Усы, лапы, хвост и посох в комплекте!

      Старая Шинь закончила с проверкой сумки, аккуратно свернула вещи и уложила вместе с оружием и кошелем на стол. Ничего опасного не нашли — девочка не успела поймать проклятий или плохих ран, пара царапин не в счет. Она не принесла в город ничего плохого, даже помогла — лекарка собиралась выкупить у девочки засушенный на солнце цветок нектара, ягоды и яд, до того как это сделал старейшина. Её запасы почти закончились, а травники с охотниками прибудут только утром. На отвар для стражников хватит, а там и молодежь из поиска возвращаться будет. Да и с рейдов воины придут, наверняка не с пустыми руками. Может удастся выменять или купить что-то.       Старая кошка покачала головой — с появлением небожителей стало неспокойно. Бездушные словно почуяли слабину защитников городов и начали раз в сезон устраивать облавы. Спасать удавалось не всех. Жрецов у города своих не было, а проезжающие или присылаемые на время из малой столицы, надолго не задерживались. Разве что предыдущая троица небожителей прожила в городе четыре сезона, да ушла в столицу — постигать вершины своего мастерства. Только вот никто из них не вернется — не любят небожители город оборотней. Для них он слишком спокойный, добродушный и слишком похож на деревню. Никаких развлечений, громких битв и веселья - слишком чинно и благородно, согласно старым традициям. А этого новички не любят, считают, что соблюдать правила - это лишать себя свободы.       Старая лекарка вздохнула. Она еще была крепкой и чувствовала себя довольно сильной, только годы не лгут — ей скоро шестую декаду второй сотни лет праздновать, не девочка давно. С травами и помощью какого-нибудь Сида она проживет чуть больше положенных двух с половиной сотен, но сил уже не будет. А помощница у неё всего одна и то ветер в голове — столицей Древних грезит. А тут набеги бездушных, да и небожителей стало много приходить на их землю, чтобы жить как простые жители. Что-то грядет, явно страшное, только чует она её век не застанет этого. А вот на век детей как раз придется. И учить их надо, Старейшина понимает это, да только оборотни до сорока зим как дети. Котята и есть, непоседливые и любопытные. И уходят с родных земель, и половина навсегда остается в больших городах, связанная либо семьей, либо службой. А после уже не может вернуться — корни пущены на новой земле.       Лекарка покачала головой, снимая косынку и расчесывая серую с проседью гриву и переплетая её в косу. Седина уже появляется, целыми прядками, пусть пока и тонкими. Нелегкой была её жизнь, совсем нелегкой. Закончив плести, Шинь убрала косу вокруг головы и надела косынку, просунув уши в прорези. Завязала узелок и отряхнув подол платья, собрала с фартука волоски и скатав, бросила в печку. Запахло паленым. Прикрыв заслонку печи, она убрала гребешок в сумку на поясе и дернула ухом от громкого чиха. Девочка проснулась. .....................       Проснулась я от запаха паленых волос — знакомый «аромат», только сильнее гораздо. Аж слезу вышибло и на чих пробило. Открыла один глаз и поняла, что пялюсь явно не в небо. Мысли тормозили, но стало легче и я открыла второй глаз, пытаясь понять где нахожусь. От души чихнула и приподнявшись, огляделась. Дом, деревянный, мебель резная, света много как для средневекового дома, травки висят под потолком, рядом с ними какая-то загогулина похожая на колбасу, веник. Опустила глаза — столы со ступками, привычными досками для разделки, печка с большой трубой и стол с моей сумкой. Выпотрошенной сумкой! Подскакиваю с