Принцесса с характером

Энже плыла быстро и уверенно, несмотря на то, что ей приходилось передвигаться против течения. Нора, чьи ноги жутко болели после времени, проведённого в седле, едва-едва поспевала за русалкой. Под ноги то и дело попадались камни, коряги, ямки, девушка спотыкалась, чертыхалась, но старалась не сбавлять шага. Белокурая проводница болтала, не умолкая, пересказывала «Норману» всю недолгую историю своей жизни. – Ты очень милый, – восклицала Энже, бросая на Нору томные взгляды. – Не то, что эти грубияны, приходящие из деревни! – А что... сюда приходит много... деревенских? – задыхаясь от быстрой ходьбы, спросила принцесса. – Раньше было много, а теперь к реке ходят только самые смелые, – грустно откликнулась русалка. Наконец деревья расступились, и перед Норой раскинулась бескрайняя равнина. Вдалеке виднелись очертания домов. – Я туда не поплыву, нашу сестру там не особо любят, – сообщила Энже, подплывая к берегу. – Спасибо... уфф, спасибо тебе большое, – Нора опустилась на землю, чтобы отдышаться. – Я помогла тебе, теперь ты выполнишь мою просьбу? – русалка попыталась заглянуть Норе в глаза, но попытка не увенчалась успехом, потому что девушка потуже натянула шляпу на лоб, закрыв ею пол-лица. Принцесса усмехнулась: конечно, глупо было бы ожидать, что Энже будет бескорыстна и выведет «Нормана» из леса бесплатно. Но ведь она не попросит ничего сверхъестественного, верно? – Я почти всё время провожу в воде, мои волосы мокры и спутались, – пожаловалась между тем Энже. – Ты не мог бы их расчесать? – Конечно! – Нора вздохнула с облегчением. Уж что-то, а причесать русалку она сможет – наловчилась, пока сидела в башне и ей приходилось без помощи служанок укрощать свои собственные локоны. Энже тут же вытащила из спутанных прядей красивый гребень, сделанный из чего-то белого, похожего на слоновую кость, и доверчиво повернулась спиной к Норе. Беглая принцесса принялась расчёсывать длинные светлые волосы, стараясь не слишком сильно дёргать их. При ближайшем рассмотрении кудри оказались не золотистыми, а бело-зеленоватыми, как заплесневелый сыр. Русалке, по-видимому, было скучно сидеть просто так, поэтому она затянула унылую песенку на непонятном языке. Вскоре у Норы закружилась голова, девушку заклонило в сон, и принцесса ущипнула себя за руку. «Не раскисай!» – приказала она себе. «Доберёшься до деревни, там и выспишься!» Тут Нора подумала, что за ночлег в деревне придётся платить, а денег нет, и даже украшения, захваченные из башни, утонули в реке. Настроение, и без того и не самое хорошее, окончательно испортилось, и на миг Норе даже захотелось попросить русалку нырнуть за драгоценностями, но принцесса тут же одумалась. «Энже и так проводила меня до самой равнины, она вполне может отказаться». Наконец мокрые пряди были худо-бедно заплетены в косу, и Нора уже собиралась заколоть её гребнем, но тут внимание девушки привлекли инициалы «Ю. Ж.», вырезанные на слоновой кости. «Интересно, что они значат? Гребень когда-то принадлежал не Энже, а другой женщине? А потом она подарила его русалке?» Почувствовав, что её волосы оставлены в покое, Энже повернулась к Норе. – Ты закончил? – русалка плеснула хвостом и ангельски улыбнулась. – Почти, – принцесса подняла голову и вздрогнула, встретившись глазами с Энже. В них она увидела своё отражение – измученное лицо с торчащими волосами, выбившимися из-под шляпы. Но, помимо отражения, было ещё кое-что – цвет глаз. Из лазурно-голубого он стал зеленовато-болотным. – Скажи, а чей это гребень? Вернее, чьим он был раньше? Ведь на нём не твои инициалы. – Неважно, чьим он был раньше. Этой женщины больше нет, – Энже снова улыбнулась, шире, чем в прошлый раз, и в её рту мелькнули острые клыки. Нора шарахнулась в сторону, и в следующее мгновение возле её горла щёлкнули зубы. Пытаясь защититься, девушка выхватила кинжал, но на нём уже сомкнулись длинные холодные пальцы. Лицо русалки внезапно оказалось совсем близко – искажённое гримасой и потерявшее всю свою красоту. – Пусти, – выдохнула Нора, вырываясь из рук Энже, но её противница была удивительно сильной. – Неет... ещё никто не уходил от меня и моих сестёр, – прошипела она. – Мы заманиваем мужчин песнями, и