Тринадцать жертв

Пока Камилла перекусывала довольно скромным бутербродом, Гленда решила уточнить ещё один момент по поводу Мастера. Как она сказала сначала, дух занимал тело мертвеца, то есть то, в котором не могло быть другой души. В то же время со стороны могло показаться обратное, хотя бы потому, что Мастер не помнил прошлых жизней (на этом моменте Камилла подумала, что, похоже, Эрланн не рассказывал о своих снах). А если углубиться в записки о прошлых поколениях, становилось ясно, что и характеры Мастеров до пробуждения духа всё же различны, но этому можно дать объяснение. Во-первых, не совсем верно говорить о сне духа – на самом деле спит только его память. Как такое возможно и почему происходило, конечно, объяснялось. Было что-то про предметы памяти, сущности духов и прочие сложные вещи, которые Гленда вряд ли смогла бы вспомнить, а переврать информацию не хотелось. В любом случае, каждая новая жизнь начиналась с чистого листа, личность формировалась заново, в новых условиях и с новыми обстоятельствами. Во-вторых, если ещё внимательнее изучить прошлое, можно заметить, что и общее у Мастеров было, помимо ненависти к ведьме, конечно. Так, например, все они любили делать кукол, были достаточно ответственными и умели находить общий язык с хранителями. Потом пришёл черёд Камиллы рассказывать. Сама она ничего из этого не видела – сестра поделилась новостью. Священник, который был в городе довольно примечательной персоной, заметно выделяясь из общей толпы, через весь торговый ряд гнался за кем-то в плаще. Кем именно – понять не удалось, так как лицо скрывал капюшон, но, кажется, служитель веры кричал что-то о ведьме. Впрочем, это можно было расценивать просто как указание на пол. Всем известно, что у этой группы людей все особы женского пола, которые им не по душе, сразу становились ведьмами. Ирмелин наблюдала за всем со второго этажа пекарни, а потому смогла проследить за ними немного дальше, благо, улица была прямой и достаточно длинной. Когда беглянка достигла ближайшего поворота, случилось странное: плащ просто упал на землю, а сама она пропала. Священник среагировать не успел, а потому затормозил прямо в пузо – и это ещё мягко сказано! – какого-то очень важного горожанина, ослепительно блестевшего своей лысиной и излучавшего тяжёлые волны высокомерия. Неясно было, почему вдруг важная персона просто прохаживалась по городу, а тем более по той части, где обитал простой люд, однако скандал разразился знатный. Крики горожанина были слышны за несколько улиц, равно как и возмущённые восклицания священника, утверждавшего, что его напрасно отвлекли от поимки воровки этими глупыми претензиями. На крики собрались зеваки, но более ничего значимого не происходило, однако неожиданно пропавшая особа явно была кем-то интересным. – Возможно, она действительно ведьма. Не наша ли случаем? – предположила Камилла и тут же опровергла сама себя: – Нет, вряд ли. Она бы не стала так опрометчиво гулять по городу и, тем более, попадаться священнику. Он же, получается, знал, за кем гнался. – Согласна. Ингрид не один век прожила, так что должна быть достаточно разумной. – Гленда обернулась к часам и кивнула. Пора было идти к Эрланну, о чём она и сообщила, поставив чашку на поднос, рядом с заранее подготовленной вазочкой с печеньем. Печенье это было особенно вкусным потому, что Сюзанна и Гленда готовили его сами, никому, однако, не рассказывая, что в него добавляли. В прочем, их и не пытали, так как это прибавляло изделию некоторой таинственности, определённо благотворно влиявшей на вкус. Оно не было сладким или солёным, явно отдавало какими-то травами и всё же не напоминало ничего конкретного. Даже Ирмелин не могла угадать состав, хотя на работе узнала немало рецептов. На пути к гостиной Камилла снова почувствовала какую-то неловкость, но только старалась не подавать виду – стыдно было выставить себя трусихой перед Глендой. Откуда, собственно, взялось это чувство? Наверное, от воспоминания о том, как вчера она практически призналась в том, в чём вроде как и сама была не уверена, но слова, которые вырвались так