того, на чем лежала и спрыгиваю бегом к сумке. Вещи лежат рядом, в стопках. Плащ, почему-то чистый, моя кожаная одежка чистая и ничем не пахнущая, копьё стоит прислоненное к столу, на нем завязана зеленая ленточка. Все на месте… Ой! Мой «кошелек» опухший как раздувшаяся лягушка, лежит рядышком с таким же, только побольше и пустым. Поднимаю кошелек — он гораздо тяжелее чем был и монет внутри больше — я даже горлышко развязала, чтобы проверить. Нет только камушка, но он не был нужен мне. Что легко пришло — легко ушло. Остальное на месте и ладно. - Кхем-кхем!       Подпрыгнула я непроизвольно, честно. И свой сделанный из копья ножик я схватила тоже случайно. Как и перепрыгнула стол. И только после этих маневров, догадалась повернуться туда откуда кашляли. На меня недовольно смотрела женщина в серой косынке, в простом платье темно-зеленого цвета, в фартуке и с большущей корзинкой в руках. Стало стыдно. Она покачала головой, бросая мне корзинку и беря с пола вторую, приказала: - Сейчас сходим на рынок и ты проветришься, подумав, о чем хочешь спросить. Когда вернемся задашь вопросы и я расскажу тебе о нашем мире. Заодно подберем тебе одежку какую и со всеми познакомлю. Имя своё знаешь?       Глупо хлопаю глазами, глядя на странную женщину продолжающую собираться и ойкаю, когда она достает из-за двери палку, похожую на коромысло. Я такие видела, на картинках и когда-то моя бабушка еще, рассказывала. Шмыгаю носом и качаю головой. Имени у меня пока нет, а что было — не моё и все тут. Не моё. Она вздыхает, как-то жалостливо глядя на меня, но все же кивнув чему-то, говорит: - Если нет имени — найди. Вспомни, придумай, но чтобы ты сама чувствовала, что имя твоё. Поняла? И меня зови бабушка Шинь. Ясно? — Голос опять строгий, как у моей бабушки, когда мы не слушались. Получается только пискнуть, а не сказать: - Да! - Да? — Голос грозный, словно я что-то сделала не так. Только вот что? Ой! — Я поняла, бабушка Шинь! — Она кивает, чуть улыбаясь и я понимаю, что она совсем молодая, пусть и просит звать себя бабушкой. Бабушка Шинь достает из мешочка две красные пилюли, похожие на наши капсулы, только круглые и объясняет: - Сейчас проглотишь одну и будешь идти за мной вприпрыжку, так тело быстрее привыкнет к нашей прыгучести и ловкости. Потом съешь вторую и будешь таскать тяжести — привыкнешь к нашей силе. А остальное поймешь на рынке, поняла?       На самом деле я не совсем поняла, но суть уловила. Меня собираются учить быть оборотнем. В крайнем случае сыграю дурочку, которая смеется над собой. Не в первый раз. Поэтому киваю, забирая пилюльки и разгрызаю одну, вторую убирая в пустой кошелек. Бабушка качает головой, вытаскивает из-под лавки два деревянных ведра и приказывает: - Бери свою сумку и оба кошелька, деньги тебе пригодятся. Заодно разменяем и я покажу как их считать. И пошли уже. Я хочу успеть купить рыбы.       Киваю, беря коромысло, которое мне на плече устраивает бабушка. Она кладет под него на плечо свернутое полотенце, навешивает корзинки и ведра и вытаскивает второе, точно такое же! Которое несет уже сама. Выпроваживает меня за дверь, которую закрывает на ключ и пару странных пассов, и направляется в сторону, махнув мне рукой. Стараюсь подпрыгивать, но меня словно пригибает к земле и тяжесть эта очень сильная. Словно на ноги гири повесили, а в рюкзаке несколько пятилитровых баллонов с водой. Тяжело. Бабушка Шинь пристально следит за мной и когда я перестаю прыгать, отвешивает мне подзатыльники. Не больно, но отрезвляет и прыгать начинаешь из принципа. На улицах на нас почти не обращают внимания, только стражники необидно усмехаются, да малышня носится вокруг, разглядывая. Видимо здесь все друг друга знают.       