Трудовые будни Духа Горы

— Хочу есть, — безапелляционно заявил Кили и остановил лошадь. Я мрачно на него поглядела и только вздохнула. Живот требовательно заурчал, и мне пришлось удостоиться ехидной ухмылки от младшего из братьев. Я не выдержала и украдкой показала ему язык. Кили возмущенно поперхнулся язвительным замечанием и погрозил мне кулаком. Фили застонал и спрятал лицо в ладонях. А мы устыдились, правда, ненадолго. — С места не сойду! — гордо возвестил лучник и непримиримо сложил руки на груди. — Не сойдешь — не поешь, — огрызнулась я, ощупала тощий мешок с провизией и пришла к выводу, что на растерзание этому прожорливому существу не отдам ни крошки из тех остатков, что печальными ошметками лежали на дне седельной сумки. — Там же оставалось мясо, — обличительно ткнули в меня пальцем. Алатар, ехавший между мной и Кили и задумчиво курящий трубку, изучил перст перед глазами и тронул замедлившую ход лошадь пятками, проезжая мимо нас. Я проводила его взглядом. — Или… — Или, — передразнила я Кили, не желая признаваться, что последнее вяленое мясо сгрызла еще час назад, когда меня начало укачивать. — Потерпи, через две лиги сделаем привал! Там и поешь, и отдохнешь. — А вот и нет, — упрямо наклонил голову гном, спорящий со мной теперь уже больше из азарта. — Я сказал — с места не сойду! — Не сходи, — милостиво разрешил до того молчавший Фили и с силой шлепнул лошадь брата по крупу. Кобыла злобно взвизгнула, подкинула задом и рванула с места. — А ты прекрати с ним спорить. Последнее относилось уже ко мне, умиленно наблюдавшей, как такое же дурное, как и сам Кили, животное уносит его в голубую даль. Ехали мы уже пятый день. Я, так и не привыкшая к седлу, успела отбить себе всю пятую точку и натереть ноги. Да и вообще, мне казалось, что вместо нижних конечностей у меня одно большое колесо. Потому и ходила враскоряку, словно заправский ковбой, а гномы только по-доброму надо мной посмеивались. Над судьбой Фили, да и нас всех вместе взятых, мы размышляли долго. Даже устроили целый совет с привлечением Синего мага, который оказался и не магом вовсе, а навроде Гендальфа. Ворох умных и мутных слов, постоянно дымящая трубка — как только Алатар освоился, почувствовал, что он вновь в своем мире, к нему сразу же вернулась обстоятельная неторопливость, свойственная, видимо, всем волшебникам. И помочь советом он нам так и не смог. — Никогда не слышал, — вынужденно признался он, выслушав мой унылый рассказ. Кили молча свирепствовал чуть-чуть в стороне, в щепки разрубая крепкую древесину боевым топором. — Король-чародей потребовал невозможного. Он — слуга Кольца, и Саурон его не отпустит. — Но он же смог вырваться из тисков его воли, — заметил Фили, который вел себя так, словно не его жизнь висела на волоске. — Разве не предотвратил бы Темный Властелин подобную самодеятельность от самого преданного слуги? Может, дело действительно в том, что он на время… — Фили мельком глянул на меня, — захватил ее тело? — Кольцо сковывает не тело, — раздраженно отозвался Алатар. — Оно опутывает душу, дурья твоя башка. Вытаскивает все самые пагубные и низменные желания, обращает к тьме, а после — порабощает. — То есть ты хочешь сказать, что это все — коварный план Саурона? — подвела я итог. Со стороны Кили послышалось разъяренное рычание, и мимо меня пролетела длинная и узкая щепка, отколовшаяся от сука. Я торопливо переползла Фили за спину. — Вполне возможно, — кивнул головой маг, продолжая что-то обдумывать. — Перенос темной души в новое тело… Или создание тела… Это даже не темная магия, это куда более мерзкое и черное колдовство! Даже если Ангмарец действует по собственной воле, то я не сомневаюсь, что такого способа не существует! — Как показывает практика, сделать можно все, что угодно, главное, не отчаиваться и пробовать, — оптимистично заявила я. — Может, вы просто чего-то не знаете? Если бы взглядом можно было убивать, то я бы давным-давно почила в мире и спокойствии. Мне пришлось выдержать этот взгляд и широко улыбнуться — показывать, что мне впору реветь крокодильими слезами, не хотелось. По правде сказать, надежда на мудрый совет этого оказавшегося балаганным шутом мага у меня была, а теперь ее растоптали, не дав даже головы поднять. — Может, — неожиданно спокойно ответил он. — Исцелить Фили могли бы эльфы, но за отведенный срок мы не успеем оказаться в их владениях. — А как же орлы? — со вновь вспыхнувшей надеждой подалась вперед я, стиснув руку золотоволосого гнома. Тот страдальчески поморщился. — Они смогут нас донести быстрее ветра! — Я не вижу рядом Радагаста, — ответ так и сочился язвительностью. — А талантом Гендальфа находить себе друзей среди животных в обход Бурого мага я не обладаю. Мне так и хотелось поинтересоваться, что он вообще может кроме ярмарочных фокусов, но пришлось сдержаться. Я глубоко вздохнула, успокаивая бешено колотящееся сердце. — Тогда что нам