Паутина Белого Паука. Источник.

Наверно, именно после встречи с Илоной Ева всерьез задумалась о поведении братьев. Один от нее бегал не пойми куда, другой едва ли ни прямым текстом посылал. И это факт. Гордость и страх уговаривали не раздувать из мухи слона и пустить все на самотек, но Ева ненавидела ходить в подвешенном состоянии. Решившись, она первым делом позвонила Исаие, то есть тому из близнецов, кто почти наверняка находился в пределах общины. И не ошиблась: у брата как раз проходила тренировка с Ноем. - Если это все, я занят, - нетерпеливо сообщил Исаия, чем взбесил так старавшуюся все понимать сестру. - Нет, не все, - отрезала Ева резким тоном. – Я сейчас приду, и мы поговорим. И мне плевать, что ты занят! Исаия уставился на погасший экран смартфона с нехорошим предчувствием. С головой окунувшись в изматывающую программу боевой подготовки Ноя, он едва ли находил в себе силы интересоваться чем-то еще. Он знал, что Ева не покидает общину, а значит, она в безопасности – и это все, что его волновало. - Медленно, - в очередной раз констатировал Ной, приложив новоявленного ученика об пол. Это было унизительно. Это бесило и мешало сосредоточиться. Исаия сплюнул кровь и встал на ноги. У него из головы не выходили Ева и этот ее обещанный «разговор». Когда она появилась в дверях, у Исаии откровенно перехватило дыхание. Ева была в коротких шортиках и в белой рубашке, расстегнутой до середины груди. Длинные волосы были уложены в наскоро сделанный пучок, пара прядей кокетливо обрамляли лицо. Исаия с ошеломительным ужасом понял, что хочет ее. Сейчас, немедленно. Но, даже чувствуя, как жар растекался по венам при ее приближении, он не мог позволить себе и простую улыбку. Потому что он был слаб. Ной раз за разом доказывал это, и Исаию ломало от злости. Он ненавидел Ноя. Ненавидел себя. Исаия презирал свою слабость и потому презирал себя, и потому неосознанно держался от Евы на расстоянии. Ей нечего было делать со слабаком, с ничтожеством, неспособным ее защитить. Исаия давился осознанием этого, но сказать вслух не позволяла гордость. И потому, вместо улыбки, он лишь нетерпеливо скрестил руки на груди. - Что ты хотела? От его слов, от тона его голоса что-то оборвалось в глазах сестры. Хотя что такого он сказал? Исаия отчего-то почувствовал вину, но не мог уловить ее причину, и потому молча смотрел в ответ. А у Евы, как назло, все слова застряли в горле. Она вдруг увидела себя идиоткой, бегающей за парнем, который, как метко заметила Алиса, трахнул ее и забыл. И что она теперь должна была сказать? Еще и перед Ноем. - Ева, у меня мало времени, - поторопил ее Исаия, невольно сжимая и разжимая руки – так хотелось до нее дотронуться. - Забыли, - бросила сестра мертвым голосом. Щеки ее вспыхнули горячим стыдом. Она развернулась уйти, но Исаия схватил ее за руку, сам не зная зачем. Девушка рывком высвободилась. - Не трогай меня, - отрезала она с холодной злостью. – Никогда меня больше не трогай. Исаия ошарашено смотрел ей вслед, рука, которой он ее коснулся, горела. А Ной мысленно констатировал, что приказ князя загнать до одури тренировками старшего из близнецов успешно выполнен. Констатировал, правда, безо всякого удовлетворения. … Первый коридор Ева прошла, скрипя зубами и глядя перед собой невидящим взглядом. На первом лестничном пролете злость в ней сменилась обидой, и взгляд почти остекленел. Когда же она спустилась в Сад, из глаз потекли слезы непонимания и унижения. Последнее чувство было особенно остро из-за присутствия Ноя при их разговоре. Ева ощущала себя не просто преданной, но и оплеванной тем, от кого меньше всего ожидала, кому открылась, доверилась. - Ненавижу, - Ева не хотела произносить это слово, но оно кипело в ней, разъедало изнутри, грозя отравить. Девушка резким движением вытерла с лица слезы, отворачиваясь от любопытных глаз. Добравшись до своей квартиры, она вдруг уловила за дверью голос Ильи. Сердце взвилось и задрожало, внутри лопнула туго натянутая нить самоконтроля, и Ева вошла, чтобы поскорее броситься в руки брата, обнять его, спрятаться и, наконец, выплакать боль обиды. Но стоило ей только приоткрыть дверь, как она услышала возглас Ильи, говорившего по телефону: - Она просто моя сестра! Сколько еще я должен тебе повторить?!.. Я не кричу!.. Да сколько можно?! Не смей шантажировать меня ребенком!.. Да!.. Нет. Ладно, прости. Конечно, я люблю тебя… - и тут, наконец, уняв эмоции, Илья ощутил знакомый запах. Он резко обернулся, встретился глазами с Евой и, пробормотав в трубку «перезвоню», нажал отбой. Повисла тишина – тяжелая, удушающая. По заплаканному лицу сестры скакали эмоции. Именно «скакали», потому что когда один уголок рта дергался вверх, другой – кривился вниз. Ева вся побледнела до отталкивающего мелового оттенка, и лишь скулы горели красными пятнами. - Твою мать, - с чувством выдохнул Илья, а Ева словно отмерла: она дернулась уйти, и Илья тут же поймал ее за руку – совсем как Исаия. От этих одинаковых действий девушку перемкнуло: она бросилась на брата, метя ногтями ему в лицо и шею, пытаясь отдавить ноги, ударить коленом. - Вот так, значит, вы меня любите?! – кричала Ева. – Один отмахивается, как надоевшей мухи, у другого вообще жена с ребенком! Сколько обещаний! Сколько заверений! И что?! - Подожди! – безуспешно пытался совладать с ней Илья. – Ева, послушай!.. - Вам что, трахаться было не с кем?! Зачем вы со мной это сделали?! Зачем?! Зачем?! - Она беременна! – наконец, скрутил сестру Илья, насколько возможно бережно. – Лара беременна от меня! Ева остановилась. В стальных руках брата она тяжело дышала, ее трясло, но голова словно опустела. А Илья все говорил и говорил: - Я узнал, когда она уже шла делать аборт. Что я должен был сделать? Я вампир, у меня больше никогда не будет детей, понимаешь? Это мой единственный шанс, Ева. Прости. Я хотел тебе сказать, но как? Мне и самому погано. Я ведь люблю тебя. Клянусь. - Любишь, значит? – тихо прошипела Ева, переведя дух. Она медленно повернулась в руках брата, чтобы посмотреть ему в глаза. – Если я попрошу, ты бросишь ее? Бросишь, даже если она сделает аборт? - Ев… - Когда-то одна из любовниц Измаила забеременела. Она была юной и очень красивой. Никто еще толком не знал, можно ли понести от вампира. Агарь возревновала и попросила Измаила избавиться от любовницы прямо в присутствии той. И знаешь, что он сделал? – Ева привстала на цыпочки, поцеловав брата в уголок губ. Это был нежный поцелуй, но глаза девушки горели черной злостью. – Измаил свернул любовнице шею, и ее труп он положил к моим… к ногам Агарь. Так он показал ей свою любовь. - Ты что же, хочешь, чтобы я свернул Ларисе шею? – не поверил своим ушам парень. - А что, если и так? – прищурилась Ева, но тут же скривилась, оттолкнув от себя брата. – С самого начала было ясно, что из этого ничего не получится. - Ев! Но она ушла, твердо закрыв за собой дверь.