— Combichrist — Time Again —
— С…спасите… На помощь… — Эксперимент номер 126. У подопытного наблюдается сильная мозговая активность. Через час введения лекарства образец стал послушным, все его рефлексы и инстинкты притупились. Я полагал, что подопытный сможет пережить поглощение сознания, но я ошибался: появилась острая боль в стволе мозга у точки введения, усилилось кровотечение… — Аааааааа!!!.. Агррррр… — Хм… Эксперимент не принёс никаких результатов. Подопытный не справился, хоть его ДНК идеально подходило для симбиоза сознаний. Возможно, кто-то из его близких подойдёт для слияния…
«Что за хренотень?», — Себастьян уже пятый раз прослушивал старую запись, которую запротоколировал Рувик, описывая свои жестокие и кровавые эксперименты, жертвами которых были обычные люди. Что он делал со своими… «подопытными» — известно не до конца. Да детективу даже об этом знать не хотелось. Себастьян уже давно начал подозревать, что Рувик и доктор Хименез были как-то замешаны в преступлениях в больнице. Возможно, Хименез не участвовал в опытах своего сумасшедшего коллеги, но он обо всём мог знать и даже помогать ему в сокрытии его злодеяний. Но, к сожалению, у детектива не было доказательств, чтобы обвинить Хименеза, кроме этих странных записок и записей диктофонов, которые иногда встречались на пути Кастелланоса и являлись частью огромной головоломки. Но почему в эту историю был замешан Лесли? Зачем Рувику понадобился этот слабый и пугливый душевнобольной парень? Возможно, это было как-то связано с тем «симбиозом», о котором так часто говорил Рувик во время проведения опытов над человеческим сознанием. «Не надо было идти работать в полицию», — подумал Себастьян и горько усмехнулся. Если бы он только знал, что в будущем окажется в таком дерьме, он бы ни за что не согласился стать детективом полиции. Уж больно много людей пострадали от его профессии… — Скажите, док, — неожиданно произнёс Кастелланос, преграждая Хименезу дорогу. — Вы знаете мотивы этого… «Рувика»? Зачем он это делает? И почему в эту историю замешан Лесли? Страх… Вот, что видел Себастьян в глазах доктора. Они метались в разные стороны и смотрели куда угодно, только не на Себастьяна. Он никогда не любил тайны, но больше всего он не любил людей, которые что-то скрывали от него. — Простите, детектив, но я не понимаю, о чём вы говорите, — Хименез стыдливо опустил глаза, обходя Себастьяна. — А я считаю, что вы прекрасно знаете, о чём я говорю, док. Что связывает вас и Рувика? Доктор ловил ртом воздух, пытаясь связать хоть слово и рассказать ту правду, о которой Кастелланос даже не догадывался. Но страх за свою жалкую жизнь одержал верх над совестью. — Послушайте, детектив, — страх исчез в глазах Хименеза, даже несмотря на то, что неподалёку слышался вопль психопата с бензопилой, охотящегося за Кастелланосом и за самим доктором. — То, что я знаю, вас не касается. Ваша задача - помочь мне найти моего пациента и вывести нас из этого проклятого места. — Что ж… Я надеюсь, что вы не пожалеете о своём решении. Тогда давайте как можно быстрее найдём вашего пациента и выберемся отсюда к чёртовой матери. Они пробирались тихо и незаметно. У Себастьяна было мало патронов и сил, чтобы сражаться со всеми, кого он встретит на своём пути. А здесь этих тварей было очень много. Буквально у каждого дома дежурили по два мертвяка с топорами и вилами в руках. Они принюхивались, выслеживая Себастьяна, словно голодный дикий хищник выслеживал свою беспомощную жертву. Но даже эти создания не утратили остатки разума, хоть детективу с трудом верилось, что у них вообще имелись мозги. Себастьян незаметно подкрался к одному из мертвяков, который стоял у выхода из деревни и караулил