Контакты третьего рода

К тринадцатой неделе Джон уже ощутимо поправился, и притворяться, будто старая одежда ему удобна, больше не удавалось. Он купил парочку более широких джинсов и рубашек, подумав, как повезло женщинам: для них есть специальная одежда с запасом для увеличивающегося живота, и её не приходится менять каждый месяц. Закончился токсикоз, но ему на смену пришли изжоги. Разумеется, они были естественны, ведь увеличивающаяся матка (и уж тем более М-матка, для которой вовсе не предусмотрено места в организме) давила на желудок, который реагировал соответственно. Просто Джон надеялся, что изжоги появятся позже. Даже дробное питание и диета до конца не спасали, достаточно было не замедленно, а с обычной скоростью встать или улечься на спину, а не на бок, как жгучая волна начинала подниматься по пищеводу. Приходилось носить себя, как кувшин с драгоценным вином, который никак нельзя расплескать. Теперь Джон точно знал, откуда появляется плавность и мягкость беременных женщин. Такие вожжи самую порывистую даму сделают осторожной в движениях. Зато к постоянному нервному состоянию Джон уже привык и стал лучше себя держать в руках. Срывы, конечно, случались, но реже. Вновь обретенное умение соблюдать спокойствие в напряженных ситуациях очень пригодилось, когда Шерлок пропал. Пока в течение дня он не появлялся и не присылал смс, Джон не волновался — увлекся делом, случается. Но когда наступила ночь, и муж не ответил на послание Джона, а попытка позвонить провалилась, так как «абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети», доктор начал злиться. Ну конечно, оберегать его от опасных дел нужно, а что он тут с ума сходит, представляя разные ужасы, произошедшие с Шерлоком — это так, ерунда. В два часа ночи он сообразил позвонить Майкрофту. Тот явно заволновался. По-майкрофтовски деятельно: уточнил, где и когда Джон видел Шерлока в последний раз, подробно расспросил о его последних делах, а также попросил напомнить о самых опасных делах за последние три месяца и велел ложиться спать, пока он будет заниматься розыском. Будто возможно заснуть в таких условиях. Джон решительно оделся, взял пистолет и уселся в кресло в гостиной, уставившись на бычий череп, висящий на стене. Бежать и спасать – это, конечно, хорошая идея, но вот беда — куда бежать он не знал. Однако сидеть и ждать, пока люди Майкрофта будут выручать Шерлока, тоже было неприемлемо. Майкрофт не допустит его к делу из-за чёртовой беременности! Сообразив, о чём только что подумал, Джон принялся мысленно извиняться: «Прости-прости, я тебя действительно хочу, только сейчас, когда любимый человек пропал, так несвоевременна любая слабость. Он ведь хочет быть тебе вторым отцом, Шерлок почти твой второй родитель, понимаешь? Он нам нужен, обоим!» Джон, наклонив голову, ожидал — вдруг дитя толкнется. Разумеется, ещё рано, ну, а все же? Из живота никто и не думал отвечать, но общаться с будущим ребенком уже стало привычкой носящего плод мужчины. Так же, как стало привычкой в случае намека на опасность или в толпе защитным жестом инстинктивно прикрывать живот руками. Это было глупо, но необоримо. Джон и не пытался бороться, зачем? Не хуже, чем бегать ночью за киви. Такое бывает с беременными и после родов проходит. Поговорив с ребенком, Джон решительно принялся набирать номер Лестрейда. Он не знал, о чём будет говорить, но сидеть в глухом ночном молчании показалось невыносимо. Инспектор ответил сонным и встревоженным голосом: — Джон, что случилось? — Грег, ты извини, что я звоню, я бы не стал тебя беспокоить, но Шерлок пропал, — Джон вдруг сделался косноязычен, он едва выталкивал из себя слова. — Как пропал? Куда пропал? — в тоне