***
Утро встретило меня нерадостно. Или я его, тут уж как посмотреть. Но когда будильником работает Дис, то такой день по определению не может быть обычным. Гномка, не слушая моих вялых попыток осенить ее крестным знамением, выдернула меня из кровати, отобрала одеяло, возмущенно посмотрела на бочку вина в моей комнате и вытолкала меня в купальню. Благо она находилась в смежном с покоями помещении, и моя тушка в помятой и изгвазданной сажей одежде не засветилась в общих коридорах. Хотя это не было бы чем-то необычным — гномы и не такое видели в моем исполнении. Я не успела даже ничего сказать, как меня подло толкнули, и Дух Горы позорно полетел вверх тормашками в купальню. Не спасло даже хваленое чутье на неприятности, которые я ощущала пятой точкой. — За что?! — пробулькала я, отплевываясь и выплывая на поверхность. — Не «за что», а «зачем», — отозвалась Дис. — Вымойся немедленно. У меня нет времени тебя уговаривать. А то опоздаем. К тому же твою одежду явно нужно было стирать. — Куда? — я мрачно изобразила радость от встречи с водой и похлопала руками, поднимая тучу брызг. — Где моя уточка? — На смотрины, — рассеянно сказала гномка, расправляя полотенце и стараясь избежать летящей во все стороны жидкости. — Какая уточка? — Резиновая, — на автомате произнесла я, а потом завопила: — Какие еще смотрины?! — Кандидаты еще вчера прибыли, — Дис недоуменно на меня посмотрела. — Из Серых и Синих Гор, Железных холмов… Торин тебе что, не сказал ничего? — Я убью его! — взвыла я и выскочила из купальни. Удрать мне удалось, даже несмотря на попытки гномки меня задержать. Я пролетела через торопливо созданные проходы в стенах, прямо через покои почтенных гномов, разбрызгивая воду во все стороны и чертыхаясь так, словно у меня на хвосте висела целая стая гарпий. — Какие, к балрогу, смотрины?! — заорала я и с силой ударила по рабочему столу Торина. Король-Под-Горой смерил меня усталым взглядом, аккуратно вытащил из-под моей руки свиток с каким-то приказом — чернила на листе безнадежно расплылись, и узбад печально поглядел на это безобразие. Я мстительно выхватила его у гнома, провела мокрыми руками по строчкам, окончательно все смазывая, а потом с наслаждением вытерла руки об стол, оставляя на нем чернильные разводы. — Поговорите со мной, венценосный! — склонилась я в шутовском поклоне. С волос капало, с одежды, превратившейся в мокрую тряпку, натекла лужа. — А что не понятно в слове «смотрины»? — поинтересовался Торин, стоически переносящий буйство Духа Горы. — Обычно так говорят, когда куча народа приезжает требовать руки и сердца невесты, — накинулась я на него. — А я пока свои органы никому не завещала! Даже науке! В крайнем случае попрошу скормить меня Смаугу — пусть подавится, скотина чешуйчатая! — Тихо ты, — поморщился гном и поковырял в ухе. — Орешь, как на состязаниях. Чего в этом необычного? Это традиция. — Какая, нахрен, традиция?! — я аккуратно ударилась головой об стол, встретилась с заинтересованным взглядом Торина и осторожно отодвинулась — ну его, вдруг сотворит чего? — Я даже не гном! — Ты Дух Горы, — терпеливо просветил меня узбад. — Более того, ты первый дух-женщина. И к тому же живой. Если помнишь, все остальные приступали к своим обязанностям уже после смерти. Так что нет ничего удивительного в том, что многие из мужчин хотят попытать счастья. — Вы все спятили, — убежденно заявила я и попятилась назад. — Они вообще представляют, кто я такая и что я могу сделать с ними? — Это они прекрасно понимают, — заверил меня Дубощит, так и не поднявшийся со своего места. — А еще они знают, что ты — приближенная Короля-Под-Горой. Короля над королями, напоминаю. Да еще и обладаешь такой силой. — Проще говоря, — угрожающе протянула я. — Меня хотят использовать, чтобы продвинуться по карьерной лестнице и получить в руки побольше богатств и власти? — Такова реальность, дорогая моя, — пожал плечами узбад. — Отказать в соблюдении традиций я им не могу, так что придется тебе отдуваться. — А давай ты соберешь их в главном зале, — с надеждой предложила я, — а я обрушу на них потолок? А потом верну обратно, и пусть все думают, что их раздавило чувство собственной важности. Торин выразительно покрутил пальцем у виска, и я окончательно пала духом. — И что от меня требуется? — уныло спросила я. — Стоять, как истукан? Или поворачиваться в разные стороны, чтобы лучше разглядели? — Нет, — неожиданно хмыкнул король. — Тебе-то тут как раз отведена активная роль. Девушка на выданье выбирает себе жениха путем проверки их умений. — Это как? — что-то больно подозрительно все это выглядит. — Ты должна придумать им три испытания, — пояснил Торин. — Посмотреть, кто лучше всех справится, и из них выбрать. — Что ж ты сразу не сказал! — возопила я в восторге. — Я им такое задам, что… — В результате ты должна кого-то выбрать, — жестко напомнил мне Торин, и я сникла. — А вообще, кто это решил, что я тут на выданье? — спохватилась я. Торин замялся, и моя пятая точка почуяла неладное. Неприятности где-то рядом. — Многие видели на тебе браслет, — ответил мне гном. Я аж задохнулась от возмущения. — А их не смутило, — ехидно спросила, сдерживая гнев, — что это означает лишь то, что у меня уже есть избранник? — Многие посчитали твой выбор несправедливым, — пояснил Торин, устало потерев глаза и поднимаясь из-за стола — к нему под ноги коварно подползла лужа, натекшая с моей мокрой одежды. — Мол, у тебя не было возможности сравнить и выбрать. А род Дурина и без Духа Горы в качестве супруги одного