Паутина Белого Паука. Источник.

Ева бродила по закоулкам общины до поздней ночи. От мысли вернуться в их квартиру, где, скорее всего, будет хотя бы один из братьев, ей было невыносимо. Сердце ныло, словно в объятиях колючей проволоки, разум горел пустотой, и так хотелось закричать на все эти чертовы каменные коридоры, во все эти чертовы внимательные лица!.. но Ева молчала. Она даже не плакала – для слез было слишком муторно. Дурная боль душила ее, лениво ворочая внутренности, скребя кости, скручивая мышцы до нервных подергиваний. И это любовь? «Неудачница, - со сладким мазохизмом наградила она себя. – Не-у-дач-ни-ца». От усталости подкашивались ноги. Ева снова подумала о тех, кто мог ждать ее в квартире, и упрямо набрала номер Гризельды. Телефон вампирки был недоступен, Ева не знала, где та живет. Куда же ей податься? Она брела, едва ли замечая взгляды, приветственные кивки, шепот. Она шла, не думая ни о чем, лишь лелея в себе боль, позволяя памяти прокручивать слова братьев. «… всего лишь сестра…» «… не мешайся…» «… я люблю тебя…» «… никуда ты от меня не денешься…» Нет, правда, это любовь? Хуже чувства не придумаешь. Ева остановилась перед дверью в личные покои Измаила. Она была здесь всего раз, но память – не своя, чужая – нашептывала о десятках, сотнях, тысячах визитов. Криво улыбнувшись не пойми чему, Ева толкнула дверь, зная – помня – что та не заперта. Никогда не заперта. Никто не смеет войти сюда без разрешения хозяина. Ева вошла. Пустая комната с одинокой кроватью встретила ее тишиной. Девушка обрадовалась отсутствию князя. Возможно, он сегодня и не появится. Она же сможет отдохнуть и собраться с мыслями. Присев на край постели, застеленной угольно-синим покрывалом, Ева задалась вопросом, что сделала бы на месте Ильи. Поведение Исаии было ей непонятно, и обдумывать здесь было нечего. Значит, эта его бывшая девушка беременна. У них были длительные отношения, что для Ильи, к слову, вообще подвиг. И расстались, собственно, из-за Евы. Она тут же замотала головой, требуя от себя перестать винить во всем себя. Хватит уже. Но факт оставался фактом: Илья и не думал бросать свою девчонку, пока не стал вампиром и не воспылал люб… похотью к сестре. «Да, именно похотью», - жестко подчеркнула для себя Ева. И какой вывод из всего этого? Ева безрадостно растянула губы в подобие улыбки. А вывод простой: нечего было идти на всю эту авантюру. И ежу понятно, что инцест до добра не доведет. Она, возможно, еще легко отделалась. Подумаешь, трахнули ее и следом в душу плюнули. Предали, да. Переживет. Вот только если от того же Артура она ушла и едва теперь вспоминает, то что делать с родней, которая будет уже не года, а века мозолить ей глаза? Передернувшись, Ева обхватила себя за плечи. Артур. Ной. Исаия. Илья. Горечь не давала связно думать. Обидно, господи, невыносимо обидно, когда только-только все началось, когда только-только начала верить и строить планы, и вдруг в один миг все рушится. Рушится на пустом месте. «Не надо было им поддаваться», - снова упрекнула себя Ева, раскинув руки и опустившись спиной на кровать. Потолок, как и стены, был покрыт старинными фресками. Краски выцвели, но приглядевшись, Ева различила людей и животных, природу и темные коридоры дворцов. Бессистемные картинки приковали ее взгляд, позволив на время забыться. Сколько прошло времени, Ева не знала. Не меньше часа, кажется. Сначала она услышала голоса, деловито что-то обсуждающие, потом в дверь вошел Измаил, а за ним еще два вампира. У одного из них в руках была планшетка с записями. - … и мы сможем поставить на баланс театр без ущерба… - продолжал свою мысль тот, что с планшеткой, но князь увидел, как на его постели приподнялась на руках Ева, и коротко скомандовал: - Тихо. Ева неуверенно облизала сухие губы, почувствовав себя