делать? — Я думаю, стоит наведаться в библиотеку Минас-Тирита, — Алатар кивнул каким-то своим мыслям. — Если есть какие-то тайные знания, позволяющие осуществить нечто подобное, то мы либо найдем их там, скорее всего зашифрованными, либо обнаружим хотя бы упоминания, где искать. На том и порешили. Однако весточку в Эребор все же следовало послать, хотя бы из Минас-Тирита — чем Махал не шутит, может, Торину удастся совладать с драконами, захватить пару эльфов с Тауриэль во главе, и выдвинуться нам навстречу? Сами же, не задерживаясь, выступили в сторону Белого города. Дорога проходила спокойно, хотя несколько раз нам встречались разъезды патрулирующих границы орков. Мы держались невдалеке от тракта по насмешливому совету от Ангмарца, однако на глаза темным тварям не показывались. В конце концов, Саурон еще не очень хорошо обосновался в своей же темной твердыне, но уже был достаточно силен для того, чтобы растереть в порошок безумцев, решивших, что им по силам путешествовать у него под носом. А Король-Чародей бы потом пожал плечами и сказал бы, что он тут ни при чем и вообще никакого отношения ко всему происходящему не имеет. Вечером второго дня мы вышли к Имлад-Моргулу. С каменистого уступа, который пришлось миновать, темная долина распростерлась передо мной во всей своей ужасающей красоте. По немногим рассказам Гендальфа я помнила, что до пришествия Саурона эти места были обителью света, однако после того, как Минас-Итиль, один из прекраснейших городов-крепостей ушедших эпох, был захвачен назгулами, вся жизнь здесь вымерла. Я смотрела вниз, на покрытую мраком долину, посреди которой жутким призраком возвышался Минас-Моргул, извращенный тьмой остов некогда величественного города. Сторожевая башня, шпилем пронзающая небеса, сейчас, в темноте, светилась, как маяк, мертвенным зеленоватым светом. Отсюда, сверху, казалось, будто полуразрушенные строения, переходы и улицы — это огромное озеро, наполненное водой, по которой то и дело пробегали волны изумрудного цвета. Сторожевые башни, выступающие вперед, как волнорезы, клыками вгрызались в темноту ночи. — Раньше такого не было, — негромко сказал Алатар, встал рядом со мной на уступе и сцепил руки за спиной. — Недолгое время назад здесь можно было встретить небольшие и разрозненные отряды орков, но это… Дурной знак. Его послушать, так даже свалившееся вчера ему на голову птичье гнездо было плохим знаком, хотя, глядя на его начинающую просвечивать лысину, это можно было бы счесть бесплатными процедурами по оздоровлению. Впрочем, спорить я не стала, потому что эти места и на меня навевали достаточно жути. Единственное, что немного удивляло — порой странное спокойствие, словно это все было для меня не враждебным, а наоборот, каким-то родным. Я долго думала над природой подобных чувств и вскоре пришла к выводу, что если мое тело оставило такой след на душе Ангмарца, что он даже смог вырваться из-под бесконечной власти Саурона, то и я кое-что переняла от Короля-Чародея. Конечно, лучше бы это было что-то полезное, вроде тех навыков боя, благодаря которым мне удалось выбраться живой из сокровищницы даже несмотря на разъярённого Фили, а не странная ностальгия по кладбищенским мотивам в архитектуре и местности. — Гондору следовало бы получше охранять свои границы, — недовольно отметил Кили, подводя лошадь к невысокой арке, уводящей куда-то во тьму. — Совсем обленились. Такая сила у них под боком, а тут даже завалящего гарнизона или разведчиков нет. — Может, мы их просто не видим? — предположила я, просовывая голову в тоннель, по которому нам предстояло пройти. То, что мне могут откусить этот бестолковый в большинстве случаев вырост на шее, меня не смущало. Подумаешь, я туда всего лишь ем. — Ваших ребят на подъезде к Эребору тоже мало кто сможет заметить. Разве что только эти следопыты с Севера. — Вряд ли, — подал голос Фили, и я немедленно замолчала. — Похоже, что крепость необитаема. Пока что. Однако в ней уже ощущается присутствие чего-то более злобного, чем обычный ночной мрак даже в покинутых и наполненным призраками строениях. Я украдкой вытянула голову. Скорее всего, фраза наследника Короля-Под-Горой о призраках была лишь фигурой речи, однако что-то как будто толкнуло в спину, заставляя напрячь зрение и попытаться разглядеть упомянутых неупокоенных. И то ли воображение сыграло свою роль, то ли нечто подобное действительно существовало, но где-то далеко внизу, у одной из обвалившихся стен мне почудилось смазанное движение в зеленоватом тумане. Я ойкнула, мгновенной устрашившись — одно дело воображать себе невесть что, а другое дело встретиться с этим воображаемым наяву. Особенно с недружелюбно настроенными умертвиями. — Подождите меня! — возопила, бросаясь вслед за уже ступившими в темноту подземного тоннеля товарищами. — Чего ты орешь? — досадливо шикнул на меня Кили. Его кобыла прянула ушами, по-собачьи склоняя голову