инспектора явно прибавилось волнения, а сонливость исчезла вовсе. — Если бы я знал, куда — это не было бы «пропал». Понятия не имею, куда эта зараза делась и почему на звонки не отвечает, — Джон взъярился так же легко, как легко впал в уныние несколько минут назад. — Узнаю — пойду туда и убью. Хоть переживать перестану, где он бегает, когда буду знать, что лежит себе смирно в гробу и никуда больше не денется! — Стоп, какое «убью»? — растерялся инспектор. Джон визгливо хохотнул и задушевно поведал: — Своими руками задушу, чтобы не повадно было пропадать, — и тут же, представив себе картину с мертвым Шерлоком у себя на руках, заплакал. Куда только подевалось его умение держать себя в руках, которым он так гордился пару часов назад. — Не впадай в истерику! Сейчас приеду, со всем разберемся и вернем твоего блудного Холмса. Ты дома? — судя по звукам, Лестрейд уже вскочил с кровати и пыхтел, вроде бы наклоняясь. Собирается, понадеялся Джон. — Дома. Жду. — До скорой встречи, — инспектор дал отбой, и Джон зачем-то ещё послушал длинные гудки, прежде чем нажать кнопку с красной телефонной трубкой. Всхлипнув ещё пару раз, он пошёл умываться. Скинул свитер — дома, тот совсем не нужен, весна тёплая. Посмотрев на себя в зеркало — нос красный, опухший, глаза заплывшие, щетина отросла — оценил: — Небритая беременная истеричка. И засмеялся, прикрывая лицо мокрыми ладонями, привалившись к стене и ощущая спиной холод кафеля, впивающиеся крючки и махровые полотенца. Приехавший Лестрейд застал Джона уже более-менее успокоившимся и деятельным. Джон просматривал почту Шерлока — разумеется, у него был пароль, ведь иногда Шерлоку так тяжело встать с дивана, гораздо проще велеть Джону сесть за ноутбук и ответить на письма под диктовку. По сути, Джон уже нашёл то самое письмо… Вероятнее всего то, после которого Шерлок и сорвался на расследование. Хотя помощник детектива не исключал, что могло найтись ещё более интересное дело, чем сообщение о складе фальшивомонетчиков, и скрупулезно перечитывал все письма за последнюю неделю. Прикованный к батарее Шерлок, судьбу которого обсуждали арабские террористы — к сожалению, они не стали полагаться на его незнание языка, а отошли подальше и говорили тихо, лишив детектива возможности подслушать — начинал осознавать свою беспечность и самонадеянность. Он и раньше часто рисковал собой и отмахивался от Джона, волновавшегося за его жизнь. Но теперь-то его смерть не является личным делом! Погибнув, он бросит Джона с ребенком и сам не увидит, кто родился — ведь он до сих пор даже не знает пола ребенка — и это неудовлетворенное любопытство, как и внезапно проснувшееся чувство ответственности за судьбу партнера, оказались куда сильнее, чем Шерлок мог предположить. Шерлока глодала совесть. Она оказалась довольно ехидной особой, которая заявила: сам виноват, нельзя же быть таким дураком и бросаться лично проверять любую информацию, зная, что она опасна, даже без подкрепления. Нельзя быть идиотом и даже не сказать, куда идет, только бы Джон не отговорил от дурацкого поступка или не последовал за ним. Возможно, Шерлок додумался бы до ещё чего-нибудь душеспасительного и полезного для себя, но тут его грубо прервали: он услышал, как на склад кто-то проник и мелкими перебежками стал продвигаться вглубь. Человек шесть-семь, прикинул Шерлок, слонищи, так топочут, как их только не услышали? — Полиция, сдавайтесь, руки за голову! Шерлок покачал головой — полицейские работали, как всегда, скучно и грубо. Он не мог одобрять их методы. Тут к нему подбежали Джон и Грегори. У инспектора, к счастью, были ключи, подходящие к наручникам. Полминуты — и Шерлок поднялся, потирая руки. Тут Джон с тихим