невоспитанной нахалкой под его пристальным взглядом. Какого черта она приперлась, даже разрешения не спросив? - Извини, что… пришла без спросу, - проговорила Ева с запинкой и, не выдержав, опустила глаза. Если ее еще и Измаил выставит… - Вон, - от бесцветного голоса князя у девушки пробежал по спине холодок. Но лишь когда два вампира покинули комнату, прикрыв за собой дверь, она поняла, что требование уйти относилось не к ней. Они остались наедине. Ева еще больше смутилась и снова уставилась в мозаику пола. Измаил приблизился совершенно беззвучно, так, что девушка вздрогнула, когда прохладные пальцы коснулись ее щеки. Она вскинула голову, невольно отстранившись – словно настороженный зверек. Измаил улыбнулся и, опустив руку, присел перед ней на корточки. - Я извиняюсь, что пришла без приглашения, - повторила Ева, чтобы не молчать. С князем ей было неуютно. Он не ответил, и она поспешно добавила: – Я пойду, наверно. - Поздно. Я уже отменил дела. Ева остановилась. - Я не просила этого, - приняла она оборонительную позицию, восприняв слова Измаила как упрек. - Мне это в радость. - Ага, как же, - вздернула девушка подбородок. – Я всем только мешаю, с чего бы с тобой было по-другому? Его движение было слишком быстрым, слишком размытым для человеческого глаза. Только что князь сидел в шаге от Евы, а мгновение спустя уже прижимал ее к покрывалу своим телом. Девушка ошарашено замерла. По обе стороны от ее лица покоились его руки, и Ева ощутила от них легкую, напряженную дрожь. - Осторожно, - перешел он на ласкающий слух шепот, вопреки произносимым словам, - или я подумаю, что от близнецов надо избавиться. Ева вытаращилась на него, внутренне похолодев. - Ты обещал не причинять им вреда. - Да, - мягко согласился Измаил, и его лицо стало чуть безумнее, - я не хотел бы нарушать данное тебе обещание. - Не надо, - страх пролился в голос девушки вместе со слезами. – Не трогай их. Пожалуйста. По телу Измаила прокатилась дрожь, затуманив глаза поволокой окончательно напугавших Еву эмоций. Она уже приготовилась кричать и отбиваться, когда напряженный голос потребовал от нее непонятное: - Удержи меня. Несмотря на страх, Ева удивилась мимолетной мысли, что уже слышала где-то эту просьбу. А вспомнив, тут же схватила нависшего над ней вампира за горло и сдавила, что есть сил. Это было одно из снов-воспоминаний. Вернее, множество из снов-воспоминаний. Агарь была той еще садисткой, от скуки – а Ева чувствовала ее эмоции, словно собственные – внося в отношения с Измаилом элементы подчинения. Еву подобное не пугало, нет. Наоборот, заводило. Первый, а потом и второй грубый секс с Ильей подтвердил ее вкусы. Ей нравилось ощущать чужую силу и власть над собой. Теперь же, сжимая горло повелителя всех местных вампиров, она открыла для себя новую грань: ей приносило удовольствие чувствовать власть над силой, что была многократно выше ее собственной. Шальная улыбка растянула ее губы, когда князь над ней судорожно выдохнул, прикрыв глаза. Лицо его разгладилось, сделавшись странно юным и уязвимым. Прекрасным. - Ты не сделаешь ничего плохого ни Илье, ни Исаие, - четко проговаривая каждое слово, сказала Ева, слегка то усиливая, то ослабляя хватку на чужом горле. Это был почти массаж. И, несмотря на то, что руки у девушки начали уставать, ей нравилось то, что она делала. - Как пожелаешь, - ровно отозвался Измаил, открыв глаза, полные страсти, немого обожания и болезненной любви. Вот только к кому? – Совершенство. - Что? - Ты совершенство, - прошептал Измаил и, изогнувшись, запечатлел поцелуй на руке Евы чуть выше кисти. - Я или Агарь? – насмешливо уточнила девушка, хотя и так знала ответ. Измаил любил, любит и будет любить лишь одну свою сестру. - Вы, - ответил он, и Ева с обидой констатировала, что в ней всего лишь нашли замену.