из королевских племянников слишком много власти себе забрал. — Чтоб вы все подавились, интриганы, — зашипела я. — Выходит, Фили из-за этого забрал браслет? Торин кивнул. Судя по всему, на смотринах я должна выглядеть как свободная девушка, которая благосклонно относится к павлинам, пришедшим доказать, что они достойны ее… положения в обществе. Тьфу. А еще говорят, что девушки меркантильные. В покои Торина заглянул Фили. Увидел меня, удивленно вскинул брови, оглядел с ног до головы, хотел было что-то съязвить, но так и не произнес ни слова, заметив, как кровожадно я смотрю на него. Попятился, рассудив, что со мной в таком состоянии лучше не связываться, но было поздно. — Прошу нас простить, ваше венценосное мстительное злейшество, — поклонилась я Торину, поклявшись припомнить ему весь этот спектакль, вцепилась в Фили и вытолкала его прочь. — Ты почему обо всем этом мне не сказал?! Ты хотя бы понимаешь, садист малолетний, каково мне было, когда ты просто, без объяснений, забрал этот балрогов браслет?! Фили молчал, и я хотела было уже настучать ему по голове, но потом обратила внимание, что, кажется, немного придушила гнома — я приперла парня к стене и, вцепившись в ворот рубахи, трясла его, как дерево, на котором поспели вожделенные плоды. Я заставила себя отпустить гнома, но по-прежнему требовательно смотрела на него, стоя нос к носу. — Равно как и мне, когда ты сказала, что тебе не больно-то и хотелось, — буркнул Фили, отводя взгляд. — Нет, вы поглядите на него! — восхитилась я. — Конечно, я скажу тебе гадость, когда ты сделаешь мне больно! И даже не одну! Хотя бы для того, чтобы скрыть то, что я на самом деле чувствую. Я, знаешь ли, не привыкла выворачивать душу наизнанку. Неужели было сложно сказать пару слов? — Торин не велел, — отвел глаза гном и закусил губу. — А если он велит не снимать штаны во время первой брачной ночи, ты тоже его послушаешь? — спросила я. Никогда не видела, чтоб Фили так краснел. Он посмотрел на меня, как на полоумную: видимо, мне таких подробностей не полагалось знать до, собственно, начала процесса скрепления брака. Я едва сдержалась, чтоб не расхохотаться во весь голос, понимая, что это может обидеть гнома. — Забудем про штаны, — великодушно разрешила я, а то Фили, кажется, впал в ступор. — Все вы какие-то изнеженные, прямо даже как-то неловко. Ты мне скажи лучше — ты отдашь мне браслет? — Зачем он тебе? — тут же переключился на насущные проблемы Фили. — Я, может, хочу замуж выйти, — прошипела я, не веря, что говорю такое. — У тебя сегодня будет целая уйма кандидатов, — фыркнул парень, вжимаясь в стену. Я досадливо щелкнула зубами у него прямо перед носом. И вообще, у меня уже шея затекла на него глядеть снизу вверх. В конце концов, что я буду его тут уговаривать? Может, он действительно понял, что ошибся в своем выборе, и просто воспользовался ситуацией? От таких мыслей мне вновь резко поплохело и даже голова немного закружилась. — Значит, ты во всем этом представлении участвовать не будешь? — я постаралась, чтобы голос звучал равнодушно. Фили мотнул головой. — А если я попрошу? Он долгие мгновения смотрел на меня, потом неожиданно притянул к себе, обхватил лицо ладонями и поцеловал. Вообще, если честно признаться, мы ведь с ним даже ни разу не целовались по-настоящему. Для меня, взрослой и вполне себе здоровой девушки, да еще и пришедшей из мира, где к таким вещам относились не в пример проще, это было странно, но я вскоре смирилась. Хотя меня иногда так и подмывало завалить Фили на кровать и… В общем, совершить с ним непотребство. Но я честно держалась. — Конечно, — он отстранился, — раз ты просишь. Я провела пальцами по щеке парня и уже сама подалась ему навстречу. Наверное, хорошо, что я утащила его в темный угол, а то нас бы не поняли — всклокоченная девка в мокрой и грязной одежде зажала королевского племянника, а тот, видимо, совсем не против. Но мне было сейчас так хорошо рядом с ним, что все страхи разом вылетели из головы, и я ощущала лишь того, кого действительно полюбила всем сердцем, и тепло разливалось в низу живота, скручиваясь в тугой узел желания. Тут более благоразумным был Фили, хотя я, тесно прижавшаяся к нему, прекрасно чувствовала, что ему уж точно не все равно. Но парень отстранился, с нежностью глядя на меня, напоследок целомудренно поцеловал в щечку и, неожиданно ухмыльнувшись, закатал рукав: запястье все также обхватывал браслет, означающий, что от своих намерений он не отказался. — Надеюсь, ты не придумаешь ничего невыполнимого, — подмигнул он мне и подтолкнул в сторону моих покоев, где наверняка терпеливо дожидалась Дис. — А то я до конца смотрин боюсь просто не дожить, зная твою фантазию. — Ты-то доживешь, — улыбнулась я и с сожалением отпустила его, стараясь выровнять сбившееся дыхание. — А вот остальные… Тут обещать ничего не буду. Последние слова я прошептала себе под нос и предвкушающе потерла руки.***