вскриком упал на четвереньки. Шерлок подхватил его, с ужасом оглядывая в поисках раны и думая: выстрела не было — значит, метательное оружие, дротик или нож. Он шарил по телу мужа, а тот с искаженным болью лицом сказал: — Не там. Икры. Помассируй икры. Шерлок принялся массировать, раз попросили. Глубину своего шока он понял, слушая объяснения Джона перепуганному Лестрейду: — Судорога. Просто судорога. Шерлок о таком даже не успел подумать. Гений, как же. Совсем нюх потерял, испугавшись за Джона. Инспектор покачал головой — ему было непонятно, с какой стати вдруг у Джона судорога, не плавал же в холодной воде да и бегал не слишком много. Тем более такая сильная чтобы упасть! Сам Джон, отстранив руки Шерлока, ещё потер мышцы и захромал прочь. Шерлок догнал его, но опереться на его руку муж так и не захотел. Детектив сам не мог бы объяснить, почему его так зацепило дело Рашида Рауфа. Еще два месяца назад было совершенно очевидно, что считать закрытым дело нельзя: склад-то нашли, а вот владельцев – нет. Шерлок копал во все стороны, искал зацепки, как одержимый, а в итоге ответ пришел от одного из его осведомителей, написавшего о втором складе — с фальшивыми деньгами. Впрочем, и оружию там тоже нашлось место. Шерлок, ведомый азартом, помчался проверять и попался. Кто мог ожидать, что именно в тот момент, когда Шерлок проберется на склад в поисках улик, сюда же приедут главы двух группировок: террористической и бандитской, собирающиеся объединить свои усилия на ниве преступной деятельности. Они намеревались, ни много ни мало, обрушить английскую экономику, вбросив в систему миллионы фальшивых фунтов и одновременно с этим совершив небывалую массовую хакерскую атаку на самые крупные банки, чья защита уже заранее была прощупана и признана вполне доступной. Дело было не только политическим, но также и финансовым, многие заинтересованные нагрели бы руки на этом экономическом пожарище. Благодаря Шерлоку, операция сорвалась, и он испытывал глубочайшее удовлетворение, схожее с мстительной радостью. Сам детектив не стал докапываться до корней своего увлечения этим делом, но если бы он хоть немного задумался, то понял бы, что его слишком зацепила история со срывом правительственной антитеррористической операции. Впрочем, думать об этом он как раз не хотел и, затолкав подальше мысли о своей никчемности, сделал вид, что легко пережил поражение. Но на самом деле легко пережить подобное удалось бы мало кому (а может и вовсе никому) и сейчас Шерлок чувствовал себя отыгравшимся. К сожалению, полностью насладиться победой не удалось. Джон с ним практически не разговаривал. Раньше Шерлок и представить себе не мог, что такой элементарный бойкот сможет вызывать в нем паническое бессилие и ощущение потери земли под ногами. Он слишком врос в Джона, стал окончательно зависим и ничего не хотел с этой зависимостью делать. Хотел лишь помириться. Совсем не разговаривать с Шерлоком не удавалось: когда в пять утра просыпаешься с воплем от судорог в ногах, и муж бросается их растирать, до тех пор, пока не станет легче, как-то неловко после этого делать вид, что вы не общаетесь. Но Джон действительно был холоден и два дня сводил общение к минимуму, делая вид, что не обращает внимание на Шерлока. Именно столько времени понадобилось Шерлоку, чтобы решить: Джону пора по врачам. Аргумент у него был железный — судороги, у которых наверняка есть какая-то причина. Скорее всего, они возникли из-за недостатка магния в организме, но надо же проверить и вообще пройти очередное обследование. Джон мысленно почувствовал единение со всеми пациентами, не желающими проходить обследований, но энергии Шерлока трудно было сопротивляться. Тем