Трудовые будни Духа Горы

К концу нашего отнюдь не победного возвращения в цитадель тьмы Фили ощутимо сдал. Чем ближе были последние часы отведенного срока, тем более он поддавался влиянию мрака, и это было заметно невооруженным взглядом. Гном сильно осунулся, под глазами пролегли глубокие тени, а кожа стала настолько бледной, что казалось — еще немного, и начнет истончаться, исчезать, как туманный призрак под лучами солнца. От былых задорных искорок в голубых глазах не осталось ни следа, и я с отчаянием видела там только равнодушие, покорность и нечто такое, что неподвластно и неясно живым. В ночь перед тем, как мы наконец достигли своего конечного пункта назначения, я впервые молилась. Не Махалу, как было принято у подгорного народа, а сиятельному Эру. За этим делом меня застал Кили, не спавший вот уже третьи сутки — целыми ночами он сидел возле Фили и внимательно следил за тем, ловил дыхание, и как бы я ни отправляла его хоть немного отдохнуть, упрямо отказывался отходить от брата. Мне было знакомо это состояние: казалось, что стоит лишь отвернуться, и все, назад пути не будет, упустим, позволим отойти к теням, и мрак безраздельно завладеет тем, кто раньше был безусловным светом. — Порой мне кажется, — тихо сказал Кили, усаживаясь рядом. Я расправила плащ и чуть подвинулась, уступая ему побольше места. — Что все боги и покровители нас оставили. — Ты же знаешь, что это неправда, — мне хотелось хоть немного приободрить его. — Как там говорят? Эти испытания призваны для того, чтобы укрепить веру и дух и сделать нас лишь сильнее. — Ложь и обман, — коротко бросил Кили, потрепал меня по макушке и вновь отошел к лежанке, где неподвижно лежал Фили, закутавшийся в плащ. Мне оставалось только молчать. К ночи следующего дня мы добрались до Минас-Моргула. Черная птица, больше всего похожая на сойку, несколько часов назад притащила небольшую записку, в которой говорилось, что Ангмарец будет ждать нас в этой проклятой крепости. Возвращаться в темные земли не хотелось совсем, хотя бы из-за того, что Фили слабел с каждым мгновением, проведенным так близко к тьме, но выбора все равно не оставалось. В который раз я пожалела, что нет возможности добраться до драконов, ибо они бы смогли домчать нас стрелами до эльфов — единственных, кто смог бы помочь извлечь осколок моргульского клинка. В Минас-Тирите Алатар потратил несколько часов, чтобы поискать представителей волшебного народа — мы были уверены, что в таком крупном городе они должны быть, но ошиблись. В который раз. — Не переживай, — шелестящий голос, похожий на перелистывание страниц старой книги, никак не напоминал голоса Фили, но тем не менее это был он. — У нас все получится. Я еще в силах бороться. Мне оставалось только молча улыбнуться и поспешно приподнять голову, чтобы он не увидел, как на глаза навернулись слезы. Самое страшное для него, да и для нас — пасть духом, не довести дело до конца, сдаться, не получив результата. И мы собирались бороться до самого конца, каким бы он ни был. Лошади с неохотой ступили в зеленоватый туман, все также стелящийся по старой крепости. Я прищурилась, внимательно оглядываясь, но не заметила признаков жизни или хоть какого-то движения. Темный город был мертв, причем уже очень давно и надежно. Я ожидала увидеть здесь хотя бы призраков, которые есть везде и всегда, а уж тем более в таких местах, как это, но тьма выжгла тут все под корень, оставив только безжизненный потрескавшийся камень. Ворота, сорванные с петель, давно истлели, и от них остались только валяющиеся на земле металлические скобы. Чуть поодаль, покореженная, покоилась изогнутая решетка, выбитая с места страшным ударом. — Здесь гремели страшные битвы, — Фили, с трудом уже удерживающийся в седле, словно бы приободрился и выпрямился, осматриваясь. — Я слышу вой боевых рогов и звон стали. Слышите? Видите тени? Защитники все ушли глубоко во тьму, отказавшись в свое время покинуть Минас-Итиль. И Враг забрал их жизни и свет. — Я вижу только груду щебня, — пренебрежительно фыркнула я, обмирая. Такие речи были совсем не свойственны Фили. — И больше ничего. Старые развалины, в которых если кто и обитает, то только крысы. — Ну почему же, — возразил Кили, напуганный не меньше меня. — Еще