Чертёнок для Варии

      Так как на выступлении Тсуна показал себя с лучшей стороны, пришлось Скаллу держать своё слово и учить мальчика ездить на мотоцикле. И вот тут, как некогда с пращой, всех вокруг ожидал сюрприз. Было ли это призванием или талантом, кто знает, но факт остаётся фактом – верхом на двухколёсном друге мальчик всего со второй попытки стал перемещаться увереннее, чем на своих двоих. Если бы не строгий запрет Мишеля, главного кока, мальчишка бы и в столовую на железном коне ездил!       — Как?! Как?! Ну как это возможно?!— стенал каскадёр, заламывая руки и запрокидывая голову к небесам, но мироздание молчало.       А Тсунаёши, дорвавшийся до воплотившейся мечты, ринулся осваивать технику в более широких границах, чем обычный пользователь. Тут-то и пригодилось начавшее оттачиваться умение правильно падать – да, способности у ребёнка были невероятные, учился он очень быстро, но чтобы освоить каждый новый элемент требовалось приложить немало усилий. Впрочем, не воспитаннику Варии рыдать о разбитых коленках, локтях и носе.       Аркобалено, чтобы притушить энтузиазм юного каскадёра, решил сделать то, о чём, впоследствии, не раз пожалел – научить мальчика хотя бы азам контроля Пламени, в надежде, что тогда он меньше будет донимать его с просьбами «потренировать», как всю неделю их знакомства.       На вопрос о том, что ребёнок знает о пламени и типах, мальчишка, вися вверх ногами на турнике, ответил:       — Семь основных типов, составляющих Радугу, смешение Неба и Урагана – Ярость, и ещё есть Мрак. Кажется, так.       — Замечательно,— кивнул Аркобалено.— Значит, основы объяснять не требуется. Я ощущаю в тебе сильное Пламя, и, если хочешь, могу кое-чему научить… Но с мотоциклом тогда тебе придётся завязать.       Проблемы буриданова осла были ничем по сравнению со вставшим перед Тсунаёши выбором. С одной стороны, мотоцикл – мечта!.. А с другой… с другой стороны, научившись использовать Пламя, он принёс бы куда больше пользы Варии. Но мотоцикл…       Скаллу пришлось приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться от вида тяжёлой работы мыслей, написанных на подвижном лице ребёнка. Мальчику хотелось и того, и другого, и, как говорится, можно без хлеба, но времени пути должно было хватить только на самые-самые основы. И, как известно, умение выбирать весьма полезно и взрослым, да не все способны им овладеть…       — Пламя!— выдохнул Тсуна, точно бросившись в омут головой.       На мотоцикле его гонять потом Леви научит, уже пообещал, когда подрастёт и сможет с большой машиной справляться, а вот про Пламя ему было велено и не заикаться… Но каскадёр-то об этом не знал.       — Превосходно!— просиял киллер.— Осталось его в тебе первый раз пробудить, чтобы узнать его тип – пуль Предсмертной Воли у меня нет…       — Рыженькое,— ответил мальчик, вспомнив освобождение Занзаса.— Как… ой, я забыл, такой прозрачный камень, в нём ещё тараканов находят!.. Или пиво! И яблочный сок!       — Янтарь?— подсказал Скалл. Когда Тсунаёши утвердительно кивнул, Аркобалено продолжил.— Небо… Вот засада!       Задумавшись, Облако дёрнул себя за цепочку пирсинга и зашипел от боли.       — А почему Небо – плохо?— Тсуна округлил глаза и наклонил голову к плечу, напоминая любопытного совёнка.— Из-за того, что редкое?       — Не плохо. И не редкое, кто бы что ни говорил. Все типы Пламени на свете проявляются примерно в равных долях.       — Тогда почему Тумана и Неба так мало?       — Потому что иллюзионисты, в большинстве своём, не идиоты, и очень хорошо прячутся. А Небо… Главное свойство?       — Гармония. От каждого атрибута понемножку!       — Именно!— наставительно поднял палец каскадёр.— Именно! Поэтому Небо, родившееся в мафиозной семье не наследником, частенько переучивают на другой тип. Вот тебе и крайняя его редкость и большая распространённость прочих Атрибутов.       Мальчик, что-то прикинув, спросил:       — А переученный больше никогда-никогда не сможет пользоваться Небесным пламенем?       — Да почему же?— хмыкнул Скалл.