В то, что произошло ночью, не сразу поверили. Хотя, учитывая мои способности найти неприятности везде и всюду, Фили все же после долгих раздумий согласился, что нечто подобное могло иметь место быть. Кили только хмурился, слушая мой смахивающий на бред рассказ, и подозрительно глядел на меня, пытаясь каждую минуту подловить на том, что я сочиняю. Алатар и вовсе намертво замолчал, только задумчиво дымил трубкой.
— Как выглядел этот шар? — спросил он аккурат в тот момент, когда я была уже готова убить обоих братьев на оказанное недоверие.
— Большой, черный, — послушно отозвалась я, поглаживая рукоять кинжала, висящего на поясе, и многозначительно поглядела на Кили. Младший племянник Торина ответил мне мрачной улыбкой. — Как будто из обсидиана. Когда начал транслировать местный сериал — темной осталась только кромка.
— Я думаю, это был палантир, — после недолго молчания сообщил волшебник. Мы дружно и молча поглядели на эксперта по магическим артефактам. Не самого лучшего, но какой есть. — Видящий камень, — соизволил пояснить Алатар. — Многие из них были утеряны давным-давно, и тот, что ты нашла, скорее всего, канул в небытие больше полутора тысяч лет назад. Главный из камней Средиземья, он хранился в старой столице Гондора, а потом после разрушения Звездного Купола пропал в водах Андуина. Удивительно, как тебе удалось его найти, — меня прожгли внимательным взглядом. — Многие пытались вновь обнаружить его, но никто еще не достигал успеха.
— Это он меня нашел, — фыркнула я, а сама вспомнила призраков и страдающий город, так жаждущий либо полного разрушения и забвения, либо дара второй жизни. К слову сказать, когда мы выезжали из Осгилиата, я видела мертвых обитателей здешних мест. Они молчаливо провожали меня взглядами, стоя рядом с живыми стражами переправы. — Порой мне вообще кажется, что даже если я буду прибита гвоздями к месту, то обязательно что-нибудь случится. И, заметьте, совсем не по моей воле!
По-моему, этому возмущению, праведному, между прочим, никто не поверил. Я гордо вскинула голову и пришпорила лошадь, вырываясь вперед. Пусть им будет стыдно, хоть такое развитие событий и очень маловероятно.
К полудню мы достигли Минас-Тирита. Издалека город казался размытым пятном, залитым светом, как будто кто-то пролил целое ведерко кипенно-белой краски, расплескав ее по холсту мира и сероватых утренних небес. Однако чем ближе наша небольшая делегация подъезжала к крепости, тем больше та менялась, как и погода — солнце разогнало облака, обнажая пронзительную синеву купола неба. И белый город воспарил. Парил, купался в лазури перевернутого озера, которым казались небеса, гордым фрегатом взмывал ввысь, впитывая белоснежными стенами золотистый свет и отдавая его обратно, удвоенным сиянием мрамора. Я могла только лишь восхищенно вздыхать, лишенная дара речи — хоть и знала, что люди из древних эпох были способны на подобное, однако не предполагала, что, во-первых, когда-нибудь увижу нечто подобное, а во-вторых — что это будет все-таки настолько прекрасно.
— Что, нравится? — ревниво спросил Кили.
— Да, — выдохнула я, не заметив в его голосе отчетливое недовольство.
— Больше, чем Эребор? — тот совсем насупился и поглядывал на Минас-Тирит так, словно город стал в одночасье его личным врагом.
Я с недоумением посмотрела на Кили, с трудом оторвавшись от созерцания башен белого города.
— Такого не говорила! — возразила. — Одинокая Гора — это дом. Ни одно другое место ее не заменит, но это не значит, что Минас-Тирит не достоин восхищения.
Младший из братьев внимательно на меня поглядел, словно что-то прикидывал, довольно улыбнулся, считая, видимо, что честь его дома не попрана, и успокоился. Фили только хмыкнул.
Вскоре мы влились в плотный поток людей, следующих к воротам крепости. За короткое время пребывания в своем мире и не особо удачное начало повторного путешествия по Арде я успела отвыкнуть от этого зрелища: те, что победнее, прижимали к груди нехитрые пожитки и соступали с накатанного тракта, пропуская вперед всадников и груженые телеги купцов; сам же торговый люд, прикрываясь охранниками, которые покрикивали и устрашающе хлопали длинными кнутами над головами людей, старались как можно быстрее протиснуться вперед. Я недовольно поежилась, когда недалеко от меня по воздуху хлопнула гибкая змея — было ощущение, что кто-то пульнул из пугача. Моя кобыла прижала уши и ощутимо заволновалась. Пришлось успокаивать животное.
