***
Я шаталась по Эребору, как тень отца Гамлета, и никак не могла найти Фили. Не помогали даже способности Духа Горы — по какой-то причине гному удавалось ускользнуть от моего бдительного взора. Я стонала и стенала, грозилась и обещала все муки ада, от меня шарахались и меня боялись, но Фили я так и не увидела. До тех самых пор, пока, отчаявшись, не решила заглянуть к Торину. Вообще, конечно, у меня к нему был отдельный разговор, но месть — это десерт, и его надо просмаковать, а потому расплату с Королем-Под-Горой за мои мучения я отложила на потом, тем более что плану требовалось созреть в моей бедовой голове. Я вломилась к нему в покои, ничуть не стесняясь своих действий. Уж кому-кому, а мне было известно, что узбад живет как бирюк. И женщины рядом с ним днем с огнем не сыщешь. Ну а если бы я вдруг ошиблась, то раскланялась, извинилась и дверь бы закрыла. В конце концов, чего я там не знала и не видела? Однако та сцена, что предстала перед моими глазами, поразила меня куда больше, чем если бы это был разврат и непотребство на широкой, как футбольное поле, кровати короля. Там был искомый Фили, сам Торин и — внезапно! — Гимрин. Выглядел гном не очень хорошо, а смазливая рожа нынче была порядком избита и вообще больше напоминала сливу — как по форме, так и по цвету. Мне стало сразу интересно, сколько же зубов смели с пола в том месте, где этот гном пострадал от собственной глупости. — Что это с ним? — с порога вопросила я. — Он споткнулся и три раза упал с главной лестницы тронного зала? Или засмотрелся на очередную симпатичную гномку и немного стукнулся головой об колонны? Все десять? — Явилась, — буркнул, разворачиваясь, Торин. — Ты себя-то видела? — Какие вы тактичные, — восхитилась я, закрыла за собой дверь и уселась на кровать. — Нет, чтобы сказать о том, что даже после того, как в меня плюнул огнем дракон, я все равно выгляжу потрясающе, а они издеваются. — Ты выглядишь потрясающе, — послушно повторил Фили, и не успела я этому удивиться, как он пояснил: — В прямом смысле потрясаешь до глубины души. Как в темном переходе встретит тебя кто-нибудь, так и отправится в чертоги ожидания. Я даже не нашлась, что ему и сказать-то в ответ. Гимрин смотрел на меня с плохо скрываемым раздражением и откровенной злостью. Еще бы, кажется, это именно Фили немного подправил ему личико, чтоб мне не так обидно было. Вот это я понимаю — любовь. Я не выдержала и ухмыльнулась, а потом все-таки решилась подойти к огромному зеркалу, которое висело в покоях Торина. Обычно король завешивал его темной тканью: как-то я спросила, для чего он так делает, и оказалось, что ему не нравится ощущение присутствия постороннего на его личной территории. Я неудачно пошутила про то, как же он будет делить ложе с женщиной, ведь она — о, Махал, спаси! — еще и храпеть наверняка будет ночью, и меня выставили прочь. Очень неаккуратно и бесцеремонно — схватили за шиворот, выволокли и захлопнули дверь перед носом. В ту ночь Торин не спал, потому что я в отместку устроила набег на его спальню и до утра пела ему песни. Благодаря стараниям Дис мои вокальные экзерсисы стали немного более удачными, но для обладающего абсолютным слухом Торина это напоминало изощреннейшую пытку. Я же, выспавшаяся за день, предавалась ностальгии и вспоминала все известные хиты моей родины. От короля мне потом пришлось прятаться, но, по крайней мере, на душе у меня было спокойно — последнее слово все равно осталось за мной. Я стянула тяжелую черную ткань с ростового зеркала и сначала зажмурилась, опасаясь увидеть в нем жуткое чудовище. Потом несмело приоткрыла один глаз, а за ним и второй. Покрутилась, рассматривая изображение, и счастливо улыбнулась. В общем-то, ничего страшного и непоправимого я там не увидела: немного покрасневшее лицо, бледные губы и белое пятно на виске — видимо, в том месте, где я прикрылась рукой. Волос я, конечно, практически лишилась — нынешняя стрижка не тянула даже на каре, поэтому выглядела я как пацанка, которая побывала в переделке, но вышла оттуда относительно целой. Даже брови были на месте. Мужчины наблюдали за мной с нескрываемым