неожиданно, подтверждали обратное. Но ладно признание! Да, выдала она себя, так что с того? Зачем медлить, если можно в любой момент умереть? Волновало другое: всё это прозвучало как-то неправильно, неуместно. Он говорил, что ему не нравится эта смена внешностей, что та неприятна, а она... Неужели нельзя было момент получше подобрать? А если из-за этого неправильно поняли? Захотелось саму себя ударить, но это выглядело бы странно. Так как поднос несла Гленда, стучаться пришлось Ками. На самом деле, она не ожидала услышать ответа, так как, по словам Исаака, Эрланн спал. Но, похоже, ситуация успела измениться, поскольку из-за двери послышалось блеклое: «Войдите». К слову, это была не та гостиная, в которой привыкли собираться хранители, а другая – на третьем этаже, недалеко от комнаты Мастера. Эрл сидел на диванчике, который казался немного выцветшим, и сосредоточенно листал книгу, явно что-то в ней выискивая. На стоящем рядом низеньком столике с коваными ножками была стопка из, наверное, десяти книг. Можно было заметить, что из некоторых выглядывали закладки – неаккуратные обрывки неких бумажек. Даже не посмотрев на вошедших, Эрланн кивнул им и пробормотал что-то невнятное, пальцем проводя по строкам. Осторожно поставив поднос, Гленда заглянула брату через плечо и понимающе кивнула, но тут же удивлённо вгляделась в текст. Едва шевеля губами, она повторяла слова, то хмурясь, то снова удивляясь. Подойдя к Камилле, хранительница взяла ту за левую руку и многозначительно хмыкнула. – Да, похоже на это кольцо. Но как ты понял, что надо искать в книгах прошлых поколений? И дало ли это что-нибудь? – Не особо, – немного заторможено ответил Эрланн, оторвавшись от книги. – Правда, как я и ожидал, ничего хорошего оно не значит. И Эгиль был прав – лучше не снимать. – Всё настолько плохо? – обеспокоенно уточнила Гленда Эрл кивнул в ответ и вновь обратил своё внимание на книгу. Камилла же в этот момент, мягко говоря, ничего не понимала, кроме того, что это напрямую связано с кольцом, а, значит, и с ней. Однако, похоже, никто и не собирался ничего прояснять, то ли полагая, что в этом нет надобности, то ли скинув всё на «сама догадается». Вздохнув, она тактично кашлянула. – Я, конечно, понимаю, что ничего не понимаю, – Ками развела руками, как-то странно скривив губы, – но, может, кто-нибудь что-нибудь мне объяснит? Что за книги? Почему нельзя снимать кольцо? – Книги, о которых мы говорили – это записи предыдущих поколений, туда вносились какие-то значимые события, находки, что удалось узнать... По сути, все записывали то, что считали важным, что могло пригодиться в будущем. Сейчас этим в основном занимаюсь я, хотя, честно, не знаю, надо ли оно – мы ведь, вроде как, последние. Но мне это и самой интересно. Что же до кольца... – она пожала плечами. – Это лучше у Эрла попытаться выпытать. Я поняла лишь то, что оно уже встречалось. Пойду я, посмотрю, как там у Мейнир и Мейлира дела, – неожиданно добавила Гленда и, улыбаясь чему-то лишь ей понятному, вместе с подносом покинула гостиную, оставив Мастера и жертву наедине. Почему-то Камилле показалась, что хранительница это сделала нарочно, выдумав повод, ведь вышеупомянутые, скорее всего, уже перешли в другое место. Она тоже могла уйти, даже ничего не сказав, ибо вряд ли Эрланн обратит на это внимание, но любопытство и желание узнать о кольце хоть немного больше были сильнее чувства неловкости, которое снова дало о себе знать. Стараясь идти как можно тише – каблуки ботинок слишком громко стучали в повисшей тишине – Ками подошла к дивану и села рядом, подобно Гленде заглянула в книгу. Обычно людей такое раздражало, но Мастер не удостоил даже малейшей реакцией. – Эм... Эрл, так почему мне нельзя снимать кольцо? – спросила она, положив руку на плечо Эрланну. – Ты всё-таки хочешь знать? – с сожалением уточнил он, выдавая свою опечаленность. – Конечно! Кольцо у меня, так что всё, что связано с ним, в первую очередь затрагивает меня. – Если говорить кратко: ты умрёшь, сняв его. Но, полагаю, этого ответа тебе будет недостаточно... – вздохнув, Эрл положил книгу на