— Lafur Arnalds feat. Arn — So Far —
Стало тепло. Запахи гнили и протухшего мяса сменились на свежесть утренней травы. Под ногами приятно проминалась мягкая земля, а кожи касались колыхающиеся на ветру подсолнухи. Не хотелось открывать глаза от мыслей, что ощущения могли оказаться обманкой или приятной фантазией, которая при пробуждении разобьётся словно стекло на сотню осколков. И будет тьма. Будет кровь. Но она рискнула. Смотрела вдаль и не понимала, какие чувства терзали её: радость или… беспокойство? Поле подсолнухов. Высокие цветы скрывали миниатюрную фигуру, образуя защитный кокон. А за полем излучал вибрации и притягивал к себе старый деревянный сарай, о котором Соня когда-то пообещала себе больше не вспоминать. Он игрался с ней, с её подсознанием. Он хотел напомнить ей, с чего началось всё безумие, в котором оказались заперты невинные люди. Она пошла неуверенно, но другого выхода не было. Ветер развевал её волосы и окровавленное порванное платье. Ей не было жалко портить его. Красивое, но всё омрачал факт того, какой монстр его подарил. Подарил, приодел, а потом убил. Такое в голову могло прийти только Рувику. От каждого шага ноги становились ватными, неподатливыми, а сердце больно билось о грудную клетку. И, когда поле осталось за спиной Сони, она подняла взгляд на крышу сарая, от которой вниз спускалась неприметная лестница. На столь большой высоте по хрупким деревяшками осторожно переступала девочка в джинсовом комбинезончике и с завязанными в два хвостика светлыми волосами. Уходи оттуда… Ей хотелось кричать, но губы не размыкались, будто кто-то зажал рот и заставлял лишь наблюдать со стороны. Внутри помещения послышался звонкий смех мальчика и девочки. Соня резко сорвалась с места и дёрнула за ручку двери, но она ожидаемо не поддалась. Слишком острая: в ладонь вонзились несколько занос. Пришлось обойти здание и найти окно, которое тоже оказалось закрытыми изнутри. Но через него она увидела их. Совсем юных и невинных. Соня не смогла оторвать взгляд от детских и беззаботных игр брата и сестры, которые не подозревали о том, что скоро будут гореть в адском пламени. Девочка из небольшой дыры на крыше так же смотрела на них, но в её глазах была боль и обида. Она хотела крикнуть, хотела обратить на себя внимание столь увлечённых друг другом родственников. Но почему-то не сделала это. По её щеке потекла одинокая слезинка, которую она сразу смахнула пальцами. Девочка увидела, как мальчик отложил свою мягкую игрушку в сторону и посмотрел на сестру тем взглядом, которым он не смотрел на неё. Было обидно. Было противно. Противно стало и от их поцелуя. К горлу поступил ком и захотелось стошнить, хотелось плакать. Слезы покатились сильнее, но девочка не закричала. Она молча смотрела, как Рувик, которого девочка боготворила и возвысила над всеми, растоптал её чувства и плюнул сверху. Соня стучала кулаками и била стену сарая ногами, но никто её, разумеется, не услышал. Она — бестелесный призрак, что был не в состоянии повлиять на пьесу. Её участь — наблюдать со стороны за главными героями. — Нет! — крикнула девушка, и каждый её удар кулаком по окну становился сильнее и сильнее, но не разбивал на вид хрупкое стекло. — Рувик! Лаура! Девочка на крыше на дрожащих ногах спустилась по лестнице и, не оглядываясь, ушла в море подсолнухов. Соня поспешила остановить её, не дать совершить главную ошибку в жизни. Но к девочке уже подошла толпа разъярённых мужчин с факелами и вилами. — Соня, ты почему плачешь? — спросил кто-то из них. — Тебя кто-то обидел? — Всё хорошо, — она быстро стёрла пальцами оставшиеся слёзы, но из-за покрасневших глаз ей никто не поверил. Что было весьма ожидаемо. — Не обманывай нас, — не унималась толпа. — Скажи имя своего обидчика, и мы его накажем. От последнего слова девочка вздрогнула и удивлённо посмотрела в лица мужчин. Девушка, стоящая за её спиной в нескольких метрах, затаила дыхание и была готова вот-вот и сама пустить слезу. Но она сдержала эмоциональный порыв и сохранила остатки самообладания. ОН хотел, чтобы Соня испытала эти чувства вновь. И он одержал маленькую победу: девушку окутали вина и отчаяние. Отчаяние из-за осознания, что она не могла повлиять на прошлое. И вину за то, что сейчас собиралась сказать девочка. — Рувик… Лаура, — маленькая Соня неуверенно показала на сарай, и толпа недоумённо взвыла. — Они… там… вместе. — Отвратительно… — прошептал