С бабушкой Шинь многие здороваются, кто-то притормаживает и идет рядом, спрашивая о чем-нибудь. Прислушаться сложно, я тут же отвлекаюсь и получаю подзатыльник. От идущей и не оглядывающейся бабушки! Глаза у её на затылке что-ли? Очередной удар по макушке задевает внутри что-то детское и в спину старушке я показываю язык. И тут же его прикусываю от особо сильного подзатыльника, под заливистый смех проходившего мимо стражника. И тут же получаю еще один, когда показываю ему язык. А потом стражник-волк шарахается от бабушки, получая по макушке корзинкой уже сам и Шинь ему выговаривает: - Нечего дразнить ребенка! Сам еще не вырос, Джунг Ши! Тот забавно приседает, когда старушка хватает его за ухо и жалобно вопит: - Бабушка Шинь, я больше не буду, правда! Пусти ухо! - Я сто шестьдесят зим уже Бабушка Шинь, из них пятьдесят я воспитывала тебя! А ты до сих пор как котенок! - Ну бабушка-а-а! У меня нет слов. Теперь понимаю, почему она просила называть её бабушкой, раз воспитывала кого-то вроде него. Пятьдесят лет! Ну, в силу новых открытий, могу сказать, что он явно ведет себя на свой возраст. Подпрыгиваю на пятачке свободном от прохожих — те явно в курсе, раз приветливо улыбаются и здороваются. Женщина за прилавком с овощами, качает головой и громко кричит: - Шинь, милая, ты бы отпустила его. Там Мэйли рыбу принесла — муж с рыбалки вернулся. Пока воспитываешь, рыба-то и уплыть может! Старушка бодро подскакивает, отпуская ухо воспитанника и вручает ему ведро, наказывая: - Отведи ребенка к Мэйли, а потом возьми рыбу и отнесешь ко мне домой. Как ставить помнишь?       Стражник с облегчением кивает, потирая припухшее ухо и провожает взглядом бодро унесшуюся женщину. И поворачивается ко мне: - Ребенок, у тебя имя есть?       Пожимаю плечами, помалкивая — прыгать тяжело, но говорить будет еще тяжелее. Да и дыхание как-то подозрительно сбиваться начинает. Не было же раньше такого! Оборотень забрасывает на плечо булаву и констатирует: - Перерожденная. Ну что, добро пожаловать в город оборотней! Пошли искать бабушку. И отправляется в сторону куда ускакала кошка. Пристраиваюсь сбоку, продолжая подпрыгивать, он косится на мои прыжки и вдруг просит: - Ты не держи обиды на бабушку Шинь. Она таких как ты полсотни уже наверное воспитала, знает что делать надо. Вы же появляетесь и исчезаете, расселяясь по огромным городам, а она скучает. Просто делай, что бабушка говорит и скоро это закончится. Ты кстати, уже знаешь, кем хочешь стать?       Я даже приостанавливаюсь на пару секунд, чуть не спотыкаясь. Здесь что, тоже можно выбирать? Так и спрашиваю невольного спутника: - А что, есть выбор?       Он смеется, останавливая мальчишку в шляпе с пером и что-то ему бормочет. Тот кивает, получает медяк и исчезает в толпе. А оборотень хмыкнув, возвращается к разговору: - Выбор есть. Не знаю как там у вас, небожителей было, а у нас много ремесел, помимо основного пути. Вот мы, оборотни, в основном становимся воинами и друидами, потому как говорить с живыми существами и драться, умеем лучше всего. Ремесла же, наверное будут тебе знакомы: кузнечное, портновское, ткачество, аптекарское ремесло и входящее в него травничество, ювелирное, пусть оно и идет как часть кузнечного, потом торговля, кулинария, а еще плотничество. Вот, вроде не забыл ничего. Если и забыл, то узнаешь когда будешь выбирать ремесло у старейшины. Небожителям обычно доступны всего четыре ремесла, но