и прислушиваясь к загулявшему по переходам эху. — Сейчас всех орков соберешь нам на хвост. Я задумчиво скосила глаза на пятую точку гнома и попыталась найти там пресловутый отросток. Фили украдкой погрозил мне кулаком. Оставалось только душераздирающе вздохнуть, рождая новые волны шорохов и искаженных звуков, и протиснуться вперед мимо шествующего как на параде Алатара. Подземный ход, по которому нас направил Ангмарец, был похож на один из заброшенных штреков Эребора. Но если на нижних уровнях разработок Одинокой Горы порой случались даже прорывы подземной реки, а потому там частенько царили холод, сырость и хлюпающая под ногами мокрядь от просачивающейся воды, то тут было сухо и тепло, но сам воздух оказался достаточно спертым и густым. И здесь, в непосредственной близости от крепости, в незапамятные времена захваченной темными силами, очень четко ощущалось присутствие чего-то иного, искаженного и неправильного. Словно сама реальность выворачивалась наизнанку, пробуждая в душе все потаенные страхи. Я, пожалев, что высунулась вперед, пропустила мимо себя мага и пристроилась рядом с невозмутимо шагающим Фили, а вскоре и вовсе взяла его за руку. Гном скосился на меня, ободряюще улыбнулся и ничего не сказал, только покрепче сжав мои пальцы. Кили чем-то хрустел позади нас. Прощай наш небольшой походный паек. Где-то через четверть часа мы вышли на небольшую площадку, со всех сторон окруженную скалами. Проход был только один, впереди, закрытый массивной дверью в два человеческих роста. На его поверхности, некогда украшенной барельефами, теперь красовались непонятного рода каракули известного происхождения. Я, недолго думая, присоединилась в порыве вдохновения к художествам средиземских гопников — накарябала кончиком кинжала две забавные рожицы, с высунутым от усердия языком пририсовала одному длинную бороду, а другому — остроконечную шляпу. Алатар принял на свой счет и обиженно насупился. — И как мы тут пройдем? — скептически спросил Кили. — Дверь вырублена в скале наподобие потайных ходов нашего народа. Так просто ее не миновать. — Спокойно, солдат, — парировала я и принялась искать инструкцию по применению в сумке. Та долго не появлялась пред наши очи, однако когда все же соизволила обнаружиться, то мне показалось — лучше было ее не доставать. По-моему, вяленое мясо, которые я спрятала к себе для пущей сохранности — и чтобы было что погрызть в ночной дожор, — было ошибочно завернуто именно в этот кусок пергамента. Я стыдливо и торопливо отряхнула печальную тряпочку и развернула, пытаясь не обращать внимания ни на укоризненный взгляд Фили, ни на хихиканье Кили, ни ворчливые замечания Алатара. — Так-с, что тут у нас? Ага, а вот и пароль! На этом моя радость закончилась. Потому что языка я знать не знала, а прочитать закорючки ангмарского чернокнижника мог разве что психически устойчивый представитель его народа. Хихиканье Кили переросло в трагичный хохот. — Duush… Dushgoizagh? — пользуясь крупицами туманных воспоминаний о проведенных в теле Короля-Чародея днях, попыталась прочитать я. — А сразу спросить у черного плаща нельзя было? — Фили отобрал у меня пергамент и мельком взглянул на накарябанную надпись. — Когда на меня плотоядно скалится полудохлая тушка пародии на дракона? — я обиженно сложила руки на груди. — Да я оттуда в одном исподнем драпать была готова! Мой нареченный только хмыкнул и произнес несколько слов на черном наречии, грубом, режущем слух. Мне, впечатлительной особе, даже показалось, что вокруг завоняло плесенью. А, нет, вовсе даже и не показалось: дверь величаво заскрипела, просела и провернулась на невидимых петлях, открывая нам вожделенный проход. Оттуда и пахнуло затхлостью, спертым воздухом, и мне даже почудилось, будто из двери, пробуя свободу на вкус, потянулась чернильная мгла. — По-моему, этим ходом уже давным-давно не пользовались, — задумчиво сообщила я и вместо того, чтобы пройти вперед, малодушно попятилась в точно противоположную сторону. — Я боюсь. И не пойду туда. Ответом мне было гробовое молчание. Спутники, которые собирались было уже войти в темный зев тоннеля, смотрели на меня, словно впервые увидели. Даже рты пораскрывали от изумления. Меня такое странное внимание смутило, и я невовремя задумалась о том, как выгляжу в последнее время: растрепанная, чумазая — последний раз умывалась из фляги с питьевой водой, за что получила нагоняй от Фили, — в одежде в мелкую дырочку… Ну да, не эталон красоты, но вот так пялиться-то просто невежливо! — Кхм, — хотела было урезонить обнаглевших гномов и магов моя обиженность, как уловила движение воздуха и странные щелкающие звуки. Сзади меня. Визгу, что прозвучал в долине Имлад-Моргул, могли позавидовать все назгулы вместе взятые. Орала я как в последний раз — паук Ваня, живший у меня в туалете под самым потолком, был бы доволен представителем своего вида, сумевшим напугать храбрую