Участь Атлантиды

Если и возможно реальное воплощение «дня сурка» - то это жизнь в Новой Атлантиде. Здесь каждый новый день похож на старый, все повторяется, будто в музыкальной шкатулке. Здесь не меняется ничего, здесь нет даже ветра, который, как известно, символ перемен. Здесь нет времен года, смены погоды. Каждый день в Новой Атлантиде светит солнце. Вернее, тысячи солнц, развешанных под самым куполом колпака, который жители именовали «домом». В Новой Атлантиде никогда не идет дождь или град, здесь не бушуют ни грозы, ни бури. Не существует здесь и тумана. Температура стабильно колеблется от +20 до +27 градусов по Цельсию. Атланты давно забыли, что такое холод, снег и лед, хотя в 200 метрах над их головами, за безопасным куполом царит вечный мрак и холод глубоководного мира. Светящие косяки планктона да редкие уродливые рыбины с пустыми шариками глаз и пастью, больше тела, скользят с внешней стороны купола, не подозревая об иной жизни. В этом атланты мало отличались от своих соседей, и большинству из них также не суждено было вновь увидеть света звезд. Но никто не говорил про «навсегда». Власти ежедневно с телеэкранов и радиоточек вещали о том, что «не завтра и не послезавтра, но в будущем мы вновь ступим на родную поверхность» и что «как когда-то все мы вышли из океана, будет и второй исход». Убаюканные сонной суетой, атланты бездумно кивали этим заявлениям, монотонно пересказывая друг другу обещания: «Вот скоро мы поднимемся на поверхность, и тогда…» А что будет «тогда»? Мечты о возвращении носили больше мифический характер, напоминающий поиск Земли Обетованной. Некоторые перестали верить в это, привыкнув, «прикипев» к жизни подводной. И вот уже возвращение на поверхность перестало быть для них мечтой, превратившись в кошмар. «Здесь у меня есть дом, есть стабильный достаток, еда и друзья. Сегодня похоже на вчера, а завтра будет таким же, как сегодня. Стабильность и уверенность во всем. А что там, на земле? Разруха, голод, мор и радиация. Уютный мирок Новой Атлантиды как пчела, попавшая в янтарь – бесконечно прекрасная, неизменная тысячи и тысячи лет. Как можно променять последний островок жизни на пустынную и отравленную поверхность? Расстаться с цивилизацией, чтобы вернуться наверх, в каменный век, и начать все сначала? Нет, спасибо, увольте, пусть этим занимается кто-то другой, а мне и тут тепло и сытно». Те же атланты, в которых не угасло еще пламя свободы, жажда ветра и неба, жадно вслушивались в последние сводки новостей с поверхности, по крупицам собирая информацию из официальных и неофициальных источников о состоянии родной планеты. Повторяемость и предсказуемость дней ввергали их в уныние, время шло, и мечтатели угасали один за другим. Кто-то, не выдержав ожидания, сводил счеты с жизнью. Кто-то, разочаровавшись, примирялся с подводной жизнью. Но все же еще много было таких, кто с горящими глазами по утрам включали новостной канал в надежде на перемены. Ганнибал не относил себя ни к первым, ни ко вторым. По дороге от питомников до родной Клиники, глядя на однотипный пейзаж, который отныне ему предстояло видеть каждый день, он размышлял о своем отношении к сложившемуся миропорядку. Признаться, еще неделю назад ему бы это и в голову не пришло. Свою жизнь он воспринимал как игру, сперва подстраиваясь под правила, а затем мухлюя и изменяя их под себя. Еще на поверхности особое удовольствие Ганнибалу Лектеру доставляло заводить себе среди копов друзей, а затем скармливать им на званых ужинах части тел жертв, преступления которых они безуспешно раскрывали. Ганнибалу нравилось дразнить судьбу, нравился риск и азарт. Но сейчас наступило то, чего он не ожидал и чего надеялся избежать – жизнь