кто-то из людей, догадавшись, на что она намекала. — Богохульство! На их лицах отразилось презрение. Девушка в отрицании завертела головой, когда мужчины без слов обошли девочку, держа наготове факелы. Мир вокруг Сони, как в популярных фильмах, замедлился, когда они обошли и её — бестелесного призрака. Она вновь почувствовала противное и липкое чувство ненужности. Уже не существовала для них, как и они для неё. Всего лишь жалкие воспоминания. Люди в порыве ненависти подожгли здание, в котором ещё находились Рувик и Лаура. Раздались крики девочки, от которых все не на шутку испугались. Но никто ничего не предпринял, ни в ком не пробудилось чувство совести за умышленную смерть детей. Они ненавидели их родителей из-за невообразимых богатств, которых они бы никогда не достигли. На миг они возненавидели и их потомство за неестественную запретную любовь. Но крик Лауры вернул их в реальность. Нет! Соня оттолкнула мужчин, которые и не заметили подбежавшую к горящему сараю девушку, а через мгновение они и вовсе исчезли у неё за спиной. От огненного дыма неприятно защипали глаза, стало нечем дышать. Соня на миг представила, что чувствовала в тот миг по её вине умирающая в адском пекле Лаура, и содрогнулась от страха и нарастающей паники. Она подошла к двери в попытке плечом выбить её с петель или сломать хрупкий замок. На удивление, преграда с лёгкостью открылась. — Рувик! Лаура! — крикнула Соня, прикрывая лицо от огня. Но в сарае было призрачно пусто, за исключением распространяющегося по зданию огня. — Рувик? Девушка заметила приоткрытое окно, из которого, видимо, Лаура и помогла спастись брату. Только потом Соня узнала, что он тоже пострадал от пожара, получив глубокие ожоги по всему телу. Его душа была искалечена и осквернена, и от прежнего доброго Рувика, которого она знала, не осталось и следа. Если бы девушка тогда знала, что её поступок запустит цепочку смертей ни в чем не повинных людей и позволит безумцу и его последователям проводить безумные эксперименты, то смогла бы загладить чудовищную вину и всё изменить. Лаура, ты не заслуживала это… Это моя ошибка, ты не должна была умирать. — Да, не должна была, — Соня услышала за спиной до боли знакомый голос и застыла на месте, тело парализовало. Она медленно обернулась, встретившись взглядом с юной девушкой в аккуратном красном платьице с белым воротничком, с красивыми длинными чёрными волосами и молодым прекрасным лицом без единого изъяна. — Зачем ты это сделала? — с грустью прошептала Лаура, прикрыв глаза. — За что ты так со мной? Нет, её уже нет. Она умерла тогда в огне. Это была больная иллюзия Рувика, но такая реалистичная и пугающая. Как и всё в его мире. Лаура взглянула на девушку, и в прекрасных глазах отразился пожар сарая. Её кожа за мгновение покрылась язвами и ожогами, волосы разлохматились и спутались, а из рта и глаз потекла багровая кровь. Девушка закричала оглушающим писком и, возникнув перед Соней, схватила её за плечи изуродованными руками, на которых отрасли длинные гнилые когти. — Зачем ты меня убила?! — вновь крикнула Лаура. Обеих девушек окутало жаркое пламя, но истошно кричала только Соня, а изуродованная Лаура смеялась нечеловеческим голосом, испытывая от её вопля удовольствие. За спиной появилась вторая пара рук, платье порвалось и спало с обнажённого и уродливого тела. Чёрные длинные волосы упали на лицо и наполовину прикрыли его, но попавшая в плен монстра девушка не смогла отвести взгляда от впалых глаз, что проникали в сознание и делали его совершенно беспомощным. Сгори же! Соня почувствовала, как пламенело не только ослабевшее тело, но и истерзанная душа. Душа, жаждущая долгожданного покоя. И вскоре она получила его. Уже не было жарко и больно. Плечи не сжимали когтистые руки Лауры, не впивались когти в её нежную кожу. Но это чувство продлилось недолго. Рувик не хотел так быстро отпускать свою пленницу из царства кошмарных воспоминаний.***
