Зарисовки по «Сверхъестественному»

      Четыре месяца.       Сорок лет в Аду.       Годы пыток, боли, агонии, муки.       Кровь — на теле, своя, и руках — чужая.       Стоны. Крики. Каждый день. И один — самый отчаянный.       — Сэм!       Это был Ад Дина.       Полтора года.       Сто восемьдесят лет в Клетке.       Снова годы пыток, годы агонии и муки.       Стиснутые зубы и обещание терпеть.       Крики — много, много криков. И один — самый безнадежный.       — Дин!       Это был Ад Сэма.       Они вернулись. Покалеченные, сломанные — не такие, какими вошли туда.       Ад изменил их. Убил тех мальчишек, которыми они были когда-то.       Но они вернулись. Это важнее всего.       И снова их двое. Без дома, без родных — лишь одна машина да дешевые номера мотелей.       Всего двое.       Против целого мира.       Всего двое.       — Как ты думаешь, каково Адаму… Там? — тихо спрашивает Сэм, смотря на Дина. Тот в ответ лишь молчит, отводя взгляд.       Потому, что он виноват.       Потому, что это его просил Адам о спасении.       Потому, что Сэмми не помнит, каково там — а он помнит.       Помнит все до мельчайших деталей. Каждый день. Каждый чертов день.       Потому, что Сэмми не знает, что он уже говорил об этом с Касом — тайком, пока младший не слышит.       — Кас… Адама еще можно спасти?       И ангел знает, что кроется за этим вопросом. Молчит, лишь смотрит своими голубыми глазами.       Он видел, что сделал Люцифер с душой Сэма.       «С нее будто заживо содрали кожу».       Он знает, что совершил Дьявол с охотником — сам забрал себе его воспоминания.       И это только за полтора года.       Полтора года в Клетке чуть не убили Сэма. Чуть не свели его с ума. Даже после того, как он выбрался.       Адам находится там уже несколько лет. Несколько веков между разъяренными архангелом и сатаной. Игрушка взамен утерянной.       Кас молчит. Он знает, что Дин понимает его. Понимает, как никто другой.       Ведь из них троих только они двое помнят — каково там.       И оба понимают.       Адама не спасти.       Никакая стенка не поможет.       Никакой ангел не исправит то, что уже совершено.       — Мы можем вернуть его, Дин, — наконец, произносит Кас, смотря куда-то мимо охотника, — Но это будет уже не Адам. Я уже говорил тебе однажды — но ты меня не послушал. И чуть не убил брата. Так не совершай подобной ошибки с другим.       — Как ты думаешь, каково Адаму… Там? — тихо спрашивает Сэм, смотря на Дина.       Тот в ответ лишь молчит, отводя взгляд.       Потому, что сказать уже нечего.       Потому, что сделать ничего нельзя.       Потому, что они опоздали.