— Гляди, что творишь, — неожиданно сзади меня раздался знакомый голос, а следом за ним приглушенный крик и какая-то возня. В толпе заохали, но как-то ощутимо злобненько. — В следующий раз этим же и придушу.
Я резко обернулась и обомлела: Фили держал в руках кнут, плеть которого обвилась вокруг его правой руки, а рядом с ним на земле сидел охранник одного из караванов. Сразу стало понятно, что тот не рассчитал и едва не задел гнома, который и так находился не в самом лучшем настроении, а уж получив кнутом в глаз и оставшись без оного, и вовсе бы пришел в ярость. Спеси и самодовольства у пострадавшего серьезно поубавилось, и в опасливых взглядах, что он кидал на Фили, отчетливо читалось: стоит ли сейчас вставать, рискуя получить своим же кнутом, или пока стоит посидеть не в самой достойной позе? Видимо, инстинкт самосохранения перевесил, и охранник отвел глаза, а мое солнце с каменным лицом отвернулся, бросил трофей на дорогу и пришпорил лошадь, нагоняя нас. Сзади прокатилась волна одобрительных шепотков.
— С подобными вещами не шутят, — сквозь зубы проговорил Кили, и только тогда я заметила, как он убрал руку с эфеса меча. Заметив мой вопросительный взгляд, пояснил: — Таким кнутом можно зашибить насмерть. Если, конечно, уметь в достаточной мере им пользоваться. Этот дурень вряд ли был мастером своего дела, но и покалечить мог запросто.
— Среди людей есть даже воины, которые предпочитают кнуты всему остальному оружию, — согласно кивнул Фили, словно не замечая, как пристально я его разглядывала. В одно мгновение в голубых глазах гнома я заметила нечто чужеродное, темное и неправильное. То, что едва не подтолкнуло его ударить своего обидчика поневоле в ответ, не заботясь о последствиях. — Встреча с таким противником сулит непредсказуемый исход боя, потому что оружие крайне неудобное — удар может пойти откуда угодно. А некоторые умельцы навешивают на кнуты лезвия, что делает их еще опаснее. Честно признаться, я бы никогда не смог управиться с таким оружием.
Теперь я понимала настрой Кили, который еще некоторое время оглядывался назад, словно размышлял, не вернуться ли и не накостылять ли по шее тому охраннику. Фили же, казалось, и вовсе забыл про инцидент; с удовольствием крутил головой по сторонам, рассматривая людей, стены города и приближающиеся ворота. Я понаблюдала за ним, удостоверилась, что тьма, которая совсем недавно показала клыки, уснула в нем, и немного успокоилась, однако настороженность полностью не ушла. Теперь я была словно сжатая пружина, ожидая удара моргульской стали в любой момент. И совершенно не представляла, что делать, если Фили вдруг поддастся мраку, который точил его изнутри. Разве что отоварить его чем-нибудь тяжелым по головушке, чтобы прикорнул в уголочке, пока мы будем проводить процедуру экзорцизма.
У ворот было столпотворение, и мы безо всякой стеснительности поперли лошадьми на людей — времени и так было в обрез, и просидеть в очереди до заката себе позволить просто не могли. Те в столкновение стенка на стенку не полезли и с недовольным ропотом расступились. Впереди осталась только груженая подвода, которую сейчас увлеченно переворачивали вверх дном стражники, и ругающийся с ними дородный мужчина, старающийся сохранить как можно больше золотых в кошеле и не разориться на въездных пошлинах еще до начала торговли. Впрочем, объехать их не составило труда, а на возмущенный вопль купца просто не обратили внимания.
— С каким делом в Минас-Тирит? — лениво вопросил стражник, прислонившийся в стене.
Алебарда у него в руках выглядела скорее как непременный атрибут данной профессии или как украшение, но уж точно не как оружие.
— Учиться! — радостно влезла я, не дав и слова сказать Алатару. — Познавать непознанное и нести в мир свет и волшебство!
Все дело было не в моей врожденной наглости, а в необходимости проскочить эти ворота как можно скорее, потому как сзади назревал инцидент, и обстоятельная беседа, которой, судя по его виду, собирался предаться Алатар, тут была совсем ни к чему.
— Куда прете! — возмущению купца не было предела, и он маячил где-то у филейной части моей и без того нервной кобылы, потрясая руками.
