Чертёнок для Варии

      Насвистывая Интернационал, Тсунаёши с доброй-предоброй улыбкой акулы на диете стоял у ворот Средней Школы Намимори. Вчера Хибари не разминулся с несколькими ребятами из Маммоёкай. Якудза, можно сказать, повезло – им удалось отбиться от Хищника Намимори с минимальными потерями, всего-то четверо в травму угодили, а вот глава Дисциплинарного Комитета, поскользнувшись, вывихнул лодыжку и три недели вынужден был сидеть дома в гипсе. Утешая друга, Скайрини пообещал ему совместный рейд к банде для нанесения добра, причинения справедливости и восстановления мирового равновесия, а до светлого момента выписки Кеи принял на себя его обязанности по руководству Дисциплинарным Комитетом.       Кусакабе, узнав о случившемся от самого Хибари, перекрестился, забыв о том, что сам – синтоист. Впрочем, реакция его не была чрезмерной – глава Студсовета, например, попытался спрятаться под столом. Да, про Кею говорили много разного, но он был злом хорошо изученным, существовала даже неписанная инструкция по общению с ним, из уст в уста передававшаяся сначала в младшей школе, а позже – и по всему городу. Зато у Тсуны была репутация отморозка, справиться с которым под силу только Хибари…       Школьники, нервно поглядывая на и.о. главы Дисциплинарного Комитета, торопились пройти внутрь, чтобы не попасть под горячую руку явно раздражённому Эспозито. Тсунаёши, наблюдая за их попытками быть как можно незаметнее, с трудом сдерживал рвущийся из груди смех – из-за тренировок он наоборот больше внимания обращал вот на таких «шпионов». Потому что если кто-то так идёт, это значит, что этому человеку здесь не место… Сам Тсуна, делая вид, что спешит по Очень Важным Делам, пару раз спокойно проходил на базы враждебных семей, и ведь никто даже и не думал его остановить. Охрану даже его юный возраст и форма Варии не смутили, вот что значит – уверенность!       Вообще, хранитель Облака Варии от всего происходящего получал уйму удовольствия. Жить как обычный японский школьник, пусть и несколько склонный к криминалу, было даже забавно. Забавнее было только доводить до нервного тика Реборна, мешая тренировкам Савады, причём, делая вид, что он просто-напросто заботится о школьнике, как член Дисциплинарного Комитета. Разумеется, делал он это в своём неподражаемом стиле – избил несколько подростковых банд, которые стараниями киллера-коротышки должны были напасть на Сору, за пару-тройку минут до того, как кандидат на место Вонголы Дечимо наткнётся на них. И ведь не доказать злой умысел – Тсунаёши так начал развлекаться ещё до прибытия репетитора…       Возьмись кто проверять его легенду и свяжись с итальянской школой, где учился настоящий Тсунаёши Эспозито, он бы выяснил, что такое поведение для подростка не только более чем нормально, но и свидетельствует о том, что он наконец-то взялся за ум, раз гоняет подростковые банды, а не сколотил собственную. Да и способность выводить из себя всех вокруг так же присутствовала у Эспозито-прайм. Другое дело, что у него это получалось само-собой, безо всяких стараний, а вот Облаку Варии для этого приходилось прикладывать интеллектуальные усилия…       Когда к школе подошёл новый ученик, Скайрини устрашал школьников уже арией герцога из оперы «Риголетто». Взгляд карих глаз равнодушно скользнул по новичку, ничем не выдавая бурю в душе Тсуны. «Реборн что, совсем тогокнулся?!»— хотелось заорать Тсунаёши.— «Дымящая бомба ж с Савадой ещё до вечера друг друга прикончат, и я даже не знаю, кому помочь… А, хотя нет, знаю. Сора меня уже триместр доводит, а Гокудера ещё и не начал… R.I.P., несостоявшийся Вонгола Дэчимо, Вария не забудет тебя и твой тупой гонор!»       — Хэй, ты новенький?— окликнул Тсуна Хаято.       Итальянец остановился и кивнул, чуть нахмурившись.       — Гокудера Хаято, — представился он.       — Эспозито Тсунаёши, — кивнул в ответ Скайрини.— Я, как член Дисциплинарного Комитета, тебя сейчас «порадую» — твои рубашка навыпуск и фенечки нарушают дресс-код. На первый раз, так и быть, прощаю, но завтра придётся быть в форме, как положено. Страшную вещь сейчас скажу, галстук тоже штука обязательная… Тебе даже не от нашего Комитета достанется, хотя, на твоё счастье, главы нет, а просто ученики затюкают. Тут, в Японии, с этим строго… Хочешь самовыражаться – делай это не в учебное время.       — Что, всё так страшно? — хмыкнул свободный киллер.       — Знаешь, если парни намять бока попытаются, это одно,— проникновенно вполголоса сказал Тсунаёши, подходя вплотную.— А вот когда девчонки толпой начинают нотации читать… Их даже не стукнуть в ответ! Я из-за своей падаванской косички такого наслушался, хоть на стенку лезь!..       — Девчонки – зло! — передёрнул плечами Гокудера, явно вспомнив свою старшую сестрицу.       — Так что советую все эти украшения… ну, хотя бы почти все, спрятать в сумку, и бог с ней, с рубашкой. Нервы, они, говорят, не восстанавливаются…       Заговорщически подмигнув новичку, Тсуна отстранился и вновь подпёр спиной ворота.       — Иди уже, Гокудера-кун, — посоветовал он. — Скоро Савада прибежит… интересно, до звонка успеет? Или я смогу ему опять навалять?       — Постоянно опаздывает? — Хаято явно вознамерился вызнать побольше о своей цели.       — Последнее время – нет. Репетитор его подгоняет… Но могу же я немного помечтать?       Кивнув и сдерживая расползающуюся на лице улыбку, Гокудера сделал несколько шагов на территорию школы, а потом остановился и всё же спросил:       — А галстук – точно обязательно?        — Чтоб придумавшему это мерзавцу в Аду сковорода досталась рифлёная и без масла… — тяжело вздохнул Тсунаёши, ненавидевший болтающиеся на шее удавки, будь то галстук в любом из его видов, шарф или цепочка крестика. — Но ты хоть видимость того, что пытался его завязать, создай…       Когда на утоптанном пятачке за школой, обжитом всеми поколениями курильщиков Средней Школы Намимори, раздались взрывы, Тсунаёши со стоном открыл глаза и сел. Малолетние мафиози не придумали ничего лучше, чем устроить разборку как раз через пару минут после того, как Облако Варии задремал на крыше, пользуясь хорошей погодой и отсутствием Хибари. Стоит ли говорить, что настроения это приёмному сыну Занзаса не прибавило?       — Ну всё, — прорычал он, поднимаясь на ноги и прищуриваясь. — Как говорит Кея, камикорос, травоядные!       К тому моменту, когда Скайрини добрался до поля боя, пользуясь нормальными человеческими путями, противостояние носителей Пламени пришло к своему закономерному финалу – Гокудера рассыпал-таки свои шашки, не справившись с их количеством, а время действия Пули Посмертной Воли на Саваду закончилось…       — Бар-р-раны!.. — Тсунаёши сейчас как никогда понимал Скуало, жаловавшегося на идиотизм отдельных рядовых членов отряда.       Пламя Облака напитало собой смешной брелок в форме сердца, в котором плавали золотые блёстки («Очень мило, бака-Лусс, нет, правда!»), и Тсуна подбросил игрушку над площадкой. Вместо пары столовых ложек, ломая тонкий пластик брелка, вниз обрушились пара школьных бассейнов воды, заливая всё вокруг, туша фитили и уделывая всех, кому не повезло оказаться рядом, теми самыми блёстками. Правда, если вода исчезла несколькими секундами позже – будет Облако Варии тратить лишнее Пламя, вот ещё! – то блёстки никуда не делись… Глядя на две сверкающие фигуры побольше и одну поменьше, имеющий немалый опыт общения с мафиози Тсунаёши тут же перешёл в атаку, пока Реборн не успел осознать, что выглядит ничем не лучше кандидата на место Десятого, и не выхватил пистолет:       — Недоумки! — в ломком рычании Тсуны слышались нотки, знакомые всякому, кто заставал Занзаса в дурном настроении. — Если вам так хочется ярко и красочно подохнуть на пару, делайте это подальше от школы! Здесь, страшное дело, есть люди, не разделяющие ваших суицидальных наклонностей! Если очень-очень хочется, так я даже помогу! И найду, где прикопать, чтоб потом вас только археологи и нашли!       Обведя взглядом застывших сусликами одноклассников, Скайрини внезапно успокоился и дальше говорил уже без криков.       — А теперь, рыбки мои золотые, слушаем меня внимательно. Сейчас я ухожу и делаю вид, что ничего не видел, а завтра, придя сюда, нахожу полный порядок на площадке. Если этого не будет, в папке для Хибари появятся первые кандидаты на камикорос. Я понятно объясняю?       