Принцесса с характером

Как предстояло убедиться Норе, Арни действительно хорошо видел в темноте. Он нёсся лёгкой рысью, не сбавляя шага, и казалось, что деревья сами расступаются перед конём. Сначала девушке было не очень удобно сидеть – у неё возникло ощущение, что она прилипла к спине жеребца и не сможет слезть с него, даже если захочет. Но потом усталость взяла своё, и Нора склонилась к шее Арни, уже ни о чём не задумываясь. Разумеется, уснуть в седле было невозможно, да принцесса этого и не хотела – долго ли свалиться и сломать себе шею! Но закрыть глаза и опустить голову вполне можно. Арни, судя по всему, обладал спокойным нравом, а, может быть, ему просто понравилась всадница, но, так или иначе, он не стремился её сбросить. Наверное, Нора всё-таки уснула. Чем ещё можно объяснить то, что вокруг только что была непроглядная глухая темень, а затем она резко сменилась нежно-голубым небом? Рассвело, и очертания деревьев стали чётко видны, потеряли свою жутковатость. Где-то высоко-высоко над головой звонко перекликались птицы, прохладный ветер овевал лицо, а неутомимый конь продолжал нестись вперёд. Нора попыталась сообразить, сколько сейчас времени. Точно прошло больше восьми часов, и её уже ищут по всему лесу. Вполне возможно, что прямо сейчас за старым толстым дубом мелькнёт синяя форма королевского стрелка. Нора подумала о ведунье, и девушку посетил запоздалый укор совести. А что будет, если стрелки узнают о том, что Эрна помогла принцессе скрыться? Разозлённый Кристиан наверняка велит заточить колдунью в темницу! Нора уже готова была разворачивать коня и мчаться назад, но тут ей на память пришли слова, которые Эрна произнесла, укладывая провизию. Тогда принцесса в них не вслушивалась – она больше была занята укладкой волос, которые после мази превратились в липкие сосульки. Но теперь Нора вспомнила... «Держись подальше от реки и не подпускай к ней Арни. А за меня не волнуйся: я знаю все лесные тропы и при случае спрячусь так, что меня ни одна гончая не найдёт». Помнится, беглянка удивилась: неужели конь боится воды? Или в самой воде живёт кто-то опасный? На миг богатая фантазия нарисовала образы фантастических чудовищ, но Нора отмахнулась от них. Никто опаснее русалок в реке не водится, это всем известно. А конь для водных дев никакого интереса не представляет. Но раз уж Эрна просила, то девушка сделает всё возможно для того, чтобы удержать коня подальше от берега. – Арни, стой! – Нора хлопнула жеребца по шее, и он, всхрапнув, затормозил. Конь повернул голову и посмотрел в лицо принцессе большими чёрными глазами. Его взгляд был настолько глубок и пронзителен, что девушке поневоле подумалось: а не человек ли это, превращённый в коня? Нора тряхнула головой, отметая глупые мысли, соскользнула с седла на землю и только тут поняла, как она устала. Отвыкшее от верховой езды тело болело, ноги подкашивались, а спина, казалось, разламывалась пополам. Шатаясь, горе-всадница отвязала от седла корзинку с едой, добралась до ближайшего дерева и со стоном плюхнулась на траву. Арни сразу же принялся щипать травку: он, в отличие от принцессы, уставшим совсем не выглядел. – Скажи, а ты, часом, не заколдованный принц? – поинтересовалась Нора, немного отдышавшись. Конь лукаво посмотрел на неё и продолжил с аппетитом уписывать траву. Когда ощущение, что тело вот-вот развалится на части не прошло, но приутихло, сменившись тихой тупой болью, которую можно было задвинуть в самый угол сознания и не обращать на ней внимания, Нора решила тоже подкрепить силы. Кушанья, уложенные Эрной, были великолепны, особенно для проголодавшейся путницы: жареный голубь, пирожки с вареньем, несколько яблок и фляжка, доверху наполненная чаем. Позавтракав птичьей ножкой, пирожком и яблоком, Нора легла поудобнее и попыталась представить, что происходит в королевстве. «Наверное, они там все с ума посходили, когда прилетел Дракоша и сказал, что я умираю. Папа наверняка заподозрил какой-то подвох, поэтому полетел сам. Хотела бы я это увидеть!» – девушка негромко рассмеялась. «Ещё, наверное, он взял с собой лекаря, а маму... Маму попросил остаться дома. Всё равно Дракоша не может нести больше двух человек». Принцесса ясно представила себе огромного дракона, с трудом опускающегося перед башней, изумлённого