу поддержать его так, как должен был.
— А те, кто его избивал, тоже там будут?
Ев снова пожал плечами.
— Я им надаю, если будут.
Он получил ухмылку от своего крепкого и молодого папаши.
— Вот это мой мальчик.
— К тому же, мистер Галлагер тоже там будет, — Микки снова застонал и потянулся к пиву. — Поэтому он и открылся нам, — Ев снова взял свой телефон и стал пролистывать что-то в нем, и в этот момент Микки даже стал жалеть о том, что купил ему его. — Он сказал, что мы всегда можем поговорить с ним, если у кого-то из нас будут проблемы с его сексуальной ориентацией, как это было у него самого. А принтер включен?
Микки даже не успел поинтересоваться, зачем тому принтер, если он не собирался делать домашку сегодня, когда услышал клацающий звук оборудования из его кабинета, и оно стало печатать.
— Хей, не смей давать мой гребанный номер своему учителю, слышишь, задница?