они послушно идут в самую глубь... Но ты не пошёл – значит, ты умрёшь! – Не надо... что я тебе сделала? – Норе казалось, что её сердце вот-вот выскочит наружу, так сильно оно колотилось. – Вы – наша пища... – вдруг на лице русалки появилось изумление. – Ты сказал «сделала»? Энже чуть ослабила хватку, и Нора изо всех сил рванулась вперёд, ударив русалку лбом в нос, – старый приём, который принцесса использовала ещё в детских драках с Эдуардом. Пальцы, державшие кинжал, тут же разжались, и Нора вонзила оружие в руку водной твари. Вопреки ожиданиям, кровь у русалки была не красной, а зеленоватой. Энже с исказившимся лицом прошептала что-то злобное и скрылась среди волн. Что касается Норы, то она стремглав бросилась прочь. *** Девушка бежала, почти не помня себя от страха. Пришла в себя Нора уже у самой деревни – она стояла, держась за какой-то столб и пытаясь вернуть дыхание в норму. В правой руке по-прежнему находился кинжал, а в левой – непонятно зачем схваченный гребень русалки. – Эй, парень! – окликнул её громкий голос. Беглянка резко развернулась и увидела мужчину средних лет, небогато, но чисто одетого, с русой бородой – типичного крестьянина. Единственным, что его портило, была разбитая губа. – Ты откуда? Что-то я тебя здесь раньше не видал. – Я нездешний, направляюсь в Ольштадт. Меня зовут Норман, Норман Вецли, – поспешно представилась девушка. – А я Жак Брюлон, – мужчина протянул руку, принцесса, поспешно спрятав кинжал, пожала её и поморщилась, когда Жак стиснул её пальцы. – Ты так нёсся, будто за тобой черти гнались. Что, в лесу так страшно? Вопрос был задан с ехидством, но Нора ответила серьёзно: – Да. Меня чуть русалка не прикончила. – Да ладно? С каких это пор русалки стали подплывать так близко к деревне? – Я сам виноват, – призналась девушка. – Попросил её проводить меня к деревне. – Ну и дурень! – чистосердечно заявил Брюлон. – Ты что, не знаешь, что с ними даже болтать опасно? – Не знаю. Я никогда раньше не встречал русалок. – Чему тебя только отец учил? – Отец мой – лекарь, и он никогда не рассказывал мне о русалках. – Ох уж эти лекари! – Жак махнул рукой. – Хорошо хоть жив остался! – И даже прихватил кое-что на память, – Нора подняла гребень и увидела на лице Брюлона изумление. – Настоящий русалочий гребень? – ахнул крестьянин. – Самый настоящий, даже волосы остались, – в доказательство девушка продемонстрировала влажную зеленоватую прядку. – Ну и молодец ты, парень! Я-то, по правде говоря, принял тебя за одного из тех маменькиных сынков, которые даже меча поднять не в состоянии, а ты... Как же ты устоял перед её песней? – Она не пела, – Нора инстинктивно поняла, что выкладывать всю правду сейчас опасно. – Наверное, решила, что с меня хватит и её красоты. – Ну, как бы то ни было, ты молодец, – в глазах Жака появился жадный блеск. – Слушай, а не продашь ли ты мне гребень? В Ольштадте о тебе всё равно не нужен, а мне пригодится! В другой ситуации Нора бы поспорила, но сейчас она была слишком утомлена. – Хорошо. Продам, но только за это вы позволите мне переночевать у себя. Честно говоря, у меня совсем нет денег. Кошелёк утонул, пока я боролся с русалкой. У меня нет ничего, кроме того, что на мне. – Что, у тебя не было даже коня? – прищурился Брюлон. – Не было... – тут у Норы закружилась голова, и девушка была вынуждена опереться на стенку. – Простите, не могли бы впустить меня в дом? Гостеприимный хозяин не только впустил «Нормана» в дом, но и усадил за стол. Там, с аппетитом уплетая грибной суп, принцесса повторила ту же историю, которую она рассказывала Эрне, правда, добавив в неё кое-какие детали. Жак слушал, усмехаясь, но в целом отнёсся к гостье неплохо. – Глупые вы, юнцы, – заявил он. – Ветер в головах гуляет, вот и убегаете из дому. Ты не думал, что твоя Ханна уже выскочила замуж за другого? – Это невозможно! – пылко воскликнула Нора. – Как вы могли подумать... Ханна не такая! – Эх, молодёжь, молодёжь, – Брюлон снова махнул рукой. – Ну ладно, дело твоё. Лезь через горы, может тебе и повезёт. – Конечно, повезёт! – уверенно заявила Нора. После еды она с грехом пополам помылась с помощью тазика с водой и жёсткой, грубой мочалки. Закончив эту мучительную процедуру, принцесса