странные они, эти войны

В сомнениях и неуверенности Бёнджу всё-таки решается признаться. Он долгую минуту без единого слова и даже не моргая смотрит на улыбающегося Тэяна, подготавливаясь и борясь со смущением, а потом выпаливает: - Хён. Ты мне нравишься. Улыбка медленно исчезает с лица Тэяна, зато появляется это дурацкое выражение лица из разряда "ты дурак, что ли?". - Как это - нравлюсь? - он спрашивает, хмурясь и оглядывая Бёнджу, как будто это кто-то другой, а не он. - Ну... как парень, - краснея, Бёнджу опускает взгляд вниз. Не то чтобы он ожидал взаимности или положительной реакции, типа "ох, как здорово, я тебе нравлюсь! ну давай попробуем?", но Тэян переплёвывает все более менее нормальные ожидания Бёнджу тремя словами: - Подростковое это. Пройдёт. Бёнджу смотрит на него одну долгую секунду, а потом почти физически чувствует, как внутри что-то трескается и раскалывается, летит, цепляясь за стенки лёгких и желудка, царапает их, а затем с оглушительным звоном падает куда-то вниз. Этот звон, лирично разбитое сердце (на самом деле просто крах чего-то светлого и большого), ещё долго будет сниться Бёнджу ночами и слышаться в моменты одиночества в ближайшее "подростковое". - Ты к чёрту пройдёшь, - резко зло говорит он Тэяну, - а ЭТО - нет. В глазах Тэяна вдруг чувство вины, но Бёнджу не хочет этого видеть - быстро надевает кеды, куртку и вылетает из квартиры на третьей космической. Скорее всего, будь Бёнджу старше лет на десять, да при любом другом обстоятельстве, Тэян всё равно придумал бы хорошую отмазку - ты слишком старый. Ты слишком милый. Ты слишком наивный. Ты, Бёнджу, просто слишком. Вытирая со щёк слёзы, Бёнджу думает, что хочет напиться, потрахаться и умереть. Или чтобы кто-нибудь его пожалел.