Принцесса с характером

Король Кристиан Первый и в самом деле подозревал, что его дочь направилась в Ольштадт. Единственный путь в него проходил через Грендаор, и именно поэтому правитель Лавиля, его супруга и немногочисленная свита (в числе которой был и Этьен де Грютье) сейчас направлялись по заснеженным улицам к дворцу. Королева Миранда, в отличие от остальных, не перенесла тягот путешествия через горы – её до самых ворот грендаорской столицы донёс на широкой золотистой спине дракон, тот самый, который так неудачно сторожил принцессу. «Дракоша» произвёл немалый переполох среди обитателей Айсина, и утихомирить их удалось только вовремя подоспевшему отряду Кристиана и де Грютье. Сопровождаемая толпой удивлённых и взволнованных горожан процессия наконец достигла ворот дворца. Навстречу неожиданным гостям вышел сам заместитель королевы Ингрид и временный правитель Грендаора Эрик Бьёнсон. – Добро пожаловать в Грендаор, ваше величество! – старик поклонился. – Чем мы обязаны вашему посещению? Король и свита тоже поклонились, Миранда сделала реверанс. – Поверьте, господин Бьёнсон, мы бы ни за что не потревожили мирной жизни вашего города, если бы не одно чрезвычайное обстоятельство... Тут Кристиан огляделся и добавил чуть тише: – Нельзя продолжить разговор в помещении? Мне не хотелось бы, чтобы по городу пошли слухи... – Разумеется! – Бьёнсон ещё раз поклонился, приглашая гостей внутрь. Когда гости уже расположились в покоях, король продолжил свой рассказ. История о блудной дочери несколько раз прерывалась всхлипываниями Миранды, после которых королева немедленно извинялась. Окружающие, в особенности Бьёнсон, смотрели на женщину с сочувствием. Она держалась очень прямо, выпрямив спину, но по лицу несчастной матери было видно, что она пережила за последние несколько недель. – У нас есть веские основания полагать, что Элеонора находится или находилась в Грендаоре, возможно, под именем Нормана Вецли, – закончил свою речь Кристиан. – Кстати, я хотел бы узнать – если это, конечно, не государственная тайна – где находится королева, Ингрид Первая? При упоминании имени «Норман» глаза Эрика расширились, но он тут же взял себя в руки. – Королева отбыла четыре дня назад по личным делам, – заместитель немного помолчал и добавил, – в Ольштадт. А что касается упомянутого вами имени... Оно мне знакомо. Юноша с таким именем и его спутник, представившийся Алексом, гостили во дворце в течение двух недель. Миранда глубоко вздохнула и, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла, Кристиан же, наоборот, подался вперёд. – Как они попали сюда? – Ингрид... Вернее, её величество, – поправился Эрик, – отправилась на охоту с небольшим количеством подданных и вернулась назад без добычи, но с двумя юношами. Они были найдены замерзающими в снегу, при них не было никакой поклажи. Один, назвавшийся Алексом, сказал, что он шут, сбежавший от какого-то известного герцога, другой, Норман Вецли, признался, что он сын лекаря, пробирающийся в Ольштадт к возлюбленной. – И королева поверила им? И даже приютила их? – изумлённо спросил Кристиан. Бьёнсон внимательно посмотрел на него и кивнул. – Я понимаю, о чём вы сейчас думаете. Буду говорить прямо. Дело в том, что я знаю Ингрид с детства, и она мне всё равно что дочь, тем более, что своих детей у меня нет. Она всегда была такой – добросердечной, способной на самые лучшие поступки, но взбалмошной, легкомысленной и делала всё так, как хочется ей. Боюсь, фрейлины избаловали её, – грустно добавил Эрик. – Но позволить жить во дворце двум совершенно незнакомым мужчинам, о которых она не знает ничего, кроме того, что они сами ей рассказали! – воскликнул Кристиан. – Скажите, – вмешалась Миранда, – а как выглядели эти юноши? – Тот, что назвался Алексом, был высоким, худым, с растрёпанными тёмными волосами, а второй… Я мало его видел, но, насколько я помню, у него были тёмно-каштановые волосы длиной до плеч; он закрывал ими лицо. Норман был ниже ростом, чем Алекс и держался так, как будто что-то сдавливало ему грудь. Тогда я подумал, что это последствия болезни, но теперь понимаю: это неудобства, которые переносит женщина, переодетая в мужчину. – Болезни? Какой болезни? – встрепенулась Миранда. – О, не волнуйтесь, ваше величество, обычная простуда. Они оба ей переболели. Миранда снова откинулась назад, и к