Сильнее бога

— Сантименты, — злобно пробормотал Локи, касаясь рукой обложки книги. Это была одна из тех книг, которые разрешалось читать заключенному — десятое издание «Славной истории Асгарда», второй том. Локи знал ее почти наизусть и не имел желания перечитывать. Книгу он использовал для другого: между ее страниц хранилась единственная фотография Кагуи, бывшая в его распоряжении. За прошедшие годы Тор передал Локи множество фотографий девочки, любезно присылаемых Тони, но бог обмана порвал их все. Кроме одной, той самой. На ней Кагуе было семь лет. Одетая в розовое платье, она сидела в кресле и грустными глазами смотрела вдаль. Как будто бы на Локи. Он не знал, почему оставил именно эту фотографию. Возможно, потому что через семь лет после рождения Кагуи он наконец-то понял, что этот ребенок не умрет. Она останется и будет жить, хочет Локи того или нет. Тор столько раз приходил к нему, сжимая в руках эти хрупкие бумажные карточки, просил, уговаривал. Локи забавляла сентиментальность брата. — Ты знаешь, кто я. Я — монстр, выродок. Я не собирался плодить себе подобных! Не моя вина, что этот смертный умудрился залететь от меня, а потом дотянул до того, что избавляться от ребенка стало уже поздно… Пусть делает, что хочет. Поверь мне, лучшее, что он может сделать для малышки — быстро и безболезненно ее придушить. — Как ты можешь так говорить! — воскликнул Тор, чуть не плача. — Она ведь твоя дочь! — Я никогда не хотел иметь детей, — ответил Локи. — Брат, подумай. Нам, асгардцам, небо посылает потомков очень и очень нечасто… — Невероятно, — вздохнул Локи. — Неужели и ты, суровый бог грома, веришь в эту легенду? Что дети богов рождаются только по большой любви?.. — Но так было испокон веков! Локи рассмеялся. — Ты уже не настолько юн, чтобы верить всему, о чем нам рассказывали в детстве Один и Фригга. Эта басня передается из поколения в поколение лишь для того, чтобы в случае внезапной беременности молодые асы и асиньи охотнее женились друг на друге и не плодили бастардов. — Я уверен, что… — Думай, что хочешь. И поступай, как знаешь. Не утомляй меня бессмысленной беседой. Мне, если ты еще не заметил, довольно тяжело говорить. Губы и язык Локи были покрыты свежими ранами, оставленными железным кляпом, который заключенный вынужден был носить почти все время, дабы не смущать своими лживыми речами стражников и судей. На уголках рта бога запеклась кровь. — Брат, — Тор умоляюще протянул руку. — Брат, я понимаю. Можешь не отвечать словами. Хотя бы просто кивни! Признаешь ли ты Кагую Хелу Старк своей дочерью? — Это не важно, Тор, — стараясь как можно меньше шевелить губами, выдохнул Локи. — Я никак не могу повлиять на судьбу этого ребенка. Я — в темнице, в которую вы меня засунули. И пробуду здесь еще долго. А еще вы хотели отрубить мне голову, помнишь? Мой любящий брат и заботливый отец! И Локи презрительно сплюнул кровью на пол.