— Ученица, — кисло кивнул волшебник, так и не разобравшийся, в чем дело, а вот Фили и Кили насторожились и опасливо поглядывали на прижимающее уши верховое животное.
— Страсть как торопимся, — я улыбалась во весь рот. Стражник, ошарашенный таким напором, смотрел на меня не как на ученицу чародея, а как на городскую сумасшедшую. — Жизни нет без книг и учения-а-а!
Окончание моей фразы потонуло в пронзительном вопле неудачливого купца, забывшего, что к лошадям сзади подходить не желательно. Кобыла в конце концов не выдержала надругательства над ее нервами и предпочла избавиться от крикуна, ударив копытами назад. Судя по звукам и глухому удару, удар пришелся точно в яблочко. Я почувствовала стыд, но своя рубашка всегда ближе к телу. Ничего, оклемается, зато будет уроком на всю жизнь: не машите, дети, руками возле задниц лошадей.
— Проезжайте, — сжалился стражник. Над кем, было непонятно. Может, он просто опасался, что в следующий момент странная девушка, скалящаяся, как заправское чудовище, возьмет и укусит его. — По серебрянке с каждого.
Кили сразу же ссыпал уже подготовленные монетки в ладонь бдительных хранителей ворот, и мы поспешили въехать в Минас-Тирит.
Сначала было принято решение найти таверну, где можно было остановиться и оставить лошадей — на верхние уровни города верховых не пускали, кроме отрядов личной гвардии наместника. И вот тут-то меня постигло разочарование: белый город на нижних уровнях оказался похож на многие другие человеческие города, причем не только в Арде, но и в моем родном мире. Здесь было полным-полно переулков и узких улочек в самой глубине, грязных и заселенных нищими и сбродом. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять — такие и в спину нож воткнут за пару медяков. Плохонькие хибары лепились одна к другой, окна всегда были закрыты плотными ставнями, сточные канавы распространяли зловоние, а обитатели, худые, в обносках и засаленных лохмотьях, которые сложно было назвать одеждой, они провожали нас затравленными и злобными взглядами. Я поежилась и постаралась держаться поближе к Фили. По его напряженному взгляду поняла, что и он, и Кили настороже, готовые в любой момент отразить нападение. Однако на двоих хорошо вооруженных гномов никто так и не решился напасть — все-таки подгорный народ всегда слыл очень хорошими воинами.
Как только мы выехали из бедных кварталов и поднялись на третий уровень, обстановка заметно изменилась. Люд здесь уже явно не бедствовал: аккуратная одежда, светлые лица, улыбающиеся девушки с продуктовыми корзинками и серьезные господа, спешащие по своим делам. Словно и не было той разрухи и грязи, что мы совсем недавно вынуждены были лицезреть. Белокаменные дома ровными рядами опоясывали улочки, и на балкончиках можно было то тут, то там увидеть даже подвесные горшки с цветами. Зато под ногами вовсю сновали те же самые мальчишки, которых я видела еще на нижних уровнях. И отнюдь не безобидно сновали.
— Уй! Больно, пусти! — я аж вздрогнула, когда прямо рядом со мной взвыл пацан, которого бдительный Кили держал за ухо. Тощий кошель, в котором обитала россыпь серебрушек, на моем поясе сейчас был в полной безопасности, несмотря на посягательства извне. — Пусти!
— Как думаешь, Фили, — задумчиво произнес гном, с удобством оперся второй рукой на луку седла и наблюдал за своей жертвой, семенящей рядом с его лошадью на цыпочках. Потому что в противном случае незадачливый воришка рисковал остаться и вовсе без своего слухового аппарата. — Мне пойдет ожерелье из ушей?
— Нет, — расстроил своего брата мечник. — Оно не будет гармонировать с цветом твоих глаз.
Алатар поперхнулся укоризненными словами, а я откровенно расхохоталась, глядя на мальчишку, из последних сил сдерживающего слезы и сохранявшего остатки достоинства, если таковое вообще имелось.
— Знаешь, — все также неторопливо продолжил Кили, — у нас принято либо клеймить воров, либо отрубать им правые руки… Чтоб потом воровать нечем было.
Тут уж пацан не выдержал, завопил в голос и, брыкнувшись, припустил от разжавшего руки гнома с такой скоростью, что даже я, мастер избегания проблем в прямом смысле слова, позавидовала. Наша бравая компания проводила воришку взглядом, удостоверилась, что остальные тоже потеряли интерес к столь зубастой добыче, и продолжила поиски.