колени, примечая утвердительный кивок Камиллы. – Это кольцо, если судить по книгам, каждый раз встречалось у одной из жертв. Причём в двух случаях оно было снято, что привело к преждевременной смерти жертв. Как я понял, оно высасывает жизненные силы, что даёт о себе знать именно после снятия. Вот и всё, – интонацией дав понять, что этот вопрос более обсуждать нет смысла, он вернулся к прерванному занятию. Камиллу передёрнуло. Теперь реакция Эгиля становилась понятнее, так как с кольцом она действительно сглупила. Очень сглупила. Нервно усмехнувшись, она сцепила руки в замок так сильно, что побелели костяшки. Слышимое тиканье часов казалось насмешкой, они словно повторяли: «Время идёт, время идёт, кто-то скоро умрёт, кто-то скоро умрёт...» Либо же сам себя погубит, но это уже детали. Стало труднее дышать, и потому Камилла подошла к окну, открыла то и выглянула на улицу. Удивительно, погода, кажется, и не собиралась портиться, лес снова о чём-то шептался, а солнце оставалось всё таким же ласковым, хотя это всё равно не позволяло долго на нём находиться. Она оперлась на подоконник и, прикрыв глаза, несколько раз глубоко вдохнула. Спокойствие, надо сохранять спокойствие. Ещё ведь есть время что-то изменить, но для этого нужно не сидеть на месте, отдавшись страданиям о собственной судьбе, а действовать. Хоть как-то. Правда, пока что действия Камиллы ни к чему хорошему не приводили, но это не повод опускать руки. «Однако, вернёмся к нашим баранам...» – прервала Ками свои размышления о неприятностях, в которых оказалась по воле судьбы и ошибок прошлого, и обернулась. Созерцание природы длилось минут пять, но казалось, что за всё это время Эрланн ни разу не шевельнулся. Либо это Камилла настолько от реальности отвлеклась, либо на самом деле не было слышно даже шороха страниц, однако, не придав этому большого значения, она принялась рассматривать Эрла. Уже в который раз. До сих пор некоторые вещи оставались незамеченными, однако рассказ Гленды заставил обратить на них внимание. Раньше она не придавала этому значению, но теперь заметила, что иногда Эрланн прекращал дышать, обычно в моменты сильной задумчивости или сосредоточенности на деле, словно забывал о необходимости это делать. Он редко моргал, а иногда мог и не моргать вовсе, щёки выглядели впалыми, кожа – бескровной, а руки обычно были слишком холодными для живого человека, даже если предположить, что он держал их некоторое время в холодной воде. «Я ещё удивлялась, что Мейлир нашёл в Мейнир. А сама!.. Влюбилась в живого мертвеца. В прямом смысле», – мысль сопровождалась невесёлой ухмылкой. Не суди других, да не судимой будешь. Подойдя, Камилла нагло отобрала у Эрла книгу и пододвинула чашку, на которую тот совсем не обращал внимания. – Оторвись от чтения, пока совсем не остыло. Мы же поэтому к тебе заглянули. И печенье бери, – поставив вазочку поближе, Ками взяла одно печенье и присела, – уверена, что ты сегодня даже толком не обедал. С самого утра сначала в библиотеке был, потом тут закрылся... Не смотри так, никто мне ничего не говорил, – она улыбнулась, – просто я догадываюсь, что иначе и не могло быть. Поджав губы, Эрланн отвернулся и покорно взял в одну руку чашку, а в другую печенье. Зачем-то подув на уже заметно остывшую жидкость, он медленно пригубил её, словно действовал в полусне. Камилла внимательно, неотрывно наблюдала за ним, снова сцепляя пальцы в замок и то и дело облизывая от волнения губы. Ей казалось, что что-то не так, что Эрл хотел о чём-то то ли сказать, то ли спросить, но почему-то не сделал этого. Иногда он смотрел в сторону окна, иногда на стопку книг, но ни разу не повернулся к Ками, словно осознанно избегал этого. Надо было о чём-то заговорить, потому что напрягала тишина, что возникала раз за разом. Но о чём? Об уходе Гленды не расскажешь, о ведьме в городе тоже. А было ли что-то ещё, заслуживавшее внимания? Наверное, было, но только Камилла хотела заговорить, как это сделал Эрланн: – Незадолго до вас забегала Дикра. Сказала, что сегодня после ужина кто-то придёт. – Откуда она это знает? – удивилась Камилла. – Да и кто это