Принцесса с характером

Дорога в Ольштадт вилась между каменных гряд и проходила через небольшой лес. Мрачные тёмно-зелёные ели громоздились подобно шпилям гигантских башен, небо было затянуто молочно-белыми облаками. Снег хрустел под копытами лошадей, волшоу совершенно не чувствовали усталости и могли целый день без передышки бежать вперёд. Воздух казался хрустальным, иногда даже хотелось протянуть руку и потрогать его. Ингрид смеялась и наслаждалась свободой, ветер, не различавший простых смертных и королев, бесцеремонно сорвал с её головы капюшон и принялся трепать светлые волосы. Бесшабашное веселье Ингрид передалось и Алексу. Он крикнул нечто вроде «э-ге-гей!», подстегнул коня и ускакал далеко вперёд. Воспользовавшись моментом, Нора подъехала ближе к грендаорке. – Что будет, если тебя узнает кто-нибудь на улице? – Не узнают. Далеко не все жители представляют лицо правительницы соседнего королевства. Кроме того, я могу закрыться шарфом. У Ингрид на самом деле был длинный белый шарф, которым она время от времени прикрывала нижнюю половину лица. Нора пожалела, что у неё нет такого – снежинки больно кололи щёки. – Тебе не кажется, что ты ведёшь себя слишком легкомысленно? – Вовсе нет! Иногда нужно уметь забывать о том, что ты королева, и наслаждаться свободой. – Я не о том, что ты делаешь сейчас. Я о твоём поведении вообще. – А что я такое делаю? – Ну, например, помогаешь беглой дочери лавильского короля. – А было бы лучше, если бы я тебе мешала? – Ах, Ингрид, какая ты! – Нора в нетерпении взмахнула рукой, и её жеребец тут же тревожно дёрнулся – девушке пришлось натянуть поводья, чтобы усмирить его. – Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду! – Допустим, не понимаю. – Мой отец – очень вспыльчивый человек. Сын у него в далёком Ольштадте, дочь сбежала... он может очень разозлиться, если узнает, что ты помогала мне. Он даже может пойти на Грендаор войной! А я не хочу, чтобы из-за меня началась война! – Об этом надо было думать раньше, – пожала плечами Ингрид. – Что ты можешь сделать теперь? – Я – как можно быстрее встретиться с братом, а ты – отправиться назад. Отец вот-вот окажется в ваших владениях и потребует ответа. Тогда ты расскажешь ему всю правду – кроме того, что знаешь мою тайну. Скажи, что мне удалось тебя обмануть, что ты принимала меня за юношу. Тогда Кристиан не обвинит тебя в помощи беглянке и... – Нет! – Ингрид решительно замотала головой. – Никогда я не стану лгать королю. И, кроме того, я не хочу возвращаться назад. Только вырвалась на свободу, а ты гонишь меня обратно в клетку? – Ты думаешь только о себе, для тебя это лишь развлечение! – в отчаянии воскликнула Нора, а мысленно обругала королеву: «Упрямая эгоистичная дура!» Ингрид, не замечая изменившегося выражения лица спутницы, продолжала: – Не кричи так громко, а то Алекс услышит. Кстати, об Алексе. Ты замечала, как он себя ведёт? Нора вся внутренне подобралась: – В каком смысле? – У него манеры настоящего джентльмена, и он знает четыре языка, при этом выдаёт себя за простого шута. Ты об этом не задумывалась? – Задумывалась. И решила, что он граф или герцог, просто скрывается. У него могут быть на то свои причины. Мы ведь все в этой стране прячемся под чужими личинами, верно? – Тонкое наблюдение! – развеселилась Ингрид. И без того разнервничавшейся Норе нестерпимо захотелось её ударить, но девушка просто отъехала в сторону и прошептала сквозь зубы несколько крепких словечек. – А он ведь тебе нравится, – заметила королева. – И что из этого? – огрызнулась беглянка. – Что ты скажешь ему в Ольштадте? Он ведь по-прежнему думает, что ты парень, без ума влюблённый в мифическую Ханну! Что будет, когда он узнает, что никакой Ханны в Ольштадте нет? – Как только доберусь до брата, обязательно расскажу Алексу всю правду, – пообещала принцесса. – И про свою любовь к нему? – прищурилась правительница. – Тебе не кажется, что это моё личное дело? – ядовито спросила Нора. – Я сама решу, что и кому говорить. – Конечно-конечно, – торопливо заговорила Ингрид. – Я просто хотела тебе помочь. – Её лицо стало задумчивым. – Послушай, расскажи о своём брате, Эдуарде. Судя по тому, что ты говорила раньше, он просто эталон мужчины! – Конечно