— Снимите с меня это! — я была в полнейшем ужасе. — Я не могу двигаться! А когда я чувствую, что кто-то или что-то ущемляет мои права, да к тому же может стать причиной расквашенного носа, я зверею! Дис, прошу по-человечески! — Я гном, и меня твои вопли ничуть не волнуют, — беспечно отозвалась сестра Торина, а в углу комнаты бессовестно заржала Тауриэль. Я погрозила ей кулаком, покачнулась и едва не загремела на пол. Платье, в которое меня запаковали, было ужасным: даже когда Фили дал мне примерить свои доспехи, я не чувствовала себя такой беспомощной. Там я могла передвигаться хотя бы ползком, когда тяжесть, придавившая меня к полу, распределялась равномерно по горизонтальной поверхности, а здесь я не могла даже шевельнуться без посторонней помощи. — Дис, признайся, ты специально это на меня напялила, чтобы я не сбежала в самый ответственный момент? — жалобно проскулила я. — Можно сказать и так, — рассмеялась гномка, а я обиженно надулась. — Я не собиралась никуда сбегать, — проинформировала я ее. — В конце концов, когда я еще повеселюсь с полным на то правом? — Я надеюсь, ты не придумала никаких заданий, после которых мы недосчитаемся половины кандидатов? — обеспокоенно уточнила Дис. Тауриэль беззвучно оскалилась в недоброй усмешке и подмигнула мне, полностью солидарная с моим решением. Впрочем, испытания мы придумывали с ней вдвоем, так что она, как соавтор, рисковала тоже получить потом по шее. — Что ты, — я умильно похлопала глазками, — все будет очень прилично. Кстати, Дис, а какие задания давала ты? — Одно, — гномка затянула шнуровку на спине. — Я дала каждому брусок железа и приказала создать из него что-то, что смогло бы меня удивить. Естественно, было ограничение по времени — они должны были все сделать за час. — И что же принес тебе твой муж? — разом заинтересовались мы с остроухой. — А это, дорогая моя, личный секрет! — расхохоталась Дис и лукаво на меня поглядела. — Ну вот, теперь ты готова. Я с трудом доковыляла до зеркала и замерла, с недоверием рассматривая странную девушку, которая с точно таким же подозрением разглядывала меня из прозрачной глубины. Платье, конечно, было страшно неудобным и жутко тяжелым за счет странной ткани, но выглядела я, надо признать, на свой статус. Наверное, я вообще никогда не смотрелась так… необычно. Мне даже действительно захотелось услышать, что бы сказал на такое Фили, но узнаю я это еще очень нескоро. Будем надеяться, что внешний блеск сможет обмануть кандидатов и не наведет их на мысли о том, что их, несчастных, ожидает впереди. — Запомни, ни в коем случае ты не должна помогать избраннику, если таковой имеется, — напутствовал меня Торин, поддерживая под локоть. Вернее, практически вытаскивая на всеобщее обозрение на руках, потому что сама я передвигалась, как контуженная. — Не смотри ты на меня так. Я хочу услышать, что ты не будешь помогать Фили. — Ты жестокий, — расстроилась я, недобро глядя на короля. Торин дрогнул, но устоял перед угрозой того, что его после такого заявления ждет в будущем. — У меня создается впечатление, что ты просто хочешь от меня избавиться. — Ты же знаешь, что это невозможно, — вздохнул гном с такой тоской, что я даже не решилась на него обидеться. А потом мне стало не до того, потому что мы, наконец, вошли в тронный зал. Я, завидев разряженную и пеструю толпу, едва не подхватила юбки и не удрала обратно, несмотря на то, что до этого ковыляла, словно меня разбил паралич. Тауриэль, в качестве группы моральной поддержки затесавшаяся среди гномов, ободряюще мне подмигнула, и я, вздохнув полной грудью, оскалилась в жутком подобии приветливой улыбки. Искренне надеясь, что после этого добрая половина кандидатов передумает. — Торин, — прошептала я, повиснув у него на руке, — а почему их так много? Это же ненормально! — Всего пятнадцать. Когда я отдавал замуж Дис, их набежало ровно тридцать три, — так же тихо ответил мне король, умудряющийся даже с такой ношей, как я, выглядеть величественно. Эх, учиться мне еще и учиться. — Куш большой, многие хотят такой кусок отхватить. Ты не думай, что борьба за власть — это исключительно человеческое качество. Всякий хочет быть поближе… — К кормушке, — закончила я за него. — Понятно. Только им все-таки стоило прислушаться к тем нехорошим рассказам, что обо мне бродят. — Подозреваю, — хмыкнул в бороду Торин, — что они просто не верят. Смотрят и думают: ну как такая девушка может принести столько проблем и бед? — А зря, — лаконично ответствовала я. — Ничего, значит, у них впереди настоящее открытие. — Не увлекайся, — опасливо предупредил меня Торин. — Мне не нужно, чтоб потом родственники свернувших на испытаниях шеи предъявили претензии. — Если они будут соблюдать рекомендованные правила безопасности, то все будет хорошо, — хищно сощурилась я. По наставлению Дис я держалась чуть позади Торина, когда тот поднял вверх руку, призывая к тишине. Гомон и шум, царящие в тронном зале, мгновенно стихли. Я чувствовала себя крайне неуютно под взглядами как кандидатов, так и всех праздношатающихся, пришедших поглазеть на столь запоминающееся событие. Мне показалось, что где-то на галерке мелькнула шапка Бофура, и я едва удержалась от того, чтобы не потереть руки. Гном должен был принимать ставки — мы надеялись на этом неплохо заработать. На благо общества, так сказать. Торин, конечно, за подобное по головке не погладит, но должна же быть какая-то польза от такого мероприятия. Тем более что все испытания, проживание и последующий за этим пир оплачивал, естественно, Король-Под-Горой из казны. А я очень не любила, как и недовольный до глубины души дурацкими тратами Смауг, когда золото спускают на всякое безобразие, без которого можно было бы обойтись. И таким образом мы с Бофуром надеялись окупить смотрины. Конечно, гном в накладе не останется. Это, естественно, в том случае, если нашу лавочку не накроют Балин и Траин. Прочувствованную речь Торина я благополучно прохлопала ушами, пытаясь рассмотреть во всем этом безобразии Фили. Тот нашелся рядом с одной из колонн, к которой небрежно привалился плечом, а возле него обнаружился неизменный эскорт из