Бесконечное лето: Город в заливе

Где-то на окраине Роанапура, на небольшом холме, окруженная пальмами, стоит скромная католическая церковь. Нет в ней пышности и роскоши золотых православных храмов, но нет и показного протестантского аскетизма. Прямые, строгие линии, из материалов — только дерево и камень. В этом есть какая-то невозмутимая правильность, как безупречно правильны стены пещер и утесы посреди моря. А еще камень хорошо удерживает ночную прохладу, что имеет особенное значение для постоянно купающегося в жаре Роанапура. Именно этим обстоятельством было обусловлено то, что Эда сидела сейчас внутри, в одной из маленьких темных исповедален, забранной со всех сторон частой решеткой. Правда, она не молилась и не исповедалась. Оперативники ЦРУ не могут позволить себе религиозных убеждений. На коленях у Эды был раскрыт небольшой ноутбук, и девушка напряженно вглядывалась в экран, по которому мельтешили непонятные зеленые линии. Если проявить немного фантазии, то в пересечениях линий можно было уловить нечто вроде карты, а веселые перемещающиеся желтые и красные точки тоже, наверное, что-то обозначали. — А вы быстрые ублюдки, ребята, — прокомментировала Эда очередное движение точек, взмахнув зажженной сигаретой. В обычной церкви такое поведение — курение, использование исповедальни не по назначению, и вдобавок злословие — было, конечно, абсолютно недопустимо, и любую монашку, позволившую себе подобное, давно бы отправили на покаяние и длительную епитимью. Но эта церковь не была обычной. Не отрывая взгляда от экрана, Эда вытащила из кармана своего монашеского одеяния мобильный телефон и набрала короткий номер. — Они двигаются, — сообщила она коротко. — Да, «Оскар-Майк», направление — юго-запад, прямо мимо вас и дальше. Полагаю, что да, прямиком от Балалайки, заказчика. Нет, пока нецелесообразно, они еще в пути, но я отслеживаю ситуацию. Будьте наготове и держите своих «комариков» под парами. Конец связи. Девушка отложила телефон и снова задумчиво уставилась на ноутбук. — За чем же вы там гонитесь, ушлепки? И почему это так интересно нам? Она покачала головой и закурила новую сигарету. *** На море вечер. Это всегда красиво. И не потому, что «огромный пылающий шар солнца быстро, как всегда бывает в тропиках, заваливался за черную вогнутую арку горизонта», как любят писать романтики, а просто потому, что это не дымный промышленный ландшафт больших городов, и не унылые серые стены офисов, где большинство таких, как я встречают и рассветы, и закаты. Это природа, величественная и естественная, то место, где чувствуешь себя… ну да, на своем месте. Пройдя почти целый день полным ходом, «Черная лагуна» бросила якорь уже в сумерках, где-то в видимости берега. Каботажное у нас плавание, похоже, намечается — но ни я, ни девчонки к другому пока что не готовы. Сегодня хотя бы обошлось без морской болезни, хотя осталось неясным, произошло это из-за мореходного мастерства Датча, или по причине того, что нам не хотелось болеть. Шататься по коротким изогнутым коридорам катера, приставая с дурацкими вопросами к каждому встречному мне в конце концов надоело, и я выбрался наружу, благо там места было достаточно для всех. Реви и проснувшаяся уже Алиса, конечно, заняли самые лучшие места, постелив подстилки прямо на крыше рубки и наслаждаясь последними лучами солнца. Алиска, конечно, переоделась в купальник — это за ним, наверное, она меня и посылала, в первую очередь. Остальные рассыпались парами горошин на палубе, у торпедных аппаратов, старых «эрликонов» и прочего полезного инвентаря. Я, как самый важный член экипажа, конечно, тоже забрался на крышу — поближе к прекрасному. Реви зыркнула недовольно, но подвинулась. Алиса просто блаженно улыбнулась, не открывая глаз, закрытых темными очками-авиаторами. Откуда они у нее взялись вообще? Я огляделся. Море было цвета расплавленного золота, медленным и густым, как металл, а темнеющая вдали суша выглядела просто застывшей глыбой, которая неуклюже плавала среди всего этого светящегося великолепия. И облака… они тоже были золотистыми, с темным оттенком благородной меди, неподвижными, как на прекрасной картине, и только легкий бриз иногда напоминал, что все это реально, что это — по-настоящему. Я устроился рядом с Алиской и прикрыл глаза. Нагретая со дня крыша под нами, плеск волн, легкое