они и не требуют больше — бессмертные в итоге уходят домой, где у них все есть. Мы же, местные и живем здесь, поэтому обязаны знать больше. Если вдруг не будет поблизости товарищей, как будем выживать? Как построим дом, скуем или починим оружие, вылечим попавшего в беду друга или приготовим поесть? Всему в мире нужно учиться, другое дело, что здесь любой твой выбор будет полезен твоему клану или народу, смотря чему научишься. Ты чего? А я встала, сдерживая радостный вопль. Здесь можно быть аптекарем и поваром! Самым настоящим! Эх, бабушка, как же я счастлива, что ты есть у нас с мамой, пусть меня и нет рядом. Я смогу найти место, здесь. Найду и буду счастлива, обязательно! Поворачиваюсь к волку и с благодарностью склоняюсь в поклоне, моя спина не переломится, а ему я благодарна: - Спасибо тебе. Я знаю кем хочу быть, пусть даже будет очень сложно. Я хочу быть аптекарем и поваром, или здесь это зовется кухарка? Главное в том, что я знаю кем буду. Спасибо тебе!       У волчары ступор и дергается глаз, а вокруг останавливаются оборотни, которые подкалывают моего спутника. По доброму. Наконец страж отмирает и вздохнув, говорит: - Рад, что сумел помочь. Идем к Мэйли, а то бабушка меня разорвет. Торговка Мэйли, светловолосая женщина с красивыми лисьими ушами белого цвета и таким же хвостом. Она замечает нас и подозвав моего спутника, вручает ему полную корзинку рыбы, закрытой намоченным полотенцем. И отправляет его к Юн Мин, сказав, что бабушка ждет там. Волк провожает меня до той лавки, где я замечаю бабушку и уходит занести рыбу домой к Шинь.       Та в этот самый момент уже вовсю торгуется за юбку из плотной темно-синей ткани, расшитую узорами по подолу. Рядом на прилавке уже лежат четыре стопки с одеждой, по несколько вещей в каждой. Юбка уходит в стопки и женщина с очень похожей на неё помощницей, наверное дочерью, неторопливо разворачивают простое платье из двух вещей. Юбка с широкими лямками от пояса и блузка с запахом и длинными рукавами, чуть расширяющимися в концу. Эдакая летучая мышь. Ярко зеленое, с желтыми цветами вышивки на груди и рукавах, с расшитым поясом юбки. Платье совсем простого кроя, только рукава очень свободные и явно только до локтя, но мне оно понравилось. Так понравилось, что захотелось вцепиться в него зубами и не отдавать. Шинь заметила меня, мои явно маньячные глаза, перевела взгляд на платье, нахмурилась дума      я и вдруг кивнула: - Берем. Только добавь штаны, какие я говорила. У нас лисица. Та понимающе кивнула, поворачиваясь к помощнице и зашептала ей на ухо просьбу. Та хихикнув и сверкнув ярко-зелеными глазенками, бросилась внутрь лавки, что-то по пути уронив. Или бросив. Наконец она вернулась и принесла черные штаны из какой-то странной ткани. Она чуть переливалась на солнце и штанины были странно длинноваты. Наконец она все посчитала и заявила: -Пять серебряных. Пояса я добавила в подарок, раз у вас тетушка Шинь, лисица. Та повернулась ко мне и хмыкнула: -Чего стоишь? Плати! Тебе покупала. В следующий раз сама пойдешь. Пришлось снять коромысло, сумку и вытащить из кошелька пять монет. Когда я убрала вещи и собиралась положить кошелек, бабушка схватила меня за руку и сказала: -Достань один серебряный, сейчас мы его тебе разменяем. — И повернувшись к торговке, попросила: -Юн Мин, сможешь поменять один серебряный? Буду учить девочку покупать продукты на базаре. А то скоро съедет от меня, а еще не умеет в деньгах разбираться. Нехорошо. Торговка оставила девочку у прилавка, а сама взяв монету, отправилась вглубь лавки. Зазвенела