Heart's a Mess

– Куда ты пропал? Я тебя везде обыскался, – Томас взглянул на Джимми, чутьё подсказывало ему, что друга что-то беспокоит. – Что случилось? Почему ты сидишь здесь один? Блондин плотно сжал челюсти, прежде чем ответить: – Ты знаешь, что случилось. – Прости, но… – Да какого чёрта ты извиняешься? Это он должен просить у тебя прощения. Он не имел права приглашать тебя прямо у всех на глазах! У тебя не было выбора, тебе пришлось дать согласие этому напыщенному индюку… – Джимми, – произнёс Томас, – следи за языком. – С каких это пор тебя волнует, как я выражаюсь, когда мы наедине? Мы оба ругали мистера Карсона последними словами, когда у нас были проблемы. – Но этот случай не даёт тебе повода так срываться… он просто позвал меня. – Да, позвал тебя, но он сделал это перед всеми, у тебя не было другого выхода, кроме как согласиться пойти с ним на ярмарку. – Я не иду на ярмарку «с ним», просто помогу ему там не потеряться. – Да ладно? – Джимми глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, перед тем, как продолжить. – Томас, без разницы, будешь ли ты его просто сопровождать как гостя, или вы будете держаться за ручки, как влюблённые голубки, дело в том, что он свалился с этим предложением, как снег на голову. Томас отвернулся, надеясь, что юноша не увидит, как он краснеет от мысли, что они с Луисом будут держаться за руки, как настоящая парочка. – Джимми, это смешно. Будет ещё куча ярмарок, сходим вместе в следующий раз, – брюнет повернулся к нему и улыбнулся. – Не расстраивайся из-за этого. – Дело не в этом. – Тогда в чём? Юноша отвёл взгляд, подыскивая нужные слова. – Он… – Он что? Джимми перестань, это же просто ярмарка, всего лишь на несколько часов, – Томас похлопал его по плечу, прежде чем идти. – Заходи, когда тебе станет лучше, – крикнул он и вошёл внутрь дома, оставляя Джимми вновь одного. Юноша раздражённо стиснул зубы при мысли об обеде. Он вспомнил, как Луис смотрел на Томаса, когда тот обслуживал его вместо Альфреда. Как он улыбался ему, когда говорил: «Томас хорошо обо мне позаботится». Блондин чувствовал, как нарастает гнев, пока он прокручивал всё это в голове. Юноша не понимал, почему это так его возмущало, или что задумал Луис, но он точно знал, что это ему не нравилось. – А ярмарка впечатляет, – сказал Луис, оглядываясь вокруг. Мимо пробежал ребёнок, и мужчина улыбнулся ему вслед. – Жаль, что мой сын этого не видит. Томас посмотрел на бегущего малыша, некоторая неприязнь прослеживалась на его лице – он недолюбливал детей. – О… Ваш сын ещё маленький? – Да, ему всего шесть. – Где он сейчас? – С бабушкой. Моя матушка настояла, чтобы Чарли жил с ней, пока я набираюсь сил здесь, в Даунтоне. Он такой шумный, что у меня бы не было и секунды покоя для выздоровления. Томас улыбнулся. – Он скучает по матери? Луис взглянул на брюнета, тот смотрел на него в ответ, чувствуя себя неловко от того, что, возможно, задал слишком личный вопрос. – Прошу прощения, – начал он, – это слишком навязчиво с моей стороны. – Нет, – ответил Луис, – ничуть. – Вы не обязаны мне отвечать. – Мне нечего от тебя скрывать, Томас, – сказал маркиз с улыбкой. – Почему-то с нашей первой встречи меня не покидает чувство, будто мы знаем друг друга уже много лет. Кажется, что я могу доверить тебе всё, что угодно… Щёки слуги покраснели от такого признания. – Чувствуешь ли ты то же самое? – спросил Луис, продолжая разглядывать Томаса. – Э… Мне трудно доверять людям, – ответил он после некоторого замешательства. – Но ты доверяешь мне, так ведь? – Что, если я скажу, что пока не совсем… Губы Луиса тронула улыбка. – Тогда я отвечу, что надеюсь, ты когда-нибудь сможешь довериться мне так же, как я тебе. Томас опустил голову, чтобы скрыть смущение. – Посмотрите, там карусель, – сменил брюнет тему. – Хотите прокатиться? – Я бы с удовольствием, но только не с моей ногой. – Ох, конечно, простите. – Томас, ты перестанешь извиняться? Ты никогда не скажешь того, за что придётся просить у меня прощения. А теперь… где тут можно найти хорошего сидра? Губы