встала. Мир вдруг сузился до 600 квадратных километров, и, несмотря на всю свободу действия, доктор Лектер почувствовал себя в тюрьме. Желание вырваться отсюда словно приступ клаустрофобии накрыло Ганнибала Лектера и он так сильно сжал ручку двери электромобиля, что пальцы побелели, а на внешней стороне ладони особенно четко проступили вены и кости. Но психиатр этого не заметил. Он невидяще смотрел в окно машины, а в голове яркими красками расцветали картины прошлого мира, где ему было все позволено: ехать, куда он хотел, делать, что он хотел и убивать, кого он хотел. Чесапикский потрошитель стал сторожевым псом, лютым волкодавом на цепи. Так неужели он не порвет звенья и не вырвется на свободу, растерзав попутно «хозяев»? Гнев и отчаянье бурлили внутри Ганнибала будто лава внутри спящего вулкана – внешне абсолютно не заметно. Сегодня в Клинику доктор Лектер зашел таким же, каким заходил каждый день до этого. Никто не догадался, что механизм запущен, а цепь натянулась. * * * День у Ганнибала выдался трудный. Пациентов было очень много, также необходимо было заняться бумажной работой, которой накопилось тоже не мало. Обычно доктор Лектер мог работать как часы – точно и быстро, но сегодня он весь день сбивался с настроя, то и дело возвращаясь мыслями к своему подопечному, так внезапно ворвавшемуся в его жизнь. С низшим пришло обострение желания свободы, и то ли дело было в том, что Уилл сам только-только спустился с поверхности, то ли в том, что с его появлением возникла масса запретов, породивших соблазн их нарушить. Так или иначе, Ганнибал ощущал раздражение и какое-то странное воодушевление, он чувствовал себя проснувшимся. К двум часам дня доктор Лектер более-менее расправился с текущей работой, отложив заполнение отчетов на после обеда. Заперев кабинет изнутри, он едва успел достать принесенную из дома еду, как в дверь постучали. Поколебавшись пару мгновений, Ганнибал все же отправился открывать, на ходу проклиная того, кто посмел прервать его трапезу. - Ганнибал, добрый день! – на пороге стоял Чилтон. Лисья улыбка и неизменная трость были как всегда при нем. Окинув быстрым взглядом кабинет и проигнорировав разложенный на столе обед на одного, Фредерик обрадовался: - Как хорошо, у тебя нет пациентов. Позволишь? И не дожидаясь ответа хозяина, он шагнул в кабинет главврача. Ганнибал сдержано улыбнулся, хотя его темные глаза блеснули сталью. - Чем обязан, Фредерик? У меня обед. - Я не отниму у тебя много времени. Зашел, так сказать, поздравить лично. Теперь ты хозяин низшего, это большая честь и ответственность. - Спасибо. Как быстро разлетается информация. - Ты как никто знаешь, что мы живем в информационном вакууме. Любое движение заметно в нашем застывшем болоте. А я всегда держу нос по ветру. - Джек сказал? – Ганнибал отошел к шкафу и достал еще одну чашку под чай. Как хороший хозяин, он не мог не предложить его Чилтону. А сам Чилтон, как плохой гость, не мог не согласиться. - Благодарю, - Фредерик принял кружку и сам прошел к маленькому чайничку, закипавшему в углу кабинета. – Да, вчера за ужином Джек обмолвился об этом. Какое-то время к тебе может быть повышенное внимание, но потом все поутихнет, и ты просто из категории «одиноких холостяков» перейдешь в категорию «уже-не-таких-одиноких холостяков». Чилтон улыбнулся своей шутке. Ганнибал остался безучастен, но что-то в ироничном тоне коллеги его насторожило. Разлив суррогат чая по чашкам, доктор Лектер поинтересовался: - Как поживает Алана? - Нормально. Не знаю. Я ее не видел. - Кроуфорды не показали тебе ее? – приподнял бровь Ганнибал. - А зачем? Думаю, не хотели проблем – еще расчувствуется, бедняжка, будет тосковать и скулить по