покачивание катера, ощущение горячего, гибкого тела рядом — даже и не знаю, чего еще желать можно в таких условиях, любая жалоба или пожелание сейчас звучали бы как святотатство. Вот разве что музыки бы еще… Я открыл глаза и быстро пересчитал с высоты своего положения экипаж. Ну, Мику с Бенни, все еще слегка дерганым после моего с ним воспитательного разговора валялись на правом траверзе, Ленка с Роком — а вот этот парень меня приятно удивил, да — на левом, а где, собственно говоря, Датч? И, если уж на то пошло, где Славя? Неужто правду говорят, что русский с негром — братья навек? Нужно срочно выяснить, иначе как потом жить дальше в этом изменчивом мире? Проклятое шило в известном месте, никогда не дает получить все удовольствие за раз! *** Датчу, как капитану, на катере полагалась отдельная каюта — именно там он и обнаружился, наверное, валяющимся на кровати, с красной книжкой «Избранные цитаты Председателя Мао Цзэдуна», как обычно. Вот только на входе в каюту стояла в своем всегдашнем голубом платье Славя и о чем-то оживленно беседовала. Я подкрался достаточно незаметно, чтобы слышать реплики обоих. — Поздно уже, — озабоченно сказала Славя. — Наверное, пора заняться ужином — команда проголодалась. — Потерпят, — равнодушно отказался Датч. — У нас есть Рок, он у нас и камбузник, он у нас и кок, приготовление пищи — его забота. А раз никто пока не носится по палубе с дикими голодными воплями — то, я считаю, все идет отлично, еды никто не требует. — Тогда я схожу найду Рока, — призадумалась Славя. Задумчивая Славя — настолько приятное зрелище, что даже жестокие африканские каннибалы, увидев его, заливаются горючими слезами и идут отмаливать грехи в ближайшую церковь. — Помогу ему, а заодно и расскажу рецепты нескольких хороших вегетарианских блюд. — Я не ослышался? — по голосу судить трудно, но вроде бы Датч и вправду был изумлен. — Ты собираешься учить нашего отважного самурая Рокуро основам вегетарианства? Зачем? — Видишь ли, — Славя улыбнулась, — дело в том, что я ем только вегетарианские блюда — никакой животной пищи. А чтобы пищу съесть, ее нужно сначала приготовить, не находишь? Эй, ты зачем с ним заигрываешь, он же тебя в три раза старше! Судя по звукам, Датч уселся на кровати. — Разреши поинтересоваться, — вкрадчиво начал он. — Это ты по идеологическим причинам вегетарианство проповедуешь, или здоровье не позволяет? Издевается, гад. Ну, вы понимаете. Гляньте на Славю, вместо меня, мне нельзя, и восхититесь — кровь с молоком, живое олицетворение слов «идеальная физическая форма». Девушка, правда, не растерялась. Она такая. — По идеологическим, — строго пояснила Славя. — В мире и так слишком много жестокости, чтобы увеличивать ее убийствами несчастных животных. Остановить этого процесса я не могу, но могу, по крайней мере, не участвовать в его последствиях. — Достойная позиция, — согласился Датч. — Но возникает вопрос: ты вот, скажем, яблоки ешь? Вообще фрукты? — Ем, конечно, — озадачилась Славя. — А в яблоках иногда попадаются червяки, как ты могла заметить. Отсюда вопрос: если ты случайно проглотишь червяка вместе с яблоком, нарушаешь ли ты тем самым свое вегетарианское мировоззрение? — Ну конечно, нет, — улыбнулась девушка. Непохоже, чтобы неаппетитная метафора ее смутила. — Они гибнут случайно, непредумышленно. Как это говорится у вас: «сопутствующие потери». Какая умница, запомнила ту ахинею, что я нес вечерами, когда делать было особенно нечего. — А что если та курица, которую, я надеюсь, готовит в данный момент в микроволновке Рок, тоже погибла случайно? Допустимо ли ей полакомиться в этом случае? — Голос у Датча был ленивым. С хорошей стороны зашел, у меня как-то так и не получилось наставить Славю на путь истинный. Хоть я не очень и старался, мне было достаточно того, что любовь к хорошо прожаренному бифштексу разделяла Алиса. Общие вкусовые пристрастия — залог крепких и стабильных отношений. Это можно цитировать. — Нет… Погоди… — Славя озадачилась. — Нет, это совсем другое! — Усложним задачу, — продолжал, не обращая внимания на протесты, Датч. — На дорогу, по которой мчался большегрузный автомобиль, случайно вышла корова. Вечная ей память, понятно, но интересует следующее — допустимо ли употребить получившуюся бренную мертвую тушку в гастрономических целях? Рибай не пробовала? Очень хорош. Ну, кто