Кили и Двалина. Гном поймал мой взгляд, чуть прищурился и улыбнулся так, что я мгновенно вспыхнула, чего со мной не бывало уже давным-давно. Редко кому удавалось вогнать меня в краску, но у Фили сегодня это определенно получилось. Мне аж стало досадно: на что мы тратим время? Ведь могли бы провести его с куда большей пользой и гораздо приятнее. Светловолосый красавец-мужчина явно был того же мнения, но традиции есть традиции, и уж если Торин что-то вбил себе в голову, то его уже не переубедить. К тому же если на него давят представители самых именитых родов. Решив, что дальнейшее созерцание Фили может привести к непредсказуемым последствиям, я торопливо перевела взгляд на кандидатов, скучковавшихся недалеко от трона. У меня создалось стойкое впечатление, что тут предлагали не девушку, а как минимум сотню бочек с лучшим вином — они смотрели на меня с жадным любопытством, и у каждого, наверное, в голове щелкали счеты: сколько с меня можно будет поиметь и как это отразится на их дальнейшем восхождении к власти. Здесь были разные гномы: и совсем молодые, даже младше Фили и Кили, и уже зрелые мужчины, и даже индивиды, которые мне точно в отцы годились, но явно не в мужья. Ну ничего, моей фантазии хватит на всех. Меня в конце концов со всеми почестями усадили на что-то, напоминающее резной трон. Конечно, до красоты и величины сидения Торина ему было далеко, но вот в удобстве не откажешь, поэтому мне пришлось приложить все усилия, чтобы амебой не растечься по этому своеобразному стулу. Наверное, у меня было такое блаженное лицо, что кандидаты разом осмелели и позволили себе совершенно возмутительные вещи. — Прежде чем прекрасная дева сообщит нам условия борьбы, мы бы хотели удостовериться в некоторых вещах, — выступил вперед молодой гном с таким интеллектуальным лицом, что я могла его представить только ничком в тарелке с салатом после грандиозной попойки. Ладно, я была слишком сурова: на самом деле мужчина был вполне себе симпатичным, но его портило явно завышенное себялюбие. А те слова, которые он произносил, казались не его собственными, а скорее старательно заученными: — Я ни в коем случае не хочу обидеть вас, свет души моей, но не могли бы вы продемонстрировать нам свое могущество? — Охре… — меня ощутимо ткнули в руку, и я поперхнулась: — Ох, не знаю, разумно ли такое, блистательный… — Гимрин, — чуть поклонился гном, распушаясь, как павлин. — Гимрин из рода Черновласов. Я метнула быстрый взгляд на Торина и изобразила на своем лице покорность, хотя, будь моя воля, меня бы перекосило похлеще, чем Ори, когда тот выпил перекисшего вина. Гимрин сейчас, то ли по собственной недальновидности и исключительной глупости, то ли от большого ума и неприкрытой хитрости, просто-напросто оскорбил правящий род Дурина. Проще говоря, не только заподозрил, но еще и прилюдно озвучил свои сомнения касательно слов, сказанных Торином. Не поверил, в общем, бедняга, в существование Духа Горы. Я, умеющая ощущать чувства Короля-Под-Горой не хуже барометра, поняла, что назревает буря: узбад был не просто недоволен вопиющей наглостью молодого хама. Но на открытое противостояние ни та, ни другая сторона идти не хотели, а потому Торин, по-отечески положив мне руку на плечо, кивнул головой. Я мило зарделась, смутилась и опустила глаза долу. В зале зашептались, зашуршали, а когда я подняла взгляд, то поняла, что Фили и Кили благополучно переместились в дальний конец помещения, Тауриэль так вообще чуть на колонну не залезла, а Бофур и Глоин, исполняющие роли жуликоватых букмекеров, поспешно сбежали прочь. Выглядывали, правда, из смежных чертогов, готовясь насладиться зрелищем. Остальные так хорошо меня не знали, а потому отличить смущение и замешательство от быстрого продумывания очередной пакости не смогли. Я могла устроить им шоу одного актера. Однажды я такое уже делала для того, чтобы помириться с Фили, после того как он, не слушая возражений, стащил побитую, исцарапанную и едва живую меня с Сунга. За доброту в его случае пришлось заплатить синяком на плече, потому что я не желала сниматься, а мой ручной дракон — меня отпускать. В итоге немного подпаленный, а оттого еще более злой гном сцапал меня за шкирку и выволок из сокровищницы под ехидные комментарии Смауга. Хотел как лучше, а я наговорила гадостей. Вину потом пришлось долго заглаживать, но я справилась: рудные жилы, словно живые, пронизывающие стены и текущие, как ручьи; прозрачные капли влаги из подгорной реки, что свивались в причудливые узоры; мягкое мерцание драгоценных камней, освещающих полные темнотой гроты. Я все это могла. Но делать не стала исключительно в силу вредности натуры. Ну и этот Гимрин мне не понравился: такая внешность при полном отсутствии такта и ума. Поднялась, чертыхнулась про себя, проклиная балрогово платье, и как можно изящнее провела рукой по воздуху. Подозреваю, что смотрелось это так, будто я перерезаю кому-то глотку — по крайней мере, из-за колонн доносилось сдавленное хихиканье рыжей заразы, а Фили одобрительно и мстительно ухмылялся, переглядываясь с братом. Пол под ногами меленько, едва заметно вздрогнул, но кандидаты во главе с Гимрином, видимо, не придали этому значения, посчитав обычным для гор толчком. А зря. Черная трещина пробежала прямо посередине тронного зала, у самых ног наглого представителя Черновласов. Он недоуменно на нее уставился, решив, что ему показалось. Трещинка помедлила — и внезапно, повинуясь легкому движению моих пальцев, раздалась в стороны, превращаясь в пропасть на