* * *
У него болела голова. Конечно, так было всегда, но сегодняшнее недомогание заявляло о себе куда сильнее обычного. Будто таким нехитрым способом организм пытался отвлечь от ощущения, что сердца — оба чертовых сердца — вот-вот разорвутся на части, а спасения или облегчения не найти ни в регенерации и смерти, ни во всей вселенной. Головная боль силилась заглушить то, о чем каждым ударом талдычили сердца — жизнь без Нее не имеет ни ценности, ни малейшего смысла. Так оно и было. И Доктор знал это. И весь проклятый свет знал это. Он, Доктор, Сокрушитель миров (Она всегда поднимала взгляд, когда он называл себя так, потому что знала, что в этом прозвище неразрывно сплетены правда и ложь), Надвигающийся шторм беспомощно свернулся в Ее, их (спустя несколько месяцев, проведенных рука об руку, они уже спали вместе), теперь уже только его постели, вдыхая Ее и их запах. В последний раз, уверял себя Доктор, в последний раз, а потом запереть дверь и никогда, никогда больше не переступать ее порога. ТАРДИС стонала низко и протяжно. На памяти Доктора, это был первый раз, когда Старушка оплакивала кого-то. Но кто бы на ее месте поступил иначе? Он, изо всех сил прижав подушку к животу, разбивался на тысячи частей снова и снова. — Прости, — тихо повторял Доктор, — мне очень, очень жаль. Горькая сонливость окутывала его, но сны не сулили облечения. Сначала они принесут Ее, а потом оставят после себя во сто крат более жалящую пустоту. Мысли, роившиеся в хаосе, вдруг выкинули воспоминание о киберлюдях из параллельной вселенной. — Почему без эмоций? — спросила тогда Она. Сглотнув, Доктор чуть не до хруста вжал подушку в ребра. — Потому что это больно, — отвечал он. И во всем мире нет ничего больнее, чем потерять Роуз Тайлер.* * *
На следующее утро Доктор проснулся с ноющей спиной и мертвой душой, не подававшей ни малейших признаков жизни. По его просьбе ТАРДИС перенесла все костюмы его из комода Роуз в общую гардеробную. Без жалоб, без шума. Когда с этим было покончено, Доктор в последний раз оглядел комнату и, судорожно сглотнув, захлопнул дверь. Она была синей, а перед ней всегда валялся коврик для ног, потому что Роуз имела все основания предполагать, что об уходе за обувью Доктор не имеет ни малейшего понятия (и она была права). Поперек же двери выцарапаны несколько слов. Доктор и Роуз Тайлер. Тряхнув головой, дабы избежать очередного то ли вздоха, то ли всхлипа, то ли стона, Доктор направил звуковую отвертку на дверь, и та в мгновение ока исчезла где-то в недрах ТАРДИС. Коврик пропал тоже. Как завороженный Доктор простоял несколько секунд, а затем, будто сам не свой, рванулся в консольную с твердым намерением забыть розово-желтое существо, которым полнились оба его сердца. Несколько движений над кнопками, и Доктор снова отправился в путешествие.* * *
Воспоминания о ней являлись даже в самые неподходящие и нелепые моменты. Девушка с пшеничными волосами и очаровательной, более чем очаровательной улыбкой. Когда к Доктору наведывались гости из прошлого, улыбка его замерзала, а глаза тускнели. Впрочем, длилось это оцепенение всего мгновение, никто даже и не успевал заметить того, что в это мгновение Доктор, очертя голову, летел в самый ад, ибо Она была похоронена во всем: в мыслях, в подсознании, во всей жизни. Бывали и другие моменты. Иногда Доктора с такой силой захлестывало памятью, что он обрывался на полуслове и невидящими глазами таращился в пустоту. После этих вспышек он моргал и принимался объяснять свое временное отсутствие тем, что мысли его превысили некий лимит скорости, существующий в умах Повелителей Времени. Или выдумывал что-нибудь еще менее правдоподобное. Взъерошив волосы, Доктор вываливал на Марту огромный объем информации о каких-то наносуществах, населяющих Якское созвездие. Давящаяся хохотом Марта перебила его на полуслове: — Все это отлично, и ты обязательно меня туда отвезешь, но сейчас я бы не отказалась от картошки. Вот так просто светловолосый лик снова оказался в его уме. Сердца оборвались, улыбка окоченела. Все тело напряглось, когда