— Пожалуйста, остановись… Стало темно и душно. Запах сырости и медикаментов забил нос, вызывая кашель и тошноту. В тишине больничного кабинета слышались звуки капельницы и звон стеклянных пробирок. — Пожалуйста… Она лежала за ширмой, связанная на койке грубыми кожаными ремнями в районе ног, бёдер и кистей рук. Голос давно покинул её, кричать не было сил и желания. Из-под опущенных ресниц она наблюдала, как Рувик стоял возле медицинского стола к ней спиной и готовил скальпели и уколы. Он уже не был тем добрым невинным мальчиком, которого она знала с детства. Перед ней стоял возродившийся из адского пепла монстр, не знавший жалости и сострадания. И этого чудовища создала она своими маленькими ручками. — Милая Соня, — от его голоса хотелось спрятать в угол, словно маленькой мышке. Он звучал в помещении и в её голове, разрывая изнутри. — Неужели ты не ценишь то, что я для тебя делаю? Ты стала счастливицей и получила возможность изменить ход истории. Твой разум совместим со STEM. Разве это не замечательно? Он повернулся к ней с острым медицинским скальпелем в руках, смотря безумными и горящими от желания достичь заветной цели глазами. Соня молчала, но на языке крутились нецензурные слова, которые она бы ему с удовольствием высказала. Если бы… не была связана и избита перед «больничным сеансом». — Лаура… мертва, — прошептала девушка на койке, когда к ней подошёл палач. — Ты… не вернёшь её. — Ошибаешься, милая, — он на удивление ласково провёл тыльной стороной ладони по её щеке, на которой выделялся пожелтевший синяк. — У нас уже была удачная попытка, помнишь? Скоро ты станешь ею, и мы с Лаурой вновь будем вместе. Соня устало ухмыльнулась. В свете лампы в руке Рувика заблестел острый металл. Она знала, что над ней планировали поглумиться, насладиться её мучениями в последний раз, до последнего вдоха. Нет, она не хотела этого. Она должна была умереть быстро и без страданий. Сначала отец-тиран, пристрастившийся к бутылке, вытирал о неё ноги. Потом больная любовь к странному мальчику из не менее странной богатой семьи с запретными чувствами к сестре затуманила разум и заставила пойти на безумства. И в итоге от реализации мечты уже повзрослевшего и лишившегося всей человечности безумца она проживала последние дни в больничной палате и играла роль подопытного кролика. Сколько ещё она должна была испытать боли, чтобы обрести положенное счастье? — Когда ты остался один, — неожиданно прошептала Соня, останавливая руку Рувика, — я хотела извиниться за то, что сделала. Но ты изменился, и я поняла, что сделаю ещё хуже. Хуже самой себе, когда сознаюсь в том, что, — её прервал на мгновение кашель, из губ вытекла струйка крови, — из-за меня умерла Лаура. Лицо Рувика исказилось от смеси эмоций: удивления, злости, ненависти и отчаяния. Он дрожащей рукой скальпелем дотронулся до нежной кожи на шее Сони и в истерике крикнул: — Что ты несёшь? — он надавил лезвие сильнее, оставив небольшую царапину. — Сарай подожгли те деревенские уроды из-за ненависти к моим родителям! — Ты всегда верил в это, Рувик. Даже я говорила об этом. Но это была ложь. Я увидела вас с Лаурой. Там. Я любила тебя, — в уголках её глаз появились слёзы, но не из-за тёплых воспоминаний из детства, а из-за боли, что она испытывала душой и телом. — Я хотела, чтобы ты так же смотрел на меня, как смотрел на неё. Но, когда я увидела, как ты поцеловал её… я ненавидела тебя. И когда туда пришли люди, я им рассказала о вас. Соня видела, как Рувику было сложно удержаться, чтобы не перерезать ей горло раньше времени. Но он ожидал услышать финал это трагической пьесы, главными героями которой они стали. Девушка решила взять её в свои руки и переписать финал, который не вписывался в его планы. — Я думала, что с её смертью ты посмотришь на меня… таким же взглядом. Но ты изменился. И теперь я понимаю, что это Я… своими руками создала того Рувика, что сейчас мучает меня и остальных. И лучше бы ТЫ сгорел в пожаре, а не твоя сестра… — Заткнись! Лезвие прошлось по её горлу. Сначала она почувствовала острую боль, на место которой пришло умиротворение и пустота. Соня не мучилась: такой финал пьесы был самым счастливым для неё. Больше она не слышала отчаянных криков Рувика, который в порыве безумия разбросал стеклянные баночки и медицинские приборы со стола и пнул ногой безобидную ширму. Он остался один со своей болью, ненавистью и отчаянием, а постепенно стынущее тело девушки окрасилось в собственную кровь и обрело долгожданный покой. Она со стороны наблюдала за этим. За своей смертью. Было неприятно, но терпимо. Сейчас Соня искренне любовалась, как уже страдал источник кошмара от понимания, что больше не насладится её муками. По крайней мере, до последнего времени… Стоя в пропахшем сыростью углу кабинета, она внимательно следила, как Рувик в попытках изменить положение