десять футов шириной. Вопли кандидатов стали для меня изысканной музыкой — давно ко всему привыкшие жители Эребора предусмотрительно вышли из зоны поражения, зная, что их Дух Горы отличается своеобразным чувством юмора. Гимрин скакал по залу, словно ему хвост подпалили, а черные трещины, насмешливо раздваиваясь, с упоением истинного маньяка гонялись за ним. В конце концов выскочка был окружен и капитулировал — в общем-то, оно и неудивительно, потому что висеть на тонкой каменной пластинке над пропастью, у которой не видно дна, все-таки испытание не для слабонервных. — Я вас убедила? — сладко пропела я. — О да, безусловно, — пропыхтел Гимрин, стоя на карачках и вцепившись в края хрупкой опоры. — А теперь не могли бы вы, драгоценнейшая, вернуть все обратно? — Не могу, — виновато развела я руками, получила свирепый взгляд от Торина и нехотя исправилась: — Но ради вас готова на все. Пришлось все убирать. Провал схлопнулся, трещины затянулись, а гномы как были перепуганы, так таковыми и остались. Кажется, желающих жениться на мне стало на пару меньше, что не могло не радовать. Зрители, получившие, что хотели — зрелищ, — подтянулись обратно, лениво переговариваясь и хихикая над ошарашенными кандидатами. Судя по всему, Духов Горы мои женишки действительно не видели до этого момента и не представляли, на что такие, как я, способны. — Итак, — произнесла я, дождавшись, пока все угомонятся, а кандидаты приведут себя в порядок и хорошенько обдумают, а надо ли им вообще такое счастье, — спрошу перед тем, как озвучить первое задание: тут никто не передумал? Может, кто-то хочет отказаться? Женихи запереглядывались, но никто не ушел. Я печально вздохнула. Конечно, хотелось бы максимально сократить их количество, чтоб было легче выдумать предлог для того, чтобы отсеять всех ненужных, но, видимо, кусок действительно был очень лакомым, так что они не отказывались от своих намерений. А вообще, что они потом собирались со мной-то делать? Брак — вещь сложная, жену на задворки не запихнешь, получив желаемое. Особенно такую, как я. Они что, надеются меня потом перевоспитать? Чтоб я сидела, вышивала, чистила им сапоги и занималась прочей дребеденью, а на остальные обязанности наплевала? Фу, как некрасиво, товарищи. Мечтая о богатстве и власти, не стоит забывать о том, что женщина — не игрушка и не бессловесное животное, а самый настоящий хищник, который порой в интригах бывает пострашнее представителей сильного пола. Конечно, к таковым я себя не относила, но устроить веселую жизнь могла от души. — Точно? — переспросила я, заметив, как кандидаты расправляют плечи и уверенно качают головами. — А не боитесь? Кажется, я вогнала их в ступор. Не воспринимали меня эти мужчины всерьез. До этого самого момента. Но, видимо, искренне верили, что Торин сможет удержать своего цепного Духа Горы на привязи. Это они еще не знают, кто у нас в сокровищнице сидит. Ну ничего, им предстоит с ним познакомиться. То-то я посмеюсь. Главное, чтоб Торин раньше времени не узнал и не обломал все веселье. Тауриэль помахала мне рукой, показывая, что все готово, и я демонстративно пожала плечами: мол, как хотите, мое дело предупредить. — Так как вас тут ровно пятнадцать штук, — я проигнорировала раздраженное шипение со стороны Торина. Он знал, что дипломат из меня никакой, но при этом дал слово не вмешиваться, хотя я ему предлагала говорить все самому. Так что пусть теперь не возмущается, — будет всего три задания. К последнему, как вы понимаете, останется всего пять кандидатов, из которых я выберу одного. — Мне очень хотелось сказать: «Из которых только один останется в живых», но пугать бедолаг раньше времени я не стала. — Первое задание очень простое: вам нужно будет в течение четверти часа принести мне ровно пинту воды. Питьевой, разумеется. К вашим услугам весь Эребор. Кажется, «конкурсанты» усомнились в моих умственных способностях. Ну разве ж это испытание? — это было написано на их лицах, и только Фили подозрительно смотрел на меня, пытаясь понять, где же здесь подвох. Я просто без ума от этого гнома: кто еще заподозрит меня в подлости на официальных испытаниях? Только тот, кто меня хорошо знает. — Прошу вас, начинайте, — махнула рукой я и перевернула песочные часы. — Те, кто не успеет к истечению данного срока или окажется в последней пятерке, выбывают. Время пошло, — и гордо села на свое место рядом с Торином. Кандидаты переглянулись и стартанули с места. Нет, они все делали очень даже неторопливо, их движения были полны достоинства, но я была уверена: стоит им убедиться, что их никто не видит, как они тут же помчатся со всех ног к ближайшему источнику. Но вот в чем загвоздка: только что Тауриэль перекрыла все вентили, а два подземных родника, что били в Хрустальной Зале — их вода считалась обладающей целительной силой, — я на время увела в сторону, и теперь там нечего было ловить даже тем, кто знал об этой зале. Все ближайшие источники воды я осушила, технические колодцы с более-менее пригодной водой — тоже, так что женишкам придется очень серьезно попотеть, чтобы выполнить задание, каким бы простым оно ни казалось на первый взгляд. И это все помимо того, что далеко не у каждого из них сейчас с собой имелась емкость приблизительно нужного объема. Впрочем, варианты у них все же имелись, и даже в достаточном количестве. Можно было зайти на кухню, которая находилась на третьем жилом уровне — мы с Бофуром проверяли: если сделать все достаточно быстро, то можно как раз обернуться аккурат в пятнадцать