тараканы и пауки. — Пауки? — теперь уже я опасливо огляделась. — Где пауки? Память о «крохотных» обитателях тайного прохода была еще свежа, и встреча с родственниками этих милых тварей не сулила ничего хорошего. Разве что только удастся скормить им Ангмарца, но тот же все-таки, как ни крути, призрак, да и вообще костлявый. В общем, вряд ли пауки польстятся на столь сомнительную добычу. — Нет здесь никого, — прозвучал холодный голос, и я подпрыгнула в седле. Кобыла укоризненно прижала уши, то ли осуждая мою трусость, то ли поддерживая меня в желании удрать отсюда как можно скорее. — Кроме нас, разумеется. Надеюсь, вы с хорошими вестями. Ангмарец стоял чуть впереди, у входа в какое-то огромное здание с крышей-куполом, сейчас почти разрушенным. — Смотря что для тебя хорошие вести, — сквозь зубы пробормотала я. Король-Чародей, в свете зеленоватого тумана выглядящий как заправский мертвец, с поистине королевским спокойствием проигнорировал мое высказывание и жестом приказал нам следовать за ним. Спешиваясь, я обратила внимание на знакомые звуки — ворчание, рык и грызня, сильно приглушенные, но тем не менее существующие. Значит, он не один, а с отрядом орков. Это сильно усложняло дело. — Где вы потеряли мага? — насмешливо поинтересовался назгул, стоило только нам войти в залу. Помещение было невероятно большим, напоминая мне о тронном зале Эребора. По полукруглому куполу, сквозь который сейчас проникал лунный свет, бежала искусная роспись, скрытая под толстым слоем пыли и грязи: там гремели битвы, одерживались блистательные победы и короновались правители. Толстые, в несколько обхватов колонны вырастали из мозаичного пола, поддерживая рукотворные небеса. В огромном, в три человеческих роста, камине, полыхало пламя. Оно казалось чужеродным здесь, в мире теней и смерти, но его яркие языки, с урчанием пожирающие поленья, словно придали мне сил. — Он остался в Минас-Тирите, — холодно ответил Фили низким, будто чужим голосом. — Это не его сражение. — Просто он струсил, — парировал Ангмарец. — Это в характере почти всех колдунов, за редким исключением. Они привыкли загребать жар чужими руками, сами не вступая в прямое противостояние со своими врагами. Я не стала спорить, тем более, что назгул был во многом прав. Зато пока он разорялся, произнося речи, мы с Кили успели осмотреться и понять, что расклад не в нашу пользу — у стен, полускрытые тенями, грозными стражами неподвижно стояли крупные орки. Стоит Ангмарцу дать знак, как нас порежут кубиками и сожрут. Сзади гулко хлопнули створки, закрылись еще крепкие двери, и ловушка за нашими спинами сомкнула клыки. — Что ж, перейдем к делу, — Король-Чародей был слишком спокоен для того, чтобы в это поверить. Когда на кону стоит возможность вновь почувствовать себя живым, вернуться в материальный мир и отринуть тени, то нельзя оставаться равнодушным. Поэтому, внимательно приглядевшись, я увидела в матовых, без блеска глазах тревогу. Он боялся. А значит, был уязвимым. — Вы нашли способ вернуть мне жизнь? — Да, — не стала тянуть с ответом я. Уязвимость уязвимостью, а если все время играть с огнем, то рано или поздно можно обжечься. — Возьми. Ощущая на себе пристальные и настороженные взгляды, я, ободряюще улыбнувшись братьям, выудила из походного рюкзака бережно свитые лентой свитки. Старые, местами уже даже рассыпавшиеся, темно-желтые с сильно выцветшими чернилами, они сохранялись только благодаря желанию моего собеседника из потайной комнаты библиотеки. Всю свою жизнь, а после и все свое посмертное существование он желал лишь одного: чтобы его труды увидели свет, чтобы его теории, многие из которых так и не прошли через испытания реальностью, оказались верными. Именно поэтому старинные записи сейчас помогали и нам. Ангмарец приподнял брови в вежливом выражении удивления, однако в глазах вспыхнула алчность. Нарочито неторопливо назгул забрал бумаги, подошел к огню, опираясь локтем об украшенную лепниной стену, и заскользил взглядом по строкам. Мне оставалось только затаить дыхание — способ, который предлагался в этих бумагах, был очень рискованным, а уж на то, что у Ангмарца есть необходимые для того составляющие, я могла надеяться, лишь опираясь на скудные воспоминания, которые