Не знакомый с главой Дисциплинарного Комитета Гокудера угрозой не проникся. А вот Савада часто-часто закивал, в надежде, что полоумный Эспозито не передумает. Драться ещё и с ним Сора не хотел, по крайней мере, сегодня.       Надежды на то, что подростки-мафиози попритихнут хотя бы в школе, Тсуну лишала его интуиция. И была как всегда права – не прошло и недели, как на территории школы вновь раздались взрывы. А дело было так…       Юмэ-сэнсэй, конечно, святая женщина, но дуэт из Гокудеры и Савады и Будду до психоза мог довести. Ураган и Небо постоянно гавкались, не пытаясь больше, впрочем, убить оппонента, так, минимальное рукоприкладство, на которое в мафии принято внимания не обращать. Но то в мафии, а вот в школе, где монополия на насилие принадлежала Дисциплинарному комитету… если Кее и Тсунаёши прощалось мануальное донесение собственного неудовольствия мирозданием до окружающих, то обычным смертным – даже если они принадлежали мафии – подобное было под запретом. Не стоило им устраивать очередное состязание в размахе и прочности рогов на глазах у учителя… Ибо кара её была страшна.       Задание на поиск потерянной «Капсулы времени», как уже было известно варийцу под прикрытием, было одним из излюбленных способов наказания избыточно активных школьников. Помахав лопатами недельку после уроков, те усмиряли свой пыл и начинали придерживаться хоть каких-то рамок. Но какие рамки удержатся, если рядом Реборн...       — Вот это вы разошлись… — присвистнул Тсуна, разглядывая разнесённую в хлам спортивную площадку.       Впрочем, среди мешанины из комьев плотной земли он быстро заметил нечто похожее на сломанную капсулу. Ни Сора, ни дёрнувшийся было Хаято не смогли перехватить Эспозито на пути к цели, и тот завладел содержимым ухоронки.       — А-ха-ха-ха! — расхохотался Тсунаёши, разобравшись в оказавшихся в его руках документах. — О-о-о! Это нечто просто невероятное, парни!.. Ладно, хрен с ней, с капсулой, её всё равно в тот год не зарывали, но то, что вы нашли!.. У-у-у! Нет, погодите, проржусь!..       На то, чтобы успокоиться, ему потребовалась без малого четверть часа.       — Вы просто не представляете, что это! — потряс стопкой листков Скайрини.       — Хорош уже тянуть кота за яйца, говори, — Сора скрестил руки на груди. Учитывая, что он вновь был в одних трусах, выглядело это презабавно.       — Это результаты итоговых тестов Незу-сэнсэя, — широко ухмылясь, ответил Тсуна.       — И? — ничего не понял Гокудера.       — Наш покойный преподаватель естествознания, которого я хотел убить своими руками, но, увы и ах, меня опередила леди Судьба, — развёл руками Тсунаёши. — Самовлюблённый настолько, что Локхарт из второй книги про Поттера на его фоне – ну просто верх адекватности! Всё любил окружающих носом тыкать, какой он учёный-переучёный, прошедший элитные курсы, а все кругом – быдло немытое…       — И? — всё ещё не понимал итальянец.       — И если верить вот этим вот бумажкам, — Облако снова тряхнул стопкой. — Уровень интеллекта у него меньше, чем у шимпанзе. Ни одного проходного балла! Да что там, самое большее – восемнадцать. Восемнадцать из сотни!       На этот раз ржали уже на три голоса.       — Жаль, что он уже подох, — вздохнул Савада, вытирая выступившие от хохота слёзы. — Можно было бы его с таким треском из школы выбить…       — Да ладно тебе, — Тсуна толкнул его кулаком в плечо. — Зато ты представь, какую статью можно в школьную газету забабахать!..       Подростки обменялись понимающими улыбками и хором назвали одно имя:       — Хана!       О да, Курокава Хана из их класса, записная сплетница и журналистка школьной газеты. Пожалуй, не было в Средней Школе Намимори человека с более ядовитым языком, который применял бы его столь к месту. И ей, гуманитарию по складу ума, естествознание давалось лишь чуть лучше, чем никак, что делало её одной из излюбленных целей Незу-сэнсэя. Так что ни в том, что статья будет, ни в том, что она заставит покойного преподавателя в гробу волчком вертеться, можно было не сомневаться…