любопытством, и поэтому я просто не удержалась: заметила я все, что мне нужно, достаточно быстро, и долгого времяпрепровождения возле зеркала мне не требовалось, но гномы-то этого не знали. Поэтому я замерла, изумленно себя разглядывая, растерянно коснулась рукой коротких волос, провела по пятну на виске — и медленно осела на пол, закатывая глаза. Фили, надо отдать ему должное, оказался рядом очень быстро, не почуяв подвоха. Подхватил, заглядывая в лицо — я наблюдала за ним сквозь полуприкрытые веки, — и обеспокоенно оглянулся на Торина. Я протянула руку, схватила его за нос и захихикала, а он возмущенно щелкнул меня по лбу. — Вот ведь, — досадливо сказал гном и рывком поставил меня на ноги. — И как с такой общаться? Гимрин смотрел на нас с таким выражением лица, словно хотел сказать: «Теперь ты меня понимаешь?!». Но мы были народом черствым и страданиями перешедшего черту дозволенного гнома не прониклись. Торин тяжело вздохнул, посмотрел на разукрашенного синяками неудачливого кандидата мне в мужья, явно соображая, как теперь выкручиваться из сложившейся ситуации, и сурово сдвинул брови. Я понятливо кивнула, схватила Фили за рукав и вымелась прочь из покоев узбада. — И чего тебе у Оина не сиделось? — разом напустился на меня гном, стоило только двери захлопнуться за нашими спинами. — Ну-ка, быстро лечиться! — Да со мной все в порядке, — отмахнулась я и заискивающе заглянула ему в глаза. Фили сурово нахмурил брови, но строгости не получилось — слишком было заметно, что его так и тянет улыбнуться. — Ты ведь не обиделся, да? — На тебя бесполезно обижаться, — хмыкнул он и потом вдруг как заявил: — А знаешь, мне так даже больше нравится. — Что тебе больше нравится? — переспросила я, понимая, что у молодого мужчины, стоящего передо мной, потемнели глаза. — Короткие волосы. Да и вообще, вот эта зануда, которая завтра наверняка получит нагоняй от Торина, мне очень нравится. И я как нынче полноправный жених — согласна ведь, да? — собираюсь воспользоваться своим положением, — сообщило на ухо мне это чудовище и потащило меня в купальню. И я была совсем не против.***
Это утро для меня выдалось добрым. Особенно после проведенной в покоях Фили ночи. Она была далеко не самой спокойной, и я даже немного покраснела, вспоминая подробности творившегося под покровом темноты безобразия. Но стоило мне только взглянуть на сопящего рядом Фили, как я отчетливо поняла: я счастлива. Но, как известно, мне всегда всего мало, а потому хочется больше. И день обещал быть слишком хорошим, чтобы разлеживаться в кровати и покорно ждать того момента, пока сюда кто-нибудь наведается. Вроде Кили, например. Этому засранцу ничего не стоит влететь в комнату без стука, а изображать из себя и одеяла окуклившуюся гусеницу мне не хотелось. Я осторожно вылезла из кровати, стараясь не побеспокоить Фили, выудила из платяного шкафа какие-то штаны, рубашку и отправилась в свои покои. Моя одежда, кажется, так и осталась валяться возле купальни, да и натягивать на себя эти подпаленные и дырявые тряпки я не собиралась. Переодевшись в более подходящую случаю одежду, я первым делом наведалась на кухню. Меня там не ждали, но я и не особо спрашивала разрешения на посещение этого замечательного места. Стянула со стола целых два больших куска еще теплого пышного хлеба и удрала от греха подальше — в конце концов, в сокровищнице меня ждал крылатый засранец, который любил домашний хлеб ничуть не меньше меня. Сунг едва меня не раздавил от радости. Откупиться удалось только хлебом и громкой руганью, которая разбудила Смауга. Наш казначей был крайне недоволен происходящим и попытался было выгнать меня из сокровищницы, за что получил в свой адрес еще порцию отборной брани, не прекращающейся все то время, пока я седлала дракона. Моя ездовая прелесть вела себя достаточно смирно, потому что прекрасно понимала, что сейчас ему позволят развернуться. Изначально я хотела вывести сегодня Сунга за пределы Одинокой Горы и попробовать все-таки сделать круг над вершиной, но потом посчитала, что это немного неразумно. Хоть дракон и слушался меня почти беспрекословно, но вчерашняя ситуация