через каждую его клетку, словно ток, пробежали сначала Ее смех, а потом — о Боже — и ее крик. — Доктор, ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась Марта. Откашлявшись, Доктор отважно растянул губы в достаточно убедительном подобии улыбки («Из тебя бы вышел хороший далек»): — Что? Ах да. Да. Я в полном порядке. Так ты сказала, перекусить? Марта кивнула. — Очень кстати, потому что я знаю одну замечательную пироговую в Бонсайской Империи. Слетаем туда? — рука Доктора потянулась к одному из рычагов, но ладонь Марты оказалась быстрее. — Марта? — с еле заметным, но все же уловимым недовольством Доктор поднял глаза. — В чем дело? Ее голос полон участия и сострадания, но Доктору с трудом удавалось даже дышать, не то что замечать Марту или, тем более, ее интонации. — Я не хочу об этом разговаривать, — бросил он, прекрасно, впрочем, сознавая, что Марта достаточно прозорлива («Я беру только лучших. У меня уже есть Роуз»), чтобы видеть правду сквозь притворство и маски на лицах. — Это опять она, да? Роуз, — голос Марты выдавал обиду и замешательство, но Доктору было недосуг это заметить. Рука Марты соскользнула с рычага, и Доктор не преминул воспользоваться этой оплошностью, чтобы дернуть за него и стремительно умчаться на противоположную сторону консольной. — Так как насчет пирогов? Моргнув, Марта потерла лоб ладонью: — Хм. Да. Пироги. Когда она отвернулась в поисках куртки, Доктор с облечением выпустил из горла шипящий выдох: — Отлично. Тогда отправляемся. Подальше от воспоминаний. Подальше от нее.* * *
Годы спустя, даже столетия спустя, на целую регенерацию позже, Доктор вдруг оказался лицом к лицу с Рори, руки которого немели под тяжестью самого огромного букета роз, какой Доктор когда-либо видел… в этой инкарнации. Цветы были всевозможных цветов и размеров, среди прочих отчетливо выделялись красные, розовые и желтые. Стиснув челюсти, Доктор преградил путь в ТАРДИС человеку с запрещенными цветами. — Это еще, — каждое слово Доктор подвергал тщательной чеканке, — что такое? Рори неуверенно сделал шаг к будке, но Доктор не двинулся с места. — Э-э-э, розы для моей жены? Доктор сверлил его пристальным взглядом: — Знаю, что это розы. Вопрос в том, зачем ты пытаешься протащить их на борт моего корабля? Рори непонимающе покосился на Доктора, тщась разгадать шутку. — В подарок жене? — наконец произнес он. Вокруг заливались птицы (ТАРДИС приземлилась в Мексике пятьдесят первого века), солнце палило нещадно, но глаза Доктора были темны ночной чернотой. На его плечо легла рука, и он бросил отрывистое: «Что?». Подняв хищновато-любопытный взгляд, Эми спросила: — Что у вас тут происходит, мальчики? — Доктор меня не пускает! — прокричал Рори в ответ. — Чушь, — отрезал Тайм Лорд, по-прежнему не шелохнувшись. — Почему ты держишь моего мужа на улице? — поинтересовалась Эми. — Потому что, — бросив на Рори полный отчаяния взгляд, выдавил Доктор, — он нарушил правила. — Что еще за правила? Я думала, правило только одно, — недоуменно покачав головой, Эми принялась перебирать собственные волосы. — Никаких-роз-в-ТАРДИС правило, — вздохнул Доктор. — Зачем оно вообще нужно? — изумился Рори, голос его все еще доносился снаружи. — Кроме того, я купил этот букет для Эми. Разве решение не за ней? — В самом деле, Доктор, тебе не кажется, что это целиком и полностью мое право? — вздернув нос, Эми встретилась с ним взглядом. Темная буря поднималась в тайных закоулках души Доктора. — Нет, — твердо ответил он. — Но… — Эми Понд, хоть раз в жизни заткнись и делай так, как тебе говорят! — тяжело дыша, Доктор снова взглянул на цветы. — Мы с ТАРДИС не возьмем с собой ни единой розы, если они не соответствуют нашим стандартам. Сузив глаза, Эми неотрывно наблюдала за Доктором, а Рори теперь взирал на цветы с некоторой холодностью. — Глупые розы, — пробормотал он. — Ты даже не представляешь себе, как ошибаешься, — автоматически отреагировал Доктор. — Что? — воскликнула Эми, надвигаясь довольно угрожающе. — Ничего. Мне жаль, Рори, но ты должен избавиться от букета. Любые другие цветы — пожалуйста, но только не розы. Таковы правила, — заключил Доктор и вытянул из внутреннего кармана звуковую отвертку с явным намерением что-нибудь немедленно починить. — И кто она? Эми Понд. Психолог мирового класса. Рука, в мгновение ока оказавшаяся на плече Доктора, горяча. — Доктор, — прошептала Эми, — кто она? Ей… ей нравились розы, да? — Да. Слова сорвались прежде, чем Доктор успел их осадить. Не нужно было даже смотреть на Эми, чтобы понять, что на лице ее сейчас царило выражение изумления. Шокированная, она молчала, поэтому Доктору пришлось обернуться с одной из самых своих фальшивых ухмылок: — Розе нравятся розы. Эми не сводила с него глаз. — Мне пора. Надо… починить кое-что, — быстро добавил Доктор. Слова эти, словно пробудили Эми ото сна. Сделав несколько шагов навстречу, она погладила пальцами щеку Доктора. — Ты любишь ее. Эту Роуз. Ты любишь ее. Со вздохом Доктора оставила последняя воля к сопротивлению, к тому же Эми почти лучший друг. — Почему ты так думаешь? Ее голос лучился теплом, когда она ответила: — Потому что ты плачешь. Отерев щеку ладонью, Доктор поднял влажные пальцы к самым глазам: — А, — невесело усмехнулся он, — ни одной реки и ни одного пруда пролитых слез не достаточно, чтобы оплакать розу. Похоже на правду. Скрывшись под консолью, Доктор оставил Эми наедине с ее мыслями.* * *
Месяц спустя, на дрейфующем астероиде к нему взывал голос. Голос молодой, с лондонским акцентом и такой живой, такой яркий, что мог принадлежать только одному человеку. «Восхваляйте его», — шептало все вокруг. Обернувшись, Доктор обнаружил, что на него беспардонно уставилась дверь под номером одиннадцать, терпеливо ожидающая внимания. «Восхваляйте его». Шаг вперед. Любопытство снедало Тайм Лорда, когда он дрожащими пальцами взялся за ручку. За открытой дверью оказался Доктор, рожденный для войны, и ТАРДИС, прикрывающая его спину. Вздохнув и криво улыбнувшись, Доктор потянул дверь на себя, снабдив ее табличкой «Не беспокоить». — Конечно. Кто же еще? Он отбивался от страха, всеми возможными и невозможными способами цепляясь за свою небезупречную, но более или менее стабильную картину мира. Ничего не получалось. Язык, выглядывающий между зубов, и жарко пылающая тоска наводнили мысли Доктора. Ведь если Доктор и верил во что-то, — только в одно, если быть точным, — то в Нее. Позже, когда несчастное и древнее существо было мертво, Доктор бродил по коридорам ТАРДИС, никогда не покидавшей его, в поисках двери, которую он так долго старался избегать правдами и неправдами. Доктор и Роуз Тайлер. Ладонь его легла на ручку двери, а сердца колотились так яростно, что готовы были вот-вот лопнуть. Ему до смерти нужно было заглянуть внутрь, вдохнуть воздух, которым дышала она, вспомнить все то, что осталось позади, хотя бы на несколько минут воскресить все обещания, данные ими друг другу. Прижавшись к двери грудью, Доктор набрался смелости и собрался было отворить ее, как вдруг до слуха его донесся шотландский акцент. — Доктор, куда ты пропал? Ты здесь? Заметив его, Эми стремительно бросилась вперед. Пробежавшись глазами по надписи на двери, она вытянула лицо от удивления. — Чего ты от меня хотела, Понд? Благодаря ТАРДИС, свет в коридоре померк почти до минимума. Доктор был отчаянно благодарен Старушке, ибо последнее, что ему нужно — это сочувствие Эми, непременно бы выраженное ею, будь у нее возможность различить выражение его лица. — Так это оно и есть? — спросила Эми. — Что «это»? — То, чему поклоняются Повелители Времени. Взгляд Доктора скользнул по потолку, по синей двери, за которой до сих пор хранилось что-то вроде остатков его настоящей сущности. — Не все, — ответил он просто, — только один. И они ушли.* * *