разговору подключился её супруг: – Вы знаете, где они сейчас? – Они покинули Грендаор четыре дня назад, вместе с Ингрид: она пожелала проводить их до границы, а потом и вовсе до самого Ольштадта. – Она была с ними в сговоре! – возмутился король. – Прощу прощения! – вскинулся Бьёнсон. – Сговор нашей правительницы с беглой принцессой Лавиля – достаточно серьёзное обвинение! Я предпочитаю думать, что Ингрид была просто обманута. – Ах, вы предпочитаете... – на языке Кристиана явно вертелось много нелестных слов в адрес Ингрид и её заместителя, но он благоразумно промолчал. – Послушайте, господин Бьёнсон, – вновь обратилась к нему Миранда, – поверьте, что мы всем сердцем жаждем сохранить мир. – Она сделала ударение на «мы» и выразительно взглянула на мужа. – Мы всего лишь хотим, чтобы наша дочь вернулась домой живой, здоровой и... незапятнанной! А она, оказывается, путешествует в компании мужчины! Вы сами понимаете, чем это может обернуться! – Миранда, опомнись! – вспыхнул Кристиан. – Какого ты мнения о нашей дочери! Несмотря на серьёзность ситуации, Эрик не смог сдержать улыбку: – Ваши величества, на вашем месте я бы сначала думал о сохранении жизни дочери, а потом уж о её чести. – Ей может угрожать опасность? – Миранда побледнела. – Хотя Ольштадт и считается безопасной страной, говорят, в последнее время в Гвеле участились случаи нападения оборотней. А она, как можно судить из ваших слов, направляется как раз в Гвель. – О небеса! Надо немедленно её спасать! – Миранда бросилась к двери, но путь ей преградил де Грютье: – Ваше величество, куда вы? Нельзя же так быстро! – Нельзя терять ни минуты, – заявил Бьёнсон. – Лучше всего отправляйтесь прямо сейчас. И я поеду с вами. – Я не уверен, что есть необходимость... – начал было Кристиан. – Ваше величество, Ингрид – добрая девушка, но уж больно горячая голова. Кто знает, что она придумает? А я – единственный, кто может уговорить её. – Я не собираюсь никого уговаривать! Если Нора не подчинится, я применю силу! – Кристиан! – в ужасе вскрикнула королева. – А если Ингрид попытается вам помешать, вы и к ней примените силу? Хотите усложнить и без того непростые отношения между нашими государствами? Мой вам совет – решите всё миром. Я уверен, что Элеонора – умная девушка и сможет понять ваши отцовские чувства. – Я тоже в этом уверена, – вклинилась Миранда, не позволяя мужу сказать какую-нибудь резкость. - Разумеется, мы всё уладим миром. Благодарим вас за аудиенцию, – и она сделала изящный реверанс. *** Королева Миранда зря переживала за честь своей дочери. В данный момент Нора и Ингрид лежали на двух скамьях в номере таверны «Золотой петух», Алекс находился за стенкой в соседней комнате. Королева, переполненная событиями вчерашнего дня, уснула почти сразу же, а вот принцесса долго ворочалась с боку на бок, ловя ускользающий сон. Нору не покидали мысли о брате, об Алексе, о родителях... Всё это смешалось в какой-то пёстрый хоровод, который кружился перед глазами девушки, не позволяя ей уснуть, но и не давая вынырнуть в реальность. Так она колебалась на границе до утренних сумерек. Когда начало светлеть, Нора наконец-то забылась более-менее спокойным сном. Разбудила её звонкий голос Ингрид: – Вставай, соня, сколько можно спать! Даже я столько не валяюсь – а ведь я люблю понежиться в постели! Сначала принцесса даже не поняла, к кому обращается правительница Грендаора, но когда Ингрид потрясла её за плечо, подняла голову и недовольно пробормотала: – Почему ты называешь меня Соней? Я Нора, забыла? – Не сходи с ума! – засмеялась королева. – Я называю тебя соней, потому что ты слишком много спишь. А я, между прочим, уже получила весточку от твоего брата! Сон мигом слетел с девушки. – Эдуард приходил сюда? – Нет, но прислал очень красивого белого голубя. Оказывается, в Гвельском университете есть даже своя голубятня! – Ингрид продемонстрировала подруге тонкий серебристый листок. Нора жадно схватила его и увидела столь знакомые острые линии, выведенные чернилами. «Кланяюсь её величеству Ингрид, приветствую Алекса и нежно целую свою сестру Нору. К сожалению, не могу навестить вас утром, как намеревался. День проведите в городе, а вечером, часам к семи, приходите к Гвельскому университету. Как его найти, вам скажет любой прохожий. Я проведу вас в свою комнату и расскажу то, что упоминал вчера.

