Участь Атлантиды

В машине Ганнибал с Джеком посадили низшего между собой. Водитель лишь раз бросил взгляд в зеркало заднего вида – на привезенных сверху людей, «обдолбанных» препаратами, он уже насмотрелся. Всю дорогу доктор Лектер старался свыкнуться с мыслью, какой теперь будет его жизнь. Внутри что-то клокотало и бурлило, протестовало, но в то же время появилось чувство… интереса? Ганнибал бросил быстрый взгляд искоса на низшего. Уилл (кажется, так его зовут?) расслабленно сидел между ними, взгляд был устремлен куда-то вперед и в никуда одновременно. Длинные, совсем не по-мужски загнутые ресницы чуть подрагивали, рот был слегка приоткрыт. Дыхание слетало с его обветренных губ едва слышно, с легким присвистом. Тело низшего было напряженно (несмотря на внешне расслабленную позу) и от него буквально исходил жар – все это было побочными действиями таорина. И запах. Ганнибал закрыл глаза и глубоко вдохнул. Уилла тщательно отмыли от следов его прежней жизни, но свободу и вольный ветер не так-то просто смыть с человека. Встрепанные волосы Уилла еще хранили запах морского бриза и влажной земли. Тонкое обоняние Ганнибала улавливало нотки, которые не чувствовали ни Кроуфорд, ни водитель: сквозь химический запах, которым была пропитана одежда низшего, настойчиво пробивались другие запахи, навевавшие мысли о поверхности, о покинутом доме, о прежней жизни. Ганнибал закрыл глаза, и перед его внутренним взором вырос знакомый Балтимор, с его пасмурными утрами, с внезапными и короткими порывами пронизывающего ветра, с запахом прелой листвы, с печальным кличем улетающих птиц. Дворец Памяти – место, куда Ганнибал Лектер любил мысленно переноситься и где находил успокоение – после погружения на дно океана значительно вырос, обзаведясь «придворовой территорией» и атмосферой туманного Мэриленда. Когда Ганнибал открыл глаза, он встретился взглядом с низшим, бесшумно повернувшим голову в его сторону. Глаза Уилла казались огромными и черными из-за расширенных зрачков, заполнивших всю радужку. И хоть его лицо еще было расслабленно-безэмоциональным, взгляд не казался пустым. Уилл смотрел на него тоже с каким-то смутным интересом, по-детски открытым и без стеснения. Ощущение свободы вдруг возросло многократно, усилился запах моря, и Ганнибал даже услышал далекий крик чаек. Сердце забилось быстрее, сжалось тоской и ностальгией, желанием свободы и простора – все это он увидел, узнал в черных омутах глаз напротив. Наваждение исчезло так же внезапно, как и нахлынуло. Уилл вновь посмотрел вперед, а Ганнибал отвернулся к окну, за которым проплывал привычный пейзаж Новой Атлантиды – бесцветные здания с редкими вкраплениями неоновой рекламы. Вечную тьму глубоководного города разгоняли яркие фонари, парящие высоко над домами – «солнца». Вдоль дороги были вкопаны аккуратные деревца, за которыми ухаживали специальные люди. Без присмотра и подкормки они бы не выжили здесь, хотя, возможно, даже с людьми растения не смогут существовать на дне. Всем им нужна свобода, нужно небо над головой и дыхание ветра… Электромобиль бесшумно затормозил около многоэтажки Ганнибала. Дождавшись, когда Уилл тоже выберется из машины, Ганнибал махнул на прощанье Джеку рукой. - Идем, Уилл, - бросил доктор Лектер низшему, и тот покорно последовал за ним. Поднимаясь по широкой лестнице на свой пятый этаж, Ганнибал еще раз бросил взгляд на металлический ободок ошейника на шее низшего. Зачем он, если низшие и так слушаются? Открыв электронным ключом дверь, Ганнибал жестом пригласил Уилла внутрь. Галантность разыгрывать было не для кого, но хорошие манеры были неотъемлемой частью личности Ганнибала Лектера. Как только дверь за ними закрылась, Ганнибал сбросил маску безразличия. Глаза психотерапевта