Через некоторое непродолжительное время таверна была все-таки найдена на пятом уровне белого города. Цены там, конечно, были далеки от приемлемых, но она оказалась ближайшей к воротам на шестой уровень, поэтому мы покорно заплатили за сутки вперед, почти опустошив наши кошели, и, оставив лошадей на попечение мальчишки-конюха, отправились в библиотеку.
Глядя на огромное здание, возвышающееся надо мной, я с тоской поняла — мы не найдем там ничего и за целую вечность. Это не хранилища моего родного мира, где вся информация занесена в компьютеры и систематизирована, а потому выдать необходимое у программы явно не возникает проблем. Здесь же… Невероятное количество книг, свитков, каких-то табличек и просто разрозненных листов, даже не сшитых, а просто сложенных вместе, располагалось на полках, и лишь старый хранитель библиотеки, с иссохшей пергаментной кожей, мог сказать, в какой из секций искать. Да и то, он очень долго не хотел нас пускать, бурча себе под нос что-то о невоспитанных гномах, дурных женщинах и надоевших волшебниках. Алатар длительное время беседовал с ним отдельно от нас — видимо, убеждал, что мы более воспитанные личности, нежели это может показаться на первый взгляд. В конце концов всех заставили сдать оружие, которое благополучно спрятали в огромном сундуке с амбарным замком, и пропустили внутрь.
Первое, что я сделала, попав в святая святых для ученых и чародеев различного рода — некультурно расчихалась. Да еще так, что аж слезы на глазах выступили. Книжная пыль, копившаяся здесь не годами, а веками, мгновенно совершила дерзкую вылазку в отношении несчастной меня и моей непереносимости пыли. Что странно, подобные места в Эреборе никогда не вызывали у меня такой реакции. Но Одинокая Гора, конечно, все-таки, мой дом, и там все воспринимается иначе. А может, она просто щадила дурного Духа Горы. В общем, быть бы мне жертвой обстоятельств — хотя помирать от разыгравшегося приступа аллергии мне не нравилось совсем. Разве это героическая смерть?! — если бы не закативший глаза хранитель библиотеки. Он вытащил из кармана хламиды небольшой пузырек с прозрачной жидкостью и сунул его мне прямо под нос. От резкого запаха я едва не упала на пол, а когда перед глазами прояснилось, то оказалось, что книжная пыль отныне мне не мешает. Пробормотав что-то про глупую и неприспособленную молодежь, библиотекарь выдал нам каждому по стеклянному фонарю, внутри которого весело горел огонь, и приказал следовать за ним.
— У меня такое ощущение, что мы идем уже целую вечность, — шепотом пожаловалась я Фили после того, как окончательно запуталась в переплетении коридоров, стеллажей и небольших комнат, которые можно было бы принять за читальни: там стояли крепкие простые столы с несколькими подставками, видимо, для свечей, стулья с широкими спинками, и чернильницы. — Эта библиотека бесконечна, как тут можно хоть что-то найти?
— По крайней мере, мы точно знаем, что искать следует потайную комнату, — резонно возразил мне гном. Кили, шедший немного впереди, чуть сбавил шаг, прислушиваясь к нашему разговору. — Может, стоит спросить об этом достопочтенного господина-библиотекаря?
— Ага, так он тебе и скажет, — фыркнула я. — Уверена, что если он и знает об этой комнате, то уж вряд ли пустит туда таких обалдуев, как мы. Вдруг в ней хранятся жуть какие важные и серьезные документы, от которых зависит судьба всего мира?
— Насчет мира не знаю, — улыбнулся Фили, и у меня на душе немного полегчало, — но моя судьба от этого точно зависит.
— Значит, будем искать, хочет того хранитель или нет, — резюмировал Кили.
Я согласно кивнула.
Спустя некоторое время Алатару удалось убедить библиотекаря, что он внимательно следит за мной и гномами, а потому мы никакого вреда ни книгами, ни свиткам, ни самому зданию не принесем, и старец, долгое время торчащий над душой и наблюдающий за каждым нашим шагом, наконец-то ушаркал куда-то в неизвестном направлении. И именно тогда и начались настоящие поиски.