минут. Еще одним вариантом была банальная просьба: у часовых и охранников с собой всегда были фляги с водой объемом, равным половине литра. Для особо знающих был источник в личных покоях Торина, который я трогать не стала — насчет него как минимум один из кандидатов был в курсе, и именно на это я и рассчитывала. Это был беспроигрышный вариант. Торин, когда брал с меня обещание, не учел одну вещь. Он потребовал, чтобы я не помогала Фили. Да без проблем! Но он ни словом не обмолвился, что мне нельзя мешать другим жаждущим моего общества гномам! Старина Смауг знал свое дело, и не зря я именно его попросила научить меня обходить подводные камни во всякого рода контрактах. И потому сидела сейчас, уверенная, что уж Фили-то меня не подведет, ибо я смогла помешать этим кандидатам так, что у них оставалось достаточно мало шансов. В конце концов, для того, чтобы быть приближенным Короля — не будем говорить о том, что быть моим мужем просто-напросто опасно, — нужно иметь немалую долю сообразительности и уметь выкручиваться из сложных ситуаций. Вот и проверим, кто из них на такое способен. Глядишь, может, и правда подберем кого-нибудь достаточно расторопного для помощи Балину и Траину. Глоин, подошедший ко мне, склонился и тихонько прошептал: — Ставки растут. Отличная была идея. Теперь почти весь Эребор участвует. — Кто лидирует? — мило улыбаясь, спросила я так же тихо, игнорируя полный подозрения взгляд Торина. — Пока Гимрин, — Глоин невинно посмотрел на своего короля. — Это к лучшему. Чем больше на него ставок, тем больше получим, когда он проиграет. И легенда очень помогла. Я хищно сощурилась. Вчера с помощью Кили я распустила слух, что в пух и прах разругалась со своим прежде нареченным, и гномы, особенно те, кто видел, что я устроила в последнюю свою поездку на Сунге, сразу же поверили. Впрочем, так оно почти и было, но момент с примирением я предпочла опустить, чтобы вынудить добропорядочных жителей Одинокой горы поактивнее делать ставки на проигрыш Фили. — Хватит шептаться, — раздраженно прервал нас Торин. — Я чувствую себя здесь лишним. Я едва не брякнула, что если уж кто тут и не нужен, так это я, но предпочла промолчать. Все-таки рука у Торина была тяжеленной, а отеческий подзатыльник он мог мне отвесить даже сейчас, и никто бы его не осудил. К тому же к трону уже подходил первый вернувшийся. И им, как ни печально, оказался именно Гимрин. Кажется, этот гном принесет много проблем. Ну ничего, у него еще второе испытание впереди, а его переживет далеко не каждый. — Только для вас, драгоценнейшая, — с поклоном вручил он мне изукрашенную серебряными узорами флягу. Я отвинтила крышку и понюхала — действительно, хорошая вода. Как Дух Горы, я могла с уверенностью сказать, что она была из одного из источников, а значит, Гимрин пошел по пути наименьшего сопротивления: попросил у кого-то из стражей. — Прекрасно, — благосклонно кивнула я гному, костеря про себя его на все лады и выглядывая Фили, а также делая себе в памяти зарубку. Второе испытание будем проводить только завтра ввиду некоторых сложностей, которые возникли в его организации, а потому за вечер мне нужно будет выяснить об этом товарище как можно больше. Его слабые и сильные места, а также возможности для, ха-ха, банального шантажа. Потому что я скорее удавлюсь или образую на месте горы воронку, чем свяжу свою жизнь с любым из присутствующих, кроме одного. Кандидаты потянулись один за другим. В большинстве случаев они приносили воду с кухни и были немного взмыленными и запыхавшимися. Бофур, бессовестно ржущий, сообщил, что там возникла целая толчея и едва не дошло до драки, а потому парочка кандидатов были к тому же еще и несколько растрепанными. Прожигали меня и своих соперников злобными взглядами, а я лишь невинно хлопала глазками: никто их сюда не тащил на аркане, сами вызвались! Фили пришел восьмым. Неторопливо, лениво, да еще с таким видом, словно делал это из-под палки. Мне немедленно захотелось вылить воду ему на голову, но я сдержалась. Гном был слишком гордым, чтобы снести такое оскорбление, да еще и на виду у всего Эребора. Зато мне пришлось хлебнуть предостаточно насмешливых взглядов и недовольных шепотков, особенно со стороны женского населения Горы. Ну не любили они меня почему-то. Может, из-за того, что я больше проводила времени с драконами, которых они боялись до визга, и с мужчинами из отряда Торина, которые вызывали у них восхищение. Наверное, в основном из-за второго, что меня сильнее печалило — родственную душу я нашла только в Тауриэль, повадившуюся к нам шастать в обход всех правил и приличий. Рыжая эльфийка оказалась такой же занозой в заднице, как и я, даром что ей было шесть сотен лет. Ее темперамента и любознательности это ничуть не умалило, и в самые труднодоступные места мы лазили с ней вместе. Еще одной отличительной особенностью этой остроухой было отсутствие боязни подземелий. Если все остальные эльфы отказывались даже заходить под своды Эребора, а если и делали это, то вид у них был, словно их вели на казнь, то эта лазила со мной везде и получала от этого неимоверное удовольствие. Двое не уложились в отведенный промежуток времени, и я печально покачала головой, втайне злорадствуя: ну что, не такое уж и легкое задание, неуважаемые желающие захапать побольше власти? Еще у одного мне решительно не понравилась сама вода. — Возьмите, — протянула я ему флягу, и жуликоватого вида гном со странной бородой, которая росла словно бы клочками, немного опасливо принял свою вещь обратно. — Это