flashback

— Я сам! — бог обмана дернулся, стараясь вырваться из рук стражей. Громко звякнули тяжелые цепи. — Отпустите меня, я сам пойду! Один задумался лишь на мгновение, прежде чем кивнуть охранникам, удерживающим Локи. Его тут же отпустили. Он все равно бы не смог сбежать: исчерченные рунами кандалы блокировали его магию, а вокруг плотным кольцом сомкнулась толпа, пожирая преступника полными ненависти и презрения взглядами. Локи не обращал на них внимания. Он улыбался и дерзко смотрел в глаза своему приемному отцу. Заметно постаревший Один, с суровым лицом и в полном боевом облачении, стоял на помосте рядом с плахой, на которой должна была закончиться бурная жизнь Локи. Правитель Асгарда опирался на тяжелый двуручный меч — орудие казни. Локи, не колеблясь, бодро шел к нему навстречу, гордый и одинокий. На покрытых запекшейся кровью губах играла язвительная улыбка. Трикстер уже занес ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей на эшафот, когда из толпы неожиданно вырвалась Фригга и, бросившись к Локи, схватила его за рукав. — Сын мой!.. Одумайся! Склонись перед Всеотцом, попроси его о прощении!.. Еще не поздно! Локи, повернув голову, вгляделся в заплаканное лицо богини и удовлетворенно кивнул. — Мальчик мой, тебе рано умирать!.. Сыночек! — Фригга вцепилась в него мертвой хваткой, заливаясь слезами. — Я не дам… Не позволю… — Отойди от меня, женщина, — холодно произнес Локи. — Ты знаешь, что я тебе не сын. Уходи. Мне не нужна твоя жалость. Потрясенная его словами, богиня разжала пальцы, и бог обмана грубо оттолкнул ее. Фригга упала на мостовую. Воины тут же бросились к королеве и, осторожно подхватив ее под локти, помогли подняться. Богиня продолжала тянуть руки к своему неблагодарному сыну, но тот больше не смотрел на нее. — Нет, я вырастила тебя! Я — твоя мать! — кричала она. — Мой король, пощади его! — Уведите королеву в ее покои, — прошептал Один. — И не оставляйте без присмотра. Слуги тут же выполнили его приказ. Локи увидел боль и гнев во взгляде отца… и улыбнулся еще шире. Молодой бог поднялся на помост и, гордо выпрямившись, встал перед правителем. — Теперь ты доволен? — печально спросил Один. — Ты разбил ей сердце. Локи пожал плечами. — Она быстро утешится, ведь ее родной сын останется жить. Кстати, почему здесь нет моего братца? Я думал, Тор не упустит шанса посмотреть на мою казнь. Неужели у наследника престола сдали нервы?.. Один лишь тяжело вздохнул. Повернувшись к народу, король еще раз громко объявил приговор. А потом тихо прошептал, обращаясь уже к Локи: — Преклони колени, сын мой. И положи голову на плаху. — О, так я все еще твой сын? — рассмеялся Локи. — Тем хуже для тебя: сегодня твои руки обагрятся кровью сына! Он грациозно опустился на колени, продолжая нервно смеяться. В его казавшихся сейчас бледно-зелеными глазах застыло безумие. Локи не хотел умирать, он боялся смерти — но он не был бы собой, если бы дал асгардцам это заметить. Когда его разгоряченный лоб коснулся нагретой полуденным солнцем плахи, она показалась ему ледяной, словно пустоши Ётунхейма. Локи закрыл глаза и попытался вспомнить что-нибудь приятное, например, то недолгое время, что он восседал на троне Асгарда, или как почти одолел Мстителей, но вместо этого ему вдруг привиделись золотисто-карие глаза Тони. Накануне казни Локи приснился странный сон: он видел Старка, стоящего посреди мастерской с совершенно растерянным видом. Подбородок, шея и белая футболка Тони были залиты густой темно-синей жидкостью, похожей-ка кровь. Но кровь людей — не синяя. — Прости меня, Локи, — едва слышно прошептал Один, занеся меч. — Отец, остановись! — зычный голос Тора прогремел над площадью, словно раскат грома. — Не надо! Локи открыл глаза. На противоположном конце площади толпа прыснула в стороны, давая дорогу загнанному черному жеребцу. Тор натянул поводья и резко остановил коня только у самого эшафота. Бог грома спрыгнул с лошади и буквально взлетел на помост. Локи, приподняв голову, внимательно посмотрел на Тора. Его названный брат был весь в мыле не хуже своего