Теперь он был шотландцем, с акцентом и всем чем положено. Клара в очередной была недовольна его поведением и пылала негодованием, щедро осыпая собеседника оскорблениями и обвинениями. — То есть я, конечно, знаю, что ты никогда не любил, и могла бы простить тебя. Но ты же просто больной! Пойми наконец, что иногда я хочу проводить время не с тобой, а с Дэнни! Смирись! В такие моменты единственным, что не раздражало в Кларе была честность. Все остальное в ней было неважным, глупым и убийственно чужим. Словом, таким, что в несколько мгновений заволакивало глаза яростью. — Откуда тебе-то знать? — сорвался Доктор. Клара замерла на полукрике так внезапно, что взметнувшаяся от активной жестикуляции юбка с хлопком опустилась на бедра. — Знать что? Что ты идиот, каких свет не видывал? С чего бы начать? Во-первых… — Что я никогда не любил, — терпеливо объяснил Доктор. — Откуда тебе знать? Остановившись, Клара беспокойно поглядывала на Доктора исподлобья. На секунду она даже забыла, как сильно он ее обидел. — Я и не говорила, что ты не любил, просто… Понимаешь, ты же не мог… То есть ты же даже не понимаешь, что такое лю… — Вопрос стоял иначе, — коротко оборвал Доктор. — Я спросил, откуда тебе знать, любил я или нет. Упершись рукой в бедро, Клара недоверчиво сощурилась: — Разве у тебя что-то было? Я имею в виду, разве ты любил кого-нибудь? Абсолютно, открыто и не стыдясь? Долго Кларе пришлось рассматривать фигуру Доктора, возившегося с пуговицами сюртука и не поднимавшего глаз. В конце концов, ей удалось словить его взгляд, необычайно яркий и ясный. — Да, — улыбка дернула уголки губ Доктора вверх. Заинтригованная, Клара подалась вперед. — И что же в таком случае с ней случилось? — Какая разница? Иди проведай Дэнни, — Доктор перескочил порог ТАРДИС, стоявшей в гостиной клариной квартиры. И совсем уже собирался захлопнуть дверь, но та запнулась о носок туфли, предусмотрительно подставленный Кларой. — Расскажи мне. Если расскажешь, я пойду по своим делам, а ты по своим. Вздохнув, Доктор закрыл глаза и сосчитал до трех. Клара по-прежнему требовательно смотрела в глаза, так что Доктору не оставалось ничего иного, кроме как выйти в комнату и приземлиться на диван. — Ее звали Роуз, — начал он. — Древнейшая история во вселенной: мы любили друг друга и путешествовали вместе. Однажды мы случайно — ну, почти случайно — сбежали вместе во Францию тридцать первого века почти на полгода. Это было прекрасно. И она была прекрасна. Действительно шикарные золотые волосы и самая обаятельная улыбка из всех, что я видел. — Наверное, она милая. — Так и есть, — энергично подтвердил Доктор. — Я был совершенно опустошен, когда мы встретились. Но она все исправила, сделала меня лучше, сделала меня мной. Ты даже вообразить себе не в силах, какой красивой она была. Пока мы были вместе, мы были непобедимы. Буквально. Мы были легендой. — И что произошло потом? — спешно выдохнула Клара. — Мы разлучились и все пошло прахом. Она застряла в параллельной вселенной, и я никогда больше не увижу ее. Прямо сейчас она живет с кем-то… вроде меня. А я один. Но все еще люблю ее. Конечно, время не стоит на месте, и я стараюсь двигаться вперед, во многих аспектах это даже неплохо получается, но глубокой ночью, когда миры безмолвствуют, мы со Старушкой не находим себе места от тоски. Клара потянула Доктора в объятия, и ему действительно стало немного лучше. — Спасибо, что поделился. Знаю, что не надави я на тебя, ты бы не стал рассказывать. — Кажется, ты вот-вот опоздаешь на свидание? Понимающе улыбнувшись, Клара спросила: — Ты будешь в порядке? — Я всегда в порядке, — кивнул Доктор. Но Клара, быстро пожавшая его руку, уже выскочила через входную дверь, улыбаясь в трубку Дэнни Пинку. Поднявшись с дивана, Доктор сделал пару шагов по комнате. Воспоминания роились в голове беспокойным вихрем. Роуз Тайлер — мир ли был пропитан ею или она миром, Доктор бросил попытки установить это уже давным-давно. Главное, Роуз Тайлер — это его мир. В темные дни она — его беспощадные демоны, и чувство вины, и неправильности, и одиночества и всего того, о чем лучше не думать. В светлые — эссенция солнца; счастье в чистейшей его форме. — Печальный, Красивая и Трагические, — пробормотал Доктор, захлопнув дверь будки. — Лучше известные как Я, Ты и Мы. Да, Старушка? На осознание Доктором того, что он до сих пор верит лишь во одну вещь — в нее, ТАРДИС отозвалась низким гулом.