Сладкое падение

      Сказать, что эта ситуация сблизила парней — не сказать ничего. Они стали лучшими друзьями. Но если Джаред просто общался с ним по мере наличия свободного времени, то Майерс навязчиво его преследовал.       Их дружба ужасно злила меня, но Джей лишь отмахивался на все мои намеки по поводу их общения. — Колин, не в твоем случае ревновать, ты же знаешь, что ты единственный мужчина, к которому я ТАК отношусь. Почему ты не доверяешь мне? — Я ему не доверяю.       Я вывернул руль и начал сбавлять скорость, позади остался последний поворот до съемочной площадки. — Не надо делать из этого проблему, я сведу общение с ним до минимума, обещаю. — Ты правда это сделаешь для меня? — Конечно, я не хочу заставлять тебя нервничать всякий раз, как мы приезжем на съемки.       Я крепко сжал его руку, поцеловать его я не мог, нас могли увидеть, но мне этого очень хотелось.       Спустя некоторое время я заметил, что Джей и Майерс начали на самом деле намного реже мелькать вместе. Он выполнял обещание, но все омрачали слухи, которые поползли по лагерю. Кто-то сказал, что они тайно встречаются и все началось после той злополучной поездки, свидетелей же все равно не было. Плели что угодно, от скуки или от зависти, но факт оставался фактом — их практически поженили. Эти сплетни стали излюбленной темой, я везде натыкался на них и уже сам начал сомневаться в искренности рассказа Джареда. Меня гложила ревность, и пусть сейчас Джаред избегал его, но мысль, что он хоть раз мог быть с Джонатаном или вообще с другим парнем — для меня была невыносима.       Недоговоренность сделала свое дело и мы начали отдаляться друг от друга. Я постепенно приходил к решению прекратить наши отношения. Я не думал как к этому отнесется Джей, для меня было главным выйти из всей этой истории чистым. Если кто-то случайно узнает про нас — моя репутация, безусловно, полетит ко всем чертям, а что может быть с его имиджем — даже страшно подумать. Единственное, я не знал, как его к этому подвести, ведь он даже не догадывался о глубине моих загонов.       Но однажды, страдая от очередных слухов и насмешек над ним, я напился и пришел домой на взводе. Джея не было и я решил полежать в ванне и немного протрезветь, чтобы не попасться ему на глаза в таком виде. Вообще, после всей этой истории с Майерсом я начал частенько напиваться, чтобы не доводить до выяснения отношений. Я знал, что он все равно не примет всерьез мои претензии и просто было стыдно сознаваться в глубине той боли, которую он стал способен мне причинить.       Я включил воду и начал наполнять ванну. Голова гудела. Умывшись холодной водой, я сел на край ванны, ожидая облегчения, но в голове все так же крутился рой назойливых пчел, зудевших: Майерс, Майерс, Майерс. Я ненавидел его, я и Джея начинал ненавидеть за то, что он привел все это в мою жизнь. В глубине души я, конечно, понимал, что в этом нет его вины и нужно самому разобраться в этих проблемах, найти правильное отношение к ситуации, определить, кто для меня Джей, но все это сидело так глубоко, что было проще найти виноватых.       Из-за шума воды я не слышал, как Джа вернулся домой, я не слышал ничего до тех пор, пока, он не вошел в ванну. — Колин, вот ты где, хорошо, что ты дома.       Я видел отражение его счастливого лица в зеркале. Меня отравляла его радость, потому что сам я уже давно не мог испытывать ничего, даже отдаленно ее напоминающее. — Колин, у меня такие классные новости. Сегодня звонил мой агент из Лос-Анджелеса, мне предложили… — Почему бы тебе не поделиться этими новостями со своим «лучшим другом»? — я не дал ему закончить фразу, грубо перебив. Как же потом я жалел о том, что выместил на нем свою злость. — Кол… Что-то случилось? Кого ты имеешь в виду?       Я ненавижу себя, когда вспоминаю, его растерянный взгляд, он не мог ожидать от меня такой реакции, а я все продолжал в том же духе. — Кого я имею в виду? Твоего Риза Майерса, вот кого! Неожиданно, не правда ли? — Но, ты же знаешь, я пообещал тебе… — Да плевать мне, что ты там пообещал! Плевать на тебя, на него, на все эти сплетни, которые про вас говорят. Я уже устал защищать тебя! Я устал затыкать им рты! И теперь мне плевать. — Что тебе сказали? — Да уже не важно, это не имеет значения для меня больше, потому что ты не моя девушка, а если бы ты ею и был, то я бы сказал тебе, что мы расстаемся. — Ты решил порвать наши отношения из-за слухов про меня и Джонатана? — А нечего рвать Джей, понимаешь, нет никаких отношений, и не было. — Но как же то, что между нами? — Да ни как! Это просто хороший секс. Да, такого у меня никогда не было, но не более. И знаешь, я бы еще продолжал трахать тебя до конца съемок, если бы ни этот чертов Джонатан Риз Майерс.       Когда я замолчал, то практически сразу осознал весь ужас сказанного. Джей смотрел на меня, обхватив себя руками, тонкая кожа вокруг глаз покраснела, я видел дрожащие в них слезы, но его голос даже не дрогнул, когда он произнес: — Теперь все понятно, я тебя услышал, можешь не продолжать.       Он вышел из ванной, а я еще какое-то время потерянный стоял там. Когда я, наконец, осмелился зайти в гостиную, то увидел, что он открывает входную дверь, на нем была куртка, а в руках звенели ключи от машины. — Джей, стой, — я едва успел схватить его за рукав куртки. Он обернулся и, приложив пальцы к моим губам, произнес: — Ничего не говори, я все знаю, я понял. — это было так странно, из его глаз катились слезы, но голос звучал твердо. — Джей… — Тихо… Не надо, — он убрал холодные пальцы от моих губ и, развернувшись, направился к лифту.       