загорелись, мышцы напряглись, как у хищника перед броском. - Уилл? – он развернул низшего к себе. – Теперь ты будешь жить у меня и слушаться моих приказов. Меня ты будешь называть «доктор Лектер». Запомнил? «Доктор Лектер». - Доктор Лектер, - тихо повторил Уилл хриплым голосом, и так Ганнибал впервые услышал голос своего низшего. Голос того, кто совсем скоро станет для него самым дорогим, ради кого он готов будет отдать все, отдать свою жизнь… Но все это будет потом, а пока внутри Ганнибала брезгливость и злость мешались с неуместной жалостью и слабой, едва различимой симпатией к молодому мужчине, ставшему его собственностью. Ганнибал довольно грубо взял его за запястье, измерил пульс (учащенный). Затем приложил ладонь ко лбу (огненный!), чуть оттянул веки, осматривая белки глаз. Уилл покорно сносил все манипуляции, а кожа его лица под пальцами доктора Лектера казалась мягкой, как бархат. Достав из кармана маленький фонарик, психотерапевт посветил им в расширенные зрачки Уилла, чтобы проверить реакцию на свет. Зрачки реагировали слабо, зато низший чуть оживился – попытался отпрянуть, поморщился, лицо его приобрело обиженное выражение. Ганнибал отпустил его, чуть потрепав по волосам напоследок, будто послушную собаку. - Уилл, ты голоден? – спросил Ганнибал. Низший опустил глаза, вид его стал растерянным. - Не знаю… - все так же тихо ответил он. Ганнибал вздохнул. Конечно, когда он будет вкалывать таорин Уиллу ежесуточно, эта заторможенность и опьянение пройдет, сменившись апатией и отсутствием воли. Но пока придется мириться с временной деменцией своего подопечного. - Пойдем, я покормлю тебя. На кухне Ганнибал усадил Уилла за небольшой столик у окна и достал из холодильника приготовленную заранее курицу. Некоторые предпочитали не мучиться с едой для низших и кормили быстро-смесями, которые продавались в специальных магазинах. Такая еда не отнимала много времени на готовку, но и вкусовыми качествами не отличалась, зато она была сбалансированной и питательной. Но приготовление еды никогда не было для Ганнибала Лектера в тягость, поэтому он уже решил, что будет кормить Уилла тем же, что ел и сам. Кто-то, может, и скажет, что «слишком много чести для низшего», но это, в конце концов, личное дело доктора Лектера – чем кормить своего низшего! Разогрев на плите курицу с рисом, Ганнибал разложил перед Уиллом столовые приборы, налил в высокий стакан сок и выложил на широкую тарелку еду. Низший взял в одну руку вилку, а другой - ножку курицы, проигнорировав нож. Ганнибал чуть поморщился, наблюдая за «варварским» ужином подопечного. Уилл неторопливо ел, будто бы даже без аппетита, хотя Ганнибал сомневался, что его кормили последние двадцать четыре часа. Просто ударная доза таорина глушила все основные потребности человека. Пока Уилл ел, Ганнибал обошел его и аккуратно отвернул ворот белой рубашки, в которую его одели в Башне – посмотрел размер одежды. Завтра придется покупать ему вещи, так как все, что было на низших, что было привезено с поверхности, подлежало уничтожению. Ганнибал сомневался, что правило исполнялось на сто процентов – все, конечно, отнималось, но ценные вещи не уничтожались, а переходили в карман обыскивающих. Закончив ужин, Уилл в несколько глотков выпил весь сок, а затем вопрошающе посмотрел на Ганнибала. - Хочешь еще? – усмехнулся мужчина и достал из холодильника пакет сока. Уилл так же быстро осушил и второй стакан. Бедняга, видимо пить им тоже не давали. Ганнибал чувствовал в себе новое чувство – какую-то жалостливую брезгливость, или брезгливую жалость? Мозг неустанно подмечал все новые и новые минусы «сожительства» с низшим (например, резко возрастут расходы на питание), но в то же время злости на подопечного практически