скальпелем содрал кожу с её головы, чтобы добраться до мозга. Маленькой циркулярной пилой он вскрыл череп и дрожащими руками вытащил склизкий мозг, поместив его в заранее подготовленную ёмкость. Соня почувствовала новый приступ тошноты от этой сцены. Она никому бы не пожелала увидеть, как вскрывал их черепные коробки псих в окровавленном халате. Рувик в отчаянной попытке подключил к мозгу датчики, чтобы проверить его жизнедеятельность. Но его ждал крах. Разум погибшей девушки не отвечал на его манипуляции. В коридоре послышался стук туфель, и в кабинет зашёл доктор Хименез. — Господи Иисусе… — прошептал доктор Хименез и забежал за медицинскую ширму. — Господи… Что ты натворил?! Рувик раздражённо фыркнул, положив в раковину с чистой водой окровавленные ножи и инструменты для хирургических операций. — Что ты натворил?.. — голос доктора стал тише, его глаза широко раскрылись и в упор смотрели на юношу. — Больница же предоставляет тебе «материалы» для твоих безумных экспериментов. Зачем ты это сделал?.. — Это месть за Лауру, — спокойно ответил Рувик, ополаскивая ржавое железо водой от уже засохшей крови. — Не беспокойся, Хименез, подопытный умер во имя науки. Но я слишком переоценил «материал»: он был непригоден для моей теории, и симбиоза не произошло.***
— Это было удивительно. Образы из воспоминаний вмиг исчезли с глаз девушки, она находилась уже в заброшенном кабинете с отвалившейся настенной плиткой и разбросанной мебелью. Теперь его голос звучал со всех сторон и в её голове. За спиной послышались тихие шаги, но Соня не спешила оборачиваться, всё ещё глядя на место, где некогда стояла койка с её хладным мёртвым телом. — Я впервые ошибся. Если бы тогда приложил больше усилий, у меня бы всё получилось. Эксперимент бы удался, — Рувик ухмыльнулся. — Но это уже неважно. Хоть ты совместима со STEM, скоро ты ощутишь, каково это — умирать дважды. Едкий смех, от которого кровь застыла в жилах. Он подошёл к девушке и встретился с её пустым взглядом, повторяя жест с нежным прикосновением к щеке, по которой стекла солёная слеза. — Не плачь, милая, — на удивление нежно прошептал Рувик. — Я могу исполнить твоё желание и полюбить тебя, как я любил Лауру, пока ты окончательно не поглотилась мною. Ты рада этому? Соня отвернулась, прерывая зрительный контакт. Мысли смешались в кучу, захотелось вновь забиться в угол. Но стоило ли это делать? Он показал ей прошлое, показал её воспоминания, чтобы она возненавидела саму себя. Чтобы она осознала, что положила начало безумию и убийствам. И он добился своего. Соня чувствовала себя козлом отпущения и была готова умереть не только телом, но и душой, окончательно её лишившись. Ей следовало поплатиться за свои ошибки. Глаза Сони прикрылись, а сознание прислушалось к внутренним ощущениям. Она умирала. Они оба это знали. Только Рувик, терзаемый жаждой получить абсолютный контроль над STEM, пытался сломить волю девушки и поглотить без остатка. Он увидел в ней преграду и относительно равного соперника за право лидерства. Он уничтожал, а она собирала. Возможно, именно поэтому Мёбиус и относился к её разуму с таким трепетом и заботой. Поэтому они ждали, когда она сделает следующий шаг. Соня не могла изменить прошлое, но в её силах было предотвратить дальнейшие преступления Рувика и помочь детективу Кастелланосу выжить в этом безумном мире. Да, она могла это сделать. — Рувик, — прошептала так ненавистное ей имя девушка, взглянув исподлобья на стоящего около неё безумца. — Ты согласна, милая? — он взял прядь светлых волос, открывающую вид на оголённую ключицу, и замотал на указательный палец. — Пошел ты, урод.***
— Сэр, STEM нестабильна, и пациент №6 почти потерял жизнеспособность! Прикажите отключить её? — Нет, ещё не время. №6 может внести свой вклад в наш план. Мы доказали, что Рувик главное сознание, но оно не полностью управляет STEM. Он попытался взять под контроль её разум, но она сопротивляется и не подпускает его к подключённым… — Сэр! №6 проявляет сильную активность! Её на время подавил Рувик, и она перестала подавать сигналы. Но сейчас сигнал вернулся, состояние стабилизовалось. — Это невозможно! Её жизненные показали были почти на нуле. У №6 был сбой в синхронизации со STEM. — Похоже, она смогла воспротивиться его разуму и высвободиться на нейтральную зону. — Как интересно. Где наша малышка сейчас? — Она… Идёт к Себастьяну Кастелланосу!