Библиотека была огромной. Пять этажей, включая подвальный, в котором в крепко запертых сундуках хранились запретные знания — доступ к ним был только у королевской семьи и семьи наместника; в каждом из этих огромных помещений стояло порядка сотни стеллажей из темного, местами потрескавшегося от времени дерева. Они располагались ровными рядами, между которыми каждые десять стеллажей стояли длинный стол и стулья, а по бокам, на стенах, висели такие же застекленные фонари, как и те, что у нас в руках. Открытого огня нигде не было, но оно и верно — одна искра, и все здешнее сомнительное великолепие превратится в золу вместе с доброй половиной квартала.
— Мне кажется, эта библиотека никогда не видела столько читателей, на сколько она рассчитана, — устало сообщила я, плюхнувшись на стул.
Мы находились здесь уже порядка трех часов, но не исследовали и сотой части помещений. Такие поиски грозились затянуться не только до конца отведенного срока, но и вообще до момента исчезновения Арды как таковой.
— Людям здесь не до исследования мудрости веков, — укоризненно заметил Алатар, в руках у которого я обнаружила какой-то свиток, в который тот с увлечением вчитывался. Я насупилась — мы сюда не книжки читать пришли! — Скорее, они заняты исключительно вопросами выживания. Что очень досадно.
— Досадно то, что волшебник вроде тебя не может произнести какую-нибудь жутко чародейскую формулу и отыскать тайный ход, — съязвила я.
— Сила майа совсем в другом, — похоже, я умудрилась задеть невозмутимого Алатара, и тот всерьез обиделся. — Известно ли тебе, что означает имя Моринехтар?
— Разумеется, нет, — я была в отчаянии, и это выплескивалось в некотором недружелюбии по отношению к окружающим.
— Убивающий тьму, — торжественно заявил волшебник и гордо посмотрел на меня, ожидая, видимо, что я впаду в экстаз.
Я слезла со стола, схватила Фили за руку и, пихая его под пятую точку, поставила перед Алатаром. Гном особо не сопротивлялся, хотя весьма настороженно на меня посмотрел. Однако, видимо, решил, что с дураками и сумасшедшими лучше не спорить.
— Давай, убивай, — я ткнула чародея в грудь. — Раз не сумел справиться с Ангмарцем изначально. Или хотя бы закрыть портал, не давая нам войти сюда! Нет, ты так рвался обратно в Средиземье, что никакая твоя волшба не помогла тебе заметить очевидное!
— Глупая девчонка! — разъярился Алатар. — Да ты хоть понимаешь…
— Тихо! — между нами, стоящими нос к носу — правда, мне пришлось встать на цыпочки, а магу изрядно сгорбиться, — вклинился Кили и растолкал нас в разные стороны. — Нашли когда ссориться! Ну-ка, принялись за дело, хватить лодырничать, у нас и так времени в обрез!
Я мотнула головой, словно отгоняя наваждение, и сама себе удивилась. Да, в моей натуре было подшутить над кем-то, возможно, даже подколоть, но никогда я еще не опускалась до откровенно злобных насмешек или оскорблений. Бледный орк не в счет, он исключение — обругать его было моим любимым делом. Я потерла виски и внезапно замерла: в глазах Фили, задумчиво смотрящего на пляшущий в фонаре огонек, было откровенное разочарование, словно ссора была для него чем-то желанным. И взгляд был не его, совсем как тогда, у въезда в город — тьма снова жила в нем, и именно она хотела раздора.
— Ах ты пакость ходячая, — прошипела я, сжимая кулаки. — Решила помешать нам? Еще одного служку пожелала?
Конечно, тут я с тьмой, будь она неладна, была согласна. Тело что надо, да вот только не про нее создавалось. К тому же мое — не отдам!
За поиски я принялась с удвоенным энтузиазмом. Несмотря на то, что было достаточно сложно ориентироваться в незнакомых помещениях, приходилось запоминать все свои перемещения, чтобы не перепроверять одни и те же места по несколько раз. Вскоре я отделилась от остальных: Фили остался на верхнем этаже, Кили и Алатар спустились пониже, я же взяла на себя первый. Бдительный хранитель библиотеки некоторое время настороженно и с подозрением следил за моими перемещениями, но мне удалось сделать настолько восхищенный и экзальтированный вид, что он, верно, подумал, будто бы неопытная ученица совсем рехнулась от обилия древних знаний. Либо же от осознания того, что бОльшую часть этого безобразия ей рано или поздно придется прочитать. Потом перестал сверлить меня взглядом, а вскоре и вовсе куда-то удалился, кряхтя и нашептывая что-то себе под нос. Сразу же задышалось свободнее — ровно настолько, насколько может свободно дышаться в пропитанном книжной пылью месте.