ведь питьевая вода? Чистая, как я просила? — О чем речь, — неподдельно оскорбился Бомли, как мне его представили. — Разве вы можете предположить, чтобы я принес что-то иное? — Нет, что вы, — скалилась я. Торин обеспокоенно заерзал на стуле. — Ну раз так, то отпейте хотя бы глоток, уважаемый Бомли. А то запыхались, как я посмотрю. Прохладная водица самое то будет. Бомли пошел в отказную. Я его уговаривала и так, и сяк, но он изворачивался, как мог, и в результате минуты через три нашего препирательства хохотала уже добрая половина зрителей, которые смекнули, в чем дело. Что я, воду из сливных каналов, что ли, не узнаю? В общем, пятерых я отсеяла по схожим причинам: чтоб не жульничали и были попроворнее. — Второе задание будет гораздо сложнее, чем первое, — великодушно прекратила измываться над немного уставшими женишками я. — Но, в общем-то, достаточно выполнимое, если вы обладаете изрядной долей храбрости и смекалки. — Гимрин довольно хмыкнул, а мне захотелось приложить его чем-нибудь потяжелее. Впрочем, кое-кто таких выскочек очень не любит. — Завтра вам нужно будет войти в великую сокровищницу Эребора и взять оттуда то, что, по вашему мнению, должно мне понравиться. А теперь прошу проследовать в выделенные вам покои, привести себя в порядок после беготни по уровням, и вас ждет трапеза. С чувством выполненного долга я вскочила, вцепилась в руку Двалина и свалила поскорее, оставив Торина отдуваться за двоих. Оказавшись в своих покоях, немедленно заперла дверь и попыталась выпутаться из платья. Спустя четверть часа я отчетливо поняла, что еще никогда так не запутывалась, и уже от отчаяния готова была завыть или хотя бы дотянуться до ножа, что лежал на столе, и избавиться от этих тряпок, как в дверь постучали. Вежливо так, культурно, я аж умилилась. — Кого нелегкая принесла?! — не хуже Смауга зарычала я. — Я так и думала, что ты не сможешь снять платье, — донеслось с той стороны. Я подкатилась к двери и открыла. За порогом обнаружилась улыбающаяся Тауриэль. Увидев мое лицо, а также общее состояние платья-ловушки, остроухая захохотала так, что стены затряслись. — Хватит смеяться! — разозлилась я. — У меня создается впечатление, что я на конюшне. Смотри, не возьмет тебя никто замуж! — А мне туда и не надо, — ничуть не обиделась рыжая, заходя в покои. — Это только тебе не повезло, дорогуша. А я нынче свободна, как ветер, и не собираюсь пока ничего менять. Совместными усилиями мы смогли освободить мою несчастную тушку из плена проклятых тряпок, и я вздохнула с облегчением. Закуталась в одеяло и рухнула на кровать, махнув эльфийке на так и стоящую у меня бочку вина. Девушка подумала немного, подхватила бокал и наполнила его, отчего по комнате поплыл приятный терпкий запах. Я завистливо на нее поглядела, но к вину не притронулась: мне голова нужна была ясной. Ввиду некоторых моих желаний, которые медленно, но верно выходили из-под контроля, я предпочла быть в адекватном состоянии, чтобы хоть немного контролировать свои действия. — Как обстановка? — спросила я. — Как на войне, — хмыкнула эльфийка, сбросила сапоги и забралась на кровать с ногами. — Один из твоих новоявленных женишков, который, кстати, пока еще в строю, — лысый такой, с бородой-лопатой, — назвал тебя редкостной стервой и сказал, что врагу такую женушку не пожелает. За что словил в зубы от этого Гимрина. Смотри, ты ему, кажется, в душу запала. — Не надо мне такого счастья, — содрогнулась я. — Мне б пережить еще завтрашний день — и все будет прекрасно. — А как же свадьба? — хихикнула Тауриэль. — Какая еще свадьба? — я впала в ступор. — Как это — какая? — удивилась моя собеседница. — Ну вытащим мы на пьедестал достойнейшего Фили, ты торжественно вручишь ему… Что ты там должна ему вручать? Я мстительно захихикала. Это была еще одна традиция гномов. Когда невеста все же определялась со своим избранником, то она дарила ему что-то, что считала нужным. Чаще всего это была какая-то вещь, символизирующая любовь. Я на такие розовые сопли не велась и придумала кое-что повнушительнее, но раньше времени раскрывать своих замыслов не собиралась никому. Будет сюрпризом. — Никакой свадьбы не будет, — широко улыбнулась я. — Я не собираюсь продавать свою свободу только из-за того, что кому-то приспичило влезть по головам в верхние эшелоны власти. Так что вся эта кутерьма — для отвода глаз. Они поймут, вернее, на своей шкуре испытают, что я не настроена делить Эребор, Торина, Фили и остальных с кем бы то ни было, и успокоятся. Я для вида пощеголяю в браслете, но нигде не было даже упоминания о том, что мне надо выходить замуж. Торин сказал, я должна определиться с избранником, а не срочно идти с ним под венец. Смекаешь? — Фили тебе этого не простит, — внезапно посерьезнела Тауриэль. — Сомневаюсь, что он будет в восторге от твоих увиливаний и изворотов. — Фили продал меня Торину на откуп от этих мерзавцев, у которых в глазах только блеск золота и в голове одно желание — запустить руку в великую сокровищницу рода Дурина, — прошипела я. — Он мог бы поговорить с дядей, мог бы, в конце концов, заявить, прости Махал, свои права на меня, но он этого не сделал. Он тут же отступил назад, стоило только Торину на него нажать. Я видела и знала его совсем не таким. Тауриэль, я помню, как он сражался на Вороньей высоте, и он не задумывался над ценой. Наверное, я полная дура, раз считаю, что личное счастье заслуживает ничуть не меньшего внимания, но это мои убеждения, и отказываться от них я не собираюсь. — А тебе не кажется, что