странные они, эти войны

Донсон собирается с силами несколько долгих минут и с огромным трудом разлепляет глаза, впрочем, в следующую секунду тут же закрывая их обратно — свет режет, голова болит, во рту насрала стая кошек. В желудке подозрительно тяжелеет. Ну и к чёрту тогда этот мир, решает Донсон, пока не слышит монотонное «проснулся, скотина?» до ужаса знакомым голосом. Стоп-стоп-стоп. Разве он не в своей любимой квартирке, обременённой присутствием полудохлой черепашки в углу комнаты и парочки тараканов в вентиляции? Разве он не провёл вечер в интеллигентном ресторане с интеллигентным Хёнхо в компании интеллигентной бутылки вина? Разве Тэян должен быть в его квартире и называть его скотиной с утра пораньше? - Вставай-вставай. Я видел, что ты проснулся, - голос Тэяна кажется совсем близким. Донсон собирается с силами ещё раз и открывает глаза, решительно встречая все реалии злого мира — болезненно белый потолок, свет солнца, пробивающегося сквозь тонкие шторы, пульсацию в затылке и осуждающий бич-фэйс Тэяна. - Доброе утро, - пытаясь улыбаться, говорит Донсон. - Добрей видали, - Тэян морщится. - Теперь, я надеюсь, ты в состоянии объяснить, по какому поводу ты так ужрался. Под моим, блять, окном, - он выжидающе скрещивает руки на груди. Упс, думает Донсон. Вообще-то, после шестого бокала он уже слабовато всё помнит; только как вызывал такси, подбиваемый Хёнхо, и покупал в цветочном ларь... - Блять, - вслух подытоживает Донсон. Взгляд услужливо натыкается на приторно-розовый букет, аккуратно установленный в вазе, полной воды. - Это... - Ага, - кивает Тэян. - Это твоё. - В смысле, твоё, - Донсон лыбится. - В смысле, я тебе сейчас в глаз дам, - шипит Тэян. - Даже не знаю, что из всех предполагаемых мной вариантов хуже — что ты ехал к любовнице или что ты опять ужрался со своим Хуйхо. - Хёнхо, - машинально повторяет Донсон. - Какая любовница, когда у меня есть Тэяни? - он тянет руки, чтобы обхватить талию Тэяна руками, но тот бьёт его по ладоням и отходит дальше. - Отвечай, - уперев руки в боки, приказным тоном говорит он. - Мы зашли после работы в ресторан и пригубили бутылочку вина, - скороговоркой щебечет Донсон. - Даже не знаю, как так вышло... - Не знаешь, значит, - притворно удивлённым голосом переспрашивает Тэян. - Не знаешь, как оказался под моим окном и пел песни Бруно Марса? Или не знаешь, как пытался сделать мне предложение посреди лестничной площадки? Или не знаешь, как звонил в женскую консультацию, чтобы посоветоваться на тему того, смогу ли я родить? - Тэян выгибает одну бровь. - Что из этого ты не знаешь? Донсон почти срастается с рукой. - Ёбаный стыд, - оттягивая щёки вниз, бормочет он. В голове наконец складывается мозаика — и третья бутылка вина, и пьяная рожа Хёнхо, и охуевшее лицо Тэяна с цветами в руках, и даже растерянный голос оператора в женской консультации... - Давай поднимайся, - Тэян напоминает о себе и бросает ему в лицо футболку и штаны. - Я там кофе сделал, - добавляет он и уходит на кухню. - Так тебе понравились цветы? - громко спрашивает Донсон, получая в ответ не менее громкое: - Пошёл нахер!