меня практически до мокрых штанов. Страховидла, решившая проверить, кто же все-таки посмел нарушить ее покой, была просто гигантской: размером с Сунга, без крыльев, разумеется. Восемь толстенных ног, покрытых жесткой черной шерстью, заканчивались внушительными когтями, которыми это существо едва слышно и цокало, перемещаясь по камням. Жвалами можно было перекусить человека пополам, а в брюхо поместились бы мы все вместе, включая лошадей. В отличие от дракона паук оказался настолько мерзким, что я уже была согласна даже на назгульских длинношеих умертвий, порочащих славное название крылатых печек Средиземья, лишь бы не видеть блестящих глаз существа, сейчас источающих неподдельное изумление. Виданое ли дело, чтоб еда издавала подобные звуки? Поданное неведомым доброжелателем кушанье должно было, по разумению этого обитателя моргульского прохода, собственноножно дойти до паутинки и изящно в нее завернуться, пожелав приятного аппетита. А вместо этого оно некультурно пялится и орет, как противовоздушная сирена. — Бежим! — наконец сумела выдавить из себя я нечто членораздельное. Уговаривать никого не пришлось, и мы скопом ломанулись в проход. Когда мы только открыли его благодаря подозрительным познаниям Фили в области черного наречия, ход казался мне очень большим и просторным, однако когда дело дошло до попыток влезть туда всем сразу, места резко перестало хватать. Мы застряли на входе, сцепившись боками и мордами — конечно, я о лошадях, которые, как и мы, разом преодолели ужас перед подземными проходами, — и паук, понявший, что желанная добыча сейчас удерет, даже не откланявшись, с энтузиазмом и топотом понесся к нашим незащищенным тылам. Это впечатлило как меня, так и моих спутников: мне показалось, что кто-то со всей силы наподдал мне по пятой точке, и с воплем повалилась вперед, только в последний момент успев выставить руки перед собой, чтобы избежать печальной участи поближе познакомить покрытый пылью пол прохода с мои несчастным носом. Мимо в полном молчании пронесся Алатар, растерявший все свое неторопливое достоинство, за ним — Кили, непрестанно матерящийся на кхуздуле. Фили, отпустивший повод своей лошади, подскочил к рычагу, находившемуся справа от двери, и с усилием опустил ручку вниз. Ворота с удивительной для такой массивной створки прытью скрипнули и с грохотом захлопнулась аккурат перед мордой нашего преследователя. Воцарились тишина и темнота. — Какие еще сюрпризы в виде местной флоры и фауны преподнесет мне Средиземье? — едва слышно просипела я, боясь сдвинуться места и даже не делая попыток подняться. — И почему эта флора и фауна постоянно норовит меня то сожрать, то убить? — Может, она оценила твои вкусовые качества? — послышался голос отдышавшегося Кили. Я мрачно пронзила темноту убийственным взглядом приблизительно в направлении младшего из братьев. Алатар со вздохами и недовольным бурчанием завозился где-то слева, и вскоре, после немногочисленных вспышек и искр, мрак разогнал колеблющийся свет факела, извлеченного, видимо, из бесконечных складок хламиды синего мага. Спрашивать, почему волшебник воспользовался предметом презренных смертных, а не запалил какой-нибудь магический огонек, как в свое время делал Гендальф, я не стала. Хватит с меня сегодня потрясений.

***

— Как ты смог прочитать, что было написано на пергаменте? — много позже спросила я Фили. Тот пожал плечами. — Я не знаток черного наречия, раньше узнавал только несколько слов, которыми орки чаще всего пользовались, — гном покачивался в седле и задумчиво щурился на свет. — В основном это различные вариации «Да пошел ты!». Но сейчас мне порой кажется, будто кто-то постоянно шепчет рядом со мной на языке темных тварей. И самое страшное в этом то, что я его понимаю. — Времени все меньше, — удрученно пробормотала я. — Могу поспорить, это один из признаков того, что тьма потихоньку завладевает тобой. — И что самое страшное, — поддакнул Фили. — Что тебе придется выходить замуж за меня в любом случае. — Это еще почему? — возмутилась я. — Откуда я буду знать, кто у тебя там в мозгах сидеть будет? Может, Ангмарец! И он будет подглядывать! Постой, — дошла, наконец, до меня простая истина. — Это было завуалированное предложение? — Можно сказать и так, только вот слово «завуалированное» было лишним, — последовал благосклонный ответ. — Впрочем, это разумная развязка нашего обладания браслетами, разве нет? — Нет, — я уперла руки в бока, с вызовом глядя на Фили. — Если тьма завладеет тобой, то ты станешь страшный и лысый. Как Голлум! — Как кто? — не понял гном, но вдаваться в подробности не стал, а печально заявил: — Так и думал, что тебе по нраву только мои усы. Усы и впрямь у него шикарные, спорить было бессмысленно. — Но и весь остальной комплект тоже ничего, — утешила его я. Фили только хмыкнул в ответ, но в его глазах застыла задумчивость. Мне даже показалось, что я его задела своими