— Они хоть иногда здесь убираются? — сдавленно прохрипела я после того, как залезла в труднодоступное место за одним из стеллажей, стоящих у стены. Мне показалось, что там, в каменной кладке, виднелись тонкие ровные линии, очерчивающие дверь. Однако к вящему разочарованию это оказалось лишь игрой отблесков огня и моего воображения. Зато паутины там было более чем достаточно — можно замотать трех меня целиком. — Развели безобразие!
Первый этаж я исследовала целиком и полностью. Устало опустилась на стул и уныло обозрела пространство поисков. Нигде не было даже намека на потайной проход. Я прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться: все-таки Дух Горы обычно связан с камнем, так может я смогу добиться хоть какого-то отклика от самих стен библиотеки? Но и это было тщетно — в ответ на мои потуги звучала лишь тишина. Мною постепенно завладевало отчаяние, и как бы упорно я ни пыталась его гнать прочь, однако в глубине сердца тревога росла, грозясь выплеснуться слезами. Чего я себе тоже позволить не могла, ибо в наших рядах только я и Кили еще хоть как-то сохраняли энтузиазм и хрупкую веру в успех задуманного. Мыслить о том, что мой Фили скоро превратится в сосуд для тьмы и станет одним из призраков, было нельзя.
На самом краю сознания в какой момент словно зазвонил колокольчик. Настолько тихо и невнятно, что сначала я приняла его за обыкновенный звон в ушах — мы давно не ели и даже не пили, и в горле знатно пересохло. Однако переливающийся, немного нетерпеливый звон с каждым мгновением становился все отчетливее, и я словно бы увидела, как недовольно вздрагивают тысячелетние стены библиотеки. Стараясь подавить волнение, вскочила на ноги и принялась ходить кругами. Как в детстве, когда мы играли в «горячо-холодно», колокольчики то принимались звенеть громче и одобрительнее, а то и вовсе затихали. Наверное, я походила на привидение: бледная, с расширенными на всю радужку зрачками и остановившимся взглядом, вслушивающаяся в то, что доступно только лишь мне.
Библиотека привела меня в какие-то служебные помещения, которые мы, разумеется, даже и не додумались обыскивать. Здесь кладка была более грубой, камни, из которых сложены стены — крупными, а длинные коридоры освещали чадящие факелы, потому как бояться открытого огня здесь уже не следовало. Камень все равно не горит. Судя по всему, подобного рода ходы и помещения были только на первом этаже. Небольшая комнатушка, ранее служившая кладовой или каким-то небольшим хранилищем, была заперта на ключ, но колокольчики звенели громче всего именно рядом с ней. Я воровато огляделась — не видать ли где библиотекаря, который мог бы оборвать мне уши за святотатство? Полутемные коридоры молчали, не отражая эха ничьих шагов, только огонь потрескивал, плюясь мелкими искрами. Проверив, хорошо ли горит фонарь у меня в руке — пламя игриво подмигнуло через толстое и крепкое стекло, словно ободряя, — я извлекла из ножен длинный тонкий стилет и принялась расковыривать замок. Тот оказался на редкость простым и неустойчивым к не особо умелым действиям новоявленного взломщика и вскоре сдался.
С замиранием сердца я отворила дверь и разочарованно выдохнула. Не знаю, чего ожидалось — наверное, хотелось, чтобы сразу за этой дверью меня ожидали все секреты вселенной или хотя бы нечто грандиозное, но никак не свалка сломанных стульев и столов, покрытая толстенным слоем пыли. Делать было нечего: я еще раз оглянулась и вошла внутрь, слушая звон колокольцев. Плотно затворила дверь, приподняла фонарь и принялась исследовать предложенное самой библиотекой помещение. Делать это было не так уж сложно — обойдя пару нагромождений из остатков деревянных изделий, я оказалась у дальней стены, ничем не примечательной на первый взгляд. Однако у ее правого угла колокольчики зазвенели столь громко и победно, что мне захотелось даже заткнуть уши, но внезапно звон оборвался и наступила тишина. Библиотека привела меня к конечной точке, а дальше разбираться предложила самой.
Следующие полчаса я провела за ощупыванием этой самой стены. Разве что не обнималась с ней, но та на пылкие чувства реагировала с поистине каменным спокойствием. То есть совсем никак. Мне не удалось нашарить ни единой щели, ни выступающего из кладки камня — совершенно ничего.
— Ну давай же, — с отчаяньем прошептала я.
Библиотека с сочувствием молчала.