подчерпнула, разгуливая в призрачном вместилище этого существа. — В первый раз о таком слышу, — голос Короля-Чародея прозвучал словно гром небесный. Я от неожиданности едва не подпрыгнула. — Слишком много пространных раздумий, словно тот, кто писал это, — он приподнял бумаги повыше, — не уверен в действенности подобного способа. — Других вариантов нет, — возразила я и скрестила пальцы за спиной. — Тьма очень прочно спеленала тебя, разве нет? Поэтому тебе необходим человек из светлых, незапятнанных, да еще и равный тебе по силе, чтобы твой дух не разрушил его тело. И кольцо, то, что в свое время так невежливо вручил тебе Саурон, обманув в лучших ожиданиях. Именно оно связывает тебя с Темным Властелином. Поэтому и нужно разрушить его до перехода в новое тело, иначе все просто-напросто повторится, и ты вновь станешь призраком, исполняющим Его приказы. Ангмарец долго молчал, глядя на огонь. И с каждым мгновением мне становилось все страшнее и страшнее, потому что тишина давила, как каменная плита сверху. Осталось только звук молоточков, пригоняющих крышку к гробу, добавить, и атмосфера была бы соблюдена. Я тихонько подвинулась к Фили, стараясь ободрить его хотя бы своим присутствием, так как видела, что ему с каждый протянутой минутой становилось все хуже и хуже. И как оказалось, я была слишком сосредоточена на его состоянии, чтобы понять едва заметный жест Ангмарца, а потому предупреждающее шипение от Кили было слишком поздней реакцией. Неслышно возникшие за спиной орки, громадные, каждый размером с Азога, не меньше, схватили нас, выкрутили руки и растащили в разные стороны. — И как это понимать? — едва не взвизгнув от острой боли в локтях, вскрикнула я. — Думаю, что мне ничего не нужно объяснять, — Король-чародей в одно мгновение оказался рядом и чуть наклонился, заставляя меня смотреть ему в глаза. Я замерла, завороженная бесконечной тьмой в зрачках моего недруга. — Вы действительно считали меня настолько глупым или несведущим в чародейских науках, чтобы поверить, что я могу купиться на подобное? — он сунул бумаги мне под нос. — Я уверен, что ты прекрасно осведомлена о свойствах Колец Власти, и уж тем более о том, какое влияние девять Колец оказали на избранных Темным Властелином людей. Эти вещички… — я наконец-то заметила тонкую цепочку у него на шее. — Сколь малы бы они ни были и сколь бы ничтожными не казались — средоточие нашей жизни. И если его уничтожить, в чем ты пыталась меня убедить, то и наше существование прервется. Разумеется, в этом случае ни о каком переходе в другое тело не идет и речи. Скажи мне, — повторил он. — На что ты рассчитывала, когда пришла сюда с этим? Ты не только не выполнила моего условия, обрекая его, — Ангмарец ткнув пальцем в сторону Фили, — на мучительную гибель, но и подписала смертный приговор и вам обоим. Хрупкие листы бумаги полетели в огонь, вспыхнув и рассыпавшись искрами почти сразу. Я угрюмо посмотрела на пляшущие в камине языки пламени и не произнесла ни слова. В этом просто не было смысла, потому что мы действительно оказались слишком глупы, чтобы обмануть древнего чародея, попытавшись сыграть на его возможном незнании. Кили, поймав мой короткий взгляд в его сторону, только вымученно улыбнулся, стараясь подбодрить. Фили же даже глаз не поднял от пола, бессильно обвиснув в руках двух дюжих орков. — Обыскать их, — коротко приказал Ангмарец, и наши вещи полетели на пол. — А это что такое? Когда очередь дошла до моего худого походного мешка, в котором всего-то и было, что пара вещиц да зачерствевший хлеб в дорогу, по пыльному мозаичному полу полетели такие же листы, как и те, что Король-Чародей недавно отправил в огонь, только с немного иным содержанием. Я отчаянно дернулась, извернулась немыслимым образом, так что даже расслабившийся орк, не ожидавший от меня такой прыти, не смог удержать свою подопечную, сгребла с пола листки, безжалостно скомкала и метнулась к камину. Однако на этот раз удача явно отвернулась от нас — Ангмарец поймал меня у самой решетки, схватив за шиворот, и отдернул назад с такой силой, что едва не сломал шею. Я кубарем покатилась по полу: перед глазами стояла абсолютная темнота, а дыхание словно с корнем выдернули из груди. Некультурно распластавшись