Сладкое падение

      Теперь влюбиться боялся я. Мы проводили почти все свободное время вместе. А когда были не вместе — я постоянно думал о нем, подгоняя время до нашей встречи. Во мне даже начала просыпаться ревность, когда я видел, что он с кем-то мило общается или смеется. Это было сложным испытанием, ведь Джареда любили все, он был энергетическим центром. Его красота, чувство юмора и, конечно же, талант притягивали окружающих. Но моя ревность не распространялась на женщин, только на мужчин, в основном на одного, его звали Джонатан Риз Майерс. Он тоже был актером и играл в нашем фильме. Этот чертов Касандр переключал все внимание Джея на себя, когда появлялся в поле его зрения. Обедали они вместе или обсуждали музыку — не важно, меня бесило абсолютно любое их общение. В первую очередь это происходило, потому что я считал Майерса более подходящим вариантом на роль пассии Джея, чем я сам. Они лучше смотрелись вместе и к тому же постоянно ржали, что говорило о схожести их интересов. Со мной он так не веселился, из-за чего я делал вывод — Джей чувствует себя с ним комфортнее.       Оставалось лишь вопросом времени — когда их отношения перерастут в нечто большее. Я знал, что Майерс — натурал, но если вопрос касается Джареда Лето, волей неволей начинаешь задумываться об истинности своей гетеросексуальности. Он действовал соблазняюще абсолютно на всех, я уверен, даже сам Стоун хотел его, что говорить о Майерсе. Конечно я замечал его откровенные взгляды в сторону Джея, поэтому старался не оставлять их надолго вдвоем, но в сложившихся обстоятельствах от меня мало что зависело.       Я скрывал гнетущее чувство, не хватало еще сцен ревности в моем исполнении. Вместо этого, каждую ночь я трахал Джея до беспамятства, чтобы он даже не мог думать о ком-то другом. Но наступало утро и я видел улыбку, появляющуюся на его лице при встрече с Майерсом, и мне снова хотелось застрелиться. Я страдал, как влюбленный мальчишка, но продолжал молчать; во-первых потому, что не хотел давать ему рычагов для манипуляции мной, во-вторых — я не считал наши отношения настолько серьезными, чтобы в них было место ревности. Они основывались на легкости, и как только она улетучится, то и отношения эти закончатся — думал я.       Все шло более менее гладко и я упорно сохранял баланс, пока кое-что не произошло. Джея и Майерса отправили вместе в город, в мастерскую, для примерки новых костюмов. Костюмеры уже ожидали их там, им же пришлось добираться до места вдвоем. Джей знал дорогу, поэтому гида с ними тоже не отправили. Я же должен был оставаться на площадке и работать в кадре. Я сохранял спокойствие и не хотел показывать волнения, но чем дольше их не было, тем больше атмосфера нагнеталась. — Сколько ехать до мастерской от нас? — спросил я одного из ассистентов, работавшего рядом. — На машине где-то час. — Значит час туда, час обратно, ну и там пару часов, — по моим подсчетам они должны были вернуться уже полчаса назад. Телефон Джея был выключен, Майерс тоже не отвечал. — А как можно связаться с кем-нибудь из наших там, мне нужно узнать выехали ребята или нет? — Хорошо, я сейчас наберу кого-нибудь, — ответил мне ассистент Стоуна. — Спасибо, Микки.       Прошло какое-то время. На площадке я был рассеян, потому что из головы не выходил Джей и вся эта история с поездкой. Стоун был недоволен. Наконец-то в один из пятиминутных перерывов ко мне подошел Микки. — Колин, в офисе сказали, что ребята забрали костюмы и поехали обратно где-то полтора часа назад. В голове что-то лопнуло: случилось то, чего я боялся — ревность затмевала разум, перемешиваясь со злобой и тревогой за Джея. Что могло их так задержать?       Съемочный день уже подходил к концу, но они все не возвращались. В известность поставили Стоуна и он лично пытался выяснить, куда делись парни. Я не знал, что и думать. Не знал, что было бы лучше: действительно что-то плохое, случившееся с ними, типа аварии, поломки машины или же что бы они просто остановились в каком-нибудь мотеле и по понятным причинам потеряли счет времени.       