более как врач он и сам понимал необходимость наблюдения за течением беременности, даже обычной, а уж тем более — мужской. Не хватало только допустить осложнения. Поскольку его врач был не в городе, а на засекреченной исследовательской базе — вроде той, откуда Джона похитили, но ближе к Лондону (Джон думал, что в последнее время в его жизни стало слишком много посещения секретных баз, того и гляди ему запретят выезжать из страны, чтобы не выдал пару-тройку государственных тайн), то отправились к нему днём. Джон и Шерлок планировали переночевать на месте: из-за анализов, которые необходимо сдавать натощак. В дороге Джон упорно читал, понимая впрочем, что скоро его игре в молчанку конец. При других людях он демонстрировать Шерлоку ничего не будет, это Холмсы любители игры на публику, а Уотсон предпочитает решать все один на один. Он и забыл, что они не появлялись тут с тех пор, как поженились. Пришлось принимать поздравления и с улыбкой рассказывать, как здорово быть мужем этого проклятого эгоиста Шерлока. Проклятый эгоист слушал комплименты себе и счастливо улыбался. Потом его куда-то увели, а медсестра принялась за обыкновенные взвешивание и измерение живота. Джона похвалили за то, что не набирает веса слишком стремительно — будто он, взрослый человек, мог не понимать, как важна диета для здоровья ребенка и мог бы набрасываться на вредную еду или есть слишком много. Впрочем, тут же вспомнил своих пациентов и признал, что люди редко слушают голос рассудка и заботятся о здоровье, своем или близких именно так, как советуют. Но Джон слишком ценил это фантастическое чудо, случившееся с ним, и не мог отнестись пренебрежительно к своему ребенку. После обычных процедур и бесед (в том числе о проклятых судорогах) Джону сказали, что нужно сделать забор околоплодной жидкости. Внутри все сжалось, Джон принялся озираться в поисках мужа, которого было бы здорово держать за руку во время неприятного действа, но он ещё не вернулся. Потому через некоторое время Шерлок был весьма неласково встречен нахохлившимся Джоном: — И где ты теперь изволил пропадать? Надеюсь, тебя инопланетяне не трогали? — Нет, меня всего лишь хотели завлечь в свои сети безумные ученые, — улыбнулся муж. — Зачем? — Ну, судя по всему помирали без моей крови, но зачем она им нужна — не сказали. В смысле соврали. — И ты еще не разобрался зачем? Ох, чувствую, мы отсюда не уедем, пока ты не узнаешь подоплёки дела. Шерлок довольно улыбнулся, и Джон прикрыл лицо руками. Вот только разыгравшегося любопытства Шерлока им и не хватало! Всё выяснилось на следующий день. Забрав у Джона анализы, медсестра отправила его к доктору Глэскотту, причём обязательно вместе с Шерлоком. — Мы провели анализ ДНК ребенка, и на этот раз он не совпадает полностью с вашим, доктор Уотсон. — То есть у него есть где-то второй отец? — хмуро уточнил Джон. Эта мысль ему откровенно не понравилась. — Да, — доктор засиял, — Исходя из предыдущих случаев, мы осмелились сделать одно предположение и проверили его. Фактически вторым отцом мальчика является ваш муж, мистер Холмс. Надо полагать, обследуя вас инопланетяне нашли достаточно генетического материала… хм, да. Такое уже случалось. Джон покраснел, вспоминая, как пред похищением уехал на базу впопыхах, едва ополоснувшись, после довольно бурного секса с Шерлоком. В тот день неугомонный детектив в своей манере просто вытолкал любовника ехать поскорее. Оно и к лучшему… наверное. Уж во всяком случае, Джон точно рад, что вторым родителем не является кто-то чужой. Но вот как к этому отнесется сам второй родитель? Джон с опаской поднял глаза на Шерлока. Шерлок сиял, гораздо ярче всякой лампочки, так как сияние лампочки