решительно взглянула на себя в старое, покрытое царапинами зеркало. Увиденное одновременно расстроило и обрадовало девушку. Расстроило потому, что вся её красота пропала, обрадовало – потому, что никто бы теперь не признал бы в ней существо женского пола. Волосы свалялись и висели сосульками, кожа потемнела (от зелья Эрны или от солнца, а возможно, от того и от другого), даже голос, как выяснилось, стал грубее и ниже. Темнело, и Нору начало неудержимо клонить в сон. Когда она сообщила об этом Жаку, он кивнул на стоящую в углу скамью с лежащим на ней матрасом. – Ложись и спи, а я в таверну наведаюсь. От души надеюсь, что не встречу там одного из этих мальчишек-молокососов! – А что бы им там делать? – пожала плечами девушка. – Я тоже не знаю, но вчера один из них вызвал меня на дуэль! – Серьёзно? – ахнула Нора. – По-твоему, я шучу? – оскорбился Жак. – Угрожал пропороть меня шпагой, если я перед ним не извинюсь! – А что вы ему сказали? – Да я и не помню, я к тому времени уже две кружки пива успел выдуть. Но никто из наших на такое и не подумал бы обидеться! А у этих мальчишек молоко на губах не обсохло, а уже лезут шпагой махать! – И что вы с ним сделали? – А что я мог сделать? – настала очередь Жака пожимать плечами. – Меня-то на шпагах никто не учил драться, а вот кулаками махать – пожалуйста! Выхватил шпажонку, переломил об колено, подбил ему глаз, ну мне, правда, тоже досталось, – Брюлон показал на свою губу. – И что с ним случилось потом? – А шут его знает! Сбежал, должно быть. Ну ладно, ты лежи здесь, а я пойду. И Жак удалился, не забыв запереть дверь. Нора почти сразу уснула. Проснулась она от странного звука – кто-то тихо скрёбся в окно дома. «Наверное, мыши», – спросонья подумала девушка, но тут же сообразила, что мыши вряд ли могут забраться так высоко. «Может, Брюлон напился и не может отыскать дверь?» Девушка села, поглядела в окно и вскрикнула от ужаса. В темноте явно выделялся человеческий силуэт, но на голове у него были длинные рога. В один миг Норе припомнились все слышанные в детстве молитвы. Дрожащей рукой принцесса нащупала кинжал – и в этот миг окно распахнулось. Не дожидаясь, пока кошмарный силуэт полезет внутрь, девушка завопила и бросилась вперёд, замахиваясь своим оружием. Она ударилась обо что-то мягкое, услышала сдавленное ругательство, а потом оба – Нора и неведомое чудовище – перевалились через низкий подоконник и грохнулись на землю. На улице ярко светила луна, поэтому девушка смогла разглядеть существо получше. Это был не чёрт, которого нарисовало её полусонное сознание, а всего лишь человек в коровьей шкуре. И, судя по всему, он был изумлён не меньше принцессы. – Ты кто такой? – прошептал неизвестный. – Я – Норман. А ты-то кто? – Я Алекс. Где осёл? – Что? Какой осёл? – Нора окончательно перестала понимать, что происходит. – Где этот напыщенный самодовольный осёл, которого зовут Жак Брюлон? – Ушёл в таверну. А зачем он тебе? – Хочу отдать кое-какой должок. Я по его милости лишился шпаги. И тут на девушку снизошло озарение. – Постой, так это ты вызвал его вчера на дуэль? – Он тебе это сказал? – Алекс фыркнул. – Я всего лишь пошутил, а он уже полез с кулаками. И ещё выставляет себя героем! – А зачем ты надел эту шкуру и полез в дом к Брюлону? Хочешь ограбить его? – Нора покрепче сжала кинжал, но Алекс только рассмеялся. – Грабить? Вот уж нет! Просто хотел напугать его! Кстати, а ты-то тут что делаешь? – Я здесь проездом, держу путь в Ольштадт. – Правда? Вот здорово! Я и сам еду туда же. И тут Нору озарило второй раз. – Слушай, Алекс, оставь Жака в покое! Если он увидит тебя в этом наряде, то начнёт орать на всю деревню, что у них завёлся чёрт, и тебя сожгут на костре. Или забьют осиновыми кольями. – Тебе-то какое дело до меня? – Понимаешь, я тут решил... давай поедем вместе? Мне нужно как можно быстрее попасть в Ольштадт. – Ты что, скрываешься? Убил кого-то? – хмыкнул Алекс. – Скрываюсь, но я никого не убивал. И вообще, это долгая история. Я её тебе расскажу, но при условии, что ты не будешь трогать Жака. – Ладно, я не злопамятный, – Алекс стащил с себя шкуру и кинул её на землю. – У меня неподалёку лошадь привязана. Пока идём, успеешь рассказать свою историю.