бы сомневался, что мрачный черный парень тоже любит стейки? Нет таких. — Ты манипулятор! — возмутилась Славя. Не по-настоящему возмутилась, правда, а больше для вида. — Ты перекручиваешь факты так, как тебе бы хотелось! — Я оппортунист, — невозмутимо парировал Датч. — Я вижу возможность заработать и использую ее к своей выгоде. Вижу мясо — и ем его, не задаваясь вопросами насилия в мире, оценивая лишь вкус и степень прожарки. Вижу неглупую девушку — стараюсь с пользой провести с ней время. Все всегда гораздо проще, чем кажется радеющим за мир во всем мире энтузиастам. «А перекручиванием реальности для своих целей, кстати, совсем другие ребята занимаются, не знакома с ними, случаем?» — Все равно не согласна! — тряхнула головой Славя, лукаво улыбаясь. — Но… это интересная точка зрения. Надо обдумать! Похоже, пришла пора вмешаться. Громко топая, я приблизился. — Есть мнение, — сообщил я, — что вам нужно совместную кулинарную программу вести, пользовалась бы успехом. Только одна опасность есть — зрители под ваши разговоры имеют большой шанс уснуть прямо у телевизоров. И по-моему, команда наверху именно этим сейчас и занимается, не дождавшись даже слабых признаков ужина. — Ой, — встрепенулась Славя. — Тогда я побежала, будем с Роком что-нибудь съедобное соображать, если только у него в холодильнике мышь не повесилась. — Даже в этом случае выход есть, — обнадежил ее я. — Вытащишь мышь, вымоешь холодильник, и все — агрегат как новый! *** — Приятная девушка, — с непроницаемым лицом уронил Датч, глядя вслед убегающей Славе. Я с неопределенным видом кивнул. Не нужно никому знать, что Славя является моей тайной зазнобой еще со времен «Совенка». Именно она встретила меня у самых ворот лагеря, сопровождала меня в первом походе на пляж, да и потом все время помогала и вводила в курс дела при необходимости. Такое не забывается, что наглядно подтверждает моя расшатанная психика. Славя — это навсегда. В науке это явление называется импринтингом. — Имею насущный вопрос, оттого и пришел, — съехал я со скользкой темы. — Какова наша задача после прибытия на место? Иными словами, от каких именно угроз нам придется обеспечивать безопасность? Датч глубоко вздохнул. — Ответ будет неожиданным, — признался он. — Даже не так: ответа будет два. Первый, он же главный: мы уже на месте. Бросили якорь буквально в паре кабельтовых от точки. Вот это вот сейчас было неожиданно. — А… зачем? — Военная хитрость, — сообщил Датч с каменным лицом. — Этим вечером проведем все необходимые работы по подготовке аквалангов и оборудования, а завтра рано утром вроде как соберемся плыть дальше. Но проплывем совсем недолго, как вдруг — бах! — из машинного отделения валит черный дым, нежданная поломка. И как минимум день стоим и чинимся. С точки зрения посторонних наблюдателей, понятно. — А на самом деле стоим как раз над точкой и запускаем аквалангистов, — сообразил я. — Интересная тактика. Но ведь увидят их, водолазов наших, шастающих в своем снаряжении по палубе и булькающих за борт, разве нет? — В днище катера выпилен люк, — успокоил Датч. — Мы тут контрабанду возим зачастую, не забыл? Иногда от нее приходится в темпе избавляться, а через борт бросать, как ты понимаешь, не особенно удобно. Так что с незаметным спуском проблем не будет, все предусмотрено. — Понял, — сказал я, потому что и правда понял. — Думаешь, наблюдают за нами, значит? — А почти наверняка, — безмятежно подтвердил Датч. — Либо китайцы, либо колумбийцы… а может, и соседи из ЦРУ озаботились. Куча народу видела, как мы метнулись с утречка сначала в «Отель Москва», а потом сразу на катер, и очень быстро отчалили. Значит, имеет место срочное и выгодное дело. Катер у нас небольшой, вместимость никакая, много товара принять не можем — значит, речь идет о торговле людьми, либо переправке наркотиков, драгоценных камней, редкоземельных металлов — в любом случае, это крайне прибыльный бизнес. Нацепить на катер жучок, или послать следом дрон — дело нехитрое. Значит, будет драка, так или иначе. — И единственный способ ее избежать — притвориться, что поручение не выполнено, — догадался я. — Конечно, — согласился здоровяк. — Зачем воевать, когда можно обмануть? Мы будем чиниться завтра весь день, есть надежда, что Реви и Рок за это время успеют сплавать вниз и добавить конкретики. Если мы на нужном