достаточно ясно показала, что могут возникнуть проблемы. Поэтому план того, как мне провести сегодняшний день, созрел еще до того, как я покинула пределы покоев Фили. Надеюсь, после этого меня не размажут ровным слоем по ближайшей стенке. Большой разлом был на месте. В общем-то, куда ему еще деться? Хотя многие гномы, впрочем, как и я сама, страстно мечтали, чтобы этот провал во тьму в один прекрасный день просто исчез бы с глаз долой. Надо признаться, что я пробовала с ним сладить, потому что эта коварная штука уже не раз становилась причиной несчастных случаев: бывало такое, что подвыпившие кхазад просто уходили в эту сторону и больше не возвращались, и никто не знал, куда они могли подеваться. Несколько раз Торин пытался самолично разведать, что таится в недрах этого разлома, но каждый раз он и сопровождающие его гномы возвращались ни с чем. Опускаясь до определенного места, они понимали, что дальше все застилает чернильная мгла, почти осязаемая. Если кто-то рисковал сунуться дальше, то он или пропадал, или, если его успевали вытащить, рассказывал, что там, внизу, невозможно дышать, словно воздух в одно мгновение становился водой. Мне не удалось стянуть эту отвратительную — на мой взгляд, конечно, — язву на теле Одинокой горы, словно моя сила Духа не была властна над этим местом. Наверное, именно этот факт и доставал меня больше всех, к тому же это раздразнило мое и до того не особо спящее любопытство, и я приняла решение выяснить, что ж это за дорога в ад. Естественно, об этом я никому не сказала — чего доброго, еще б заперли где-нибудь. Сунг, обладающий цепкими и невероятно острыми когтями, благодаря которым мог передвигаться по совершенно гладким отвесным стенам, оставляя, правда, за собой внушительные царапины, был необходим мне в качестве средства передвижения. Сама я, учитывая то, что от моей силы в этом разломе оставался только пшик, спуститься туда не могла. Дракон воспринял мое предложение без энтузиазма: неуверенно заглянул в клубящуюся темноту за перилами, которые поставили по всей длине, чтобы в эту пропасть больше никто по случайности не падал, и фыркнул. Довольно настойчиво потянул меня прочь, но я решительно пресекла попытки бунта в моем личном войске, пока состоящем из одного молодого и глупого ящера. И Сунг смирился. А может, ему тоже было любопытно, кто его знает. И мы, немного помявшись, начали свое нисхождение в Большой разлом. Поначалу все шло достаточно неплохо. Благодаря особым наручным светильникам проблем с освещением пути у нас не было, тем более что я нацепила на шею Сунгу широкий ошейник с несколькими фонарями. Но висеть почти вверх тормашками на мерно спускающемся драконе — не самое лучшее времяпрепровождение, это я поняла спустя минут пятнадцать, когда мой желудок подкатил к горлу, явно требуя независимости. Я только порадовалась, что не стала плотно завтракать перед этой дурацкой вылазкой. Вокруг не было ничего удивительного — стены и стены, самые обычные, необработанные, шершавые, местами мокрые и скользкие. Я такие видела постоянно, особенно когда ходила в штреки вместе с Торином или моталась по шахтам в гордом одиночестве. Но здесь мне было крайне неуютно, и проблема была не в том, что даже при моем натренированном постоянными полетами вестибулярном аппарате здорово укачивало, а в моей полнейшей беспомощности. То есть силы Духа Горы у меня просто как не бывало, и мне уже становилось немного страшновато: в случае непредвиденных обстоятельств придется рассчитывать только на скорость и силу Сунга, которому тут тоже было явно не по душе. Расстояние между двумя отвесными стенами неуклонно расширялось, и через некоторое время я с забившимся от предвкушения чего-то необычного сердцем радостно поняла, что здесь Сунг не только сможет, наконец, прекратить изображать таракана, удирающего от грозного тапка, но и встать на крыло. Что дракон, даже не дожидаясь от меня позволения, и сделал, и мы с воплем спикировали вниз. Орала, конечно, я, а Сунг только недовольно пофыркивал, особенно после того, как я замолчала и уткнулась носом в жесткий гребень — дракон раскрыл крылья, и мой