старому хозяину! - Чилтон усмехнулся. А вот Ганнибалу определенно не нравились эти параллели между низшими и домашним скотом. Доктор Лектер никогда не отличался человеколюбием и не был борцом за права униженных и слабых, но Фредерик Чилтон был неприятен ему уже тем, что так искренне и не скрывая радовался власти над чужой жизнью и судьбой. - А как тебе твоя новая роль? Кто твой низший? – перевел разговор на Ганнибала Фредерик. - Она сменилась сутки как, - взгляд доктора Лектера чуть сузился. – Сложно пока судить. - Перемена заметна сразу. Я бы даже сказал еще за секунду, как ты увидишь своего низшего. Ганнибалу вспомнилась вчерашняя первая встреча с Уиллом. Все поменялось уже в тот момент, когда он каким-то невероятным образом почувствовал своего низшего, выделив его из остальных. Все изменилось и продолжало меняться до сих пор, словно запущенный механизм, щелкающий теперь где-то внутри серийного убийцы. Фредерик словно почувствовал мысли Ганнибала. - Поначалу будет просто. А потом начнутся всякие… моменты. Когда начнешь давать слабину, когда захочется поддаться искушению. Будет казаться, что ты можешь… нет, не нарушить запрет, но позволить себе, скажем так, немного вольности. Может быть, появится чувство, что никто не заметит, не узнает, чувство безнаказанности. - О чем ты? – к этому моменту в голове Ганнибала сформировалось вполне четкое подозрение. Внутренний зверь глухо рычал на коллегу. - Ни о чем. Просто предупреждаю, как бывалый хозяин низшего. Ты пример для всех нас, твоих подчиненных, друзей, твоих пациентов. Для нас важно, чтобы ты справился. Ганнибал прохладно улыбнулся: - Спасибо за напутствие, ветеран. - Удачи тебе, Ганнибал. Чилтон поставил недопитый чай на край стола. Выходя из кабинета, он как бы невзначай окинул комнату взглядом. Ганнибал окончательно убедился в своих подозрениях. В темных глазах убийцы загорелось пламя. * * * Рабочий день закончился. Уставший Ганнибал все бы отдал, лишь бы ему можно было поехать сразу домой. Но пришлось забирать Уилла, а это значит - снова ехать в другой конец района. Солнца медленно угасали, на Новую Атлантиду наползали серые сумерки. На этот раз водитель отвез его не к зоомагазину, а к огромным воротам на внутреннюю территорию. На контрольно-пропускном пункте его ждал Уилл. Он сидел на длинной скамейке с другими низшими и выглядел еще более потерянным и несчастным, чем утром. Что-то вновь неохотно заворочалось в огрубевшей душе Ганнибала Лектера. Он вылез из машины и подошел к подопечному. - Здравствуй, Уилл. Как прошел твой первый день на новом месте? Уилл никак не отреагировал на него, даже головы не поднял. - Уилл? – Ганнибал положил руку ему на плечо. Низший вздрогнул и медленно поднял на него пустой взгляд. - Поднимайся. Уилл встал, и Ганнибал, отогнув ворот рубашки, осмотрел кожу под ошейником. Нет, похоже, этот засранец Инграм не бил его током. Или мог поиздеваться «по старинке». Надо будет по приезду домой осмотреть Уилла на наличие синяков и ссадин. Не доверял Ганнибал директору питомника. Пока они ехали домой, обнаружился еще один неприятный факт – за день Уилл буквально провонял псинами. Резкий собачий дух заставлял Ганнибала морщится и отворачивается от низшего к окну. Водитель же, похоже, не замечая дискомфорта, пытался завести с ним беседу. В какой-то момент доктору Лектеру показалось, что этот ужасный день никогда не закончится. Тем не менее уже через полчаса Ганнибал стоял в своей квартире и мерил пульс Уилла. Пониженный. Кожа белая и холодная, глаза запали, а губы стали почему-то наоборот очень яркими, будто накрашенные помадой. Организм Уилла требовал новую дозу таорина. Усадив низшего на стул, Ганнибал достал из ящика упаковку