Паутина Белого Паука. Источник.

- Не будь это платье таким красивым, в жизни бы его не надела, - ворчала Ева, критично разглядывая себя в зеркало. По-хорошему, белоснежное платье с россыпью жемчуга было вполне удобным, пошитым на заказ. Легкое, с полупрозрачными вставками, с идеальной поддержкой для тяжелой, пышной груди девушки, оно неимоверно льстило ей, но в то же время Ева ощущала себя в нем до обидного скованно. Там, в зеркале, была не она. Не Ева. Парикмахер, наконец, закончил с прической, собрав волосы в высокую, элегантную прическу, что открывала линию шеи. С длиной до талии да без фиксирующих средств (вампиров раздражали резкие запахи) он провозился добрых два часа. Визажист, напротив, управился в считанные минуты. Кожа Евы была совершенна и не требовала даже элементарной пудры. Немного теней, карандаша и туши для выразительного взгляда, мазок блеска для губ – и готово. В эту ночь Еву официально представляли миру. Церемония заключалась в приеме иностранных гостей, в просьбе от заранее выбранной делегации об обращении, преподнесении даров Источнику и, наконец, в милостивом согласии Источника. Потом банкет, и в следующую ночь обращение. Еве все это казалось каким-то средневековым и довольно любопытным, так что она с удовольствием согласилась принять участие. Смущало только, что все устроил Измаил. В смысле, в России над ним в иерархии вампиров стояла царица, и по идее именно она должна была быть хозяйкой вечера и представлять всем Источник. Источник их жизни и власти, один из тринадцати во всем мире. Почему же царица не спешила прибрать Еву к рукам? - Потому что не может, - туманно отозвался Измаил. - Почему не может? – удивилась Ева, переведя взгляд с собственного отражения на его. Взмахом руки отогнав парикмахера, что-то упрямо поправляющего у нее в прическе, Измаил со спины подошел к Еве, с затаенным весельем любуясь тем, как они смотрятся вместе. В этот момент Еве вдруг пришло в голову, что он одного роста с ее братьями, возвышавшимися над ней на целую голову. Кстати, о них. - Может, им еще раз позвонить? – пробормотала она, нервно разглаживая на себе и без того идеально сидевшее платье. Как ее первообращенные, они должны были присутствовать на церемонии, о чем Ева им заранее сообщила. Но вот уже закончены все приготовления, тронный зал полон вампиров, Ева и Измаил при полном параде, а Исаии с Ильей все нет. - Да здесь мы, не звони, - едва ни вбежал в комнату Илья, на ходу поправляя ворот темно-коричневой рубашки, заправленной в угольно-черные классические брюки. Следом за ним появился зеркальным двойником Исаия, и при взгляде на них у Евы на мгновение перехватило дух – впервые они были настолько похожи. Ну, и просто хороши собой. - Вы опоздали, - смутившись собственной реакции, проворчала она вслух. - Мы приехали еще час назад, - пробормотал Илья, рассматривая Еву со смесью восхищения, гордости и откровенного желания. – Но нас перехватили местные костюмеры… Ты шикарно выглядишь! Ева опустила глаза, ощущая спиной теплую вибрацию тела Измаила. За последние дни она еще несколько раз выбиралась с ним на свидания. Почему-то было жизненно необходимо его присутствие в ее жизни. Порой Ева ловила себя на мысли, что направляется в его комнаты, и только у самых дверей разворачивалась и возвращалась к себе. Это сводило с ума, она все чаще терялась между чужим прошлым и своим настоящим. Спасал Исаия. Видимо, серьезно восприняв укор о безразличии, он каждый день находил для нее время. Обычно они просто смотрели вместе телевизор. Иногда гуляли или сидели в кафе. Ничего сверхъестественного, и оттого, наверно, особенно. - Пора, - негромко произнес Измаил, и Ева моргнула, когда он вдруг невесомо коснулся паука на левом холмике ее груди. Словно поправил. На мгновение Еве почудился укол. Но оно и понятно, этот паук давно запустил в нее свое жало. С ним почудиться могло что угодно. Измаил предложил ей ладонь, и, зачем-то оглянувшись на братьев, Ева вложила руку в тепло его пальцев, позволив ему подвести себя к дверям в тронный зал. Тронный зал, господи! - Следуйте за Евой, - сообщил Измаил близнецам. – Строго за