С этими мыслями я пришел домой, состояние было отвратительным, голова раскалывалась и меня тошнило. Каждые пару минут я набирал Джея, но в трубке все так же говорил автоответчик. Хотелось сесть в машину и отправиться его искать, хотя, что могло случиться с двумя взрослыми мужиками. Случись что-нибудь серьезное, Джей уже отзвонился бы. Но если это что-то настолько серьезное, как несчастный случай? Нет, нам бы уже сообщили. Это точно… Только если трупы смогли опознать. Боже, о чем я вообще? Нельзя! Просто запрещаю себе об этом думать. Пусть лучше Майерс коварно выключил их телефоны, чтобы им никто не мешал. И тут же картина перед глазами, как Джей, кончая, хрипит под ним на заднем сиденье машины, стоящей где-нибудь на обочине. Нет, нет, нет!       От этих мыслей стало еще хуже, я взял ключ от номера и отправился в лобби бар, там должно быть, как обычно, полно наших. Я не ошибся. Войдя, я увидел столик, за которым отдыхали ребята из съемочной группы. Я присел к ним, предварительно заказав бармену пиво. Не понимая, чего все ржут, я прислушался и понял, что кто-то отпускает сальные шуточки на тему пропавших Джея и Майерса. — Колин, а твой друг тебе не отзванивался часом? — Нет. — А то мы уж тут с ребятами подумали, что ты в курсе, куда все-таки заманил Майерс этого твоего Джареда. — Почему ты так говоришь, Пол? — Ну всем давно известно, что Майерс не ровно дышит к нему. — Кому это всем? — Всем тем, кто нормально общается с Джонатаном. Если бы ты меньше проводил времени со своим голубоглазым другом, ты бы тоже это знал. — Тебе лучше заткнуться? — прошипел я, пытаясь переварить полученную от этого пьяного актера второсортных ролей информацию. — Мы сначала тоже думали, что вы с Лето слишком близкие друзья, но зная тебя, Колин, я готов был поспорить с любым, что ты не из этих "детей богемы". Все заржали. — Хоть на том спасибо. — я пытался не реагировать на этого разошедшегося шутника и оставался там лишь для того, чтобы узнать еще что-нибудь о Майерсе: хотелось понять, имеет ли он отношение к этому исчезновению. — А ты вот нам скажи, Фаррелл, Лето все-таки гей или нет? — не унимался шут. — А вот когда он вернется, ты сам у него спроси, а я посмотрю, что он тебе ответит. — Обязательно, но боюсь, что после ночи, проведенной вдвоем с Джонни, ему ничего не останется, как во всем сознаться. Уж Майерс о таком молчать не будет.       Больше не в силах слушать оскорбления в адрес Джея, я схватил шутника за воротник рубашки и резко ударил рожей об стол. Он застонал от боли, схватившись за нос, из которого хлынула кровь, заливая его пиво. — Теперь посмотрим, как ты посмеешься! Ну давай, шути! Что, чувство юмора пропало? — Колин, успокойся, не трогай его больше. — Вэл Килмор и Гери Стретч оттащили меня от стола и поволокли на улицу. — И, кстати, Пол, ты так гораздо лучше выглядишь! — орал я уже на выходе из бара, мне хотелось убить его и станцевать на его могиле.       На воздухе я закурил. — Что на тебя нашло? Это же Пол, он всегда шутит как урод? — спросил Стретч. — Не знаю, а я рад, что хоть кто-то, наконец-то, ему врезал. — засмеялся Килмор. — Хоть душу отвел, — тихо ответил я, делая глубокую затяжку. — Из-за Джея переживаешь, думаешь, что-то случилось? — Типа да. — На самом деле все озабочены, только такие, как Пол могут над этим ржать, — сказал Килмор. — Завтра тебе достанется от Стоуна, если, конечно, Пол сдаст. Ты ему по ходу нос сломал. — Черт с ним, выкручусь как-нибудь. — Стоун сказал, если парни к утру не объявятся, он будет вынужден обратиться в полицию. Эти новости совсем меня довели, объективно ситуация складывалась серьезная. — Ладно, я пойду в номер, устал очень, счастливо парни.       Ночью я не мог заснуть. Выключив свет в комнате, я сел в кресло и закурил. Не хотелось даже переодеваться, я лишь расстегнул пуговицы на рубашке и достал ремень из джинсов. Только темнота понемногу успокаивала мои нервы, отогнать дурные мысли не помогала даже водка, бутылка которой одиноко стояла на полу рядом с креслом.       