желудок, кажется, прилип к затылку от резкого рывка вверх. Черный туман появился внезапно, словно не мы влетели в него, а он просто материализовался со всех сторон. Вопреки всем рассказам о том, что в нем было тяжело дышать, никакого дискомфорта я не почувствовала, кроме того, что ослепла и не видела ничего дальше своего носа. Однако Сунгу, похоже, эта мгла не была помехой: дракона я изучила уже очень хорошо и по тому, как перекатывались мышцы под жесткой чешуей, или по тому, как он двигался, могла сказать, чувствует ли Сунг себя неуверенно. Но моя лошадка упоенно скользил по спирали вниз и даже не делал попыток замедлиться, так что я положилась на чутье дракона и позволила ему вести. А потом этот засранец в порыве вдохновения плюнул багровым сгустком пламени — все вокруг заискрило и вспыхнуло. Я только и успела, что пригнуться, прикрывая голову руками и утыкаясь лицом в шею своего дракона. Но этот огонь не причинил мне никакого вреда, и я с восторгом поняла, что мы несемся сквозь невероятную пламенную радугу, которая завихрялась от сильных ударов крыльев, текла вокруг подобно реке и переливалась, словно отражение Аркенстона. Это было так прекрасно и завораживающе, что я на мгновение просто выпала из реальности, совершенно ошалело оглядываясь и пытаясь каждой частичкой тела впитать открывшуюся мне красоту. В конце концов жизнь решила, что хорошего понемножку. Земля возникла перед нами так внезапно, что перепугалась не только я, но и Сунг. Почему отказало знаменитое драконье чутье, благодаря которому эти ящеры могли ориентироваться в кромешной тьме, огибая любые препятствия, я не знала, но, видимо, в этом месте все было не так, как должно. Сунг вывернул крылья, пытаясь погасить скорость, и выставил вперед все четыре лапы; кажется, даже зажмурился от ужаса. Удар получился очень сильным, и меня выкинуло из седла, несмотря на кучу приспособлений. Что ж, оставалось учесть на будущее, что моя система креплений еще несовершенна и ее надо дорабатывать, раз меня вышвыривает с дракона после приземления, пускай и весьма жесткого. Я с трудом подтянула под себя конечности, встала на четвереньки и потрясла головой. Звон в ушах немного утих, зато задергался левый глаз, что в моем положении неудивительно. Сунг, который перенес экстренное приземление получше меня, уже вовсю крутился по небольшой площадке, освещенной теперь тем самым пылающим туманом, и обнюхивал все, до чего мог дотянуться. Когда я со стоном поднялась, эта гадина тут же кинулась ко мне, намереваясь доказать, как же сильно меня любит. — Стой! — я вытянула вперед руку, и дракон послушно затормозил. — Не смей, Сунг. Ты меня раздавишь. Он пригнул голову к земле и так виновато глянул, что я немедленно растаяла. Но грозный вид все-таки сохранила — нечего расслабляться. Огляделась, упирая руки в колени: с изолированной каменной площадки, на которую нам повезло приземлиться, вел только один широкий коридор с абсолютно ровными стенами, уходящими высоко вверх. Я осторожно прикоснулась к отполированному камню и немедленно поняла, что его никто не касался. То ли таковым его сделала природа, чтобы обмануть таких любопытных, как я, то ли кто-то оказался настолько могущественным, что сумел скрыть следы своей деятельности даже от меня — несмотря на отсутствие сил Духа, Гору я все равно ощущала, словно саму себя. — Ну-ка, иди сюда, — позвала я дракона, взгромоздилась в седло, и мы зашагали вперед. Мне было страшновато, но не поворачивать же назад после того, как мы все-таки достигли дна этого проклятого Большого разлома? Кстати говоря, никаких мертвецов и белеющих костей, изъеденных временем, я не нашла. Интересно, куда же все-таки девались те из кхазад, кому не повезло свалиться в эту дурацкую пропасть? Не растворялись же они по дороге? Хотя это место было настолько странным, что, если бы кто-нибудь подтвердил мое безумное предположение, я бы поверила, не сомневаясь ни минуты. К моему удивлению, чем дальше мы уходили по этому огромному широкому коридору, тем светлее становилось. Я была уже привыкшей к чудесам, но все же привычка пытаться все объяснить осталась, поэтому я