нежданных гостей. Всего один удар ножом прямо в макушку — и существо погибло окончательно. Он уже привык к внешнему виду этих безобразных тварей. Некогда обычные люди стали жертвами Рувика и утратили всю свою человечность. Некоторых из них даже трудно было назвать «людьми»: лицо каждого изуродовано железной колючей проволокой, рот превратился в скользкие щупальца, глаза светились неестественно голубым светом, а из конечностей торчали железные брусья, шипы и та же проволока. А ведь раньше они были нормальными… Кастелланос увидел перед собой большие деревянные ворота, изготовленные из прочных брёвен, утыканных ржавыми железными шипами. На некоторых из них висели останки человеческий конечностей, причём очень свежих. Он подошёл к массивному рычагу, чтобы поднять ворота и пойти дальше на поиски Лесли. Но за многие годы службы цепь, которая могла поднять массивную преграду, сильно проржавела. И, когда детектив активно вращал рычаг, цепь порвалась, а ворота с грохотом опустились вниз. — Проклятье! — злобно выкрикнул Себастьян, ударив кулаком по рычагу в надежде, что эта старая рухлядь заработает, но увы… — Что же нам делать? — испуганно произнёс Хименез. — Это был единственный выход отсюда. Детектив краем уха услышал странные звуки, которые с каждой секундой становились всё громче и громче, словно кто-то или что-то стремительно шёл в его сторону. Чем звонче они становились, тем сильнее Кастелланос убеждался в том, что звуки принадлежали старым знакомым, которые хотели сожрать его и доктора. «Чёрт! Они услышали нас», — подумал Себастьян, перезаряжая дробовик, ибо по количеству криков им навстречу бежала целая орава кровожадных мертвяков. — Не гоните лошадей, детектив, — спокойно произнёс доктор, опуская дуло дробовика вниз. — Если вы тут начнёте перестрелку с этими монстрами, то это ничем хорошим не кончится: они будут все прибывать, пока у вас не закончатся боеприпасы. И тогда нам точно не выжить. Слова Хименеза показались Себастьяну разумными и убедительными, пускай доктор не разбирался в военном деле. Кастелланос не хотел признавать одну истину: доктор был прав, и если Себастьян сейчас сразится с мертвяками, то он с доктором погибнет, так и не найдя Лесли. — Хорошо, док. Что вы предлагаете? — Постарайтесь найти другой выход из этого места, — Хименез поднял с земли горящий факел и медленно пошёл в сторону мертвяков, которые уже медленно приближались к ним, держа в руках топоры и кирки. — Что вы задумали, док? — обеспокоенно произнёс Себастьян, пытаясь остановить обезумевшего доктора. — Я их отвлеку. За меня не волнуйтесь! — доктор стал махать факелом, привлекая к себе внимание врагов. — Эй! Я здесь! Афера Хименеза сработала, и все мертвяки побежали в его сторону, размахивая топорами и вилами направо-налево. Доктор отвёл их как можно дальше от Кастелланоса, надеясь, что детектив справится со своей задачей. Но выживет ли он? Вот в чём вопрос… «Док нарывается. Его же убьют», — сделал свой скептический вывод детектив и побежал в противоположную сторону от Хименеза и толпы мертвецов, чтобы найти другой путь и выбраться из этого места.***
— Сходим с ума… Сходим с ума… Сходим с ума… Сходим с ума… Сходим с ума… Себастьян слышал голос Лесли повсюду. В какую бы сторону детектив ни пошёл, куда бы он ни направился, его всегда сопровождали бормотания парнишки. Но постепенно голоса начали пропадать. Вместо них пришла душераздирающая тишина, и лишь иногда можно было краем уха услышать, как где-то вдалеке бродил очередной оживший мертвец, разыскивающий Кастелланоса. «Сходим с ума…», — как же точно и лаконично выразился Лесли о данной ситуации. В какой-то момент Кастелланос уже свыкся с мыслью, что всё происходящее было