месте — отлично. Если нет — пройдем еще полмили и снова «сломаемся». Будем надеяться, нам удастся локализовать точку и что-нибудь ценное оттуда поднять. А после этого быстро «починимся» и самым малым ходом пойдем домой, полные грусти и досады. Старое судно подвело в самый ответственный момент, провалили задание, неприятно, но бывает. А те, кто следят, пусть себе продолжают, мне не жалко. За просмотр деньги не беру. — Уклониться от боя вместо ввязывания в мясорубку — это хороший ход, уважаю, — оценил я замысел. — Ну, а если все пойдет не так гладко? От кого придется отбиваться? — Честно тебе скажу — понятия не имею, — пожал Датч плечами. — От колумбийцев можно ожидать чего угодно, вертолета с ракетными установками, например. Китайцы либо высадят десант прямо здесь, либо попробуют принять уже на берегу. Американцы воспользуются катерами наподобие нашего — их здесь еще много после Вьетнама осталось. Пираты просто подойдут и возьмут на абордаж. Тут понадобится нестандартный подход и реакция — я потому вас и взял, в общем-то. — От вертолета защитить не сможем, думаю, — прикинул я возможности. — А с остальным можно будет попробовать. Датч хмыкнул. — С вертолетом мы, как-то сами умудрились в свое время справиться — то ли божьим чудом, то ли везением нечеловеческим. Cманеврировали в мангровые заросли и подбили его в полете торпедой. Так что тут я более-менее спокоен. Про нечеловеческое везение — это он, что называется, угодил в десятку. Или Реви уже успела проболтаться? — Последний вопрос, — обнаглел я, видя, что Датч опять потянулся к своей маленькой красной книжице. — Там, снаружи, очень тихо и тоскливо. Музычки бы… Может, можно какое-нибудь радио включить… а еще лучше, диск или кассету. — Над водой наши песни и пляски услышат все на расстоянии в пять миль, — веско сказал Датч. Я повесил голову. — Но нам, по большому счету, все равно, так что ладно — сейчас подключу. Только лучше все-таки кассету — радиостанции тут все до одной местные, а я имею сильное подозрение, что тайский рок ты не оценишь! *** My gypsy road canʼt take me home I drive all night just to see the light! My gypsy road canʼt take me home I keep on pushin' cause it feels alright! Коллектив с ласковым именем «Золушка» продолжал радовать нас своим творчеством, под которое, надо думать, очень хорошо было бы мчаться на каком-нибудь «Додж Чарджер» сквозь покрытые тьмой автострады пустыни Невада. А кулинарный дуэт Рока и Слави — во многом, судя по всему, вынужденный — порадовал всех присутствующих неплохим мясным рагу с зеленью. Себе Славя скромно смастерила овощной салатик. Ужин проходил на палубе, с подвешенной гирляндой, найденной где-то в рундуках внизу, в качестве освещения и рок-музыкой разной степени потрепанности в качестве музыкального сопровождения. Собственно, можно было жрать и в полной тишине и темноте — настолько быстро было уничтожено содержимое немаленького закопченного казана. Вспоминаются армейские будни — но и у нас в роте прием пищи проходил, кажется, медленнее. Все-таки Датч был неправ относительно степени озверения изголодавшегося коллектива. — Нет ничего вкуснее нормального ирландского рагу, отвечаю, — чуть прожевав вкуснятину, сообщила мне, за неимением других собеседников, Реви. Собеседников же не было по очевидной причине — все еще продолжали жевать, мы оказались чемпионами по поглощению порций. — И рецепт несложный: хватаешь все, что есть в холодильнике, кидаешь в кастрюлю, и варишь до получения однородной массы. После чего мечешь в рот без передыху. Мудры были ирландцы! — Это еще что, — не согласился я. — Ты еще туркменский плов не пробовала, вот где вкус и полезность, и насыщение. Готовится, правда, долго и кропотливо, но если каким-то хитрым образом пропустить этот печальный этап, и заняться, скажем, общим руководством, то в дальнейшем идет уже одно сплошное удовольствие. — Ну, может, — для разнообразия не стала спорить девушка. — Я с турками в жизни не встречалась, потому и про твой «турк-мен-плов» даже не слышала ни разу. Эта реплика вызвала перерыв в нашем просвещенном общении, потому что я некоторое время оживленно выкашливал последние остатки рагу из хихикающего горла, да еще пытался запить полученный опыт горячим черным чаем. В чем, в конце концов, и преуспел. Ужин тем временем плавно перетекал в общение по интересам: Славя