слуги расплылись в улыбке. – Вон там, прямо. Джимми издалека наблюдал за Томасом и маркизом – те купили себе сидра. Юноша почувствовал, как внутри него всё кипит от раздражения, когда Томас рассмеялся над какой-то шуткой Луиса. – Что это ты тут один делаешь? Блондин повернулся и увидел Альфреда. Улыбнувшись, он сказал: – А ты что тут делаешь? Я думал, тебе нехорошо и ты остался. – Ну, да, я не могу прислуживать c растянутой рукой, но это не значит, что на ярмарку тоже нельзя. – Здорово, что пришёл, – ответил Джимми и опять повернулся в сторону Томаса и маркиза, которые всё ещё стояли у палатки с сидром. – Нравится? – Да, – ответил Альфред. – На что ты там смотришь? – А? Да так, ни на что, просто наслаждаюсь видом. – Джимми, ты ходишь по пятам за маркизом и мистером Барроу весь день. Не думай, что я не заметил. Юноша глянул на друга. – Не ходил я ни за кем по пятам. Я просто гуляю. Альфред вскинул бровь и дал ему взглядом понять, что отпираться бесполезно. Блондин вздохнул. – Ну хорошо, ходил. – Но зачем? – Просто… – Джимми снова посмотрел на них, – просто не нравится мне этот маркиз. – Почему? Он хороший человек, всегда мил со всеми. – И чересчур мил с другими, – прошептал Джимми себе под нос. – Что? – Ничего-ничего, просто хотел убедиться, что Томасу не нужна помощь с маркизом, вот и всё. Оба юноши продолжили наблюдать за Томасом и Луисом, пока Альфред снова не заговорил: – Честно говоря, – начал он, – я бы подумал, что эти двое – влюблённые голубки, если бы не знал их лично. Джимми развернулся к Альфреду. – О чём это ты? – Известно, что маркиз хороший человек, нормальный мужчина, не такой, как мистер Барроу. У него была жена, есть ребёнок и всё такое. Если бы не это, то можно было бы подумать, что между ними что-то есть – посмотри, как они стоят, болтают, смеются. И то, что они проводят столько времени вместе, даже в поместье. Что-то щёлкнуло внутри, когда юноша услышал это, в сердце возникло неприятное ощущение. Он опять повернулся в сторону Томаса и начинал злиться всё больше, видя, как тот веселится с Луисом. Блондин сделал глубокий вдох и обратился к Альфреду: – Ну, тебе-то лучше знать, – произнёс он язвительно. – А на меня-то ты чего злишься? Ничего же личного… – Потому что разглагольствуешь тут о том, чего не знаешь. Прекрати нести чушь. – Не сердись, я не имел в виду ничего плохого. На самом деле, теперь, когда я узнал мистера Барроу получше, то думаю, что он хороший человек и заслуживает быть счастливым, я только… – Только что? Не напрягай мозги, если не понимаешь, о чём говоришь, Альфред, – с этими словами Джимми пошёл прочь. Блондин залетел в свою комнату и приземлился на кровать, образы Томаса и Луиса не шли у него из головы, заставляя кровь закипать. Он продолжал думать о том, как Луис смотрел на Томаса, как не сводил с него глаз во время обеда. Как они смеялись и хорошо проводили время вместе сегодня. И чем больше он об этом думал, тем сильнее приходил в отчаяние. Слова Альфреда всплыли у него в памяти: «…я бы подумал, что эти двое – влюблённые голубки…». Блондин вскочил и начал мерить комнату шагами, безуспешно пытаясь успокоиться – его мысли всё ещё были заняты словами лакея. – Да что, блядь, всё это значит?! – выкрикнул он и швырнул подушку в отчаянии, сбив висящую на стене картину, стекло разбилось вдребезги. Юноша продолжал лихорадочно ходить по комнате, когда вошла миссис Хьюз. – Что тут за шум? – спросила она грозно. – Это вас не касается, миссис Хьюз. – Как ты разговариваешь, Джеймс? – возмутилась женщина. – Раскидываешь вещи, выкрикиваешь непотребные слова, это недопустимо в Даунтоне. Так что это как раз-таки моё дело. Ну, будешь рассказывать, что случилось, мне или предпочитаешь объясняться с мистером Карсоном? Джимми взглянул на неё, он знал, что она не отступит, так что в конце концов заговорил: – Я не могу рассказать вам, во всяком случае не как миссис Хьюз из Даунтона. Она вздохнула и вошла, прикрыв за собой дверь. – Значит представь, что я твой друг, который переживает за тебя. Юноша снова окинул