Грани моего безумия

Истерика       «…Мы с ним похожи больше, чем ты думаешь. Но именно я - хищник…»       Вот уже третий раз в моей голове всплывает это воспоминание. Слова, которые я-взрослый сказал себе, возвратившись в прошлое. Мы стоим как два истукана, тупо пялясь друг на друга и даже не двигаясь с места. Вероятно, ступор заразен.       Усмехаюсь. Мне-то терять уже нечего, так зачем мелочиться? - Идем в дом, что ли, - слова вырываются с недовольно-ворчливой интонацией. - Я так понимаю, ты поговорить пришел.       Мукуро как-то нервно смеется в своей куфуфукающей манере, но кивает. Что поделаешь. Помирать, так с музыкой. Собственно говоря, этот момент должен был наступить рано или поздно, это не новость. В конце концов - я совершенно очевидно пускал на него слюни, да и заметил он это довольно давно. Так что…       Мы входим в дом и он, разувшись, проходит вместе со мной на кухню. Оба молчим, потому что разговор предстоит определенно неприятный. Молчим настолько усиленно, что треск автоподжига на плите звучит как раскат грома.       Ставлю на огонь чайник и, присев напротив иллюзиониста за стол, опираюсь спиной о стену, отворачиваясь к окну. - Оя-оя, Кёя-кун, я и не думал, что ты решишь проявить гостеприимство, - немного насмешливо, но как-то уж чересчур нервно начинает он. - Разговаривать лучше сидя, тем более что разговор обещает быть долгим, как я понимаю, - раздраженно отмечаю я. Ну да. Конечно долгим - уверен, надо будет немало времени, чтобы он убедился в том, что я не буду силой склонять его к соитию.       Рокудо замолкает, как-то напрягаясь всем телом. - То есть, ты все-таки понимаешь, о чем я хотел бы поговорить, так? - держите меня семеро, он что, считает меня кисейной барышней, которая полезет в петлю из-за неразделенной любви? Тоже мне, нашел нежного пупсика, которого нельзя обижать. - Вао, а ты думал, что я настолько кретин, что не пойму этого?.. - на губах появляется кривая усмешка. Поднимаюсь и, залив воду в заварник, начинаю подготавливать чашки. Благо, что чайник закипел незадолго до того, как я начал «общение с выдуманным другом» - вот, даже ждать не пришлось. Разливаю чай в чашки и на всякий случай поставив на стол сахарницу, сажусь, глядя на кислую мину своего гостя.       Да, это обычный зеленый чай. Простите уж, шоколадных бананов с марципаном нету.       Снова усмехаюсь. Как говорится, лучшая защита - это нападение. К тому же, даже если сегодня мне суждено смешаться с грязью, я лучше сделаю это сам. По крайней мере - это сохранит остатки моей гордости. - Ну, вообще я догадывался, что ты все понимаешь, - нехотя отвечает иллюзионист, теребя пальцами чашку. - Собственно говоря, я в этом не сомневался, впрочем, как и в том, как ты к этому относишься. - Как отношусь?.. - раздражение, кажется, берет верх над стыдом. Обида горьким комком скапливается во рту. Так странно… Я так давно представлял себе этот разговор, а случился он совершенно внезапно. Да, это именно странно. Чувствовать, как все внутри тебя обрывается, словно бы сгорая в огне безысходности. Чувствовать, что весь твой мир рушится камень за камнем, погребая под своими руинами самое ценное, что было в твоей чертовой жизни - мечту.       Он снова напрягается.       Смешно. Мне не нужна твоя жалость, ничья не нужна. Я не считаю свои чувства увечьем, Мукуро. - Парень, который влюбился в другого парня, более того - в своего «заклятого союзника», как какая-то сопливая школьница… - с губ невольно срывается смех. Кажется, я начинаю истерить. Такого раньше не было… - …да что может быть тупее и отвратительнее?.. Что может быть гаже для мужчины, чем то, когда рядом с ним появляется какой-то отбитый субъект со сдвинутой психикой, который ходит и вешает на него слюни, мечтая только о том, как бы с ним потискаться?.. Что может быть гнуснее, чем это, Рокудо?       Мукуро вздрагивает и, упирая взгляд в столешницу, поджимает губы.       Что, говорю то, что у тебя на уме, но то, что ты бы не стал произносить, привычно вуалируя жестокую правду за сладкой ложью?.. Цветы сакуры могут стать похоронными, кому, как не тебе это знать. И кому, как не тебе знать то, что и я это понимаю. - Что же ты глаза прячешь?.. - снова усмехаюсь. - Не думал услышать это от меня?.. А на что ты рассчитывал? На то, что я все выслушаю и раскисну?..       Больно. Черт, это намного больнее, чем любые раны или травмы. Больнее, чем что бы то ни было. Кажется, будто бы я сам вырываю себе сердце заживо. Больше всего мне сейчас хочется зареветь, как ребенок, но слез нет.       Чувствую, как тело начинает мелко дрожать, а дыхание грозит вот-вот сбиться. - Любой, совершенно любой человек в той или иной форме скажет тебе точно то же, что и я сейчас. Что однополая любовь - это извращение. Что это отвратительно и противоестественно. Что такому нет места быть в этом мире, Рокудо. Любой скажет тебе точно то же. - А ты жестокий, Кёя-кун, - немного помолчав, все-таки отвечает он, чуть усмехаясь. - Ну, раз так, то я, наверное, пойду. Полагаю, мое общество вряд ли сможет скрасить твой нынешний быт. - Сбегаешь?.. - снова усмехаюсь, поднимаясь следом за ним.       Рокудо только качает головой и, так и не притронувшись к чаю, разворачивается в сторону двери, судя по всему, намереваясь ретироваться.       