коня. Светлые волосы слиплись от пота. Тор задыхался — то ли от быстрого бега, то ли от волнения. — Сын, — грустно сказал Один. — Не стоило тебе этого делать. Приговор объявлен. Участь Локи решена. Ты не в силах ничего изменить. — Закон Асгарда, — прохрипел Тор. Потом закашлялся, и, прочистив горло, вдруг повернулся к народу и громко прокричал: — Закон Асгарда запрещает наказывать смертью отца или мать несовершеннолетнего ребенка, если содеянное ими зло не было направлено против собственных детей!.. Локи Одинсон, осужденный на смерть, не может быть обезглавлен! Два дня назад он стал отцом! Толпа ответила удивленным гулом. Один нахмурился, переводя взгляд с Тора на Локи. Бог обмана выглядел потрясенным не меньше остальных. С широко распахнутыми глазами он внимал словам брата, а потом пошатнулся и оперся рукой о плаху, чтобы не упасть. — У тебя есть доказательства, Тор? — обеспокоенно спросил Один. — Кто эта женщина? Может ли она подтвердить твои слова? Бог грома вдруг отчего-то смутился и поспешно вытащил из-за пазухи покрытую копотью металлическую капсулу. Открыв ее, он извлек мятый лист бумаги. — Здесь все написано. Это послание из Мидгарда. Хеймдалль нашел его сегодня утром у развалин Радужного моста. Один нетерпеливо выхватил письмо из рук сына и впился взглядом в напечатанные на белой бумаге ровные ряды букв. Королю пришлось призвать на помощь магию, чтобы разобрать написанное по-английски. Локи, подкравшись сзади, прочитал письмо через плечо отца. Тору Одинсону, в Асгард. Передать лично в руки. Срочно! Здравствуй, дружище! Даже не знаю, с чего начать. Пеппер настаивает, чтобы я вас информировал. Брюс с ней согласен. Я и сам думаю, что придется рассказать. Я все еще ужасно себя чувствую и печатаю это письмо, лежа в кровати. Я бы лучше отправил тебе видеопослание. Но, во-первых, мне сейчас очень тяжело говорить — горло жутко саднит. Во-вторых, не могу быть уверен, что техника выдержит переход через портал. Кстати, я наконец-то сконструировал действующий портал в Асгард, зацени! Использую источник энергии из моего реактора. Правда, он открывает портал такого маленького размера, что туда проскочит разве что мышь, и держится он открытым всего секунду, но пока что этого достаточно, ведь мне нужно отправить только капсулу с письмом. Я возился с разработкой почти полгода, что означает, это было действительно сложно. Даже для такого гения, как я. Пеппер сейчас стоит у кровати и ругает меня: я пишу совсем не то, что надо. Да, я немного отвлекся, но вполне сознательно. Я знаю, что ты будешь злиться и вообще не могу предугадать, как ты себя поведешь, когда узнаешь новость. Поэтому заранее прошу: медленно перечитай это письмо как минимум два раза, прежде чем что-либо делать. Договорились? А теперь к делу. Помнишь, когда мы с ребятами ходили есть шаурму, меня потом вырвало? Прямо на улице, за дверью. Я тогда подумал, что это обычное пищевое отравление или кишечный грипп, но, поверь мне, все гораздо хуже. Я в том смысле, что теперь «кишечному гриппу» придется дать имя. Вчера, 21 декабря 2012 года, примерно в шесть часов вечера, мне вдруг снова стало плохо. Начало рвать кровью и какой-то синей слизью. А потом я почувствовал, как что-то большое поднимается по пищеводу и идет вверх. Я выплюнул… Это было живое существо — младенец, маленькая девочка с синей кожей, размером с мой указательный палец. На вид обычный младенец, но только крохотный и синий, если ты не понял. Джарвис вызвал Пеппер. Она молодец, не растерялась — потому что я на ее месте точно бы грохнулся в обморок. Представь себе: я лежу в луже крови, а синяя малявка вопит на полу. Пеппер привела меня в чувство, потом уговорила вызвать Беннера — нужен был доктор, а я смог довериться только ему. Да, и еще Пеп первая взяла ее на руки. Она подняла ее с пола, завернула в полотенце и положила в коробку из-под обуви, вот так. К рассвету Брюс раздобыл инкубатор для недоношенных младенцев через какую-то больницу. Мы установили его прямо здесь, в мастерской, и положили туда ребенка. Я не уверен, что ей это нужно, потому что выглядит она вполне жизнеспособной, но инкубатор всяко лучше, чем коробка. Тор, это твоя племянница. Она — дочь Локи. Потому что ничьей больше она быть не может. Мы уже сделали тест на отцовство (когда Локи был в плену у Щ.