её взглядом, он знал, что может поговорить с ней – миссис Хьюз хорошо относилась к Томасу, но всё же он не знал, как высказать это. – Вы не… – начал блондин сбивчиво, – находите, – он сделал паузу, – что маркиз… – Джеймс, не тяни. Маркиз вёл себя грубо? Или что-то сказал? – Нет, просто… вы не находите, что он чересчур дружелюбен с Томасом? – Что ты имеешь в виду? – Как бы объяснить… – Джеймс, я слышала вещи и похуже, так что будь добр рассказать мне, к чему ты клонишь. Джимми сделал глубокий вдох. – Он слишком добр к Томасу и даже попросил, чтобы тот обращался к нему по имени. А вчера он так смотрел на Томаса… просто не сводил с него глаз. Сегодня же они во всю шутили и болтали… – На что ты намекаешь, Джеймс? – Я… я точно не знаю, мне просто кажется это неправильным. Мне не нравится, как он вчера глядел на Томаса, мне не нравится, как он касался его руки в знак благодарности, или как улыбался ему. Неправильно, что он так сближается с Томасом. А Томас не видит этого! Будто не замечает, как маркиз пожирает его глазами… – Или, – миссис Хьюз перебила Джимми, – ты больше боишься того, что он как раз-таки замечает это и ему нравится внимание маркиза? Блондин посмотрел на неё в недоумении. – Что? – Джеймс, ты не думал, что Томас знает, что ему оказывают знаки внимания, и он не против этого? – Нет, и мысли не было, потому что Томас никогда не стал бы поощрять такое. – Почему же? – Потому что… – Потому что что? Известно, что Томасу… нравятся мужчины, – заметив, как Джимми стиснул зубы, она продолжила с улыбкой, – ты знаешь это, как никто другой. Вдруг Томасу нравится маркиз? – Томас не сможет… он никогда не влюбится в маркиза. – Почему? – Потому что он любит… – тут юноша осёкся. – Что? Тебя? – произнесла миссис Хьюз насмешливо. – А ты никогда не задумывался, что, возможно, спустя год после всего, что случилось, Томас больше не испытывает к тебе тех чувств? Возможно, теперь ему нравится маркиз. В ответ Джимми только сильнее сомкнул челюсть. – И теперь вопрос в том, почему это предположение так тебя расстраивает? – Потому что это всё неправда, – ответил юноша наконец. – Джеймс, почему тебя расстраивает предположение, что Томасу сейчас нравится кто-то другой? – повторила она свой вопрос. Тут до него дошло, и Джимми поднял на неё глаза в удивлении. – Да вы с ума сошли, миссис Хьюз, если подумали такое, – выпалил он. – Я просто волнуюсь за друга. – Томас и мой друг тоже, Джеймс, и если он счастлив с кем-то, то я рада за него. Но мне кажется, то, что сейчас испытываешь ты, радостью назвать трудно. – Миссис Хьюз… – Джеймс, наблюдая за вами последний год, стало ясно, что вы очень сблизились. – Потому что мы друзья, миссис Хьюз. Проблема тут в слишком дружелюбном маркизе, не во мне. – Я знаю только, что маркиз очень хороший человек, он вырос у меня на глазах, нет более нежной души, чем он. Так что Томасу ничего не грозит, даже если ты прав на счёт него. Хотя, по-моему, это не самая важная тема сейчас… Ты и Томас стали так близки. – Да потому что мы друзья, миссис Хьюз! Друзья… – Друзья так не заигрывают друг с другом, как вы. Видеть друга с другим человеком не должно приводить в такое бешенство. Джеймс, ты должен серьёзно задуматься и спросить себя, является ли Томас для тебя больше, чем другом. Если нет, то нужно перестать флиртовать с ним и позволить быть счастливым с другим мужчиной. Если всё-таки да, то прими это и действуй, пока ещё не поздно, – с этими словами она развернулась и покинула комнату. Джимми всё ещё смотрел на закрывшуюся за женщиной дверь, ошарашенный её речью. Он глубоко дышал, её слова эхом отдавались в голове. Внезапно ему показалось, будто комната начала вращаться, головокружение накрыло его, и он повалился на пол. Живот скрутило, и, прежде чем он осознал это, содержимое желудка оказалось на полу спальни. Юноша дополз до кровати. Мысли метались, каждый раз возвращаясь к Томасу, он вспоминал улыбку брюнета, звон его смеха, ощущения, которые вызывали его прикосновения… – Что, если она права? – прошептал он. – Что, если я…