лекарства. Содержимое ампулы перекочевало сперва в шприц, а затем – в вену на руке Уилла. Тот все это время безучастно наблюдал за действиями своего… хозяина? Черт бы побрал этого Чилтона, но Ганнибал почувствовал, что ему это нравится. Хозяин. Господин. Почти что бог. Действительно, жизнь Уилла Грэма теперь в его руках. - Хочешь есть? – поинтересовался Ганнибал, глядя на подопечного сверху вниз. Уилл ожидаемо никак не отреагировал. - А вот я – не хочу, - продолжил Ганнибал, - потому что отвратительный запах псины отбил весь аппетит. Ты мне так всю квартиру провоняешь. Придется тебя помыть. Уилл поднялся на ноги и Ганнибал проводил его в ванную. Когда организм Уилла войдет в полную зависимость к таорину, он уже сможет самостоятельно мыться и одеваться, но пока Ганнибалу придется помогать ему в этих «нелегких делах». В ванной комнате Ганнибал раздел Уилла, брезгливо покидав пропахшие собаками вещи в корзину для грязного белья. Полностью раздетый Уилл не выказывал никакого смущения. Оставаясь заторможено-равнодушным, он покорно стоял перед Ганнибалом, опустив голову. Доктор Лектер быстро его осмотрел, но не заметил следов издевательств Играма. Похоже, он сумел запугать своего пациента. Да и вряд ли Уилл давал повод – такого покорного барана еще поискать надо было! От внимательного взгляда Ганнибала не укрылись хорошо развитые икры низшего – похоже, в своей прошлой жизни Уилл занимался бегом. Да и в целом он выглядел подтянутым, в хорошей форме. Почти жаль, что такая чудесная оболочка скоро лишится души, став просто живым куском мяса. Ганнибал помог Уиллу встать под душ, открыл воду. От холодных струй низший поежился, кожа моментально пошла мурашками. Ганнибал неспешно закатал рукава, наблюдая за мерзнущим Уиллом, и лишь потом отрегулировал температуру, пустив горячую воду. Низший сразу выпрямился и даже чуть ожил. Сняв со стены мочалку и отметив про себя, что надо бы приобрести еще одну, Ганнибал выдавил на нее жидкое мыло и стал намыливать Уилла. Неизвестно, что возымело действие - таорин или горячая вода, но Уилл смотрел на него уже вполне осмысленно - удивленно и благодарно. - Не смотри на меня, когда я тебя намыливаю. Не создавай неловкую ситуацию, - Ганнибал усмехнулся, растирающими движениями размазывая пену по гладкой груди и животу низшего. Но одурманенный таорином Уилл пропустил его слова мимо ушей. Он зачарованно следил за Ганнибалом, на его бледных щеках расцвел румянец, а алые губы призывно приоткрылись. - Ты превращаешь процесс мытья в какое-то эротическое действие, - шутливо проворчал Ганнибал и развернул Уилла спиной. Тот инстинктивно оперся руками о стенку душа, в то время как Ганнибал намыливал ему плечи и спину. Металлический ошейник тускло мерцал под хлопьями пены. Натирая Уиллу поясницу, Ганнибал невольно зацепился взглядом за крепкие и упругие ягодицы низшего. Не удержавшись, скользнул свободной рукой от плеча Уилла вниз по спине, огладив пальцами ребра, спустился к бедру и положил ладонь на моментально напрягшуюся ягодицу. Чуть сжал. Уилл сдавленно выдохнул. «Захочется позволить себе немного вольности. Появится даже чувство, что никто не заметит, не узнает…» - в голове Ганнибала зазвучал ехидный голос Чилтона. Чертыхнувшись и тряхнув головой, Ганнибал довольно грубо развернул Уилла обратно к себе лицом, намереваясь уже домыть низшего и одеть. - Издеваешься, да? – Ганнибал отвел взгляд от напрягшегося члена Уилла. Таорин вроде должен притуплять сексуальную активность, нет? - Доктор… Лектер, - хрипло позвал его Уилл, и стоило Ганнибалу встретиться с ним взглядом, как низший вдруг потянулся к нему и, цепко ухватившись за отвороты рубашки, впился в его губы неловким поцелуем.