Monster Divine

И вот она, загаженная, мелкая коробка бэк-офиса, на убой пропахшая пивным перегаром, церемониальным воском и прочими органическими прелестями. Осторожно путешествую среди каравана опорожненных бутылок, обрубленных жестяных пепельниц, похожих на ощетинившиеся комочки дикобразов, заплывших корявыми горками побуревших бычков; мимо зияющих разломов почившей всуе SM - мебели и замызганных свертков наваленного друг на друга игрового тряпья. Блаженно стягиваю прилипшую к спине косушку, затем - хлопчатобумажный балахон с изрядно зашкваренным логотипом «Nargaroth». Наспех облачаюсь в плотную, стылую кожу альбертовских штанов, колючие наручи и просторную, местами порванную майку. «Jesus saves satan sells» - так гласит едва ли читаемая надпись-вязь, червленая кровоточина абстрактных пятен и угловатых штрихов. Подпоясываю все это инфернальное диво увесистым кожаным ремнем с патронташем и окрыленным свинцовым черепком на пряжке. И - внезапно ловлю свое собственное отражение в подкошенном, одноногом трюмо, с запавшими вовнутрь растресканными, зеркальными ребрами. Из преломленной, потускневшей глади меня придирчиво изучает мордашка, по-детски округлая, гладкая, до тошноты невинная и инфантильная, практически не изменившаяся со средней школы. Я не слишком-то жалую собственную внешность из–за паршивой викитимности, которая сквозит во мне подобно выхолощенной красной тряпке на испанской корриде. Губы - слишком полные и яркие, порочной, луковой дугой очерченные. «Засахаренные вишенки в сиропе» - так обычно говорит леди Ди, пытаясь вывести меня на очередной виток словесной перестрелки. Глаза загнанного в браконьерскую ловушку олененка – от природы широко распахнутые, наивные и влажные, цвета травянистых болотных топей. Скорее просто нефритовые, нежели зеленые. А волосы… так вообще отдельная и непонятная тема. Пышное, непослушное облачко - гало, струящееся чуть ниже костлявой кручи лопаток. Странные, эфемерные, двуцветные – иззелена-русые, русалочьи - на затылке, а вот на висках и вдоль тщательно скрываемого пробора – светлые и золотистые, похожие на выгоревшую на солнце солому. Забавно, но Леди Ди запрещает мне их перекрашивать. То-есть как запрещает - однажды я случайно обмолвилась о своем тайном желании стать кроваво-красной и щеголять в любимом клубе агрессивной, пламенной шевелюрой, в духе фатальной красавицы Бладрэйн… И уже потом Леди едва ли не накинулась на меня – пусть и с мелкими, но довольно-таки тяжелыми кулачками… Что поделать, ее профессия обязывает… После череды долгих препирательств мы все же пришли с ней к взаимному, пусть и до поры до времени, шаткому консенсусу. Зато в моем распоряжении теперь - вся ее безумная коллекция дорогущих, цветастых париков а-ля натюрель. Сегодня я выбираю короткопалый, пепельно-серый, цвета застарелого, полуистлевшего жемчуга. Аккуратно скручиваю непослушные локоны в невзрачный полный хвостик, скрепляю невидимками и как следует нахлобучиваю на голову идеальный мышиный скальп. И вновь оглядываю свое отражение в неявных трещинах подбоченившегося зеркала. Мдааа, новоявленной брутальности моей кукольной рожице вряд ли прибавилось… Хотя пикантная фигурка, отточенная несколькими годами упорных занятий годзю-рю (между прочим, зеленый пояс, давно уже позабытый и позаброшенный!) и долгими часами внеурочной стрип-пластики, вполне даже ничего. Пресловутые песочные часы, которые так мало сочетаются с викитимной, детской мордочкой. Именно из-за нее мне, в свои неполные 22 года практически никогда не продают алкоголь без паспорта (подчас обзывая на кассе самоуверенной, бесстыжей малолеткой), а в классе 5-6 по дороге домой за мной постоянно увивались всякие респектабельные дедки с возбужденно дрожащими кадыками и погаными иссушенными ручонками. На самом деле, мне бы очень хотелось иметь цементное, непрошибаемое лицо Джин. Ну, на совсем худой конец, быть немного похожей на Леди, которая лишь одним ленивым взором способна пригвоздить пятками к земле даже самого полоумного и решительного воздыхателя. Что ж… в моем случае напускная агрессия никогда лишней не будет. Подойдя вплотную к трюмо, рисую себе диковатые кошачьи стрелки подвернувшимся под руку черным карандашом. Затем – тщательно замазываю веки мерцающей, асфальтовой крошкой теней. И, напоследок – немного индигово-синей, водостойкой туши Леди, тайно извлеченной на свет аккурат из ее «косметического сундучка», код к которому, пожалуй, знаем только мы с Джин. Что ж, время театральных, помпезно - венецианских масок неотвратимо наступает. И моей минорной, квази-свирепой роли полутени-получеловека. Еще мгновение - и клуб расцветет роскошной, вспученной, ракообразной опухолью. Пульсирующими садами горячечной, вытатуированной и скарифицированной плоти. Полуобнаженной и неистово-жадной в своих аномальных наслаждениях. Мир, застывший липким, желированным студнем вокруг… Просто возьмет и обратится в диковатую, живородящую карнавальную бездну для всех любителей слишком острого, горького и пряного.