по мозаичным плитам, словно перепивший и раздавленный таракан, я тщетно попыталась подобрать под себя руки и ноги, хватая ртом воздух и стараясь разогнать мглу, застилавшую сейчас все от меня. — Ты должна была их сжечь! — отчаянный и обвиняющий крик Кили ввинтился в уши, стоило только мне начать снова воспринимать реальность. — Ты обещала! Я наконец-то поднялась на четвереньки, после плюхнулась на пятую точку и сфокусировала взгляд на том, что происходило вокруг. Ангмарец бережно расправил помятые листы, стараясь их не повредить еще больше, ибо хрупкая от времени бумага буквально расползалась в руках; Кили же, раскидавший орков, что держали гномов, сейчас стоял на коленях рядом с Фили и бережно поддерживал брата, не давая тому упасть. И такая ненависть и отчаяние светились в его взгляде, обращенном на меня, что я поежилась, обхватила себя руками и замерла, понимая, что совершила непростительную ошибку. — Уж лучше смерть, чем подобное существование, — горько прошептал Кили. — Ты только что обрекла его, — гном до побелевших пальцев вцепился в рукав Фили, — на бесконечные блуждания во тьме, не дав ему даже достойного посмертия. Это твоя любовь? Я ничего не ответила. Да что можно было сказать, если каждое слово Кили было правдой? А моя самоуверенность и глупость только что погубили нас. — Не всех можно спасти, — негромко произнес Ангмарец, аккуратно разгладил записи, сложив их в нужной последовательности, и вчитался в начертанные строки. «После долгих изысканий мне все же удалось достичь определенных успехов в моих начинаниях. Это было достаточно сложно, материала всегда не хватало в достаточной мере, а после того, как одним из пьянчужек, подобранных мной на улице и пущенных на опыты, оказался аристократ из какого-то знатного рода, в тот злополучный вечер перебравший вина в таверне и ограбленный некими проходимцами, мне пришлось на время затаиться. Драгоценные часы и дни были потрачены на то, чтобы создать себе убежище, какой позор! Впрочем, я был вознагражден. Первые два эксперимента окончились провалом. Я едва не погиб, а тщательно подобранные вместилища для духа были безнадежно испорчены. Однако в третий раз все удалось! Моргульская сталь — вот истинный залог успеха. Уязвленный ею, пусть даже рана — лишь пустяковая царапина, теряет волю к сопротивлению, слабеет, его дух истончается и превращается в блеклую тень, вытеснить которую не составляет труда. Однако для успешного перехода необходимо достаточно длительное воздействие, особенно если вместилище изначально полно света, либо же имеет упрямый, сильный дух, который сложно сломить. Но беспокоиться, как показала практика, совершенно незачем — столь темная сила способна стать победителем в любой схватке. Следующим этапом является исцеление. Если переместиться в тело, столь сильно изможденное борьбой с тьмой, то оно просто не выдержит такой нагрузки. О, мой прекрасный второй экземпляр! Жаль, что он был загублен раньше, чем я смог понять, что необходимо полностью излечить как внешние раны, так и нейтрализовать ущерб, нанесенный моргульской сталью. Затем сам переход. Это самая простая часть процедуры. Смешение крови через небольшой надрез — и вот она, возможность обрести истинное бессмертие! Завершающим этапом можно считать жалкое подобие борьбы сознаний. Смешно подумать о том, что измученные длительной борьбой души способны оказать хоть какое-то сопротивление вторженцу, который полон сил и энергии, а потому неизмеримо сильнее! Моя награда — вечная жизнь и бесконечные возможности для изысканий. Кто-то может посчитать меня безумным, я же уверен, что все, что делается в этих стенах — величайшее наследие для потомков». — Значит, то был единственный способ? — насмешливо вопросил Король-Чародей. — Иди к Морготу, — огрызнулась я. — Как будто ты был бы милосерден к нам и поступил так, как поступают люди? — Люди вообще слабые существа, — фыркнул в ответ Ангмарец. — По большей степени бесполезные и никчемные, а потому — да, я поступлю именно так, как обычно поступают они. Вы ведь сами достали мне все необходимое для возрождения, разве не так? Наследник Одинокой Горы в качестве вместилища — что может быть лучше? Не успела я и глазом моргнуть, как назгул оказался рядом с братьями. Кили