В конце концов я в изнеможении опустилась на холодный пол, обняла фонарь, словно огонек внутри стекла мог меня согреть из самого сердца, и разревелась. Времени оставалось все меньше и меньше, а я, хоть и нашла предположительное место расположения тайника, не могла догадаться, как отворить запертую дверь.
— Ну и к Морготу тебя! — на смену отчаянию пришла злость. — Сейчас приведу гномов — они тебя по камешку разберут!
И со всей силами пнула обеими ногами по самому низу стены. Та в ответ недовольно заскрипела, словно я ее оскорбила, нижний камень в кладке провернулся, сзади хрустнуло, зашелестело, и у меня под пятой точкой образовалась пустота. Я завопила, зажмурилась, прижимая к себе как можно крепче фонарь, и провалилась куда-то вниз.
***
Приземление оказалось достаточно жестким, несмотря на то, что я упала, судя по ощущением, на груду какого тряпья. На несколько минут потеряла сознание, а когда пришла в себя, первый делом проверила фонарь, с ужасом раскрывая глаза — а вдруг разбился, пусть я и не слышала звона? Но нет, мой спаситель от тьмы, которая царила в этом месте, оказался цел и невредим, чему я несказанно порадовалась. Покряхтела, посидела, проверяя, не сломала ли ничего, и только собралась вставать, как наткнулась рукой на что-то гладкое и жесткое. Посмотрела вниз — и завопила еще громче.
Удачное приземление вышло только из-за того, что я свалилась на скелеты каких-то бедолаг, складировавшихся в этом месте, судя по всему, веками. Целая груда скелетов, почти целых, и их одежда, смягчившая мне падение — где-то истлевшая, а где-то еще в приличном состоянии. Я с воплем омерзения скатилась в сторону и судорожно принялась отряхиваться. Привычная ко многому, вида смерти так до сих пор и не могла выдерживать, несмотря на то, что весьма близко общалась с теми же гномами, которые чуть что — сразу хватались за топоры и молоты.
После того, как я привела расшатанные нервы в приличное состояние, пришлось двигаться вперед. Там царили только тьма и неизвестность, а по стенам узкого коридора, уходящего в неизвестность, не было даже креплений для факелов, не то что их самих. Так что мне оставалось идти медленно, ориентируясь только на небольшой кружок колеблющегося света, что давал мой верный фонарь, и верить — масла там хватит на все мое путешествие. Уже в который раз я прокляла свою несообразительность и глупость, потому как не стоило мне соваться сюда одной. Должен же кто-то хотя бы знать о том, что непутевый Дух Горы шастает по катакомбам под библиотекой? А если я тут так и останусь? Пополню коллекцию скелетов тех неудачников, которым не посчастливилось найти потайное укрытие. Впрочем, наверняка я стану призраком, к чему мне точно не привыкать — стенать, ныть, пугать и доводить живых и не очень существ до нервных срывов я умею в совершенстве. Библиотекарь потом сюда еще экскурсии водить будет. Глядишь, заработает хотя бы на тряпку, чтобы протереть эту вековую пыль.
Занятая такими мыслями, я сама не заметила, как дошла до конца коридора и буквально носом уперлась в резную деревянную дверь, обитую железом. Разумеется, она была заперта, и в этот раз скудных навыков воришки оказалось недостаточно для того, чтобы вскрыть навесной хитрый замок. Как бы я ни старалась, он только ехидно позвякивал, сводя на нет мои отчаянные попытки попасть в заветное помещение.
— Да вы издеваетесь! — не выдержала я и заорала так, что со стен посыпалась каменная крошка. — Фили, ну-ка иди сюда и сбивай замок! В конце концов, кому это надо?!
Разумеется, никто на мои вопли не отозвался. Вернее, я так думала ровно до того момента, как перестала выкрикивать замысловатые проклятия в адрес гномов, эльфов, драконов и одного вала с шилом в заднице, благодаря которому я вообще оказалась в Арде, познав несправедливость вселенной. Когда же наконец я выдохлась и умолкла, то с изумлением в наступившей мертвой тишине расслышала… скрип пера. Медленно обернулась и замерла: прямо передо мной висела полупрозрачная фигура, подсвеченная снизу стоящим на полу фонарем. Одет неизвестный призрак был в мешковатый балахон, больше напоминавший мою видавшую виды половую тряпку, оставшуюся в родной квартире, и подпоясанный старым маминым поясом, которым она гоняла дворовых кошек ранней весной. С головы призрака с очаровательными залысинами сполз банальный для привидений капюшон, и теперь было видно, как обитатель здешних мест с высунутым от усердия языком записывает на прозрачном пергаменте мои инсинуации. Видимо, с матерными науками у них тут все было очень сложно. Хороших учителей, что ли, найти не могли? Да вон в любой отряд наемников на пару дней — и в любой ситуации найдется после пара крепких словечек не для высокородных дам.