Сквозь пульсирующие волны тревожного сна я услышал щелчок — входная дверь открылась. В коридоре загорелся свет, а я сидел и не мог пошевелиться, не понимая — снится мне это или нет. — Кол! Колин, ты здесь? — раздался уставший голос Джея. — Колин, я пришел.       Он зашел в комнату и щелкнул выключателем, яркий свет ослепил меня, но я продолжал сидеть в кресле, сжимая бутылку водки в руках? — Где ты был? — только и мог спросить я.       На глаза навернулись слезы облегчения, я сделал глоток, чтобы он их не заметил. — Почему ты сидишь в темноте? — Я не мог заснуть, я волновался…       Я встал и направился к окну, делая глоток за глотком. Быстро пересекая комнату, он подошел так близко. — Прости… — произнесли родные губы. Убрав бутылку из моих рук, он обнял меня. — Прости, я не знал, что ты будешь так переживать.       Ничего не отрицая, я лишь крепче прижал его. — Как хорошо снова чувствовать тебя. Я очень …- но мой рот просто не мог предать все, что я чувствовал. Сказать, что я очень боялся за него — не сказать ничего. Он положил голову мне на плечо и прижался еще сильнее. Я закрыл глаза, вслушиваясь в биение его сердца. — Я так устал. — Что случилось, где ты был так долго? — Это такая странная история, — сказал он, отходя от меня, — налей мне тоже.       Я взял бутылку водки и протянул ее Джею. Сняв футболку, он сделал большой глоток. — Так что же, все-таки, случилось? Где вы были так долго? — Когда мы ехали обратно, мы заглохли на трассе. Так как никто не знает номеров сервисов, мы не могли вызвать эвакуатор или транспортную службу или еще кого-нибудь. Я остановил проезжающую мимо машину и кое-как объяснил местному, что у нас случилось, и он вызвал полицию. Они нас задержали. Обыскали машину — уж не знаю, что они хотели найти, но вели они себя очень враждебно. Раз мы американцы, значит у нас точно есть трава. В итоге изъяли костюмы, начали требовать на них документы, чеки какие-то. Почти девять часов мы провели в участке, у нас забрали телефоны и не давали позвонить. Более того, нас приняли за разыскиваемых преступников, которые натворили что-то ужасное. Короче, если бы не Джонатан, я не знаю, чем бы все это закончилось. Он каким-то образом дал денег полицейскому, выкупив свой телефон и связался со Стоуном. В итоге, через час после звонка Майерса за нами приехали и наконец-то забрали от туда. Я тебе звонил, как только получил телефон назад, но твой выключен. — Разрядился, наверное. — У тебя ужасный вид, хотя это я провел девять часов в участке. Ты правда так беспокоился за меня? — он недоверчиво посмотрел мне в глаза. — Все переживали Джей, а я, я просто места себе не находил.       Он взял в ладони мое лицо и нежно поцеловал в губы. — Прости, я не думал, что так все получится. — Я тебя больше никуда не отпущу, особенно с этим Майерсом. — Да ладно тебе, если бы не его настойчивость, я не знаю где бы сейчас был, может быть в марокканской тюрьме. — Видишь, у тебя теперь есть свой герой. — Колин, перестань. Ты что, ревнуешь меня к Джонатану? — Хватит уже произносить это имя. — Колин, не надо злиться, — было видно, что ему приятна моя ревность. — Если бы ты был со мной, то разобрался бы со всем этим еще быстрее. — Если бы я был с тобой — ничего этого вообще не случилось. — Я знаю, знаю… Перестань, я соскучился. — он расстегнул молнию на моих джинсах и прижался твердым животом к моему. Его кожа была прохладная, а прикосновения настолько нежными и расслабляющими, что мое напряжение начало постепенно спадать. Я положил руки ему на шею, касаясь губами закрытых, уставших глаз, произнес: — В следующий раз ты поедешь куда-либо только со мной. — Только с тобой. Я заводился от того, как он произносил это. — Мне в душ нужно, — прошептал он. — Хочешь со мной? Я знаю, что тебя расслабит. Он взял меня за руку и повел за собой. Не было ничего приятнее в том момент, чем просто чувствовать его близость.