у тебя позиция неверная изначально? — Тауриэль ничуть не напугала моя ершистость. Она заставила меня повернуться к ней спиной, взялась за резной деревянный гребень и начала расчесывать мне волосы. — Ты считаешь, что роль завоевателя отдается именно мужчине. — А что не так? — буркнула я, остывая. Если так дело и пойдет, эта рыжая зараза скоро сможет из меня веревки вить. Я была уже почти готова мурчать от блаженства. — Кто из нас относится к сильному полу, а? — Ты ведь достаточно долго живешь среди гномов, но так и не уяснила одну простую истину, — эльфийка ловко заплетала мне волосы. — Они не позволяют себе ничего лишнего в отношении женщины. И для Фили надавить на тебя — значит оскорбить, задеть. Сделать больно. А он этого не хочет. Неужели ты не видишь? Я смущенно потеребила краешек одеяла. Какая-то часть меня была абсолютно согласна с Тауриэль, но другая, которая все еще помнила привычки нашего мира и перекосы в отношениях у людей, никак не могла избавиться от наваждения. Мне все казалось фальшивым, неправильным, ложным, и это жутко раздражало. Мое отношение к Фили могло меняться по десять раз на дню, и я уже склонялась к мысли, что я просто неуравновешенная истеричка, что меня совсем не радовало. Я пробовала заниматься каким-то подобием йоги, но моему внутреннему спокойствию ничуть не способствовали скачущие вокруг меня драконы, которые то и дело затевали драки и начинали плеваться огнем во все стороны. Сбежать от детишек надолго мне не удавалось никогда, потому что Смауг, которому я оставляла их на попечение, мог так шарахнуть лапой по малышам, что те потом тряпками валялись по углам, пытаясь собрать под себя разъезжающиеся конечности. И это не говоря о том, что пламя Ужасного могло сжечь даже огнеупорных драконов, а мне такие травмы на производстве были не нужны. — Вот скажи мне… — закончить фразу я не успела, потому что ко мне без стука вломился Кили. — А если бы я переодевалась?! — Тогда бы отсюда доносилась нецензурная брань, — фыркнул гном, а я ткнула Тауриэль в бок, и девушка сразу меня поняла. Проскользнула за спину гостю и захлопнула за ним дверь. Кили, почуяв неладное, попятился, но ловушка уже замкнулась. Я замоталась в одеяло поплотнее и приступила к допросу. — Ты, Кили, сядь, — посоветовала парню. Гном помотал головой, готовясь встретить пытки гордо и с честью. — Я вас, гномов, не понимаю от слова «совсем», так что, может, ты прояснишь для меня некоторые моменты? Парень посмотрел на меня с таким ужасом, что я даже немного испугалась, а не стукнет ли его инфаркт прямо здесь. Я уж не знаю, чего он там себе вообразил, но явно что-то совсем уж неприятное. Наверное, думал, что я буду выпытывать какой-нибудь жутко важный секрет, который передается из поколения в поколение на протяжении сотен лет. Но меня интересовали куда более прозаичные вещи. — Это касается ваших взаимоотношений с женщинами, — кажется, не стоило мне этого говорить, потому что на данную тему у гномов, похоже, было наложено табу, и нарушитель карался смертью — такое выражение лица было у Кили. — Да ты не нервничай, это простые вопросы. — Может, тебе лучше поговорить с Фили? — осторожно поинтересовался гном. — Вот с ним-то мне как раз говорить на эту тему и не хочется, — уперлась я, а Тауриэль смерила Кили задумчивым и немного заинтересованным взглядом. Так, кажется, я скоро в собственных покоях окажусь лишней. — Я же не собираюсь интересоваться, чем ты занимаешься под покровом ночи. Ты мне лучше скажи: вот эта вся лапша про великую и единственную любовь, которая сейчас болтается на моих ушах, — это все-таки правда или нет? — Судя по всему, Кили вопроса не понял, и я тяжело вздохнула: — Спрошу напрямик: скольких девушек обычно перебирает молодой гном, прежде чем находит ту единственную? Не будешь же ты мне утверждать, что вы храните целомудренность до заветного момента? Как мне показалось, будь Кили чуть поизворотливее, то он непременно так бы и сказал, да еще и навалил бы мне кучу хлебобулочных изделий на уши в довесок к тем, что там уже были, но, видимо, лгать молодого лучника не учили. А потому он нахмурился, явно недовольный вопросом. — Не буду, — буркнул он. — Но у нас такое не принято обсуждать… — Разве что в мужской компании похвастаться своими достижениями, — поддакнула я. — То, что ты говоришь, довольно мерзко, — неожиданно спокойно сказал Кили. — И если в твоем мире мужчины действительно такие, то я сочувствую женщинам, которым приходится в таком жить. — А у нас и женщины такие же, — отмахнулась я, но главное я уже усвоила из этой небольшой беседы. И, честно признаться, меня это неожиданно успокоило. Это больше вписывалось в мои представления о природе не только людей, но и гномов, и сейчас я получила подтверждение, что меня окружают нормальные живые мужики со своими слабостями и желаниями, а не какие-то до жути идеальные создания, готовые хранить себя годочков эдак сто до прихода избранницы. К тому же, если я правильно поняла то, какой популярностью пользовались Фили и Кили у представительниц женского пола, старший из братьев наверняка успел… хм… Скажем так, у него было, из чего выбрать и с чем сравнить. — У вас жуткий мир, — тихо сказал Кили и, едва не задев плечом Тауриэль, вышел прочь. Я проводила его взглядом, задумчиво посмотрела в потолок, на эльфийку, которая явно чем-то была озабочена, и, заявив: «Кто как, а я собираюсь спать», — завалилась на кровать, утыкаясь носом в подушки. Негромко хлопнула прикрытая Тауриэль дверь, и я почти сразу провалилась в сон.