— Записали? — вежливо поинтересовалась я. — Могу продолжать?
— Да-да, конечно, — не отрываясь от записей, согласился призрак. — А! Вы что, уважаемая, меня видите?
— А что, не должна? — парировала я. — Призраки — мое все. Куда бы я ни пошла, обязательно наткнусь на парочку таких ребят. Вот видите, вы не исключение.
— А! Я понял. Весьма и весьма любопытно, — сразу же заинтересовался мой собеседник и принялся рассматривать меня столь пристально, что я почувствовала себя мушкой за стеклом. — У вас аура необычная. Я бы сказал, даже очень… Хм, уважаемая. А как вы смотрите на вскрытие? Во благо науки, так сказать.
— Отрицательно! — возмутилась я. — Сами себя вскрывайте, а посягательства в мою сторону попрошу прекратить!
— А! Жаль, — искренне расстроился призрак и, как мне показалось, собрался бесследно раствориться в воздухе, потеряв ко мне интерес.
— Стоять! — иногда это получается очень громко. Вот и сейчас несчастный собеседник подскочил на добрых два метра над полом и схватился за грудь в том месте, где предположительно находилось его призрачное средство. — Почему вы не поинтересовались, нужна ли даме ваша помощь? Какая вопиющая невоспитанность!
— Вопиющая тут только вы, уважаемая, — весьма невежливо оборвал меня призрак, однако остался на месте. — И какого же рода помощь вам нужна?
— Дверь, — я пожала плечами. — Мне нужно открыть эту дверь.
Вновь воцарилась мертвая тишина. Обитатель катакомб задумчиво смотрел на меня, словно вел беззвучный диалог с самим собой. Меня так и подмывало вмешаться в это странное обсуждение, однако интуиция подсказывала, что в этот раз лучше промолчать. Не то чтобы я боялась этого любителя вскрытий, но, вполне возможно, именно он и есть таинственный хозяин этой комнаты в катакомбах. А значит, только он и сможет мне помочь не только открыть дверь, но и расшифровать или хотя бы просто найти нужные нам записи.
— А! Позвольте узнать, зачем? — наконец, отмер этот странный не совсем человек.
— Ищу способ вернуть тело назгулу так, чтобы он вышел из-под власти Темного Властелина, — словно это рецепт приготовления картошки, скучно ответила я, стараясь не выдать, как бешено колотилось мое сердце.
— А! — восхитился призрак и возбужденно замахал руками. — Как любопытно! У меня есть пара записей, весьма интересных. Я, уважаемая, всю жизнь потратил на исследование вопроса смены смертных тел и обмена душами. Проходите, проходите, не стесняйтесь!
Замок, который я так и не смогла вскрыть, сухо щелкнул, и дверь с тихим скрипом отворилась, впуская меня в святую святых местного экспериментатора. Разумеется, игнорировать приглашение я не стала и, подхватив фонарь, с возродившейся надеждой прошла внутрь.
***
— Где ты пропадала?! — напустился на меня Кили, стоило только мне войти в таверну.
Фили только смерил меня укоризненным взглядом, однако ничего не сказал, да и вообще был весьма равнодушен, словно все его чувства разом изгнали из души. Особо меня это не удивляло, потому как изменения в его поведении, взгляде и даже движениях я усматривала очень часто, однако от этого менее больно не становилось. Поэтому мне оставалось только сжать зубы и отвести от него взгляд, словно его и не было здесь. Не к чему тьме видеть мое отчаяние. Алатар, задумчиво крутящий в руках вилку и вяло ковыряющийся в еде, ожидающе приподнял брови. Кстати, тарелка с дымящимся мясным рагу уже дожидалась уставшую и голодную меня.
— Я нашла комнату, — сообщила и села за стол, где меня дожидались остальные участники нашего небольшого отряда. — И даже ее хозяина.
Изумленное молчание было мне ответом. Я с достоинством выдержала паузу, подогревая любопытство, и только после этого сказала:
— Шанс выйти победителями из этой ситуации у нас очень мал, но он есть. Слушайте.