может быть? Мы все в сборе уже... – Не знаю, она всегда угадывает такие вещи. Ваш приход тоже предсказала. Может, гость какой? Но непогоды не предвидится... – как-то отстранённо заметил он и взял ещё печенья. Камилла покачала головой. Что же, возможно, что и правда гость, либо предчувствие в этот раз обмануло Дикру. Главное, чтобы гостем не оказался священник, так как его появление в замке не повлечёт за собой ничего хорошего. Внезапно вспомнился дядя, который должен был отправиться в их родной город, но нет, тот ни за какие богатства не зашёл бы в лес. Догадок не было, да и не могло быть, гадать и предполагать в данном случае бесполезно, так что оставалось только ждать. После ужина всё станет ясно. – Эрл, знаешь... – неуверенно начала она, понимая, что всё равно должна сказать то, что хотела. Сжав правое запястье, Ками внимательно наблюдала за реакцией, надеясь, что та всё же последует. – В-вчера я сказала правду. Это, конечно было неожиданным и для меня, но... Но не стоит считать, что показалось, что оно вырвалось просто так или что-то ещё. Мастер, поставив чашку на стол, непонимающе посмотрел на собеседницу. Он пытался сообразить, о чём именно начала чуть ли не бормотать Камилла, при этом всем своим видом выдавая волнение и напряжение. Однако не стал перебивать, понимая, что так собьёт оставшийся настрой и точно ничего не узнает. – Я была искренней, говоря, что ты мне нравишься. Я не прошу ответа, я даже не знаю, как ты ещё терпишь моё присутствие. Просто надеюсь, что... Эм... Ты поверишь моим словам и не поймёшь их неправильно... – Камилла, замолчав, уставилась в пол, ощущая, как начали краснеть не только щёки, но и уши. Сердце стучало так часто и громко, что, казалось, стремилось заглушить все внешние звуки и все мысли, которые сейчас хаотично скакали в голове. С улицы слышались радостные крики близнецов и звонкий смех Гленды, но попытки отвлечься на них, дабы меньше нервничать, провалились, треща по всем направлениям. Камилла бездумно смотрела на собственные вены, отдалённо напоминавшие мёртвые деревья проклятого леса, просвечивавшие сквозь тонкую кожу запястья, ощущала частый и неровный пульс. – Я, наверное, никогда не любил серый цвет, – как-то совсем не к месту сказал Эрланн, рассматривая потолок. – Он какой-то мёртвый. Никакой. Скучный цвет пустоты... Цвет неизвестного мне прошлого. Эти слова заставили сердце сжаться. Серый, значит? Ками тихо и нервно хихикнула. Она ведь сама серая, и внешне, и в том, что легко становилась незаметной для окружающих. Стоило ли расценивать сказанное как намёк на то, что это она скучная, никакая? Так не к месту вспомнилась Боргхилль – девушка, что выглядела живой, даже будучи просто воспоминанием, которое воспроизвёл замок, будучи портретом мертвеца. Снова противно заворошилась зависть, напоминая, что Камилле никогда не стать такой, а все попытки хоть как-то выделиться будут выглядеть смешно, нелепо, глупо. – Но в твоей компании я как-то забываю про это. Казалось бы, этот цвет приходит вместе с тобой, но приходят события, впечатления и эмоции, которые хочешь не хочешь, а испытываешь. – Действительно, моя глупость мало кого может оставить равнодушным. Удивляюсь, что ещё жива, – заметила Камилла, усмехнувшись. Она подняла взгляд на Эрла и заметила, что тот слабо улыбался, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. – Я совру, если скажу, что такого не было. Однако ведь не только это. И, наверное, серый не так уж плох, если соотносить его с тобой. Наверное, он мне даже не не нравится... – Эрл поднялся с дивана и, взяв в одну руку чашку и вазочку, протянул другую Камилле. – Пошли, занесём на кухню и в саду посидим. Я весь день пробыл в помещении. Улыбнувшись, Камилла протянула руку и встала. Теперь она была в растерянности, но, похоже, поводов занимать голову негативными мыслями относительно самой себя не было. По крайней мере, именно такое ощущение появилось после слов о том, что серый не так плох. Это не было похоже на ответ на признание, но, в то же время, как-то согревало душу. Не всё потеряно! В саду действительно было весело. Стоя в тени