словами, но раньше мы подобным образом препирались и спорили, и ни разу с его стороны не было недовольств или раздражения. Мне стало немного не по себе, и я сочла за лучшее замолчать и перестать разговаривать на эту тему. Дорога легко ложилась под ноги лошадок, трусивших резвой рысью, и нелегко под мою пятую точку, которая вскоре стала болеть от жесткого седла. Долгими вечерами, да и днями тоже я мечтала об удобных сидушках, спроектированных для полетов на драконах, и то и дело прикидывала, насколько быстрее мы смогли бы добраться до Минас-Тирита, будь у нас мои крылатые зверьки. О том, что нас, скорее всего, попытались бы сбить еще на подлете к городу, я старалась не размышлять. Да и вообще следовало не только отвлекаться от угрюмых мыслей самой, но еще и развлекать Фили, который, казалось, с каждым часом становился все молчаливее, мрачнее и задумчивее. До конца отведенного срока оставалось еще десять дней, и надежда не покидала меня, однако очень быстро гасла у наследника Короля-Под-Горой. Наши с Кили совместные усилия по поднятию боевого духа Фили сводились на нет любой паузой, и очень скоро я стала замечать признаки зарождающейся паники у младшего из братьев. Сама старалась держаться за надежду как можно крепче, чтобы не добавлять свою порцию уныния в и без того казалось бы безнадежную ситуацию. Пейзажи тоже не радовали разнообразием. Они вообще не радовали. Мне, привыкшей к богатой красоте Средиземья, было непривычно наблюдать день за днем покрытую пожелтевшей травой, доходящей лошадям местами до самого брюха, бесконечную степь, на которой мы были видны, как на ладони. Конечно, вряд ли кому-то было дело до четырех путешественников, но все равно ощущение непрестанного наблюдения заставляло нервничать. Порой я даже подолгу смотрела вверх, опасаясь увидеть далекую тень парящего под облаками назгула, но осеннее пронзительно-голубое небо неизменно оказывалось чистым, без единого пятнышка. К исходу четвертого дня лошадки вынесли нас к Андуину. Величавая река неторопливо несла прозрачные воды в неизведанные мною дали, и я, уставшая от однообразия мордорских равнин, с облегчением ослабила повод кобылки. Животное, насторожившее уши и возбужденно фыркавшее, почуяв речную влагу, прибавило ходу, и вскоре мы все спешились на пологих берегах, уходивших прямиков в воду. Я подошла прямо к реке и с удовольствием похлопала ладонями по поверхности воды, вспоминая детство. На душе стало куда спокойнее — вид Андуина меня странным образом умиротворил. — В двух милях отсюда есть переправа в Осгилиате, — Алатар, прикрыв глаза от яркого солнечного света, пытался что-то разглядеть на другом берегу. — Туда-то нам и надо. Я задумчиво посмотрела в сторону, где уже отсюда виднелись разрушенные шпили башен пресловутого Осгилиата. Об этом городе я знала совсем мало, только то, что сейчас, в нынешнее уже неспокойное время, он был пограничным пунктом между Минас-Тиритом, нынешней столицей Гондора, и темными землями. Однако факт того, что мы сейчас находились так близко от поста, но никто не послал в нашу сторону ни единого разъезда и не попытался хотя бы выяснить, что тут делают наглые личности, пришедшие со стороны Мордора, меня не то чтобы не радовал, но смущал. Видимо, люди, вопреки уверениям Гендальфа, вконец разленились и почувствовали себя в полной безопасности, позабыв о том, кто у них под боком. Впрочем, оно не удивительно — о возвращении Саурона и его верных слуг знали немногие. Совсем немногие, можно сказать — Белый Совет во главе с незабвенным Саруманом. Который, согласно недавним событиям и наличию живого подтверждения измены в лице недовольного Алатара, мог оказаться самым что ни на есть настоящим предателем. В общем, беспечности здесь живущих граждан можно было бы позавидовать. Долго задерживаться не стали, хотя мне очень хотелось отдохнуть тут, не приближаясь к Осгилиату. Времени у нас с каждым часом становилось все меньше, Фили мрачнел и замыкался все больше, а потому нашему небольшому отряду следовало спешить. — Остановитесь! — прозвучал грозный глас с небес. То есть с полуразрушенной стены возле того, что некогда называлось воротами. — Кто идет? — И года не прошло, — пробормотала я и елейным голоском ответила: — Путешественники! Нам нужно попасть на ту сторону. За стеной завозились, не торопясь показываться на глаза, а я пока рассматривала то, что предстало нашим взорам. Можно было однозначно сказать, что некогда Осгилиат был одним из самых красивых городов ушедших эпох. Даже сейчас, разрушенный, сломленный, он горделиво расправлял крылья защитных стен, испещренных прорехами и обвалившихся, но от этого выглядевших не менее грозно. Мне показалось, будто бы сам город присматривается к нам, замерев острыми, не тронутыми временем и врагами шпилями и куполами, изящными, белокаменными. Мне стало не по себе: кому, как не Духу Горы, знать о тайной душе гор и городов? Я