отчаянно вскинулся, хватаясь за пустые ножны — оружия нас давно лишили орки. Но было понятно, что он готов наброситься на недруга голыми руками, несмотря на то, что это означало лишь его гибель. Ангмарец отшвырнул его в сторону одним коротким движением, Кили отлетел, ударившись о стену, и бессильно сполз вниз. Я подхватилась на ноги, схватила какой-то подвернувшийся под руку камень и петухом налетела на Короля-Чародея с другой стороны. Бросок удался очень плохо — каменюка только чиркнула его по спине, не причинив никакого вреда, а я была поймана, как глупая птица в силки. Назгул ухватил меня, не давая возможности двигаться, и заставил наклониться к самому лицу Фили, который из последних сил пытался подняться, сопротивляться, но тело уже совсем перестало его слушаться, и он мог лишь наблюдать за происходящим, от гнева и отчаянья закусив губы до крови. — Вы пытались обмануть меня, — в голосе Ангмарца был лишь холод и ненависть. — А ты думаешь, что я просто так готова отдать тебе на растерзание его? — прохрипела я, чувствуя, как трещат все суставы. Дернись я сейчас, то в моем теле, кажется, не осталось бы ни единой целой кости. — Твоя жизнь и твое жалкое существование — это следствие выбора, который сделал ты сам! Почему другие должны за это расплачиваться?! — Потому что я сильнее. Ответить я не успела, потому как полетела вслед за Кили. Страшный удар вышиб весь воздух из легких, к тому же я ощутимо приложилась головой о каменную стену, и вокруг в который раз все потемнело. Секунды тянулись бесконечностью, и огонь больше был не в силах разогнать сгустившийся в зале мрак. Сквозь пелену перед глазами я увидела, как Король-Чародей склонился над Фили, как тугие струи тьмы потекли вперед, обвивая гнома с ног до головы, разрастаясь и словно заполняя собой все пространство. Через мгновение наследник Короля-Под-Горой уже оказался на ногах, немыслимым образом найдя в себе силы; стоял столь же крепко, как скала, готовый бороться за свою жизнь и душу до последнего, и две силы сошлись в неравном противостоянии. Мглистый вихрь бушевал вокруг двух фигур, быстро скрывая их от посторонних глаз, и я не выдержала рвущего душу отчаянья и глупой надежды. Вскочила, не замечая боли, уперлась в невидимую преграду, отделяющую меня от моего сердца, и отчаянно заколотила по ней кулаками, словно это как-то могло помочь. — Давай же! — ни слова не слетало с моих губ, хотя я кричала во всю силу легких. — Ты не можешь проиграть! Ты нужен нам! Нужен мне! Будто что-то по ту сторону барьера, в непроглядной тьме, услышало меня. Робкий лучик света, теплого, трепещущего, проклюнулся сквозь вязкую мглу, разросся трещинами, ощерился ослепительной яркостью и невозможной пронзительной белизной, и хлынул во все стороны, разметав мрак в дымные клочья. Жуткий вой расплескался в стороны, ударил по оголенным нервам, пронесся волной по зале, сшибая с ног, и бессильно истаял в ночи. В сотый раз за этот злополучный день я оказалась на полу. Каменном, холодном и неудобном. Лежать на нем желания никакого не было, и пришлось с кряхтением и проклятиями подниматься. Однако стоило только мне протереть глаза и отплеваться от поднявшейся в воздух пыли, как все невзгоды сразу же были забыты, оставив только одну. Фили стоял посередине залы, выпрямившись и закрыв глаза. В руках он сжимал кинжал, от которого осталась только рукоять — от нее веяло отвратительной тьмой. Гном не шевелился, словно превратился в статую. — Фили? — робко позвала я, с ужасом глядя на то, как поднимаются и приходят в себя орки, сметенные волной силы. Он не отвечал, да и вообще никак не реагировал на то, что происходило вокруг него. Рядом со мной молча подобрал под себя руки-ноги Кили, угрюмо смерил брата взглядом и тоже покосился на врагов. Если мы еще немного промедлим, то точно не уйдем отсюда живыми. Ни с Фили, ни без него. Наплевав на все, я метнулась вперед, вцепилась ему в воротник и затрясла, как яблоню в период сбора урожая: — А ну отвечай! Гном и ответил. Знакомым захватом, от которого у меня опять перехватило дыхание. Рядом с грохотом опять распластался на полу Кили, решивший взять с меня пример и немного потрепать брата, чтобы хотя бы прогнать внушающую настоящий ужас недвижность. Острый