— Если левшу приучить писать правой рукой, всё равно ведущей останется левая. Потенциал такого «переучки» в использовании не «родного» Неба, а иного Пламени, будет ниже, чем если бы он пылал оранжевым огнём. Другое дело, что не являющихся боссом или главой какого-нибудь крупного отряда в составе семьи, вроде CEDEEF Вонголы, носителей Неба пытаются убить в первую очередь. Вот и защищают родители и наставники детей, как могут.       — А ты… можешь… переучить?— чуть застенчиво поинтересовался Тсунаёши.       — Без проблем,— пожал плечами Аркобалено.— Какое хочешь?       — Облако! Как у тебя, Скалл-сэнсэй!       Всем своим видом киллер пытался показать, что такое решение подопечного его абсолютно не трогает, но притворяться у каскадёра выходило не очень – лёгкая детская лесть бальзамом лилась на душу, израненную существованием в одной Вселенной с Колонелло и Реборном, не упускавшим шанса пройтись подкованными сапогами по гордости младшего товарища по несчастью. Для себя Скалл успел решить, что, если на следующей встрече Аркобалено они опять перейдут все границы, он пригласит с собой сопровождающим Тсуну и лично посадит его на мотоцикл и выдаст мальчику индульгенцию на любые проказы. А уж если малыш к тому времени хотя бы чуть-чуть со своим Пламенем освоится!..       Не выплывая из радужных грёз, он приступил к тренировке своего Эпического Оружия Отмщения...       Неделя и один день. Восемь дней. Восемь грёбанных дней, прошедших со смерти Тсунаёши. Занзас взвесил в руке стакан с виски и решительно отставил его в сторону. Для алкоголя было не время, Варии всегда, а сейчас – особенно, требовалась стальная рука, способная удержать в кулаке всех психов разной степени буйности, шедших в отряд независимых убийц, начиная с офицеров и заканчивая немногочисленной прислугой. И дрожать пьяной трясучкой эта рука никак не могла себе позволить. Ни раньше, ни сейчас.       Этой ночью остатки Тестацеа были навсегда заточены в Вендиче. Наверное, он должен был испытывать удовлетворение. Быть может, даже мстительную радость. А вместо этого в груди всё так же оставалась, никуда не думая уходить, сосущая равнодушная пустота. Казалось бы, месть свершилась, убийцы мелкого или в Аду, или жалеют, что их туда не пустили, чего ещё желать! А хотелось многого, и совсем, абсолютно не этого.       Чтобы опять в коридорах напрягаться, чувствуя внимательный взгляд, не несущий угрозы. Чтобы опять офицерский мусор три четверти собрания трындел не о делах, а о том, в какие ещё неприятности мелкий влез. Чтобы в галереях и анфиладах можно было вдалеке расслышать заливистый звонкий смех. Чтобы находить просунутые под дверь кабинета каракули, в которых с трудом угадываются члены Варии и виды парка. Чтобы… Да слишком много маленьких проявлений семейного тепла исчезло из их жизни, вместе с мальчишкой, чтобы можно было все упомянуть!       Другим было тяжелее, Скайрини это прекрасно видел. И, в свою очередь, неявно, исподволь, делал всё, чтобы Хранители не скатились в бездну депрессии, слишком уж он к ним привык, чтобы можно было их так просто заменить на каких-то… чужаков. На тех, кто не сможет понять атмосферы траура, а то и полезет её разгонять… чтобы заработать стильный деревянный макинтош.       Мармон, ледяной, непрошибаемый Аркобалено, которого интересовали ныне в жизни всего три вещи, те самые, которые в фильме велел Филеас Фогг брать с собой Паспарту – деньги, деньги и ещё раз деньги! А и тот порой начинает судорожно оглядываться, когда ему послышится голос Тсуны. И новости экономики по телевизору смотреть перестал, только через интернет.       Очнувшийся-таки Луссурия, которому едва не пришлось ставить мощное успокоительное, когда он узнал, кого лишилась семья. «Мамочка» выплескивал на ребёнка весь свой родительский инстинкт, которым его щедро одарила природа, именно он привёл Тсунаёши в семью и совсем ничего не мог поделать с утратой… И как же трудно не называть его по меткому прозвищу, данному мальчишкой – бака-Лусс? Бельфегор, вот, назвал, едва ли не в обнимку потом два часа прорыдали.       