прикрыла глаза, пытаясь нащупать ту путеводную ниточку, благодаря которой мне когда-то удалось связать накрепко и нерушимо себя с Эребором. Серебристая паутинка, долго ускользавшая у меня, как не желающий ласки зверь, неохотно все же позволила себя коснуться, и я задохнулась — столько печали и невыносимой тоски таилось в Осгилиате. Он отчаянно желал движения и жизни, он желал рваться ввысь, в небеса башнями, негромко шептать украшенными богатыми лепниной перилами и арками переходов… — Ты в порядке? — услышала я шепот, открыла глаза и увидела рядом с собой обеспокоенного Кили. Судя по всему, звал меня он уже не в первый раз. — Что-то случилось? — Нет-нет, — торопливо замотала головой и с изумлением обнаружила, что плачу, сама того не заметив. Растерла лицо ладонями и прислушалась к разговору Алатара и одного из воинов, таки соизволившего появиться перед нашими взорами. — Все в порядке, Кили. Просто неприятные воспоминания. Гном подозрительно на меня посмотрел, но тревога, плескавшаяся в глазах, пошла на убыль и свернулась змеей в самой глубине зрачков. От нее ему уже не избавиться, потому что эти переживания не касались глупой меня — все его мысли в основном занимал Фили, которого младший из братьев чувствовал почти так же хорошо, как и себя самого. И прекрасно понимал, как мало у нас времени и насколько малы шансы на благополучный исход дела. Но, как и я, продолжал отчаянно надеяться, что Махал смилостивится и удача окажется на нашей стороне. В отличие от Кили, Дух Горы в моем лице знал об отвратительном характере самовольного вала, равно как и о норове синей птицы, а потому моя надежда была куда слабее чаяний племянника Короля-Под-Горой. — Этот город ждет, — я тронула пятками кобылу и подъехала в неподвижному Фили. Тот только скосил на меня светлые глаза. — Как ждал Эребор. — Может, однажды и случится чудо, — пожал плечами мечник, словно сказанное мной не удивило его. — Но явно не в скором времени. Раньше Осгилиат был столицей Гондора, а Минас-Тирит — лишь западной крепостью. Но после того, как был разрушен Звездный Купол и по городу пронеслась Великая Чума, он опустел. И с тех самых пор здесь только передовые посты, обороняющие переправу через Андуин. Я промолчала, вопросительно глядя на Алатара, повернувшегося к нам. Волшебник, сохраняя невозмутимое лицо, махнул рукой, и мы, наконец, въехали под сводчатые арки города.

***

Как мы ни пытались договориться, но дальше нас не пустили. Судя по выражению лица Алатара, мы должны были быть бесконечно благодарны как им, так и, конечно же, ему, драгоценному, что нам вообще позволили пройти. Сложно было сказать, чем руководствовались уставшие от бесконечного ожидания воины, но нам пришлось заночевать недалеко от переправы — все мосты, паутиной соединявшие разные части Осгилиата, оказались разрушены. Сидя недалеко от пары гондорцев, делающих вид, что им нет дела до нас, я слышала разговор о том, что рано или поздно сюда должны прислать крупный гарнизон и отчасти восстановить переходы для пущего удобства армии. Ну что ж, может быть, не так уж они и безнадежны, как беспечны. Наш костерок был расположен в одном из переходов, показавшихся достаточно удобным и безопасным. На тот случай, если кто-то вдруг решит разлучить наш небольшой отряд с головами и иными важными частями тела. Я бы не была столь подозрительна, потому что воины отнеслись к нам с вежливым равнодушием, ничем не указывающим на то, что они могут внезапно похвататься за оружие, однако Фили настоял на такой мере предосторожности. Никто из нас не стал с ним спорить. После полуночи, устав ворочаться с одного бока на другой, я все-таки встала, осторожно поправила тонкое одеяло, которое почти скинул с себя свернувшийся клубочком Кили, и выбралась из укрытия. В лунном свете Осгилиат выглядел устрашающе, почти так же, как и Минас-Моргул — не хватало только призрачной зеленоватой дымки. Впрочем, с этим прекрасно справлялся туман, который тянуло с реки, его щупальца словно живые обвивали руины древнего города. Я поглядела наверх, на луну, похожую на глаз дракона, и просто пошла вперед, повинуясь чутью. Интуиция у меня была достаточно хорошо развита, но вместо того, чтобы предупреждать о неприятностях, она с завидным упорством втягивала меня в приключения. Так вышло и в этот раз. Чуть не свернув себе шею раз эдак десять, я выбралась к полуразрушенному мосту, окруженному со всех сторон невысокими, достаточно простыми домами. Скорее всего здесь обитали самые обычные, не зажиточные люди, а потому все постройки были добротными, но без излишков. Однако это даже нравилось мне: в этой простоте чувствовалась основательность и разумность, в четких линиях — выверенность и прагматизм. А после безумных происшествий, в которые я то и дело влипала, подобная непоколебимость вселяла уверенность, и я умиротворенно вздохнула, собираясь насладиться спокойствием и одиночеством. Впрочем, вселенная