нет! – возразила Нора. – У него тоже есть недостатки, как и у всякого человека, но... я не могу их назвать. Он всегда казался мне идеальным. Он всегда меня защищал... Следующие полчаса любящая сестра без устали пела дифирамбы брату, а Ингрид с явным интересом слушала. Прервал их лишь крик Алекса. Юноша несколько раз оглядывался на спутников и наконец решил позвать их: – Господа хорошие, вы так за разговором проедете весь Ольштадт и не заметите этого! Действительно, они уже давно выехали из леса, и теперь впереди виднелась стена Гвеля – старейшего города, в честь которого и был назван знаменитый университет. Мимо стражников путники проехали без труда – те были изрядно навеселе и только мельком осмотрели поклажу всадников. Убедившись, что те не везут ничего запрещённого, рослый гвардеец махнул рукой – мол, проезжайте! – Они что, всё время в таком состоянии? – возмутилась Ингрид, когда ворота города остались позади, и стражники не могли её услышать. – Как их ещё не уволили? – Думаю, что они выпили в честь праздника, – Алекс кивнул на пёструю нарядную толпу на улицах, затем на красные флажки, украшавшие деревья. В воздухе витал аромат корицы, перемешиваясь с запахами мёда и жареного мяса. Повсюду слышались звонкие весёлые голоса и звуки песен. Язык ольштадтцев резко отличался от певучего лавильского и напоминал Норе лязганье металла. Даже песни на нём звучали не мелодично. Принцессу, разумеется, обучали ольштадтскому, но знала она его хуже, чем грендаорский. Всадники с трудом пробирались сквозь яркую толпу. В костюмах жителей преобладали оттенки красного, улицы были тщательно отчищены от снега (тут Нора вспомнила, что Ольштадт считается едва ли не самой чистой страной в мире). От вкусных запахов у неё сразу же заурчало в животе. Алекс тем временем остановил дородную крестьянку в ярко-алой юбке и с большой корзиной, прижатой к боку. – Почему все так нарядно одеты? Сегодня что, какой-то праздник? – Вот и видно, что вы не из местных! Сегодня же сорок пять лет Гвельскому университету! Занятия отменили, и студенты высыпали на улицу, как горох! Она со своей ношей поспешила дальше, а Алекс подъехал к девушкам. – Да, угораздило же нас приехать в праздник... Наверное, все гостиницы заняты! – Ничего, остановимся в таверне, – Нора указала на здание с большим медным петухом на крыше. Когда-то он явно был позолочен и создан для исполнения роли флюгера, но позолота стёрлась, и теперь петух гордо застыл в одном положении. Название заведения «Золотой петух» тоже не отличалось оригинальностью. Хозяин таверны, краснолицый чернобородый мужчина, сразу сообразил, что его ждёт прибыль, и был необыкновенно вежлив с посетителями. Он велел расседлать коней и отвести в небольшую пристройку, гордо именуемую «конюшней». Туда же отправились и собаки. Распознав в Ингрид «знатную даму», хозяин проводил её вместе со спутниками на верхний этаж, «для благородных». Там было темновато и пусто, лишь в дальнем углу сидел какой-то мужчина в низко надвинутой на глаза шляпе. Хозяин назвал его «студентом». Кормили в «Золотом петухе» очень вкусно. По крайней мере Нора, успевшая проголодаться, набросилась на рисовый суп, жареную свинину и медовый напиток с жадностью, вызвавшей у Ингрид лёгкую усмешку. Королева съела совсем чуть-чуть, а вот Алекс опустошил тарелку ещё быстрее принцессы. – Сейчас передохнём, найдём место для ночлега, а завтра отправимся в Гвель, – заявила Нора. Ингрид едва заметно покачала головой. – Я бы на твоём месте была осторожнее, – чуть слышно сказала она, пользуясь тем, что Алекс расплачивался с хозяином. – Мне не нравится тот мужчина. Кажется, что он смотрит на тебя, не отрываясь. По телу девушки пробежал холодок. Неужели вести о её прибытии в Ольштадт могли так быстро дойти до Кристиана? Зачем этот человек следит за ней? Что он собирается сделать? Нора обернулась и встретилась взглядом с мужчиной, не успевшим надвинуть на глаза шляпу. Принцесса увидела лицо, удивительно похожее на её собственное, но только с более резкими чертами, решительной складкой на лбу и карими глазами – глазами Миранды. За столом сидел её брат, Эдуард. «Я слишком много думаю о нём, поэтому он мне всюду мерещится», – пришло в голову девушке, и она