бледнеет на солнце, а тут солнце, казалось, померкло, по сравнению с Шерлоком. — Джооооон, — выдохнул он. — Это наш ребенок! Он вскочил со своего кресла, благоговейно положил руку на живот Джона, потом посмотрел в глаза и повторил: — НАШ мальчик! Когда они вышли из кабинета, Шерлок заявил: — Джон, мне надо поговорить с ним! — И указал на живот. — Ээээ, и что тебе мешает? — уточнил Джон. — Ну не в коридоре же? Они пошли в комнату, где Шерлок усадил Джона на кровать, аккуратно поднял его свитер и рубашку. Приложив ухо к животу, он послушал, потом положил руку на живот и стал говорить самым нежным тоном: — Привет, малыш. Я… твой папа. Меня зовут Шерлок, а у тебя пока нет имени, потому что мы его ещё не придумали. Знаешь, я только сегодня узнал, что оказывается это я твой папа и, хотя я и раньше любил тебя, как сына Джона, но теперь я… просто счастлив. Шерок чуть запинался, кажется от волнения. У Джона навернулись слезы на глаза. Шерлок никогда не был настолько ласков. Даже трудно было представить, что когда-то столь равнодушный в сфере «обычных эмоций» (то есть не вызванных преступлениями) человек, настолько обрадуется сыну. Он не мог ожидать такого от своего мужа, хотя знал — тот может быть замечательным, когда это так необходимо, и тем сильнее он впечатлился. Дома Шерлок полдня переваривал новость, зачем-то полез в интернет, заказал на дом продукты с доставкой, получил их, а потом пришёл к Джону с заявлением: — Мы плохо готовимся к рождению сына. Им уже пора заниматься. С детьми нужно разговаривать, можно им читать и давать слушать музыку, предпочтительно классическую. Он явно прочел какую-то «полезную статью». Джон обреченно застонал про себя и принялся спорить: — Я разговариваю, да и ты теперь тоже! — Этого мало! — Шерлок достал книгу под названием «О нашем мире» — Пора его учить! Так Джона вынудили выслушивать вместе с будущим сыном, как Шерлок читает вслух. Надо отдать должное — его выразительный баритон продолжал очень нравиться Джону и, поскольку он не вслушивался в слова, а наслаждался интонациями, закончилось всё вполне ожидаемо — Джон набросился на мужа и зацеловывал его, пока тот не отбросил книгу. Следующей была скрипка. Вполне ожидаемо, раз уж детям в утробе полезно слушать классическую музыку. Счастье, конечно, что именно музыку, а не те безобразные мяукающие звуки, которыми Шерлок порой досаждал окружающим. Под скрипку можно было хотя бы газеты читать. Правда, когда Шерлок принялся выбирать более спокойные мелодии, Джон начал засыпать. И он подозревал, что ребенок тем более спит. В конце концов, ему там делать особо нечего и все дети большую часть времени в животе спят. «Надо будет учесть и попытаться заставить Шерлока играть колыбельные сыну, когда тот родится», — решил Джон. Но это было приятно. Засыпать, любуясь на стройный силуэт мужа, такого восхитительно-артистичного, со скрипкой в руках. Джон не сразу понял, что произошло. Просто музыка перестала быть спокойной, и будто в такт бурным завываниям скрипки в животе что-то содрогнулось. В первый момент, Джону спросонок просто показалось, что какой-то пузырек газа стучит в неположенном месте. «Как он туда забрёл?» — Вяло подумал доктор и подскочил. — Шерлок! Он стукнул меня! Ребенок толкается! Шерлок чуть не выронил скрипку, но положил ее на каминную полку и только тогда благоговейно опустился пред Джоном на колени. Он положил руки на живот, но ничего не ощутил — ребенок затих. — Но он точно толкался! — сказал Джон — Верю. Интересно, это значит, что «Валькирия» ему нравится, или он выражал свое возмущение? — Ставлю на второе, — сказал Джон. Сам он не был поклонником Вагнера. И они захохотали. Это был просто невероятный день.