решила иначе. Стоило только мне сесть на сломе моста и позволить себе побултыхать ногами в воздухе, как маленькой девчонке, как я спиной почувствовала движение рядом. Резко обернулась, не удержалась и едва с воплем не свалилась вниз, в воду, удержанная в последний момент крепкой рукой. — Простите, — покаянно произнес молодой воин, отпуская капюшон, за который я и была схвачена в последний момент. Вода разочарованно плескалась внизу, лишенная удовольствия вымочить меня до самого исподнего. — Я не подумал о том, что могу напугать вас. — Действительно, — прокашлявшись, возмутилась я. — Подкрались к девушке темной ночью со спины и не подумали о том, что она не только может испугаться, но с испугу и ненароком убить того, в ком ей почудилась опасность! Мои слова заставили его задуматься, и некоторое время ночной тать задумчиво и неуверенно переминался с ноги на ногу, видимо, даже не зная, что сказать на подобное заявление. Я вздохнула. — Вообще я не приемлю членовредительство, — доверительно сообщила и улыбнулась как можно дружелюбнее. Надеюсь, что луна, снисходительно взиравшая на нас сверху, не превратила мою улыбку в оскал голодного вампира. — Это хорошо, — наконец, отмер мой собеседник и галантно представился: — Хадар, к вашим услугам. Простите мое любопытство и назойливость, я просто никогда не видел гномок. Понимаете, о вас ходит такое множество слухов, что мне просто не удалось удержаться и не побеседовать с вами. — Все женщины подгорного народа бородаты, и отличить их от мужчин почти невозможно? — я хихикнула, вспоминая красавицу Зильду, за которой по Эребору постоянно таскались целые толпы поклонников, и поглядела на покрасневшего стражника. Только сейчас поняла, что он совсем еще мальчишка, особенно по меркам моего мира. — Нет, это не так. Некоторые из них дадут форы даже прославленным эльфийским барышням. Но я не гном. — Но вы же… — опешил от такого откровения Хадар. — Путешествую с ними? — чуть ли не в голос рассмеялась я, вспоминая схожее заявление от лихолесского владыки. — Вы не забывайте, что с нами еще есть и маг, а он человек. «Наверное», — подумалось мне, и тут я впервые за долгое время задалась этим сложным вопросом. Вряд ли обычные люди в Арде способны хотя бы на такие небольшие чудеса, как показывают Гендальф, Алатар, Радагаст и прочие. — О, так вы чародейка? — вытаращил на меня глаза ночной гость. Я чуть за голову не схватилась. — Да нет же! — в раздражении даже ногой бы топнула, если бы не сидела у самого края обрушенного моста. — Простите, если надоедаю вам, — пошел на попятный Хадар и поспешил исчезнуть из поля зрения. — Доброй ночи! Вам стоит хорошенько выспаться, госпожа чародейка! — Идиот, — резюмировала я, проводила взглядом незадачливого парня и задумалась. — А ведь я тебя не видела в гарнизоне… Мой собеседник действительно очень молод, да и симпатичен, и наверняка я бы обратила на него внимание, когда вовсю рассматривала солдат, сосланных сюда на такую нудную службу. Хотя бы из природной любви к прекрасному. — Не видели, — обреченно донеслось сзади, и я едва не схватилась за голову. Что за привычка подкрадываться, да еще и заходить с тылов! — Нас вообще мало кто видит. Наверное, мне не нужно было оборачиваться. Но учитывая, что моя филейная точка всегда искала приключений и несчастий, я все же уперла руки в бока и развернулась, собираясь высказать Хадару все, что я думаю о нем и его двусмысленных высказываниях и дурацких шуточках. Ошеломленно посмотрела на некогда симпатичного парнишку, сейчас представшего в совсем ином виде: исхудавшее лицо, впалые щеки, мутные, белесые, почти незрячие глаза, бледная до зелени кожа, истлевшая одежда. — Мамочки, — пискнула я и совершила подлость, отразившуюся бесконечным удивлением в глазах призрака — все-таки свалилась с моста. Вода была очень холодной, однако это почувствовалось не сразу. Сначала был удар, от которого перехватило дыхание: падать оказалось достаточно высоко. А о том, чтобы красиво и элегантно рыбкой войти в волны Андуина, когда в твоей жизни в очередной раз появляется потрепанный жизнью и смертью призрак, не могло быть и речи. Верх и низ смешались, и я бы не смогла определить, куда мне стоит грести, даже если бы очень захотела. Поэтому пришлось открывать крепко зажмуренные глаза и стараться выкрутиться из мокрых объятий реки. Та была сильно против и отпускать меня явно не хотела, поэтому я сделала единственное, что могла — поплыла на свет. О том, что это может быть та самая иллюминация в конце тоннеля, старалась не думать. Да и в конце концов, помирать мне тоже уже далеко не впервой. Вместо желанного берега, камешка или хотя бы какого-нибудь подобия твердой почвы и свежего воздуха, я, попытавшись вынырнуть, с силой ударилась обо что-то коварное и с режущим краем, успела только возмущенно булькнуть, когда сознание погасло, вспыхнув и завертевшись круговертью огней.