Кавалини… Коронованный сопляк, целый месяц удерживавший идущую на дно Варию на плаву, маньяк, прирезавший собственную родню. И первый, кто захотел оставить Тсунаёши в отряде. Потерявший не просто кохая, если изъясняться по-японски, а любимый живой кусочек детства, которого у принца в жизни-то не было. Острее прочих тоскующий, больше всех злящийся.       Леви-а-Тан, верный идиот, цепной пёс босса, и тот привязался к мальцу. Учил его плохому, а сам был готов жизнь отдать за мелкого… То, что он сотворил со схваченными живыми Тестацеа, заставило в смешанном с изумлением восхищении хмыкнуть самого Потрошителя!..       Скуало. Тупая патлатая акула, едва ли не под капельницей рвавшийся в бой. Сколько раз в особняке после рвущего барабанные перепонки даже на другом конце поместья «Врой» раздавались не матерные указания рядовым, а нравоучения? Особо забавными звучали требования не ругаться, перемежающиеся грязной бранью. Сейчас Суперби был похож на покойника – бледный, бесстрастный, молчаливый. За эти восемь проклятых дней, с тех пор, как Ураган с Грозой принесли дурную весть, никто ни разу не слышал боевого клича, ставшего притчей во языцех. И он был единственным, кто не стеснялся того, что, сбежав из лазарета, спит на не расправленной кровати Тсунаёши, вдыхая оставшиеся отголоски запаха мальчишки.       Да, он был единственным, кто этого не стеснялся, но не единственным, кто так делал. Так, однажды, Занзас, проснувшись на кровати Тсуны, с изумлением обнаружил устроившихся тут же вповалку всех своих Хранителей. Они тогда напомнили Скайрини стаю бродячих собак, спящих на колодце теплотрассы. Да, чёрт, так оно и было, по сути-то – никому нахрен не сдавшаяся озлобившаяся стая, ловящая позволяющие выжить отголоски тепла, суррогатом заменяющие тот тёплый дом, которым стал для них подобранный в Японии мальчишка!       Среди мафиози мало атеистов, но в эти дни отряд независимых убийц молился часто. И обладателю пламени Ярости не было нужды расспрашивать подчинённых, что же они безмолвно шепчут, глядя порой в небо. Занзас их знал достаточно хорошо, чтобы сказать, что у высших сил они просят того же, что и он. Просто снова когда-нибудь увидеть мелкого. Хотя бы ненадолго, на пару минут сойдя с дороги в Ад, только чтобы попросить прощения и сказать то, о чём, как идиоты, молчали, пока их можно было услышать, и они могли услышать ответ!..       Устало протерев глаза, босс Варии вернулся к отчётам.       В который раз за всё недолгое время знакомство с Тсунаёши Скаллу хотелось убиться об стену. Потому что это было ни разу не нормально! Обычно на то, чтобы просто зажечь Пламя без помощи стимулирующих средств, уходит примерно месяц тренировок. Читать по буквам, м-е-с-я-ц! А оранжевый огонёк весело заплясал на ладонях и лбу мальчишки через каких-то четыре часа! Не просто пробудил Пламя, а вошёл в так называемый гиперрежим!..       — Я сделал что-то не то?— спросил Тсуна отстранённым голосом.       — То, всё то. Прекращай ловить дзен, возвращайся на грешную землю, а я пока подумаю,— сварливо ответил каскадёр.       — О чём?— пламя тут же утихло, и к мальчику вернулась его привычная живость.       — О том, как тебе лучше объяснить, как изменить своё пламя. О чём ты думал, когда его зажёг?       — Что хочу защитить братиков, чтобы им больше никогда-никогда не было больно!— доверчиво ответил Тсунаёши.— И что глаз на задницу натяну и моргать заставлю того, кто только попробует их обидеть!       — За речью следи!— одёрнул его каскадёр.— Значит, решительность защищать… тем лучше.       — Лучше?       — Одинокое Облако защищает семью, держась на расстоянии, будучи меньше всего связанным с ней, принимая решения зачастую без оглядки на Небо, но остаётся частью радуги. Сможешь в себе вызвать чувства, отвечающие этому, и с их помощью зажечь Пламя – оно будет фиолетовым. Это непросто, тренируйся, тут пригляд не нужен. Только, прошу, если устанешь – иди отдыхать, а то можно и до смерти увлечься. Понял?       