клинок, неизвестно откуда успевший взяться в руке Фили, кончиком коснулся горла младшего из братьев. Я всхлипнула. — Готовьте варгов. Здесь я разберусь сам, — холодно и бесстрастно прозвучал голос. Не Фили. Ангмарца. Орки не выказали даже тени неповиновения. Мерзкие ухмылки расползлись по отвратительным рожам, когда я заревела в голос, давясь слезами. Звеня оружием, быстро исчезли из залы, и за ними тяжело грохнули двери. Захват мгновенно исчез, меня рывком развернули в другую сторону и прижали уже совсем иначе. Бережно и крепко. — Ну как, убедительно? — это был родной, любимый голос, и я продолжила рыдать, вжившись в роль. — Даже нас напугал, паршивец, — проворчал Кили. — Чего ты меня мечами тыкаешь? — В следующий раз просто прибью на месте, — весело пригрозил Фили и, наконец, оторвал самозабвенно рыдающую меня от своей жилетки. — Ты меня так промочишь до нитки. — Ничего, высохнешь, — сердито парировала я, вытирая слезы и устрашающе улыбнувшись во все зубы. Вышло, судя по всему, страшновато, потому что оба гнома как-то разом попятились в стороны. Давить на неустойчивую психику я больше не стала и полюбопытствовала: — Надеюсь, Ангмарец был удивлен сюрпризом? — Не то слово, — сразу же расплылся в улыбке Фили, поднял свое оружие и деловито вернул его обратно в ножны. — Он рассчитывал получить почти беззащитный и измученный разум, но благодаря тому, что сам меня же и исцелил, дал мне силы сражаться с ним. Кили, собирая наши разбросанные по зале нехитрые пожитки, недовольно пробормотал что-то про глупых девок и идиотские планы. — Но ведь ты и впрямь был измотан, — я понизила голос и нервно прислушалась к рыку снаружи. Орки вот-вот должны были вернуться. — Он был сильнее. — Нет, — Фили едва коснулся моей щеки, убирая растрепавшую прядь волос. — Со мной были вы. И я не мог проиграть. Я счастливо улыбнулась, все еще никак не в силах поверить, что у нас все получилось. — Это, конечно, все очень трогательно, — возмутился Кили, уперев руки в бока, — но у нас за дверью добрых три дюжины отборных орков. Так, может, перейдем к следующему этапу нашего плана? — Какому? — дружно вопросили мы с Фили. — Драпать! — рявкнули нам в ответ. Спорить мы, конечно, не стали.

***

Эту бешеную скачку я запомнила надолго. Мы гнали лошадей наметом, однако разноголосый вой и выкрики на грубом языке звучали все ближе. Мы все еще были на темных землях, а потому подобные твари были куда сильнее, получая свою мощь от самой пропитанной мглою земли. Кони неслись стрелами, на боках я уже видела клочья пены, а это означало лишь одно — еще немного такого бега, и они просто падут прямо на ходу, оставив нас на растерзание отряду орков, жаждущих крови. И в который раз подумала о том, что стоило бы продумывать план до конца, а не оставлять пути отступления на знаменитый «авось». Сухой треск я услышала до того, как лошадь подо мной споткнулась на всем ходу, получив арбалетный болт в шею, и с размаху полетела на землю. Я кувырком следом за ней. Наверное, в тот момент сработало все мое хваленое везение, и ничего, кроме, судя по ощущениям, ноги, я больше себе не сломала. Впрочем, этого было более чем достаточно. На своей одной я не проползу и пары метров. «Доигрались», — мелькнуло в мыслях, а потом по земле прокатился яростный тяжелый рев, от которого содрогнулись даже небеса. Те самые небеса, в светлеющем куполе которых мелькнули безумные, стремительные росчерки. Золотой, бело-голубой и черный, с сильными, рассекающими воздушные потоки крыльями-лезвиями. А потом сверху рухнул смертоносный огненный дождь. Багровые сгустки пламени, каждый из которых бил точно в цель. Орки и варги, вспыхивающие, как сухой хворост, с воем, полным ужаса, метались в разные стороны, ослепленные пламенем и болью. Те, кто еще мог отступить, бросали оружие, разворачивались и бросались наутек, прочь от яростного огня. И только когда рядом что-то гулко хлопнуло, присыпав мою покалеченную тушку пылью и землей, а после небо закрыла знакомая огромная морда, одновременно обеспокоенно и радостно урчащая, я наконец-то поверила. — Сунг, — тихо прошептала я, погладила дракона по чешуйчатым ноздрям и позволила себе сползти в беспамятство. Все равно больше никто не сможет причинить нам вреда.