И с чего он решил, что я его вот так просто отпущу?.. В конце концов, лучше выяснить все тут и сейчас. Как говорится, лучше острая боль, но не долгая, чем тягучая и постоянная.       Перехватываю его за руку и, развернув к себе, не слишком нежно впечатываю в стену около двери, удерживая и оказываясь лицом к лицу со своим возлюбленным, который является и моим мучителем по совместительству. - Кто тебе сказал, что у тебя получится, Рокудо?.. - встречаюсь с ним взглядом, удерживая зрительный контакт. И все-таки, у него невероятные глаза. Манящие. - Ну что же ты опять молчишь?.. Ты ведь все слышал. И сегодня, и тогда, в школе. Ничего не хочешь добавить? Или решил оставить это на потом, м?       Он сглатывает, краснея и скашивая взгляд на мои губы.       Что, боишься, что я тебя изнасилую?.. Не буду кривить душой, звучит заманчиво. Но сейчас, когда внутри все бьется в предсмертной агонии - как-то не до плотских утех. - Что оставить?.. - неуверенно спрашивает Мукуро, стараясь слиться со стеной и продолжая таращиться на мои губы. - Важные познания, - отзываюсь я, ощущая его рваное дыхание на своем лице. - Будешь своей подружке в качестве поучительных сказок вливать о том, как какой-то идиот по тебе сох настолько, что совсем умом тронулся?.. Ты был там, и ты все видел, слышал, я не знаю, что ты еще мог сделать, будучи той треклятой совой! И ты видел, как я ложился с собой из будущего, признаваясь тебе в любви, черт тебя дери! - я безумно зол. Сколько можно делать вид, будто бы ты ничего не понимаешь. - Думаешь, я идиот настолько, что не заметил того, что как только ты просек то, что я на тебя запал, как последняя девка, то тут же отдалился?.. Думаешь, я сам не понимаю того, насколько тупо было влюбиться в того, кто тебя расценивал не более чем заложника или игрушку? Я псих, но я не кретин, Рокудо!       Снова от него слышится этот нервный «куфуфукающий смех». - Кёя-кун, прости конечно, но ты о чем сейчас?..       Бесишь. Ох, как же ты меня бесишь!       Будто бы со стороны слышу свой недовольный рык и, рванув его не себя, впиваюсь в чужие губы жестким, почти животным поцелуем.       Как там говорится?.. Помирать - так с музыкой. Я не подписывался играть с тобой. Тем более, я не обещал, что буду сущим ангелочком. Я не хотел делать тебе больно, но ты со своей издевательской язвительностью - доведешь даже гуру терпения.       Мукуро вздрагивает, моргая и щекоча ресницами мою щеку. Вцепляется пальцами в мои плечи - не отталкивая и не притягивая, но просто держась. Словом, ведет себя действительно как кролик перед удавом. На него это даже не похоже…        Его губы такие теплые и мягкие, но в то же время упругие и шелковистые, словно бы зовущие не отрываться от них. Поцелуй отдает шоколадом и кофе, оставляющими такую же горечь, как та, которая волнами кружится во мне сейчас. Наверное, это все просто глупо, но я никогда никого не целовал так, как его сейчас. Поцелуй происходит взахлеб, получается отчаянным, голодным, горьким на вкус, но в то же время - настолько желанным, что я просто не могу от него оторваться, снова и снова впиваясь в эти горько-сладкие губы, кусая, всасывая, зализывая их. Сам не замечаю, как локти опускаются на стену по обеим сторонам от его головы, а и без того необузданный поцелуй, перерастает в нечто, до боли напоминающее изнасилование, которое, однако, производится только губами и языком. Как бы то ни было, но я просто не могу уже больше сдерживать все чувства, которые меня переполняют. Понимаю, что мне до боли необходимо выплеснуть их, отдать тому, кто их породил, показать, пояснить, рассказать этим поцелуем все, что творится у меня на душе. То, что разрывает меня изнутри.       Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я отстраняюсь от него, упираясь лбом в стену, поверх собственного предплечья и почти утыкаясь носом в его шею. У него прохладные шелковистые волосы. Они приятно щекочут горящую щеку, будто бы успокаивая.       Мукуро дышит сбивчиво и как-то прерывисто, все еще не убирая ладони с моих плеч и только лишь опираясь затылком о стену, будто бы пытаясь прийти в себя.       Тишина в комнате кажется настолько звенящей, что наше рваное дыхание и бешеный, слышимый даже со стороны, стук сердца, разрывают его похлеще клинка, проходящего сквозь рисовую бумагу. Пауза настолько затянутая и вязкая, что кажется, будто бы ее можно потрогать руками.       Мне сложно собраться. Голова идет кругом. Да что там, весь мир катится кувырком, подгоняемый жаром его тела, горьким комком в горле и сорвавшимся с цепи сердцем, которое, кажется, решило покинуть пределы грудной клетки и отправиться к тому, кому по сути и принадлежит. Однако, как только я наконец беру над собой верх и отстраняюсь, чтобы встретиться взглядом с его подернутыми дымкой глазами, я снова слышу хлопанье крыльев той совы, которую слышал и раньше…       Замираю, шокировано глядя на Рокудо, который, к слову сказать, так и не сдвинулся с места. Совы, говорите?       Но ведь он - тут, и это определенно не иллюзия. - Папа, папа!.. - раздается откуда-то с улицы приглушенный жалобный голос какого-то ребенка. - Фукуро-сан опять залетел в чужой двор!..       Вздрагиваю, чувствуя, как щеки заливаются краской. Это же просто эпический провал…

***