Немного осмыслив эту короткую речь, мальчик уверенно кивнул. Именно из-за опасности перенапряжения Лусс запретил ему, как Солнце, учиться управлению Пламенем хотя бы до восьми лет. Не у всех есть особые пули и пилюли Вонголы, большинству, кто решается пробуждать в себе Атрибут, приходится ударяться едва ли не в эзотерику, правда, пожирающую море сил. И, не рассчитав нагрузки, и правда, можно умереть – один из рядовых несколько часов кряду пытался вновь вызвать Пламя, так его потом еле откачали.       Но сам не подозревающий о своём родстве с Примо Вонголой мальчишка имел достаточный запас сил, чтобы тренироваться весь день напролёт, а не пару-тройку часов, как большинство начинающих. И теперь, развалившись на матах, он сосредоточенно пытался понять, какая же решительность заставит загореться фиолетовый огонь.       Одиночество… Он просто не знал, что это такое. Рядом всегда кто-то был, пусть даже и незримо, вселяя в Тсунаёши уверенность в себе. И вот тут-то, как нельзя кстати, вспомнился тот самый кошмар, приснившийся в первую ночь на «Пурпурном Спруте», корабле Скалла. Да, там, во сне, не было никакой поддержки… Но он всё равно защитит братиков, вариец он, или детсадовец, в конце-то концов!       Изумлённо мальчик смотрел на чернично-фиолетовые прозрачные язычки пламени, пляшущие по рукам…       — Скалл, просыпайся! Скалл!       На попытки мальчика растолкать спящего киллера тот только что-то невнятное пробурчал в ответ и натянул одеяло повыше. Надувшись, как мышь на крупу, Тсунаёши развернулся и отправился к ближайшей подсобке.       — Хи…— протянул он, заглядывая внутрь.— А вот и мой будильничек…       — Тсунаёши, ты придурок!— непедагогично заорал Аркобалено, выпрыгивая из кровати и повисая на люстре.       — Зато ты проснулся,— мальчишка, довольно улыбаясь, поднял с пола ведро и взвесил в руке молоток.       — Я лёг в полночь, на дворе – полчетвёртого, а тут ты мне надеваешь на голову ведро и колошматишь по нему молотком с воплями «Король Артур, на нас напали!». Ты нормальный вообще, или как?       — Я пытался тебя разбудить по-другому…       — Господи,— каскадёр спустился на пол.— А до утра подождать что, совсем не судьба?       Фыркнув, мальчик сосредоточился и перешёл в гиперрежим. С пламенем Облака. Тут Скалл не сдержался и начал стучаться головой об переборку, не отрываясь от разговора с Тсуной.       — Какого,— бац!— хрена,— бац!— ты,— бац!— свалился,— бац!— мне,— бац!— на,— бац!— голову!— бац!— Чем,— бац!— я,— бац!— прогневал,— бац!— небеса?       Тсунаёши с любопытством смотрел на разворачивающееся перед ним действо, прикидывая, что сломается раньше – переборка или череп Скалла. Пока, судя по вмятине, вёл киллер…       — Ты чего?— вставил пару слов в промежуток между ударами Тсуна.       — На это ты потратил неполных трое суток,— тяжело вздохнул каскадёр, уткнувшись лбом в стену.— А в среднем взрослый человек, способный куда как лучше регулировать свои позывы, чем ребёнок, просто в силу возрастных особенностей, тратит на это от двух месяцев.       — Ну… это же круто?— уточнил мальчик.       — Это очень круто, вундеркинд ты мой. А теперь, ради Бога, дай поспа-а-ать!..       — Мои глаза меня обманывают?! Фонг?!       — Рад тебя видеть, Скалл,— при доброй улыбке на губах и тёплом приязненном тоне голоса Аркобалено Урагана прекрасно дал понять, что сам он этой встрече не рад.       Но когда это каскадёра, пока что занимающего первую строчку в рейтинге самых раздражающих мафиози, останавливали такие мелочи и глупости? Всё верно, никогда. Остановить бы его смог сейчас разве что хороший удар, каким не замедлили бы воспользоваться Реборн или Колонелло, но мастеру боевых искусств так поступить мешало – о ужас! – воспитание. Так что, даже не слушая попыток китайца отговориться делами, босс семьи Каркасса со свойственной ему бесцеремонностью затащил товарища по несчастью в китайский ресторанчик на другой стороне улицы. Обречённо вздохнув, носитель красной пустышки перестал упираться, в надежде, что Облако быстрее угомонится, если ему не мешать.       — Что у тебя стряслось?— спросил Ураган, грея руки о чашку чая.       — Совет мне нужен,— Скалл раздражающе звякал ложечкой о стенки чашки, вызывая острое желание отнять у него несчастный столовый прибор и вылить горячий напиток ему на голову.       — Рассказывай,— милостиво кивнул Фонг, пристально глядя на каскадёра.— Раз уж нас свела судьба…       — Вот у тебя было больше учеников, чем у всех Аркобалено вместе взятых,— начал чуть издалека Облако.— Скажи, как ты справлялся с самым кошмарным типом учеников?       — «Не знал, не знаю и знать не желаю»?       — Да не, в этом случае мотивирующий пинок и мне отвесить не трудно. Мой ученик гораздо, гораздо хуже!       — Это как?— заинтересованно чуть подался вперёд Ураган Аркобалено.       — О, это дикая смесь из «А, это я знаю, всё знаю, но хочу знать ещё больше!» и «Пап, смотри, это мой друг, Фредди Крюгер!»…       — Да неужели?— Фонг отпил чая, пряча неуместную сейчас улыбку.       — Он Небо, которое я начал переучивать на Облако. На то, чтобы научиться зажигать Пламя, изменять его тип и делать это не часовыми медитациями, а в любой миг, когда только захочется, у него ушло…— каскадёр взял паузу и выстучал пальцами по столику барабанную дробь.— Месяц!       — Тебе достался талантище,— голос китайца мягко обволакивал уютной пеленой.— Настолько одарённый ученик… Ты невероятно удачлив, Скалл. А что насчёт второго типа?       Дождавшись, пока Ураган снова начнёт отпивать, носитель фиолетовой пустышки ответил:       — Для него стал «братиком Джа» один из Судей Вендиче.       Фонг едва не утопился в чае, а Скалл хладнокровно выхватил поляроид и запечатлел невероятный миг – изумлённый китайский член Аркобалено.       — Ну у тебя и шутки,— проворчал Ураган, стирая с лица салфеткой остатки напитка.       — Если б шутки!— каскадёр отсалютовал визави кружкой.— Представляешь, каково мне было, когда во вспышке мрака появляется, распространяя этот жуткий холод, Страж, а у него на плечах сидит, довольный жизнью, потерявшийся ученик. Я ж чуть на месте коньки не отбросил!       — Сколько лет-то этому дарованию, раз он на плечах ещё кататься может?       — Да хрен его знает, я не вникал. Но росточком как мы с тобой, а поведением… Я с нормальными детьми последний раз общался давным-давно, ещё до проклятия.       Несколько минут проклятые младенцы сидели в молчании, а потом каскадёр продолжил жаловаться.       — Знаешь, Фонг, я вот раньше думал, что ненавижу Шахматоголового…       — И что?       — Так вот, нихрена не ненавижу, а просто слегка недолюбливаю! Ненавижу я совсем других людей, причём часть из них успешно прячется в команде «Спрута», и выдавать их мне отказываются…       — Кто же оказался хуже проклявшего нас?— лукаво улыбнулся Ураган.       — Сволочь, подарившая моему ученику пращу, скотина, сделавшая ему рогатку, и моральный урод, подаривший незнамо где найденные пламяпроводящие гайки!       Тут носитель красной пустышки не смог сдержать негромкого смеха.       — Зря смеёшься,— надулся Скалл.— Эти грёбанные гайки в диаметре почти восемь сантиметров! Я не знаю, откуда у меня на корабле такая пакость только нашлась, но мелкий сейчас тренируется сбивать скопированными с помощью пламени гайками бумажные самолётики, и попасть под его залп можно где угодно! Да у меня по «Спруту» без хорошей защиты никто из собственной каюты до гальюна не пойдёт!       — Как он их только поднимает,— покачал головой Фонг, не разделяя страданий товарища.       — Да у него их всего штуки три, зато тренировка какая!..       Аркобалено снова немного помолчали, но в этот раз молчание прервал выходец из Китая.       — Зачем ты его вообще учить взялся?       — Думал, что в случае чего натравлю его на Колонелло с Реборном. Набьюсь в гости и возьму с собой…       — Не рой яму другому?       — Ага, что-то около. Ну ладно, бывай. Мы тут сегодня выступаем, придёшь?       — Прости, дела, дела,— развёл руками мастер боевых искусств.       — Удачи,— махнул на прощание Скалл и поспешил уйти.       Фонг ещё несколько минут смотрел куда-то в себя, а потом, покачав головой, негромко произнёс:       — Что ли тоже в ученики ребёнка взять?.. Да, пожалуй, так и поступлю…