***

Голова болела. Мокрые волосы противно облепили лицо, а разбитую макушку ощутимо жгло, как будто кто-то решил проверить на моей многострадальной головушке, насколько горячую головню можно прикладывать к чувствительным местам без вреда для подопытного. Я со стоном — если этот жуткий хрип можно так назвать, — приподнялась на локтях, разлепила глаза и попыталась оглядеться. Не получилось, ибо вокруг царил мягкий полумрак, и по влажной земле перекатывались странные колеблющиеся отблески, будто бы я была под водой. Под водой?! Перестав изображать из себя мученицу, я подорвалась и вскочила с резвостью горного барана, на которого нацелился гигантский орел из запасников Манвэ. Не стоило этого делать, потому что зрелище оказалось не для слабонервных: я стояла под небольшим колпаком около двадцати шагов в радиусе, а со всех сторон — толща воды, лишь где-то сверху пронизываемой лунными лучами, которые и рождали на дне невероятные волны отблесков. А прямо передо мной, наполовину погрузившись в ил, лежал угольно-черный камень сферической формы. Он был очень большим, почти в мой рост, и сразу становилось понятно, что это не простая галька, завалявшаяся в Андуине. — Интересно, из чего он? — пробормотала я и колупнула его ногтем. Матовая поверхность не отражала ничего, словно этот камень поглощал любой свет, попадающий на него. — Обсидиан? Все-таки я привыкла к чудесам. Арда была тем самым местом, где ничему не стоило удивляться. Как вот например полному тьмы булыжнику, валяющемуся на дне реки и окруженному водонепроницаемым куполом. Вопрос был в том, насколько этот купол надежен и почему сквозь него проникла я? Стайка мелких рыбешек, блестя чешуей, промчались за прозрачной преградой, и мое любопытство тут же заставило меня приникнуть к границам купола, стараясь разглядеть хоть что-нибудь еще. Все равно камень по моим ощущениям был мертвее мертвого и не колупался, а значит, особого интереса не представлял. Выводы оказались поспешными. На темной воде за преградой заиграли язычки пламени, и я медленно обернулась. Внутри камня сначала появилась огненная точка, где-то в самой глубине, но с каждым мгновением она ширилась, разрасталась, превращаясь в пламенный вихрь, клубящийся в каменной оболочке. Завороженная, я не смогла устоять на месте, и вскоре стояла уже совсем рядом с шаром, вглядываясь в неясные образы, которые почудились мне в переплетении огня. Полукруглая комната, заваленная свитками. По стенам, вместо привычных факелов, развешаны изящные фонарики, забранные стеклами — чтобы случайная искра ненароком не уничтожила мудрость многих веков и поколений, собранную в этом месте. Один фонарь, у которого стекла покрыты странными узорами-письменами, недоступными для чтения никому из тех, кто к ним присматривался, висит слишком далеко от стены. Темный коридор, затянутый паутиной, и ни луча света не проникает сквозь толстые стены. До самой резной двери — наощупь. Белый свет, отражение самого города, пытается пробиться в обитель мрака, но тьма побеждает, теснит свет. Потаенная комната, чье содержимое не предназначено ни для кого из ныне живущих. Мрачные тайны ушедших эпох, влекущие за собой только разрушение и смерть. Черная сталь дымится, истаивает туманом, освобождает захваченный разум. Я отпрянула от камня, к которому приникла всем телом, и тяжело задышала. Было сложно сказать, что именно показал этот странный обитатель Андуина, но одно я знала точно — мы идем верным путем, и спасение Фили, как и нас самих, там, в белом городе. Вот только не в самой библиотеке, а в каком-то помещении рядом с ней. Возможно, нам повезет, и тайный ход еще никто не нашел и не изъял все, что находилось в той комнате, спрятанной в толщине стен Минас-Тирита. — Ух, спасибо! — выдохнула я, глядя, как угасает пламенный вихрь внутри камня. На мгновение отвела глаза, а когда вновь посмотрела на него, то узрела там безглазую жуткую морду, с кровожадным оскалом глядящую на меня и жалобно скребущуюся в непреодолимую преграду. — Ай! Споткнувшись о камешек, вывернувшийся из-под ноги, с размаху шлепнулась на мягкое дно. Рожа разочарованно прощелкала что-то матерное и вильнув, исчезла во мраке, царящем в шаре. А мне под пятую точку радостно зажурчала вода. Вот тут-то и настало время паники. — Эй, выпустите меня! — заголосила я, торопливо поднимаясь на ноги. Где-то в шаре злорадно хихикала пресловутая рожа. — Вы чего удумали?! Утопить меня?! Казалось, что купол медленно истаивал, начиная с самого низу. Мне оставалось только надеяться, что его верх исчезнет раньше, чем меня размажет по нему толщей воды, или же я задохнусь, пытаясь выплыть из-под него. Поэтому когда вода накрыла меня с головой, я, ощущая, как начинают от холода неметь руки, глубоко вздохнула и поднырнула под остатки защитного барьера. Бросила последний взгляд на темный камень на дне реки и рванулась к поверхности. В этот раз, по крайней мере, я хоть знала, куда плыть. К вящему неудовольствию, моего отсутствия не заметили. Поэтому стоило только мне выйти к костерку, мокрой, лязгающей зубами и чрезвычайно мрачной, в нашем лагере наметилось движение. Причем наметилось оно прочь от огня и подальше от злого и замерзшего Духа Горы, пока карма в лице меня не отоварила всех мирно спящих сапогами под бока. — Что расскажешь на этот раз? — поинтересовался бесстрашный Фили, приподнимаясь на локте. — Кого ты утопила? Мне оставалось только возмущенно разевать рот, поперхнувшись воздухом от такой вселенской несправедливости. Я долго пыталась подобрать слова, чтобы высказать что, что я думаю об Арде в целом и отдельных ее представителях в частности, но мой словарный запас оказался слишком скуден, чтобы вместить в себя все негодование оскорбленного до глубины души Духа Горы. Поэтому, сделав, несколько глубоких вдохов и выдохов, я села рядом с Кили — тот попытался незаметно от меня отползти, — и заявила: — Похоже, я узнала, где искать нужные нам сведения. И вот тогда уже сполна насладилась недоверчивыми и изумленными взглядами моих спутников. Удовлетворенно кивнула, вытащила запасную сухую одежду и, гордо расправив плечи, отправилась переодеваться, оставив гномов в количестве двух штук и магов в количестве одной томиться в неведении и мучиться от любопытства.