деньгами, явно ссыпая их в одну коробку. Отсчитала, пересыпала и вышла неся простую деревянную коробочку. Поставила передо мной и сказала: -Считай. Должно быть пятьдесят. Чувствуя себя глупо, я тем не менее внимательно пересчитала монеты, размером на на треть меньше серебряных. Пятьдесят. Ссыпала их в пустой кошелек и поблагодарила: -Спасибо. Шинь дернула меня за руку и когда мы вышли из лавки, проворчала: -С трудом выбила у неё три серебрушки. Скряга же она, каких свет не видывал. Но зато купили все, что было необходимо. На полгода-год тебе хватит. Стирать научу, а остальное научишься у соседок. Первое время к тебе будут постоянно приходить, поздравить с новосельем и помочь по хозяйству. Кто-то рецептом пирога поделится, а кто-то шить научит. Наши женщины дружные, особенно там где ты будешь жить. Не пропадешь. Только не ругайся с ними, первые полгода особенно. Многие не со зла бывают резкими с новенькими, просто те уходят быстро и даже в гости не приезжают. А это весьма печально, особенно если прикипеть успеваешь. Ладно, пошли за покупками. Сейчас закупимся и разгрызешь пилюлю, а после сама потащишь покупки. Силы это тебе весьма прибавит, но лежать будешь без задних ног — остатки своей прежней сути в силу пережжешь и закрепишь. Иначе никак, только мучиться и балду пинать. А ты девочка, причем наша — много сил понадобится чтобы быть оборотнем. Да и лентяев тут не очень уважают. Но ты не бойся — я научу.       Мне оставалось только кивать, принимая на второе плечо коромысло бабушки Шинь, разгрызать пилюлю и держать себя в руках. На плечи словно упал пресс — пот тек градом, а бабушка неторопливо накладывала в корзинки и ведра продукты и прочие товары. А я стискивала зубы и упрямо тащила все на себе, напрягая спину и осторожно переставляя подгибающиеся ноги.       Она была права, доползя до дома, я по её приказу стащила одежду и прикрывая уши была окачена водой с каким-то травами. После меня заставили одеться, напоили бульоном, выделили лежак у стены и я отрубилась. Ныла спина, зубы и гудело в голове. Мне было хреново. Pov Шинь Ин. Девочка сразу засыпает, укрывая глаза рукой — она сумела протащить куда больше вещей, чем мой ученик, которого я оттаскала за ухо. Выносливая, сильная, правда немного неловкая, но задатки постепенно раскроются — толчок сегодня был дан очень сильный. Не задала ни одного вопроса, разговорив тем не менее Джунг Ши и по его словам решила стать аптекарем и кухаркой. Одни из самых непопулярных ремесел. Кухарка — от того, что готовить придется много, чтобы правильно научиться. А аптекарем сложно потому, что очень мало кто обладает терпением достаточным для освоения полного мастерства в ремесле. А ведь девочка была более чем серьезна — первые желания обычно самые правильные и к ним лежит сердце. Время покажет.       Старый аптекарь сумеет обучить только до шестого ранга и это займет больше года. А девочка хочет стать Аптекарем — это Мастерство. Остальному обучают в Великой столице, Городе Истоков и занимает это еще год. Дальше ей придется повышать мастерство самой и никто помогать не будет — аптекари высшего ранга все в больших городах и их время дорого стоит. Старая Шинь тряхнула головой, прогоняя посторонние мысли. Сейчас не время. В дверь постучали и кошка открыла её, впуская мага. Тот окинув взглядом комнату, задержал взгляд на спящей девочке и направился к столу, снимая с пояса сумку и выкладывая принадлежности: кисти, тушь, тонкое лезвие с длинной как у кисти ручкой, магическую пыль и расшитый пояс с символами города Оборотней: -Девочка полностью