не осталось. Не в характере Ганнибала Лектера было кого-то оправдывать, но, честно признаться, Уилл был таким же заложником ситуации, как и сам Ганнибал, но и к тому же на куда менее выгодных позициях. Все-таки не доктор Лектер сидел сейчас в чужом доме со стеклянным взглядом и опустошенным сознанием, обреченный на медленную смерть – сперва душевную, а вскоре за ней – и физическую. - Теперь тебе надо поспать, - Ганнибал забрал у него тарелку с обгрызенными куриными косточками. – Пойдем. Квартира в Новой Атлантиде была хоть и меньше балтиморского особняка, но все равно очень большая: прихожая, кухня, столовая, гостиная, кабинет-библиотека, спальня и комната для гостей. Была даже небольшая кладовая. Но для Ганнибала квартира (как и дом) не могла быть слишком большой – главное, чтобы он был в уединении, чего теперь быть не могло. Присутствие постороннего – низшего – превратило просторные апартаменты в тесный чулан. Чужой запах, дыхание, шаги, голос. И тягостное ощущение от присутствия обреченного, как в палате с тяжелобольным. Ганнибал снова начинал злиться. - Будешь жить в комнате для гостей, - психиатр отрыл дверь перед Уиллом, впуская его в комнату. Низший без интереса прошел внутрь и сел на кровать. Со взъерошенными волосами, многодневной щетиной, лихорадочно блестящими запавшими глазами и, к тому же, в ослепительно белой казенной одежде, Уилл казался пациентом психбольницы. Хотя в чем-то оно так и было. Единственный пациент личной психиатрической лечебницы имени доктора Ганнибала Лектера. - Теперь – спи, - холодно произнес Ганнибал и вышел из комнаты, погасив ему свет. Подумав, он повернул вдобавок ключ в замке – еще не хватало, чтобы низший шатался по его дому ночью. Захотелось выпить. Впервые за пять лет жизни внизу Ганнибал почувствовал потребность в хорошем, качественном алкоголе. Что ж, пора посягнуть на запасы. Достав из кладовки наугад бутылку вина и прихватив с собой папку с личным делом низшего, Ганнибал направился к себе в спальню. Там он удобно расположился на широкой кровати, оставив свет только у изголовья, налил в бокал терпкое вино и приступил к чтению. Папка с делом была не очень толстой, но информации в ней было предостаточно. Ганнибал быстро скользил по строчкам, отмечая только важное для себя. Уиллу Грэму тридцать восемь лет. Наверху работал преподавателем криминалистики (забавное совпадение). Давал публичные лекции. Окончил тот же университет, что и Ганнибал Лектер, но по другой специальности. Близких родственников не было. Никогда не был женат, не имел детей. Жил уединено, в пригороде Балтимора. Единственным увлечением была рыбалка. Также в личном деле была информация медиков, проводивших осмотр Уилла. У него не было выявленных хронических заболеваний, была аллергия на орехи. В детстве вырезали аппендикс, в тридцать шесть перенес энцефалит. Куда больше Ганнибала насторожило заключение коллеги-психиатра: склонность к шизоидному расстройству личности. Что ж, теперь понятно, почему именно ему достался Уилл Грэм – потенциальный пациент. Шизоидное расстройство личности объясняло образ жизни Уилла: холодность и отчужденность от людей, стремление к уединению, равнодушие к другим (неспособность проявлять как теплые чувства, так и гнев к окружающим), незаинтересованность в сексуальных контактах, нежелание иметь друзей и замыкание себя в каком-то одном хобби. Удивительно, что он еще и публичные лекции читал! Хотя хлеб тоже надо на что-то покупать. Если единственным хобби была рыбалка, то единственным интересом были собаки. Согласно делу Уилл Грэм держал у себя дома целую свору подобранных бродячих шавок, которые, видимо, и заменяли ему и друзей, и общение. Уже предчувствуя неладное, Ганнибал перевернул страницу. Направление (то есть то, куда необходимо устроить низшего): животный питомник. Доктор Лектер недовольно выдохнул и поджал губы. Обычно, чтобы не доставлять лишних хлопот, низшего устраивали поблизости от работы его куратора. Но тут был, видимо, особый случай. Подписанное уполномоченным лицом направление не оставляло Ганнибалу Лектеру выбора, и теперь ему каждое утро придется ехать сперва в одну часть города – отвозить Уилла на работу, а затем в другую - к себе в больницу. Вечерами – та же история. Новая волна гнева поднялась в душе психиатра. Осушив бокал, он поднялся с постели и, гонимый смутным инстинктом мести, направился в комнату Уилла. Нет, он не собирался убивать низшего (пока не собирался), Ганнибал и сам не знал, зачем он идет к нему. Повернув ключ в двери, он зашел в комнату для гостей. Полоска свет, падающая из коридора, освещала Уилла, мирно спящего поверх одеяла, свернувшись в защитную позу – в позу эмбриона. И вид у него был настолько подкупающе кроткий, почти безвинный, что гнев Ганнибала вновь сменился на какую-то щемящую тоску. Доктор Лектер презирал и жалел низшего одновременно. Ни к кому прежде Ганнибал не испытывал подобной смеси чувств. Неслышно подойдя к постели, он тихо присел на самый краешек. Положил ладонь на шею. Вот венка бьется – пульс частый, нервный. Зато лоб стал ледяным. Значит, температура спадает, таорин медленно отпускает его. Ганнибал прошелся пальцами по спутанным кудрям – приятно мягким, таким же покорным и податливым, как и их владелец. Отогнув ворот рубашки, Ганнибал посмотрел на клеймо. Витиеватый узор действительно очень сильно смахивал на спутанные оленьи рога. Кто его таким придумал? Кожа вокруг клейма была красной и воспаленной от ожога. Доктор Лектер коснулся клейма подушечкой большого пальца. Горячее. Такую красивую кожу изуродовать варварским клеймением! На мгновение Ганнибал представил, как Уилла прижигали раскаленной сталью, представил, как его лицо исказилось мукой боли, как он пытался в животном отчаянье отпрянуть от источника боли, а сталь шипела, и еще этот восхитительный запах жареного мяса… Глаза Ганнибала потемнели, дыхание стало отрывистым. Он наклонился к груди спящего низшего и глубоко вдохнул воздух у ожога. Да, слабый аромат еще оставался. Что-то внутри Ганнибала завибрировало, заликовало, пламя вновь разгорелось, закружило дикий танец в его душе. Коснувшись клейма губами, он ощутил всю нежность чистой кожи и грубость рубцов ожога. Пальцы такого не передадут, только губы, только язык. Словно примеряющийся зверь, Ганнибал в беспамятстве скользил ртом по клейму, запоминая его изгибы и завитки, лаская языком горячую кожу. Зубы то и дело норовили вцепиться, попробовать еще и на вкус новую добычу, но Ганнибал сдерживал себя. Даже потеряв на минуту голову, он на подсознательном уровне действовал крайне осторожно. Не оставлять следов. Уилл слабо застонал во сне, видимо, растревоженный неосторожными ласками. К Ганнибалу тут же вернулась ясность ума. Он медленно выпрямился, откинул со лба волосы и сделал глубокий вдох. Если он захочет секса, он позовет Беделию. Если он захочет мяса, он выйдет на охоту. Низший есть низший, и, как бы то ни было, марать себя о него Ганнибал не собирался. Да, они были чем-то похожи, но в то же время между ними лежала огромная пропасть, как классовая, так и духовная. Ганнибал исполнит свои обязанности и пройдет проверку без единого замечания. Поднявшись с постели, доктор Лектер немного подумал, а затем осторожно вытащил из-под спящего Уилла одеяло, чтобы накрыть им его сверху. Незначительный жест заботы. Чтобы не простыл. И просто потому, что сам Уилл такого сделать для себя не мог. Ганнибал только выполняет свои обязанности. Ничего сверх этого и быть не может.