До потери пульса

Я так и продолжала стоять как вкопанная, таращась на гостей, вернее, на сына папиного приятеля. Нет, ну вот действительно, какого лешего, кикимора затащи его в болото, он здесь делает? Какого лешего портит мне вечер? И какого лешего здесь делаю я? Почему мне нельзя уйти в свою комнату? Я совершенно бесцеремонно смотрела на него, нахмурив бровь. Он тоже рассматривал меня, усмехаясь и слегка склонив голову на бок. Родители не замечали ничего. Может, это даже к лучшему. Хоть расспрашивать ни о чём не станут. Я этому буду только рада. — Рад встречи, — с мнимой вежливостью произнёс парень и слегка поклонился. Это был одноклассник. Лис. — Взаимно, — ответила я так же вежливо, но неискренне. А он, кажется, не заметил. Или не обратил внимания. Это тоже к лучшему. Тот же ритуал, что и со мной, Лис проделал с моей мамой. Со стороны его действия могли показаться искренними, его можно было бы назвать джентльменом, галантным человеком. Но я чётко ощущала фальшь, исходящую от него. А мама, кажется, не замечала. Не удивительно. Взрослые привыкли жить во лжи. А когда привыкаешь к чему-то, то перестаёшь его замечать. Возможно, это плюс. А может быть, минус? К моей персоне мягкой и бесшумной, как у кошки, походкой подошёл отец моего одноклассника. Он тепло улыбался. — Мистер Саммер, — протянул руку для пожатия. — Мисс Натанэлла Саки. — Я, тоже улыбаясь, пожала руку. Этот мужчина мне сразу понравился. Он излучал тепло. Жаль, что его сын на него не похож. Они — два разных человека. На этом наш с ним «разговор» закончился. Наверное, потому, что мужчина, как и я, понятия не имел, о чём разговаривать. «А может, ты его не заинтересовала, как собеседница и он слишком вежлив, чтобы сказать об этом?» — ехидно осведомился внутренний голос. И сейчас он казался мне не таким уж и неправым. На помощь пришла мама. Она подхватила мистера Саммера под локоть и принялась что-то щебетать. Тот внимательно слушал её и охотно отвечал. Но не могу сказать, что отчим, наблюдавший за этим, был доволен. Ревнует, ага. Да и повод, в принципе, есть, хотя мама, вообще-то, никогда не оказывала знаки внимания другим мужчинам. Ко мне величаво приблизился мой новый приятель, широко улыбаясь. — Знаешь, Нат, а я рад тебя видеть здесь, — шепнул он мне. Я фыркнула, поправила косую чёлку, демонстративно зевнула: — Не могу ответить взаимностью. — Почему? — полюбопытствовал Лис. Он не выглядел расстроенным. — Ай, — пренебрежительно махнула я рукой, — не бери в голову. Парень пожал плечами и засунул руки в карманы джинсов. Молча мы направились к столу, старательно накрытому моей мамой для гостей. Я заняла место возле окна, одноклассник сел рядом со мной. Хорошо хоть не стал проявлять свои джентльменские манеры и отодвигать для меня стул (или что там делают джентльмены для леди?). То, что происходило здесь и сейчас, мне мало чем нравилось. Лис явно чувствовал себя как дома, кажется, даже немного перестарался. Сидел себе за одним столом с моими предками, непринуждённо с ними разговаривал, мило улыбался. Родители охотно поддерживали беседу с ним, изредка обмениваясь взглядами между собой. А я с унылой миной смотрела в окно на опускающееся солнце. Но всё-таки добро есть в этом мире. Есть и хорошие люди, такие как отчим. Никогда не думала, что когда-нибудь назову его этим словом, но сейчас он казался мне чуть ли не ангелом, посланным с небес самим Богом мне на помощь. — Ната, покажи Роланду свою комнату. Думаю, ему будет интересно посмотреть. Он говорил без сарказма. А я всё равно испуганно выпятила глаза. Мою комнату?! Не-ет, он же её не видел, не знает, какой там кавардак. Хотя нет, видел, но это было два года назад. За то время изменилось много чего, гы. Не думаю, конечно, что парню будет очень уж интересно смотреть на то, что там творится, но ладно. Это всё же хоть чуточку веселее, чем сидеть за столом и слушать разговор скучных взрослых. Я кивнула головой. — Хорошо, пойдём. Мило улыбнулась и подхватила слегка ошарашенного Лиса за руку. И прежде чем кто-либо успел что-либо сообразить, помахала на прощание рукой и стрелой понеслась в свою комнату. Парень догнал меня у двери, запыхавшийся и со сбившимся, как, впрочем, и у меня, дыханием. Я быстро прошмыгнула внутрь и с разбегу плюхнулась на кровать. Почти сразу же мебель сотряслась от появления ещё одного «клиента». Через несколько мгновений, отдышавшись и откинув со лба мокрую чёлку, покосилась на лежащего рядом одноклассника, который, заложив руки за голову, осматривал комнату. — А у тебя здесь миленько. Я фыркнула. Миленько, ну да, как же. Это не учитывая разбросанных вещей и плаката с изображением известного рок-певца. Тот привстал на локтях, перевёл взгляд на меня. — Никогда не думал, что с тобой может быть так весело. — Это почему же? — вопросительно приподняла бровь я. — Ну-у… В школе ты такая хмурая, глазами молнии метаешь. Мегера. А сейчас… Сейчас ты другая, такая обычная. Его объяснения вызвали у меня смешок. Ну канеш, в школе злые учителя, которые ставят плохие оценки да и вообще орут по поводу и без, а ещё нелюбимые уроки, порой раздражающие одноклассники, учащённые