и рассерженного Кристиана, видящего свисающий из башни конец лестницы... «Наверняка он не удержался и произнёс пару крепких словечек, а лекарь и дракон сделали вид, что не расслышали!» Потом король, конечно же, ворвался в башню, обыскал её сверху донизу и, убедившись, что внутри никого нет, кинулся обратно. Нора практически видела, как бедный дракон изо всех сил несётся обратно, как Кристиан велит отправить в лес стражников, как Миранда всплёскивает тонкими руками и начинает высказывать своему мужу всё, что о нём думает. Ещё совсем недавно принцесса посмеялась бы над таким зрелищем, но сейчас оно вызвало у неё острый приступ грусти и тоски по родному дому. «Бедная мама, она сейчас плачет», – подумала девушка, и неожиданно ей самой захотелось заплакать. В носу защипало, на глазах выступили слёзы, и Нора со злостью смахнула их. «Перестань реветь! Всё равно назад уже не вернёшься! То есть я вернусь, но не сейчас, а попозже... может быть, через год. Если вернуться сейчас, то отец заточит меня в башню, а позже он, если не перестанет меня искать, то хотя бы поймёт, что я независима от него». И как только беглая принцесса приняла это непростое решение, пение птиц в небе сменилось испуганными криками, а затем солнце закрыла гигантская тень. Нора подняла голову и обомлела: над лесом кружил золотистый дракон, её давний знакомый. Он медленно поворачивал шипастую голову из стороны в сторону и, видимо, ещё не успел заметить ту, кого он искал. Нора бросилась к жеребцу и потянула его в кусты, шепча: – Арни, хороший, дорогой, пожалуйста, прячься! Конь её хорошо понял и последовал в укрытие без малейшего сопротивления. Сердце у девушки бешено колотилось, пока она стояла, прижавшись к тёплому боку коня и гладила его, тихонько повторяя: – Только молчи, только молчи... Наконец дракон скрылся из виду, и Нора, наскоро собрав сумку, поспешила удалиться. Ещё долгое время она шла рядом с конём, пока наконец не решилась сесть на него верхом. Почти весь этот день беглянка провела в седле, за исключением тех редких передышек, когда она останавливалась глотнуть чаю или по естественной надобности. Арни, понимая и разделяя её желание не выходить на открытое пространство, выбирал самые глухие тропинки, иногда проходил под деревьями, склонявшимися так низко, что всаднице приходилось пригибаться, чтобы ветви не задели её лица. То и дело дорогу перебегали какие-то маленькие юркие зверьки, как-то раз в кустах мелькнул ярко-рыжий хвост, а однажды Норе послышалось, что сзади донёсся шёпот. Она резко обернулась, покачнувшись в седле, но не увидела ничего, кроме качающихся ветвей. «Должно быть, лесовицы», – подумала путница. Арни передвигался гораздо быстрее, чем самый лихой жеребец из королевской конюшни, и при этом абсолютно не выглядел утомлённым. Что касается Норы, то она смертельно устала и думала только об одном: как бы поскорее уснуть. Когда наконец-то стемнело, девушка с трудом, преодолевая усталость, расседлала жеребца и рухнула прямо на траву, погрузившись в глубокий полуобморочный сон. *** Благодаря невероятной скорости Арни принцесса пересекла лес не за три дня, а за полтора. Её путешествие, как и её знакомство с удивительным жеребцом, закончилось самым неожиданным образом. К середине второго дня Нора заметила, что лес стал значительно реже, между деревьями видны просветы, а из-за деревьев доносится странный звук. Прислушавшись, девушка поняла, что это всего-навсего течение реки. – Хочешь ты или нет, а я сейчас пойду к реке и приведу себя в порядок, – решительно заявила она коню. Под «приведу себя в порядок» Нора подразумевала не купание в речке (если кто-нибудь увидит её раздетой, это будет катастрофа!) а умывание и попытку сотворить со своими волосами что-либо более-менее приличное. На мазь, подаренную доброй Эрной, принцессе уже было наплевать. Не смоется, так не смоется, смоется – ещё лучше! Учуяв запах реки, Арни встревожился, завертел головой, принюхиваясь, потом негромко заржал и пустился напролом через кусты, так что Норе осталось лишь покрепче вцепиться в его шею и припасть к седлу. Через несколько минут колотящие по лицу и рвущие одежду ветки исчезли, и девушка наконец-то смогла вздохнуть полной грудью. Она увидела реку – не очень широкую, но с кристально-чистой водой