Паутина Белого Паука. Источник.

Ева в ужасе воззрилась на Измаила. Его жестокость, в которой он так легко сознался, оглушила ее, выбила почву из-под ног, почти ранила. Конечно, дело было не в ней самой, но в Ное. Представив на мгновение, через что заставил его пройти поганый маньяк с сестринским комплексом, девочка, не раздумывая, ударила того по лицу. И тут же скривилась от боли в наверняка вывихнутой руке. - Отойди от него, - потребовала она, толкнув Измаила в грудь, подальше от Ноя. – Твоему садизму вообще есть предел? Что он тебе сделал?! Понравился твоей ненаглядной сестре?! - Ну-ну, успокойся! – поспешил вмешаться Илья, перехватив со спины руки разбушевавшейся малышки. – Зачем так злиться? - Но ты же слышал, что он сделал! - Да, и это было очень давно, - благоразумно напомнил ей парень. – Если кто и должен злиться, так это он, - кивнул на по-прежнему коленопреклоненного Ноя. – Не ты, Ева. И если не прекратишь, рана на шее может открыться. - Это было давно, - ровным голосом подтвердил Ной. Казалось, он и не заметил порыва Евы защитить его. А если заметил, то никак не оценил. – Моя просьба не связана с твоей сестрой, князь, - обратился он к Измаилу. – Только поэтому я осмелился просить об услуге Еву. Илону нужно лишь обратить. Ее кормлением и адаптацией займется Гунар. Для Евы это не будет стоить многого. - Для тебя это действительно ничего не стоит? – спросил Измаил у Евы, будто и не было ее вспышки гнева на него. И снова девочка поразилась, как легко в нем безумие менялось местами со здравым смыслом. Словно две личности в одном теле. - Дать немного крови я смогу, - осторожно ответила она, смутившись перед этим серьезным, деловым Измаилом. - И ничего страшного, что ты продлишь жизнь ненаглядной возлюбленной Ноя? - Конечно, ничего… - не договорив, Ева моргнула. Так эта Илона – девушка Ноя? Ради нее он позволил Измаилу издеваться над воспоминаниями о своем горьком прошлом? В сердце кольнуло. Ева вспомнила, что Ной хотел привести ее одну, без Ильи. Вот так просто, без поддержки и защиты, подставить ее перед безумным князем и ревнивой княгиней. И что случилось бы, если бы Илья не сразился с Майлзом, удовлетворив этим Мириам? - Эй, ты побледнела, - удивленно заметил Илья. – Тебе плохо? Ева не ответила. Она смотрела на Измаила – отчаянно, словно тонущий, боясь перевести взгляд на Ноя. Боясь, что каждый в этой комнате придет к тем же выводам, что и она. Ной видел, как он ей нравился. Ной использовал ее, чтобы выжила его Илона. Ной подставил ее, дабы ублажить своего князя и получить разрешение на обращение. Измаил склонил голову на бок, словно механическая кукла. Его лицо – идеально неподвижная маска, но его глаза – в глазах была жизнь. Жизнь и понимание. И никакого сочувствия, от которого девочке стало бы совсем невыносимо. - Ева? - Да, - растянула она губы в пародии на улыбку, - кажется, мне нехорошо. Голова кружится. - Едем домой или сначала отдохнешь? - Ишмаэль, разреши ей обратить человека, - вдруг вмешалась Мириам. Голос ее переливался весельем. – Я хочу на это посмотреть. Ева вздрогнула и отвела взгляд. Три удара сердца она набиралась смелости и только затем посмотрела на Ноя. Коленопреклоненный, щемяще красивый, сдержанно непроницаемый и… выжидающий. Ева вдруг увидела его скованность, напряжение во всем теле и тень смирения, будто она уже сказала ему «нет». И в этом «нет» крылось подступающее отчаяние. Однажды у него уже забрали шанс на любовь. Забрали эгоистично и жестоко. Так стоило ли его теперь винить за жестокость к ней? Ева хотела винить. Слишком больно ей было, чтобы простить. - Измаил, - позвала она, повернувшись к князю, - я дам кровь на ее обращение. В конце концов, - улыбнулась она, чувствуя, что если моргнет, слезы прольются из глаз, - он мне никто. Разве нет? Медленно, очень медленно Измаил кивнул, словно ожидал, что она передумает. Ева и сама ждала, когда боль и уязвленная гордость поднимут в ней злобные головы. - Я хочу поехать домой. Отдохнуть. Потом пусть ее привезут. - Илона не выдержит перемещения, - сказал Ной. - А меня это заботит?! – сорвалась на крик Ева. Ей было противно от искренней заботы в его голосе. Над ней самой он разве что забавлялся. Но стоило девочке повысить голос, как она сразу же об этом пожалела. «Веду себя как ревнивая идиотка». - Мне нехорошо, - попыталась она сгладить впечатление от своей вспышки. Пальцы брата на ее руках ободряюще сжали и отпустили. Он обнял ее за плечи, баюкая, и Еве стало чуточку легче. – Один день твоя Илона может потерпеть? - У нее действительно осталось мало времени, Ева, - Ной поднялся и встал прямо перед ней. И выражение его лица было словно ножом ей по сердцу. – Обрати ее этой ночью. Пожалуйста. Завтра может быть поздно. - Ненавижу тебя, - выдавила Ева со всхлипом, уже не обращая внимания, как слезы градом катятся по щекам. – Ладно, хорошо. Если так хочешь, я приду ночью. Но за это я хочу две вещи. - Какие? - Я хочу увидеть ее только один раз – в момент обращения, - Ева выпрямилась в руках брата, не желая чувствовать себя жертвой. И ставя условия, она хотя бы немного могла почувствовать себя увереннее. – Если не хочешь, чтобы и с ней случилось что-то плохое, убери ее куда-нибудь подальше от Измаила… и от меня. Пусть не мозолит глаза, - сглотнув комок, девочка перевела взгляд на внимательно слушавшего князя: - Я не хочу, чтобы ты ее убил или даже просто мучил, когда я… когда я решилась пожертвовать кровью. Понимаешь? - Хорошо, - легко дал согласие Измаил. – Пусть женщина живет, пока ты хочешь этого. - И без пыток, - твердо потребовала Ева, что заставило вампира от души рассмеяться: - А ты знаешь, Агарь так этого и не попросила. Интересно, забыла или нет. Как думаешь? - Не забыла, - мотнула головой Ева. – Рядом с садистами о таких вещах не забывают. - Я тоже так думаю, - снова склонил на бок голову князь. – Все, что я делал, я делал лишь с ее согласия. «И теперь с твоего», - повисло безмолвное в воздухе. Но Ева этому не поверила. Безумец и садист с неограниченной властью – с чего бы такому, как он, исполнять прихоти человека? Разве что от скуки. И вряд ли это продлится долго. - Второе, - объявила она, и кривая усмешка зазмеилась на ее губах, - больше никаких временных имен. Я хочу, чтобы ты носил свое имя сейчас и окончательно. Ты – Ной. Зовись так в память об отвергнутой тобой Агарь. «В память о моей первой, чертовой любви».