знаки внимания от Лиса… А сейчас всего этого нет. — Я могу быть разной, — кокетливо улыбнулась, опустила взгляд и взмахнула ресницами. Одноклассник, как и следовало ожидать, восхищённо замер, наблюдая за мной. А мне это льстит. — Да, я в этом уже убедился, — выдохнул он и приблизил своё лицо к моему. Достаточно громко сглотнув, он провёл большим пальцем по моей щеке. А я ничего не почувствовала. Ни любви, ни бабочек в сердце, ни учащённого ритма сердца. В одно мгновение ловко увернулась и соскочила на пол. — А хочешь, покажу свои детские фотки? — преувеличенно оживлённо поинтересовалась. Нужно же как-то развлечь гостя. — Давай, — с усмешкой согласился парень. Я кивнула и достала фотоальбом из ящичка комода. Всё равно лежит себе, пылью припадает, никому не нужный. А так хоть кто-нибудь посмотрит его. — Лови, — безразлично бросила на кровать и плюхнулась рядом. Парень тут же стал листать альбом. Время от времени комнату сотрясал его громкий смех. Да, фотки, конечно, сделаны в очень подходящий момент: на одной я в деревне еду верхом на корове, находясь в таком положении, что нога свисает, тело наклонено назад, а руки едва удерживают уздечку; на второй меня тискает обезьяна, улыбаясь своим широким ртом… Не удивительно, что ему смешно. — Это просто жесть, — посмеиваясь, прокомментировал одноклассник и распластался на кровати, продолжая сотрясаться от беззвучного смеха. — Я и не думал, что с тобой так весело, Саки! Я лишь фыркнула и покосилась на него. Да что он вообще обо мне знает, чтобы что-то вякать в мою сторону? Холопам слова не давали! «И всё-таки ты злая», — мрачно заметил внутренний голос. О да, злая — не то слово. — Знаешь, — осторожно начал Лис, — я бы хотел кое-что попробовать… Я и не заметила, как оказалась придавленной к кровати его тушей. А весит он, кстати, больше, чем кажется на первый взгляд! Пожалуй, его вес равен моему, а то даже превышает. Уф!.. Его лицо стало медленно приближаться к моему, расстояние между нами всё уменьшалось и уменьшалось. Я наблюдала за этим с пофигизмом. Нет, ну хочешь поцеловать — целуй! Чего тянуть-то резину? — Зачем? — лениво озвалась. — Разве у тебя нет девушки для «телячьих нежностей»? — А может, я хочу, чтобы ею была ты? — прошептал тот в ответ. — Как жаль, что наши желания не совпадают. И слезь с меня, ты тяжёлый! Кажется, он обиделся. Разочарованно вздохнул и… к моему удивлению, послушался, слез. Я почувствовала мгновенную лёгкость, аж дышать стало свободнее. Облегчённо выдохнула и ненадолго прикрыла глаза. Тишина, спокойствие… Вот бы так было всегда. Вот бы меня никто никогда не трогал, не надоедал. Но жизнь не без злых людей. — О чём задумалась? — потревожил меня мой одноклассник. — Да какая разница? — пренебрежительно отмахнулась я. — Кажись, нас зовут родители. На самом деле никто нас не звал. Но таким образом я закончила осточертевший разговор. Лис, кажется, это понял, всё-таки не глупый. Больше он ничего не говорил: обиделся всё-таки — в этом я была права. Ну и ладно. Меня это не колышет. Парень направился к двери, мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Меня его поведение искренне забавляло. Ведёт себя, как маленький обиженный ребёнок, которому не дали любимую игрушку. А может быть, ты всё-таки переборщила? Да нет, вряд ли. — Знаешь, кто ты? — задал вопрос одноклассник, остановившись у двери. — Пофигистичная, эгоистичная сволочь, которая никогда не подумает про других. — Льсти-ишь. Я растянула губы в ухмылке, хотя на самом деле мне отнюдь не было так весело. Да, знаю я, что я такая сволочь. Лис первый, кто открыто об этом заявил мне в лицо, но разве раньше никто ни жестом, ни взглядом не говорил мне об этом? Конечно же, это не так; без недоброжелателей не обошлось. К примеру, Ритка — она меня давно не любит, как и я её, хоть в этом учебном году мы друг друга не трогаем; мальчишки-дебилоиды — в предыдущих классах между нами была открытая вражда, мне покоя не давали, сдачу получали, сволочью считали. Зато теперь меня никто не трогает, наверняка из боязни за собственные шкуры. В то время, как мы с Лисом очутились возле взрослых, они уже прощались. Гости собирались домой, их по-дружески провожали — хорошо, хоть без прощальных слезливых объятий и чмоканья в обе щёки. Просто обычное человеческое прощание — и на том спасибо. Мне… нет, нам не придётся ломать комедию. Я терпеливо ждала, пока Роланд и его отец покинут нашу квартиру. И дождалась. На прощание одноклассник не сказал мне ни слова, не подарил прощального взгляда — никак не обмолвился, что ему на моё существование не пофиг. Где-то в душе я почувствовала разочарование и лёгкую обиду. Клеился, целоваться лез — а сейчас вот делает вид, будто я ему абсолютно безразлична! Впрочем, может, так оно и есть. Может, тогда в моей комнате был лишь спектакль. Кто его знает, этого парня. Я провожаю его фигуру безразличным взглядом, громко фыркаю (как лошадь, честное слово) и, когда за гостями закрывается дверь, облегчённо выдыхаю и несусь в свою комнату на крыльях ветра, в голове прокручивая все произошедшие за этот день события. Всё-таки мне нужно это переварить.