деревьев, Камилла, посмеиваясь, наблюдала за тем, как близнецы хвастались пред Ирмелин выращенными без всякой магии помидорами размером чуть ли не с кулак. Сестра, в свою очередь, пыталась защитить от Эгиля и Гленды корзину с фруктами, на которую они очень нагло покушались. Причём, что очевидно, куда лучше и продуктивнее это выходило у первого в силу хотя бы роста. Фрейя по традиции подтрунивала над Мейлиром, у которого на рукаве обнаружилось пятно, что можно было сравнить с кошмаром. Собственно, вряд ли у кого-то могли возникнуть сомнения, кто стал причиной этого пятна и почему у этого кого-то руки испачканы ягодами. Дикра пыталась украсить цветами рога Эрланна, которому не дали спокойно постоять в стороне и насладиться природой. Потом пришла Элеонора и позвала всех ужинать. Казалось, что все уже и забыли предсказание Дикры о госте, но после еды Эрланн направился к главному входу. Камилла, движимая любопытством, отправилась следом. Сначала она хотела незаметно красться, почему-то уверенная, что её отправят в комнату, но попытка провалилась, когда Эрл со вздохом заметил, что кто-то слишком часто обо что-нибудь стукался ногой. Через несколько минут послышался осторожный стук в дверь, скорее всего, стучалась женщина или девушка. Ками хотела что-нибудь ответить, но была остановлена Эрланном. В замке было негласное правило не отвечать на стук, ожидая, пока нежданный гость сам покажет себя, либо же пойдёт дальше, что было куда более желательным. Дверь открылась. На пороге показалась невысокая фигура в плаще, на голове был капюшон, мешавший рассмотреть лицо, на грудь спадало несколько коричневых прядей, среди которых также виднелись светлые. Незнакомка не стала осматриваться, лишь схватилась рукой за дверной косяк. Она медлила. – Осторожно, порог! – не удержавшись, крикнула Камилла, видя, что гостья рискует споткнуться о него и упасть. Та кивнула и, ногой прощупав пространство перед собой, зашла в замок. Сняв капюшон, она, наугад определив расположение Мастера и Камиллы, поклонилась в знак приветствия, приложив к груди правую руку. Всё же, то была скорее девушка, нежели женщина, а глаза она держала закрытыми. Кажется, она была слепа. – Спасибо за предупреждение, – кротко поблагодарила она, распрямившись. Сбежав по лестнице, игнорируя все прочие попытки остановить, Ками приблизилась к гостье и, поздоровавшись, поинтересовалась, что привело ту в замок. Незнакомка замялась, закусила губу и нервно дёрнула рукой, словно хотела отгородиться. Эрланн, тем временем, тоже спустился вниз и, пройдя мимо девушек, закрыл дверь. – Понимаете... Меня преследует один человек. Преследует за то, в чём я не виновата, но он вряд ли станет искать тут, – всё же ответила она нерешительно. «Преследует? Не о ней ли рассказывала Ирма?» – подумала Камилла. «Похоже, сюда она шла целенаправленно», – предположил Эрланн, слегка нахмурившись. – Для начала, скажите, кто вы, и как нашли это место? Вы, если я верно понял, слепы, однако даже зрячие редко доходят до замка, просто того захотев, – скептично сказал он, скрещивая руки на груди. – Действительно... – кивнула гостья. – Меня зовут Хальдис, и меня довёл лес. Это место известно среди ведьм, так же, как и то, что замок может стать убежищем для любой из нас, и что уже много веков тут властвует дух нашей бессмертной сестры. Упоминание ведьм заставило Мастера скривиться, но он был вынужден поверить, потому что ощущал – прогнать не сможет. Замок не позволит сделать этого, даже если бы очень хотелось. Хотя, помимо замка, была и другая проблема в лице Камиллы, которая очень уж умоляюще смотрела, словно прося разрешить Хальдис остаться. – У нас нет выбора, – всё же сдался Эрланн и развернулся на каблуках. – Оставайтесь, сколько вам будет нужно. Камилла, сможешь отвести её в гостевую? Ками ответила утвердительно, после чего Эрланн быстро удалился. Его поведение могло бы показаться грубым или наглым, но Камилла могла это понять. Соседство с ещё одной ведьмой никак не могло обрадовать Мастера, хотя, кажется, Хальдис была абсолютно безвредной для обитателей замка. Что же, время покажет.