ее спиной. Без возражений или лишних слов Исаия и Илья встали за сестрой плечом к плечу, меньше чем в полшаге от нее. Представив, как их процессия выглядит со стороны, Ева тихонько выдохнула. Лишь бы не споткнуться. Двери распахнулись, и она вслед за Измаилом переступила порог. Тронный зал, на скромный взгляд Евы, полностью соответствовал своему названию: огромное помещение, размером, наверное, с футбольное поле, высоченные потолки со сводчатыми перекрытиями, тяжелые люстры и канделябры, что не столько давали света, сколько создавали бесчисленные черные тени. Зал был, бесспорно, великолепен, хотя в нем не наблюдалось ни золота, ни драгоценных камней. Была завораживающая работа художников-живописцев и резчиков по камню. Где-то монументальные полотна плавно перетекали из красок в объем – таяли цвета, но деревья, люди и сложные узоры обретали физическую форму, к которой можно было прикоснуться. Ева раньше и не представляла, что такое возможно. Но в центре внимания был, конечно, трон. Огромный, вырезанный из камня, за которым находилась лишь стена, скрытая красными драпировками, уходящими вверх, в темноту. Трон, как ему и полагалось, возвышался над всеми предметами в зале. В эту ночь на помосте подле него, но на ступень ниже, был установлен второй трон – не каменный и не такой грандиозный, но зато из полированного белого дерева, с короной искусной резьбы по верху высокой спинки, с мягкими вставками из плотного, алого материала для комфорта того, кому он предназначен. Белый трон Источника. Трон Евы. Ее бросило в жар. Сердце билось о грудную клетку, словно взбесившись, и на мгновение Ева ощутила каждую артерию, каждый микроскопический сосудик в своем теле – слишком хрупком для той мощи, что в нее поместил столь же обманчиво крошечный белый паук. Этот зал Ева уже видела во время небольшого инструктажа, когда Измаил показывал ей, как должна проходить церемония, так что свою бурную реакцию девушка списала на толпу народа, что теперь встречала их, словно каких-то королевских особ. Когда она под руку с князем вошла в зал, смокли голоса, и мужчины и женщины склонили головы в знак приветствия и почтения. Двор Агарта. Двор Измаила. По обе стороны зала, справа и слева от ступеней трона, они выстроились согласно своему статусу: впереди шестнадцать вампиров-лидеров, получивших титул дворянина. Кого-то из них Ева уже знала. Например, Гунара, прадеда Илоны, или Ноя, или, вот, Дафу Скифского. Но в основном это были все же совершенно незнакомые лица. За ними их семьи, помощники и приближенные, важные члены общины. Десятки и десятки вампиров и, единицы – людей. Среди них Ева с удовольствием увидела и Гризельду в составе свиты Дафы (неужели только из-за того, что она вступила в его театральную труппу?). Подруга просияла, когда они с Евой встретились глазами, да и сама Ева не удержалась от короткой улыбки. И все же ее ладонь в руке Измаила была влажной. Чертовы нервы. Ева ступала медленно и осторожно, тонкие каблуки ее туфель звонко цокали по опасно скользкой глади каменного пола. Князь подвел ее к аккуратному белому трону, и она присела, чуть крепче ухватившись за его руку – туфли отчаянно ее подводили, и лишь надежная опора в лице вампира не дала ей безобразно развалиться на первом же шаге. Она ждала, когда чувство неловкости охватит ее перед всей этой толпой у ее ног, с родными братьями за спиной, словно верными телохранителями, но почему-то Еве казалось, словно она вернулась в свою старую школу, где проучилась первые три класса прежде, чем они с семьей переехали. Весь этот зал и ожидание, застывшее на бесчисленных лицах, ее место на троне, и Измаил – господи, всегда Измаил! – Ева словно вернулась в свое прошлое. Не прошлое незнакомой женщины, чьи воспоминания видела ночь за ночью, а… Сердце глухо, до боли, билось в груди, разгоняя тяжелую, густую, как патока, кровь. «Ева. Я – Ева Брянцева. Мою мать зовут Надежда, отца – Андрей. Мои братья – Исаия и Илья Брянцевы», - как мантру забормотала про себя Ева, снова ощущая нереальность собственного прошлого, собственного «я». «Я – Ева, и мой брат… проклятье!» Сморгнув, словно стряхнув