с интересом внимала что-то авторитетно разъясняющему Датчу, к которому прислушивалась и якобы случайно оказавшаяся рядом Алиса. Рок и Бенни наслаждались видом пританцовывающей Мику, а крепящаяся изо всех сил Лена, казалось, всерьез думала к ней присоединиться. А патлатые рокеры из британского коллектива The Darkness, воспользовавшись случаем, начали петь что-то такое быстрое и энергичное, с постоянным рефреном Open Fire — призывали открыть огонь, типа. Но нас таким не проймешь, миролюбивая внешняя политика — наш козырь! Пора бы уже с Реви начинать нормальный разговор. — Хорошо, — уронил я бесцельно, наблюдая вполглаза за огоньками на воде, и лунной дорожкой чуть дальше, и ощущая легкую ночную качку, и острый морской запах с привкусом соли, гнилых водорослей и йода, и плеск волн, и веселый неразборчивый гомон за спиной. Хорошо… Где-то вдали переключается музыка. Mando Diao начинает рубить Black Saturday, которая вообще для бодрых танцев приспособлена — лучше не бывает. Нестройный топот нескольких пар ног позади и неразборчивые выкрики подтверждают этот дедуктивный вывод. — Это? — Реви взглянула с иронией. — Да ты мастер преуменьшать, парень. Это рай. Только ради этого вообще стоит жить в нашем поганом мире. Ради этих редких жемчужин спокойствия и счастья. А она у нас поэт! То есть не у нас, конечно. Никогда раньше не замечал. — Есть мнение, и не только мое, — авторитетно сказал я, — что таких хороших моментов вокруг нас должно быть — и будет, в недалеком светлом будущем — существенно больше. Над этим, кстати сказать, мы сейчас активно работаем. — Таская сокровища со дна? — фыркнула Реви. — Чисто своим присутствием улучшаем обстановку и поднимаем… то есть, опускаем температуру, — пояснил я. — Заметь, что сегодня весь день потрясающая погода была — светло, прохладно, ветерок, и никаких дождей и огорчений. И даже солнце садилось за чистый горизонт — значит, и завтра будет такая же. Как у нас говорят: «Село солнце в тучу — жди на море бучу». Обратное тоже верно. — Прохладный ветерок был потому, что мы на хорошей скорости шли, во-первых, а до сезона дождей еще месяца полтора, — пояснила девушка. Я не стал спорить. This could be our finest hour — This could be our Shangri La, This could be our finest hour, If only we could keep it together — We could find our way. Реви вздохнула, глядя на море пустым взглядом, потянулась было за сигаретой, но на полпути передумала. — А как у вас там… — она сделала паузу. — В России? Я вообще-то не совсем из России, ни этнически, ни территориально. Но говорить ей об этом не стал. Все равно для американцев, хоть и китайского происхождения, Россия простирается примерно до Швейцарии. — В России уже скоро лето, — авторитетно сообщил я. — Температура вот-вот перевалит за плюс, сугробы уже не два метра, как обычно, а полтора максимум… муху недавно видели. Реви не удержалась и хихикнула, глаза ее на секунду потеплели. И снова застыли, превратившись обратно в острые карие льдинки. — Завтра Датч и Бенни с утра имитируют аварию, — четко и быстро сказала она. — Мы с Роком идем нырять, у нас уже есть кое-какой опыт в этом, тут глубина пустяковая, что-то около тридцати пяти метров… Если за нами следят, а Датч закладывается, что так оно и есть, то нападение последует либо после начала движения судна, либо на второй трети обратного пути. Странно было смотреть на нее — худощавую, гибкую девчушку с холодными глазами, в которых отражалась луна, деловито выплевывающую военные термины и команды. Было в этом что-то неестественное, девушки должны говорить о платьях и свадьбах, морях и путешествиях, но никак не о боях, смерти и боли. Да, она могла думать как угодно, но это место совершенно точно не было раем. — Но не исключена и атака во время нашего спуска — тогда на катере будет минимальное количество людей, — продолжала Реви. — Очень не хотелось бы налажать, опозориться и погибнуть — именно в такой последовательности. Поэтому отнесись к защите серьезно — ни ты, ни девчонки понятия не имеете, как выживать посреди моря без плавсредств, оружия и еды, так что лучше не доводить до такого. Ну вот, всю романтику испортила. — Все сделаем в лучшем виде, товарищ старпом, — пообещал я. — Честное слово. Приму твои замечания во внимание, враг будет разбит, сокровища будут за нами. Я был в этом практически уверен. ***