И.Та, у него взяли образцы крови, ты наверно помнишь). Впрочем, я и так знал, что он — отец. Понимаешь, восемь месяцев назад мы с твоим братом переспали, несколько раз. Примерно в тот период времени, когда он хотел захватить Землю и усердно крушил Нью-Йорк. Не спрашивай, как это случилось, хорошо? Я узнал, что вынашиваю ребенка на третьем месяце, когда Джарвис просканировал мне внутренности в ходе очередного медосмотра. Эмбрион прикрепился к стенке желудка и сформировал вокруг себя нечто вроде маленькой плаценты. Понятия не имею, как эта штука выжила в кислотной среде. Я хотел избавиться от него, но… Я, знаешь ли, терпеть не могу врачей и больницы, поэтому решаю проблемы со здоровьем на дому. А тут еще такая деликатная ситуация. К сожалению, Джарвис недостаточно компетентен, чтобы сделать мне аборт. Эмбрион очень медленно рос, и я думал, что еще много времени. Но ошибался. Одно утешает — мой желудок и пищевод почти не пострадали. Брюс утверждает, что я буду абсолютно здоров через несколько дней. А теперь — вопросы. Почему она такая маленькая и синяя? И еще у нее красные глаза. Как вообще у меня получилось забеременеть? Это что, норма для асгардцев? Могли бы и предупредить, если так! Хорошо, хоть живот не вырос, а то бы все заметили. Кстати, Щ.И.Т. и Мстители не в курсе (кроме Брюса), так что держи язык за зубами. Я не хочу закончить жизнь подопытным кроликом в какой-нибудь секретной лаборатории. Короче, что мне теперь делать? Брюс спрашивает, можно ли ее кормить молочными смесями для человеческих детей. Она явно просит есть, но он боится что-либо ей давать — вдруг это ей не подойдет. Признаюсь, что я создавал портал только для того, чтобы отправить тебе это послание. С уважением, Тони Старк. P. S. Передай привет Локи и скажи ему, что он засранец. Кстати, как у него дела? Какой ему вынесли приговор? P.P.S. Пока я печатал это письмо, кожа малышки поменяла цвет на обычный розовый. Глаза теперь синие. Но она по-прежнему крохотная! Будет ли она расти? Да, еще раз: чем ее кормить? Пришли ответ побыстрее, иначе я сойду с ума от этого крика! — Сколько лет этому Тони? — спросил Один, едва дочитав послание. — Надеюсь, он совершеннолетний? За его спиной Локи, переполненный впечатлениями и перегретый солнцем, снова пошатнулся. В ушах звенело, перед глазами плыли зеленые круги. Казнь стремительно превращается в фарс, подумал трикстер, когда Один, взяв себя в руки, приказал стражникам проводить его обратно в темницу. Больше Локи в тот день не думал ни о чем: усталость и стресс наконец-то взяли свое. Едва его голова коснулась подушки, бог обмана провалился в глубокий сон. И проспал несколько дней подряд. Выслушав обьявление об отмене казни, асгардцы быстро разошлись по домам, вовсю обсуждая новость — у короля появилась внучка. К сожалению, отцом ее был не доблестный Тор, а его младший брат — осужденный принц, паршивая овца в стаде Одина. — Что теперь будет? — слышал посол справа и слева, пробираясь по заполненным народом улицам. — Признает ли ее Всеотец? Объявит ли принцессой? Ох, не к добру это, что младший брат первый оставил наследника!.. Хорошо, что хоть дочь, а не сын! Посол плотнее запахнул длинный черный плащ, надвинул капюшон, стараясь, чтобы его мертвенно-бледная кожа не попала под лучи солнца, и ускорил шаг, стараясь быстрее добраться до места. Ему нужно было срочно сообщить эту новость своему повелителю. — Да лучше бы Локи казнили, — громко произнес высокий асгардец в нескольких шагах от него. — Он натворил уже достаточно зла! Все, что он заслуживает — быстрая и безболезненная смерть. Нет, быстрая не подойдет, подумал посол. Она не будет быстрой. Мы даже согласны подождать, чтобы заставить его заплатить по полной… Локи еще не раз пожалеет о том, что не умер сегодня. Наш повелитель всегда держит свои обещания. Посол читаури зловеще улыбнулся.