истощена. Хорошо. Есть замечания, нюансы? Лекарка вздохнула, сообщая: -Более вынослива чем мой бывший ученик Джунг Ши. Сегодня выбрала платье зеленого цвета, с желтыми цветами. Причем едва не вцепилась в него зубами. Что там еще… А, хочет стать аптекарем и кухаркой, а первой реакцией на меня был прыжок через стол, и нож в руке. Маг хмыкнул, осторожно подходя к девочке и произнеся над ней заклинание сна, надрезал её ладонь, подставляя под капли чашу для чернил. Накапав достаточное количество, маг осторожно смазал ранку мазью и вернулся к столу смешивая кровь, чернила и магическую пыль. Смесь вступила в реакцию, сменила цвет на голубой и резко потемнела до цвета ночного неба. Маг хмыкнул и констатировал: -Девочка с хорошим потенциалом. Может и до восьмого военного ранга дорасти, если детей не заведет. Хороший задел на будущее, очень хороший. И дети у неё будут здоровыми — кровь новая, явно была небожительницей-друидом. Они всегда очень сильны среди нас. Ладно Шинь, снимай с неё рубашку, буду рисовать знак народа.       Лекарка освободила спину девочки, осторожно уложив её на живот и положила на хвост полотенце. Маг подтащил табуретку и смочив кисть начал рисовать. Линии расползались, завиваясь переплетаясь, маг корпел теряя ману и бодрость, но продолжал чертить. Наконец закончив, он присыпал рисунок пылью и прижег его маной, заставив девочку дернуться. Узор потемнел, насыщаясь и замер. Маг вытер пот и принял у Шинь Ин ковш с морсом, с удовольствием к нему прикладываясь. -Все. Теперь её никто не обидит, не приобретя врагом всех нашего народа. С этой стороны мы её обезопасили. Остальное расскажешь ты. -Сделаю. Кстати, а какой узор у неё вышел, Джун? -Такой какой она сама хотела, аптекарь и друид. Так что пусть учится. А я отсыпаться. — Маг уже собрал принадлежности и закрыл сумку, когда внезапно развернулся и подхватил ударившуюся в него лбом Шинь. -Я вспомнил насчет дома. У нас есть один, угловой в середине третьей улицы, между домом гончара Тории и дочерью ткачихи Мей. Семья съехала полгода назад, когда муж получил назначение в Город Драконов на пожизненную службу. Домик не новый, но добротный, теплый и крыша не протекает. Там даже окна целыми остались, как и печь. Мебель правда всю вывезли, но её сколотить не проблема. Что скажешь? Шинь задумалась, пока маг мягко поглаживал её ухо пальцами. Наконец хмыкнув, констатировала: -Сумеет. Только пинок напутственный дать и справится. Давно я в воду детей не бросала, уча плавать. Эта сумеет не только всплыть, но и рассекать волны научится. Спасибо, Джун. Когда домой вернешься? -Как закончу зачарование новых ворот и стены, так сразу. Это еще дней пять-шесть, не больше. Девочка к тому моменту уже будет обживать собственный дом, а я буду в полном твоем распоряжении. Маг украдкой бросил взгляд на спящую девочку, проверяя спит ли она, и уже спокойно обнял супругу, прижимая к себе. Та тихо мурлыкнула, подставляясь под его руки и пробормотала: -Вот угораздило же меня стать твоей женой! Дома неделями не ночуешь! -Зато интересуют меня только ты и магия. Хорошо же? Лекарка рассмеялась, целуя уставшего мужа в щеку и подсовывая ему флягу с настойкой, и корзинку с полным кувшином: -Фляга тебе, а кувшин страже отдай. А завтра днем я им запасов наварю, как раз ребята с рейдов придут. Маг скорчил зверское выражение лица и отсалютовав флягой, с корзиной наперевес, отправился в сторону ворот. Зачаровывать и снова не спать. А Шинь Ин, покачав головой, убрала со стола остатки отвара и отправилась наверх — спать. Утром ей предстояло много работы.