обычным ночным кошмаром. Или детектив всё же слетел с катушек, когда его разум был поглощен тьмой, а тело смиренно лежало на больничной койке психиатрической лечебницы. Зайдя в одиноко стоящий дом на окраине, Себастьян услышал на втором этаже спокойную мелодичную музыку, которая придавала всей ситуации определённый шарм и никак не сочеталась с той атмосферой, царящей в городе-призраке. Музыка была лёгкой и умиротворяющей, позволяющая расслабиться и успокоить натянутые нервишки. Себастьян медленно открыл скрипучую дверь, на которой были видны кровавые отпечатки человеческих рук, и зашёл в маленькую комнатушку, откуда раздавалась приятная мелодия. По стенам ползали сотни тараканов, а воздухе кружили мухи, которых манил запах дохлого мяса. Как и раньше, в комнате висело запылённое круглое зеркало, являющееся своеобразным порталом в другую реальность. Вот стекло разбилось, и яркий свет, вырывающийся из него, заставил Себастьяна зажмуриться. Голова сильно заболела от неизвестного звука, но он к нему привык. Он уже не боится… — Вам приснился кошмар? — сквозь пелену тьмы услышал детектив таинственный женский голос. Туман в глазах пропал, Кастелланос вновь оказался в знакомой больничной палате, а за дверью сквозь маленькое окошко виднелось лицо молчаливой медсестры. — С чего вы решили? — спокойно произнёс Себастьян и встал с кровати, сильно тряхнув головой, чтобы больше не слышать этого звука. — Вы ворочались во сне, — медсестра ушла на своё рабочее место, открыв железную дверь палаты, выпуская детектива на свободу. Он вышел в коридор, поражаясь тому, как стремительно менялся внешний вид больницы после каждого его прихода. На стенах постепенно появлялись картины и плакаты тридцатых годов прошлого столетия, кто-то поставил около приёмной граммофон, который даже не работал, а всю обстановку завершали красивые цветы, размещённые по углам комнаты. — Сестра, откуда всё это? — недоуменно произнёс Кастелланос после созерцания мини-ремонта больницы, проводя ладонью по рамке одной из картин. — О чём вы? — какой же у неё всё-таки был загадочный голос, от которого по спине Кастелланоса пробегали мурашки. Картины были довольно необычны и порой пугали своей нетипичной красотой, хотя бы потому, что на некоторых были изображены жестокие пытки, казни и убийства. Довольно кроваво, особенно для такого уютного и благоприятного места. Да, Себастьян не хотел этого признавать, но он действительно чувствовал себя в безопасности. Тут не было мертвяков, которые только и хотели, что оторвать ему голову. Тут не было того ужаса, который сопровождал Кастелланоса. Не было хаоса. Только покой… Но лишь одна картина смогла привлечь внимание детектива. На ней были изображены взрослый мужчина в потрёпанном старом смокинге и девочка четырнадцати лет в лёгком голубом платьице. На их лицах не было ни радости, ни счастья, ни любви. Взгляд мужчины, который, видимо, являлся отцом девочки, выражал гнев, ярость и жестокость. А сама девочка была испугана, словно она боялась своего же родителя. Себастьяну даже показалось, что из этих прекрасных стальных глаз лились слёзы, и он в неверии потёр глаза. Нет, всё-таки показалось… Эта девочка… Где-то Кастелланос её уже видел, но, увы, он никак не мог вспомнить, где именно. Но если немного удлинить её русые волосы и сделать её на несколько лет старше, то… «Не может быть! — глаза Себастьяна расширились до предела, а дыхание на мгновение остановилось, — Это она…». Неожиданно головная боль вернулась, детектива стало качать в разные стороны. В глазах Себастьяна всё крутилось, но лишь эта картина неподвижно висела на своём месте. Он снова взглянул в пустые глаза девочки, как они моргнули и посмотрели на него…