Хотелось кричать: «Нет, не уходи, я сожалею, я последний мудак!» Но я просто стоял и смотрел, как он уходит, ничего не делая, чтоб остановить все это. Я утратил способность говорить, двигаться, я даже не мог дышать, и я совсем не мог принять реальность происходящего, весь этот ужас, который я натворил всего парой фраз.       Я был уверен, он вернется, хотя бы за вещами. Но он так и не пришел ни на следующий день, ни через неделю. Вещи вскоре забрала его ассистентка. Он же не вышел и на съемки. Сказали, что со Стоуном связался его агент, который хотел урегулировать вопрос по расторжению контракта Джея со студией. Он больше не собирался сниматься в фильме и вышел из проекта. Это стало проблемой для всех, потому что большая часть сцен с ним была отснята, ему грозили огромные неустойки за нарушение условий контракта. Позже стало известно, что он заключил другой контракт со студией звукозаписи и начал работу над альбомом вместе со своей группой и, якобы, это основная причина такого поспешного выхода из проекта. Я же не стал раскрывать истинных мотивов.       Что сказать, я чувствовал себя ужасно. Проснувшись утром следующего дня и не обнаружив его рядом, я все вспомнил и никак не мог поверить, что все это был не просто ночной кошмар. Я погрузился в глубокую депрессию, мысль о том, что я так сильно обидел любимого человека, убивала мой разум. Да он был и оставался моим любимым, не любовником, а любимым, и я понял это, стоило ему исчезнуть из моей жизни. Тоска по нему не покидала ни на минуту.       Я часто вспоминал тот день, когда он пришел ко мне и хотел сказать, что ему позвонили из Лос-Анджелеса и предложили контракт на запись альбома. Последнее время он бредил этим, он всегда говорил, что музыка ему ближе, чем кино. Я знал, что у него есть своя группа, которую они организовали с братом и у них даже вышел диск. Я знал, что он мечтает заниматься этим дальше, но я никак не реагировал на это, мне было все равно. И вот, в тот день он пришел и хотел сказать, что стал на шаг ближе к мечте, пришел ко мне, как самому близкому, думая, что мне не плевать. А я наговорил ему всего этого дерьма. Даже смешно, он, наверное, понял, какое я ничтожество, понял, что мне нет до него дела, ведь в моей гребаной голове был только я, я и я, моя ревность, моя репутация и гребаный Майерс, который спутал мне все карты.       Лето же был такой легкий, с ним было спокойно, а я думал, что это я такой. Но теперь, когда его нет рядом, я понимаю — все то, что было в наших отношениях, было создано им, его руками. Без него все разрушилось, ничего нет, не осталось этого, почти идеального, хрупкого мира и во мне больше нет мира. Уходя, он забрал всю радость, весь смысл и даже на площадке стало как-то пусто без него. Не было слышно его смеха, даже смеха гребаного Майерса больше не было слышно. Как будто лето закончилось. — Ты скучаешь без него? — от такого вопроса я опешил. В перерыве между сценами я сидел и курил на декорациях, которые готовили для монтажа. Майерс подошел ко мне и попросил закурить. — Я не понял, что ты имеешь в виду, Джонни? — спросил я, протягивая сигарету. — Я спрашиваю, ты скучаешь по Джею? — Какого черта ты лезешь ко мне с этими вопросами? — Я спрашиваю, потому что знаю, что он точно по тебе скучает. Я не мог ничего ответить, просто тупо смотрел на него, ожидая продолжения. — Я знаю про вас, Джей сам мне рассказал. — И что именно, он тебе рассказал? — О, Фаррелл, он многое про тебя открыл, я даже переменил к тебе свое отношение. — Может ты лучше пойдешь покуришь в другом месте, а то я последнее время за себя не отвечаю. — Но главное, что он рассказал мне про тебя, так это то, что он тебя любит. Причем, это употреблялось с такими словами, как «очень», «невероятно», «как никого прежде». И судя по тому, как ты выглядишь с тех пор, как он уехал, я сделал вывод, что ты тоже к нему что-то испытываешь, хотя он всегда в этом сомневался, ведь ты у нас любишь только себя. — К чему ты все это говоришь? — Он звонил мне. Сегодня он прилетает в Марракеш вместе со своим агентом, чтобы урегулировать свои косяки перед студией. Я подумал, тебе будет полезно знать. — Где он остановится, не сказал? — В «Delano Marrakech», я могу узнать в каком номере, когда он прилетит. — Было бы неплохо, — я не хотел выдавать свои эмоции, но это новость растекалась мягким огнем по моему телу, хотелось сорваться с места и бежать в аэропорт. — Что, даже спасибо не скажешь? — Пожалуй скажу, теперь мы в расчете? — А я был тебе что-то должен? — Ты даже не представляешь, как много. — Ты держишь свои чувства под контролем, от этого все беды, вот и Джея ты из-за этого потерял, я бы никогда не допустил такую ошибку. Джей — он особенный, не такой, как все… — Джонни, спасибо за информацию, но я не буду это обсуждать. — Да и не надо и так все понятно. — Мне надо идти. — Ага, давай. — Позвони мне, когда узнаешь в каком номере он остановился. — Ок.       Подходя уже к выходу с площадки, я обернулся и крикнул: — Майерс! — Что? — Спасибо! — Удачи! Давай беги, беги любовничек, везет же всяким придуркам.