Выкуп

Состояние его улучшалось день ото дня. Боль отступала, освобождая место черной пустоте. Странное ощущение, что он никто — давило. Он не помнил своего прошлого. Кем он был до того, как очнулся, скованный красной болью? Была ли у него семья, кто-то, кто мог его искать? Нет, вряд ли. Он вслушивался в себя, постоянно натыкаясь на глухую стену раздражения и рождавшейся из ниоткуда злости. Он злился на себя за то, что не мог вспомнить. Он отзывался на бархатистое, произнесенное чистым баритоном «Джон», успокаивая себя тем, что человек, находившийся рядом, рано или поздно подтолкнет его в сторону пропавшей памяти. Однако Хан не торопился, мотивируя свое нежелание говорить об этом тем, что Джон еще слаб. Однажды Джон смог подняться. Сев на кушетке, опершись на дрожащие еще руки, он опустил босые ноги на холодный пол. Хана рядом не было, но Джон все же решился сделать несколько нетвердых шагов в сторону двери. Этот маленький подвиг закончился падением: слабые ноги не удержали неповоротливое тело. Потеряв равновесие, Джон, падая, перевернул сложенные аккуратной кучкой незнакомые медицинские инструменты, которые с невероятным лязгом рассыпались по полу. Не прошло и нескольких секунд, как в дверном проеме появился Хан. Он внимательно вглядывался в лицо растянувшегося на полу Джона и лишь спустя мгновение, наконец, спокойно произнес: — Ты еще слаб, тебе рано покидать кровать. Хан поигрывал подобранной с пола причудливой штукой, больше похожей оружие, нежели на медицинский прибор, а потом вдруг спросил: — Знаешь, что это такое? Джон всматривался в прибор, удивляясь вопросу. Нет, он не знал, для чего нужна эта затейливая штуковина. — Орудие пыток? — криво усмехнувшись, предположил Джон, стараясь подняться с пола. Хан задумчиво покачал головой. — Это гипошприц, — серые прозрачные глаза внимательно следили за Джоном, за его лицом, — он нужен, чтобы делать разные инъекции. — Отлично, и что? — Джон раздражался, чувствуя себя болезненно слабым, — может, ты все же поможешь мне встать, а урок по медицинскому оборудованию оставим на потом? Хан осторожно подхватил Джона под локоть и помог подняться, провожая доктора до оставленной кушетки. Он снова и снова вглядывался в лицо МакКоя. Внешне доктор ни капли не изменился, если не считать бледности и утомленного выражения лица. Оно и понятно, пережить смерть, и освоиться с массой нового в собственном организме задача не из легких. Но внутренние изменения были очевидны. Не просто так Сингх спросил Леонарда о гипошприце. Это тот прибор, который МакКой практически не выпускал из рук на своем корабле. За время, которое Хан провел на «Энтерпрайз», он не раз наблюдал, как доктор делал инъекции капитану: властно, уверенно и не обращая внимания на недовольное ворчание Кирка. Это было похоже на своеобразный ритуал. Маленький приборчик много значил для обоих, и вот теперь Леонард не знал, что это такое. А ведь именно такие детали помогают вернуть потерянную память. Если, конечно, она не уничтожена, не стерта подчистую. Хан внутренне улыбнулся. Доктор МакКой не проявил себя, даже после этой маленькой демонстрации, а новообретенный Джон радовал наличием внутри стального стержня и скрытой внутренней силы, присущей сверхлюдям. Хан чувствовал ее. И это давало надежду. Он слепит из МакКоя нового соратника, обучит его, приручит, добьется полной преданности. И тогда они, плечом к плечу, встанут против Федерации и Звездного флота.