Моя чужая невеста.

Га Ыль ушла от очередного удара и достала, все же, наставника. Тот удовлетворенно хмыкнул. Девочка поражала мастерством и упорством. Не многие девушки, коим не повезло родиться в семьях с определенными традициями, достигали высот. В первую очередь дочери, это товар. Звучит цинично, но правдиво. Девочек правильно воспитывали и выдавали замуж. Ну или их воспитывали так, как вот эту малышку. И опять же, выдавали замуж. Если до этого она не успевала добиться авторитета среди членов семьи. Чу Га Ыль не боялась быть слабой девушкой. И никому ничего не доказывала. Ну, кроме пары придурков, не воспринявших всерьез новоявленного наследника семьи Накано. Парни посчитали, что малышка Чу достойна лучшего. Девушка считала, что лучшее у нее есть. А потому привела свои аргументы в виде двух переломов. Еще парочку оставил разозленный жених. Уже другим двум идиотам. - Молодец! – проговорил наставник. – На сегодня все. - Спасибо, сенсей, - откликнулась девушка и покинула спортзал. - Ну как тебе? – проговорил мужчина, оставшись один. Из-за неприметной двери в стене вышел Накано Озэму. Он посмотрел вслед будущей невестке и кивнул. - Невероятная девочка! – проговорил тихо. – Как он только ее уговорил замуж выйти? - Ну, мальчик тоже хорош, - не согласился мастер. – Я боялся, что придется начинать с нуля. А его только поднатаскать слегка. - Ему не хватает жесткости, - пробурчал глава семьи Накано. – Масаши, он слишком мягок. - А чего ты ждал? Еще совсем недавно парень спокойно лепил горшки, а теперь он зарывает талант в землю, тренируясь, как проклятый и выезжая на разборки в перерывах. Это обязательно? - Он должен понять, что его ждет! - Озэму, зачем ты вообще вытащил этого мальчика из его мира? - Миюки так и осталась обиженной девочкой, какой бы крутой она себе не казалась, - отозвался господин Накано мрачно. – Сэна ни на что не годится. А этот ее жених полное ничтожество. Это только моей дочери он может казаться достойным наследником. - А Со И Чжон, по-твоему, достоин? - Естественно! Парень буквально за два месяца достиг того, чего его сестра с ее Акирой за всю жизнь не достигла. Его уважают. Это, знаешь ли, необходимо. Традиции и кодексы без уважения всего лишь пустой звук. Максимум, чего добился Акира – страх. А страх порождает ненависть. - Я помню, как ты любишь философствовать, - хмыкнул Масаши. – Мне, в общем-то, Акира тоже не нравится. Но И Чжон… Ему очень трудно. - Но он не жалуется, - Озэму усмехнулся. – Вот это мне в нем особенно нравится. Настоящий мужчина. - Это не твоя заслуга. - Это заслуга маленькой Чу Га Ыль! Согласись, женщина, способная сподвигнуть на такой подвиг, достойна восхищения. Масаши кивнул. При этом он думал, что эта убойная парочка наследников, способна поменять расклад в Якудза. - Но знаешь, надо бы форсировать события! Пора избавлять мальчика от иллюзий, а нас от Акиры, - проговорил глава клана. - Сэна этого не переживет! - Сэне достаточно просто подсунуть нечто похожее и она смириться. Приготовь все! - Ты уверен? – уточнил мастер. – Это все как-то… - Он должен через это пройти! Прекрати спорить! Мой внук должен быть готов ко всему. И кровь не должна его пугать. Масаши вздохнул. Через это рано или поздно проходят все. Если ты не способен разобраться с врагами, то проще пойти и утопиться сразу. И Со И Чжон должен научиться убивать не только защищая свою жизнь. Он должен привыкать выносить приговор тем, кто этого заслуживает. И тем, кто не заслуживает. Мастер усмехнулся. Мальчик все еще не до конца понимал, что ему предстоит и кем он будет. ****** Не подозревающий о новых испытаниях Со И Чжон самозабвенно целовался с Га Ыль, отчаянно стараясь удержаться в рамках приличия. Все старания пошли прахом в тот момент, когда девушка вдруг отодвинулась и стащила с себя футболку. - Га Ыль, - нахмурился И Чжон. Не отрывая взгляда от темно-красного кружева бюстгальтера. – Что ты творишь? Я же не железный! - И не надо! – отозвалась она. – Ну и чего ты замер? - Ты уверена? - Письменное разрешение дать? Гончар улыбнулся, снимая с девушки бюстгальтер и опрокидывая ее на кровать. Пару мгновений любовался ее грудью. Потом созерцание сменилось прикосновениями. Когда губы парня сомкнулись на ее соске, Га Ыль тихо ахнула. Решение перейти последнюю черту, что была между ними, далось ей без проблем. Она понимала, что он не монах и обетов не давал. И должна быть у человека радость в жизни. Его лишили практически всего. Друзей. Керамики. Привычного мира. Га Ыль считала, что это надо как-то компенсировать. Да и сама она этого хотела. Хоть и было немного страшно. И Чжон был нежен и осторожен. И все еще не верил своему счастью. Он готов был ждать ее до бесконечности. Не пришлось. Она пришла к нему сама. Потому что верит. Больше всего ему нужно было ее доверие. Га Ыль ни о чем не думала, отдаваясь его и своей страсти. Все уже было обдумано и решено. Здесь и сейчас она окончательно становилась его женщиной. Все остальное не имело значения. - Девочка моя, - шептал И Чжон, раздвигая ее ноги. – Ты просто не представляешь. Га Ыль закусила губу от внезапной боли. Но некоторые вещи неизбежны. А ее гончар очень старался сократить неприятные моменты. Боль Га Ыль не пугала. А ощущение того, что они стали одним целым, стоила некоторого дискомфорта. Его имя на выдохе. Его губы, скользящие по коже. Его глаза, полные обожания. Она так привыкла видеть в них отражение своих чувств. - Ты невероятна! – пробормотал гончар, откидываясь на подушку. – Обожаю тебя. - А это не так страшно, - признала Га Ыль. – Странное чувство. Я тоже тебя люблю.