тряхнула головой, чтобы отогнать видение, но оно не исчезло. Глаза Эдуарда расширились, и он, не веря им, прошептал: – Нора? Ноги сами, против воли своей владелицы, понесли принцессу к брату. Тот вскочил, и через мгновенье уже сжимал девушку в объятиях. В этот момент невероятное облегчение, которое испытала Нора, и все те невзгоды, которые ей довелось пережить, сделали своё дело – она не выдержала и разрыдалась. Разрыдалась самым натуральным образом, до распухшего носа и покрасневших глаз, абсолютно не стесняясь этого. Брат прижимал её к груди, гладил по волосам и шептал: – Но что это? Почему в таком виде? Отец написал мне, что ты сбежала, но я не думал, что ты поедешь сюда... Алекс вскочил на ноги с выражением абсолютного непонимания на лице. – Нора? Сбежала? Что это всё значит? – он кинул взгляд на зарёванную Нору и осторожно добавил, – значит, ты... не парень? Быстро оценив ситуацию, Ингрид поняла, что объяснять всё придётся ей. – Прежде всего присядьте, – не терпящим возражений тоном сказала она. *** К тому времени, как королева закончила свой рассказ, за окном уже стемнело, да и посетителей в таверне стало ощутимо меньше. Нора успела выплакать всё слёзы и теперь тихо сидела, прижавшись к плечу брата. Глаза Алекса за время повествования потеряли сходство с человеческими и стали похожи на совиные – так сильно «шут» их вытаращил. Эдуард поглаживал сестру по плечу и время от времени что-то шептал ей, но выглядел не менее изумлённым. Когда Ингрид закончила, Алекс неожиданно ухмыльнулся: – Получается, что всё это время рядом со мной была принцесса Лавиля? С ума сойти! – Он расхохотался и сквозь приступы смеха выговорил, – а я бы... и не подумал! Представляете, я и в атласе видел... портрет, и даже тогда не сообразил! Ох, дурак я, дурак! – немного отдышавшись и успокоившись, он добавил, – а ведь много проколов было! Мог бы и догадаться! Как в тот раз, когда я тебя в шутку с девчонкой сравнил, а ты разъярился... тьфу, то есть разъярилась! – Он снова усмехнулся. – Даже не знаю, как к тебе обращаться! Переждав этот поток сознания, Эдуард заметил: – Теперь надо срочно решать, что делать. Отец писал, что ты, скорее всего, направилась в Ольштадт – то есть, ко мне. Он собирался прочистить всю дорогу, по которой ты шла. Он писал, что боится обнаружить в одной из горных расщелин твой замёрзший труп. Нора поёжилась. – Тогда надо написать ему, что я добралась до Ольштадта целой и невредимой! – Думаю, в этом нет нужды. Через день-другой он сам будет здесь. – И что же он сделает? Отправит меня в монастырь? Заточит в тюрьму? Я и оттуда сбегу! Я прошла столь долгий путь не для того, чтобы вновь оказаться в клетке! – Я этого не допущу! – вскинулась Ингрид. – Ваше величество, успокойтесь, – мягко сказал Эдуард. – Думаю, в вашем заступничестве нужды нет. Я сумею уговорить отца. Можешь быть спокойна, Нора. Тебе не придётся выходить замуж. Девушка почувствовала, что краснеет. – Дело в том, что я... много о чём думала, с тех пор, как сбежала из башни, и решила, что... хочу замуж. – Так в чём проблема? – удивился Эдуард. – Просто скажи об этом отцу! Он будет счастлив! – Нет, ты не понял, – затрясла головой принцесса. – Понимаешь... я влюбилась. Влюбилась в человека, который... не является принцем или королём. – Но главное, чтобы он был хорошим человеком, верно? – вмешался Алекс. – Подумать только, как летит время! – покачал головой Эдуард. – Моя младшая сестрёнка влюбилась! Но я должен познакомиться с ним, прежде чем ты выйдешь за него замуж! И если он на самом деле окажется хорошим человеком, я попробую уговорить отца. – Он – самый лучший из всех, кого я знаю, – искренне заявила Нора. – А ты – самый лучший брат! – она потёрлась щекой о рукав Эдуарда. – Эй, господа, вы уходить-то думаете? – донёсся снизу голос хозяина. – Пожалуй, мы останемся ночевать, – крикнул в ответ Алекс. – Это правильно, – кивнул Эдуард. – Оставайтесь здесь, а завтра я приду и расскажу вам ещё кое-что. Мне тоже нужна ваша помощь в одном деле, но это будет завтра. Он поцеловал руку Ингрид, приобнял Нору, пожал руку Алексу и удалился, оставив всех троих мучительно гадать – что же такое могло произойти, что самому Эдуарду Лавильскому требуется помощь?