Зарисовки по «Сверхъестественному»

      Дин Винчестер.       Сэм Винчестер.       Они привыкли, что их всего двое.       Два брата.       Охота, машина — и целый мир впереди. Погрязший в ужасе, грязи и мерзости.       Но пока они вместе, пока жив каждый из них — можно продолжать борьбу.       Они привыкли, что их всего двое.       — Я Адам. Сын Джона Винчестера. Ваш брат.       И привычный мир тут же рухнул, рассыпавшись на осколки, которые склеить не под силу уже никому.       Джон и Мэри Винчестеры. Лоренс, штат Канзас. 2 ноября 1983 года.       То, что случилось тогда, успело стать непреложной истиной. Аксиомой, не требующей доказательств.       Муж, потерявший жену.       Человек, в одну ночь утративший смысл всей своей жизни.       Отец, искалечивший свою судьбу и судьбу своих детей.       Охотник, положивший отпущенное ему время на вендетту.       Они оба приняли это. И даже сумели простить.       Ведь сами успели понять, какого это — терять того, кто дорог тебе больше всего.       Без кого не можешь даже дышать.       — Я Адам. Ваш брат.       В висках стучит, а кулаки бессильно сжимаются.       Эмоции, что бушуют внутри, не поддаются определению.       Как описать все это?       Как охарактеризовать безумие, которым внезапно наполнилась их и без того сумасшедшая жизнь?       Отец…       Это слово успело стать таким непривычным. Каким-то заржавевшим — как механизм, который слишком долго пролежал без движения.       Слишком долго не звучало оно. Слишком долго нет того, кому оно принадлежит.       Но то, что скрывается за ним — живое. Запечатлено на сердце. Выжжено в душе.       И поэтому сейчас так больно.       Рана стара. Успела покрыться коркой. Но не зажила.       И стоит только тронуть ее неосторожно — и снова идет кровь.       Отец. Тот, кем они привыкли гордиться. Кто отдал все, чтобы жили его мальчики.       Которых оказалось трое.       Труднее всего это оказалось принять Дину. А Сэм практически сразу свыкся с мыслью, что Винчестеров стало на одного больше.       Ведь ничего страшного не произошло. Родной человек, что неожиданно вошел в их жизнь — и сердце младшего Винчестера оказалось готово вместить еще одного брата.       Сэм принял Адама почти сразу. А вот Дину пришлось гораздо тяжелей.       Ведь он видел их маму. Любовался тем, как солнце играет на белокурых волосах. Заглядывал в полные решимости глаза.       Он, наконец, увидел в ней ту девушку, что некогда полюбил отец.       И все это для того, чтобы узнать — Джон Винчестер изменил своей Мэри.       Променял на одну ночь. Одну чертову ночь.       И теперь они видят плод всего этого.       — Адам.       Брат. Черт побери, это слово принадлежит только Сэмми! А не тому, кто, появившись так внезапно, нагло примазывается к нему.       Брат… Брат.       Это невозможно принять. Винчестеров всегда было только двое. Двое, дьявол побери!       Одни против целого мира.       Ты же помнишь, Сэмми?       Сэмми?…       Только не говори, что ты готов это принять.       Сэм, черт возьми!       Ты же помнишь, во что превратилась наша жизнь.       Что делал отец.       И… Ты простишь ему это?       То, что он перечеркнул все, что было свято?       Что забыл о маме?       В висках стучит, а кулаки по-прежнему бессильно сжимаются.       Время как будто остановилось, тягуче обволакивая. Почти физически ощутим разреженный воздух.       Трудно дышать.       Наверное, так чувствует себя человек, когда ему изменяют.       Когда его предали.       Отец…       Это слово успело стать таким непривычным.       Но теперь еще труднее будет произносить его.       Ведь Винчестеров стало трое.