с себя сбившуюся линию молитвы, Ева обратила внимание, как парадные двери распахнули перед гостями Агарта. Первой была делегация вампиров Архангельска – двое мужчин, три женщины. Мужчины вели под руку двух женщин, третья шла позади своих товарищей и несла в руках массивный деревянный ларец. - Марс Гордый, князь Архангельска, со свитой, - представил их кучерявый вампир по имени Антон. Ева пару раз видела его и считала кем-то вроде секретаря Измаила и мальчика на посылках. Разумеется, князем из двух мужчин оказался тот, что шел впереди. Женщина с ним – его супруга Анна. Марс Гордый – то ли фамилия, то ли прозвище – мягко полукивнул-полупоклонился. - Мы здесь, чтобы выразить свою радость за тебя, Измаил, - ровно, с тонким оттенком театральной торжественности произнес он, бросив короткий, пустой взгляд на Еву. – Долгожданный тринадцатый Источник здесь, в России, в твоих руках. Это твой триумф, Измаил, твой праздник. Жар снова бросился Еве в лицо. Она не раз слышала, что многие древние вампиры относятся к Источникам, как к дорогому товару. Слова Марса Гордого были всего лишь проявлением церемониальной вежливости, и он был князем огромной территории на севере, где вампиров, по понятным причинам, было куда больше, чем на юге, и все же Ева оскорбилась. О ней говорили, как о предмете – ценном, но все же предмете. - Как странно, - сорвались с ее губ слова. Исаия и Илья изумленно скрестили на ее макушке взгляды – голос был Евы, но ленивая, надменная и в чем-то совершенно ядовито-насмешливая интонация совершенно чужой. – Мне казалось, что это мой праздник. Или я не права? – повернула она голову к Измаилу. - Это твой праздник, любовь моя, - поддержал ее князь, одарив волной почти физического обожания, при этом лишь едва заметно улыбнувшись. Исаия сжал зубы, чтобы не среагировать. Если он набросится на князя при гостях – это будет… некрасиво. - Конечно, мы здесь, чтобы чествовать тебя, - сориентировался Марс Гордый с легкостью прожженного дипломата. – Но кто усомнится, что именно для Измаила твое появление – величайшее счастье и праздник? – князь махнул рукой, и женщина с ларцом приблизилась. Он распахнул крышку, под которой на черной подушке переливалось, сияя, тяжелое бриллиантовое колье. Ева нахмурилась. Она была равнодушна к украшениям и не любила дорогие, бесполезные подарки. Они будто обязывали ее, делали невольной должницей дарителя. Да и что ей было делать с подарком? Куда она пойдет в этом шикарном украшении? В универ? Или кататься на роликах? Мысль о том, что в подобных официальных церемониях ей придется участвовать неоднократно, как-то незаметно для нее ускользнула. Женщина сделала пару шагов к пьедесталу, на котором в своем троне отчаянно старалась не сгорбиться Ева, и протянула явно тяжелый ларец ей. - Прими этой скромный подарок в знак моего расположения, - прокомментировал действия своей вампирки князь Архангельска. Пока Ева лихорадочно соображала, как его принять и не оконфузиться, Антон аккуратно забрал ларец, закрыл крышку и унес в дальний угол зала, водрузив на огромный, пустой пока стол, который охраняла парочка вампиров из службы безопасности. - Благодарю, - усилием воли выпрямилась на троне Ева. – Оно… прекрасно. Не лгать. Ни в коем случае не лгать. Они все это почуют. Внезапно церемониальный праздник показался ей ловушкой. Клеткой с вроде бы сытыми хищниками. Вроде бы. Следующая делегация состояла из союза нескольких дружественных друг другу городов. Они вели себя куда более неформально и понравились Еве не в пример больше. Их даром ей стало вино – дорогое и старое. В винах Ева не разбиралась, но дата произвела на нее впечатление. Потом была третья делегация. За ней – четвертая. Они входили друг за другом, такие разные и такие одинаковые, произносили приветственные речи, преподносили подарки, достойные королевы. Ева улыбалась им и кивала, благодарила и переводила внимание на следующих. Это тянулось долго, скучно, под конец – просто невыносимо. Еще немного, и Ева попросила бы сделать перерыв, чтобы просто размять поясницу, но вошел официальный посол царицы Светланы, и все полетело в тартарары.