и пологими берегами. А дальше произошло ужасное. Арни снова заржал, уже громче, подпрыгнул и пустился прямо к воде. Прежде чем Нора смогла что-либо сообразить, он ворвался в холодные волны и взвился на дыбы. Послышался треск рвущейся подпруги, и принцесса вместе с седлом соскользнула в реку. Сумка-корзина улетела далеко, и быстрое течение повлекло её за собой. Что касается жеребца, то он на миг замер посередине реки, затем сверкнула ослепительная вспышка, грянул гром, и Арни пропал. Ругая коня на чём свет стоит, Нора выбралась на берег и принялась отжимать шляпу, чудом не сорвавшуюся с головы девушки. Провиант, подготовленный заботливой Эрной, о котором девушка очень сожалела, и бутылочка с мазью, о которой принцесса сожалела гораздо меньше, были безвозвратно утеряны. Кинжал, правда, остался болтаться на поясе, а вот седло стало добычей волн. Пытаясь найти причину поведения Арни, Нора кинула взгляд на землю у берега – и ахнула. Следы вели от реки к лесу! «Но ведь Арни бежал к реке... значит, у него копыта поставлены задом наперёд... значит, он келпи!» По коже пробежали мурашки. Нора много слышала о келпи – таинственных водных духах, являющихся людям в виде лошадей. Они, как правило, имели чёрный или белый цвет, магнетический взгляд и могли бежать невероятно быстро. Если верить рассказам кухарок и горничных, которые маленькая Нора слушала с удовольствием, келпи заманивали людей в воду, а потом разрывали на куски и пожирали. Но водные кони жили в далёких краях и ни разу не появлялись в Лавильском королевстве. Зачем Эрна приютила у себя такое опасное животное? И почему не сказала Норе, что он – келпи? Поразмыслив, девушка нашла ответ на этот вопрос. Узнав, что Арни – водяной жеребец, принцесса ни за что не села бы на него, а ведунья не хотела отпустить её в лес одну. Она сделала всё, что могла – велела Норе держаться подальше от воды. В сущности, ведь Нора ни в чём не виновата. Арни сам понёс её к воде. Принцесса кое-как привела себя в порядок, умылась, обнаружив при этом, что мазь не смывается, и, натянув шляпу потуже на лоб, уже собиралась продолжить путь, как вдруг от реки послышался звонкий голосок, подобный хрустальному колокольчику. – Эй, паренёк, куда ты спешишь? Нора подскочила на месте и огляделась. Вокруг не было ни души... только в реке что-то плескалось. Вот среди волн появилась белокурая девичья головка, затем шея и грудь с лилейного цвета кожей. Русалка (а это была она) рассмеялась и ударила по воде длинным серебристым хвостом. Нора сообразила, что сейчас ей придется снова играть Нормана, и сделала вид, что страшно смущена. – Как тебя зовут? – водная жительница, в отличие от Норы, не ведала, что такое смущение. – Н... Норман. – А я Энже, что значит «жемчужина». Красивое имя, правда? – К... красивое. – Ты что, заикаешься? – Энже вытянула руку и бесцеремонно коснулась щеки «Нормана». Борясь с желанием ударить хвостатую и бесстыжую тварь по руке, принцесса прошептала: – Нет. Просто... ты так красива, что я не могу подобрать слов. Энже рассмеялась. – Ты тоже симпатичный. Обычно здесь никого, кроме деревенских парней-рыбаков, не ходит. Ты заблудился? – Да, я... Я сбежал из дома и пробираюсь в Ольштадт... к своей возлюбленной, – Нора решила временно забыть всё, чему её учила Эрна: в конце концов, русалки – это совсем не то же, что человеческие женщины. А если Энже и узнает в ней девушку, то будет только лучше: перестанет приставать. – А твоя возлюбленная красива? – продолжать расспрашивать русалка, как бы ненароком подбираясь поближе к «парню». – Да, очень, – девушка чувствовала себя глупо. Интересно, как ведут себя мужчины, когда с ними начинают заигрывать русалки? Можно, конечно, просто рвануть подальше от берега, но тогда с быстрым выходом на равнину придётся распрощаться. И Нора решилась: – Прошу тебя, Энже, помоги мне! Я несколько дней блуждал по лесу, а сейчас, когда выход так близко, конь скинул меня и исчез! Укажи мне, как выйти на равнину! Личико русалки приняло сочувствующее выражение. – Бедняжка! – грустно сказала она. – Хорошо, я покажу тебе выход из леса. Только иди быстро, чтобы не отстать! И она, оттолкнувшись от берега, вновь скользнула в холодные струи. Норе оставалось только бежать, глядя на волны, и удивляться покладистости русалок.