С любовью и уважением, Эдуард»

– А мне всё больше и больше нравится твой брат, – заметила Ингрид. Нора, погружённая в свои мысли, лишь кивнула. – Что мы будем делать весь день? – Прежде всего позавтракаем. Герр Венер, хозяин таверны, обещал «самую вкусную в Ольштадте курицу». Курица в самом деле оказалась изумительной – как, впрочем, и хлеб с маслом, и колбаски, и поданный к ним подогретый кларет. Но Алекс, несмотря на отличный завтрак, выглядел странно подавленным. – Что с тобой? – встревожилась Нора. – Всё в порядке, правда, – ответил юноша, но при этом даже не улыбнулся. Через некоторое время Ингрид собралась в путь – «познакомиться с местными жителями», как она сказала. Верные Рэй и Вьёрн умчались за своей хозяйкой, а вот Алекс и Нора сопровождать королеву отказались. Она, к слову сказать, ничуть не расстроилась. Шут, который на самом деле вовсе не был шутом, и паренёк, оказавшийся девушкой, медленно брели по послепраздничным улицам. Кое-где были видны обрывки красной материи, на столбах и деревьях трепетали алые ленточки. В воздухе всё ещё пахло мёдом и корицей, но уже не так сильно, как вчера. Улицы были пустынны – видимо, все отсыпались после вчерашнего веселья. Алекс и Нора разговаривали. Девушка рассказывала историю всей своей жизни, а парень внимательно слушал и то и дело вставлял вопросы. Когда Нора закончила, он посмотрел на неё с нескрываемым восхищением: – Да, совсем не такой я представлял себе принцессу! Я-то думал, что они все сплошь робкие и жеманные создания, которые шпаги поднять не в силах, а тут... Послушай, ты только не обижайся, но... Ты не жалеешь, что родилась в королевской семье? Нора надолго задумалась. – Знаешь, наверное, иногда жалею, – призналась она. – То есть, я люблю маму, и отца, и Эдуарда, но мне иногда становится тошно от того, что замуж надо выходить по расчету. Раньше я вообще не хотела замуж, думала, что проживу одна... Поэтому я и сбежала из башни. – А теперь? – Я много о чём думала с тех пор... и решила, что без мужа, конечно, можно прожить... но с ним лучше. Так хорошо, когда рядом находится мужчина, способный тебя поддержать. Знаешь, не тот, за которым ты как за каменной стеной – потому что из-за стены ничего не видно – а тот, на которого ты можешь опереться, который подставит тебе плечо. А если он ещё и на гитаре играет, и поёт... – она сбилась и замолчала. Глаза Алекса заблестели веселей. – И что, ты уже нашла такого? – негромко спросил он. – Помнится, вчера ты говорила, что влюбилась в человека, который лучше всех на свете. Нора глубоко вздохнула и произнесла, словно с головой бросаясь в омут: – Да, нашла. Этот человек – ты. Глаза Алекса, казалось, стали ещё больше, засверкали, подобно звёздам, потемнели, как два озера. Нора подалась вперёд, ныряя в эти озёра, и прижалась губами к губам юноши. А потом они целовались, забыв обо всём на свете, и не было рядом никого, кто мог бы помешать им или хотя бы подивиться на двух обнимающихся юношей.