машинально начала делать предположения, как такое могло быть. Потому что свет был абсолютно точно дневным. То есть создавалось впечатление, что я выхожу куда-то на поверхность, причем не как из тоннеля, ведущего из Горы, а просто небо постепенно появляется над моей головой, как мираж. Мне оставалось только изумленно крутить головой — понять хоть что-то я уже отчаялась. Сунг таких трудностей не испытывал, знай себе двигался вперед, только шаг ускорял с каждым мгновением, словно там, впереди, было что-то, что манило его не хуже магнита. То, что неожиданно открылось моим глазам, не вписывалось ни в какие мои представления. Я честно не понимала, для чего были нужны все эти спецэффекты, если в результате мы пришли в… тронную залу. Что-то вроде той, где красовался Аркенстон, только на порядок больше и совершенно пустую. Если, конечно, не считать самого трона, который стоял даже не на возвышении, а прямо на мраморном полу, и висящего в воздухе рядом с ним огромного зеркала в пару человеческих ростов. Причем поверхность у этого зерцала была очень странной — создавалось ощущение, будто по ней пробегает легкая рябь, как круги по воде озера в ветреный летний день. В этом зеркале мелькали обрывки каких-то образов, и я сразу же заподозрила неладное. Остановила Сунга — дракон оставался абсолютно спокойным — и нервно огляделась. — Такой наглости я еще не видел, — сообщили мне, и я резко развернулась, во все глаза глядя на возникшего из ниоткуда мужчину. Он был достаточно высоким, ростом, наверное, с Торина, с темными волосами, забранными в две перевивающиеся косы, с удивительно светлым лицом, благородные черты которого не оставили сомнений в том, что передо мной стоит не самый обычный гном. Хоть и одет он был очень просто, но в его осанке и движениях чувствовалась уверенная властность. Глаза лучистые, яркие, несколько странного стального цвета, будто бы серебряные — я такого еще никогда не видела. И смотрел он на меня с таким праведным возмущением, что захотелось откланяться и покинуть эту залу, напоследок отмыв полы, по которым мой дракон столь некультурно потоптался грязными лапами. — Как понимаете, это дело поправимое, — мое природное желание поиска приключений на свою пятую точку и в этот раз сбоя не дало. — Теперь вы можете смело говорить, что повидали в своей жизни даже подобную вопиющую наглость. Хотите, Сунг в доказательство тут стены разукрасит? Мужчина смотрел на меня так, словно у меня выросла вторая голова и рога вдобавок проклюнулись. Я смущенно заерзала в седле смирно стоящего дракона, который не проявлял к этому незнакомцу никаких чувств — так, глядел с любопытством и попыхивал дымом из ноздрей. — Ты хотя бы знаешь, куда попала? — осведомился гном, неожиданно улыбнулся и сел на трон, расслабленно откинувшись на спинку. Потом великодушно повел рукой, и прямо перед ним появился небольшой столик, уставленный яствами, которые я у Короля-Под-Горой на пиршествах не видела-то, и такое же массивное, как и сам трон, кресло. Меня приглашать дважды не надо было, особенно после того, как мой желудок требовательно заурчал, недвусмысленно намекая, что пара кусков хлеба — это не то, что требуется моему организму, подверженному постоянным стрессам. К тому же я изумленно увидела среди этого изобилия то, что повергло меня в культурный шок — в серебряной чашке были чипсы! Самые настоящие, если все это, конечно, не бред воспаленного воображения. Это стало решающим доводом в пользу странного мужчины. Я спешилась, уложила Сунга, заставив дракона устроиться полукругом около моего кресла, защищая таким образом со спины, и осторожно опустилась на мягкую сидушку. Кресло оказалось таким удобным, что я едва не заурчала от удовольствия, чувствуя, как мою измученную тушку покидает усталость. Когда, наконец, устроилась, то подняла глаза и с ожиданием уставилась на незнакомца, который с улыбкой наблюдал за моими перемещениями. — Отвечая на ранее заданный вопрос: нет, я не знаю, куда я попала, — сообщила я и удостоилась поднятых в удивлении темных бровей. — Как и того, кто вы такой. Мужчина ошарашенно помолчал, а потом расхохотался. Я обиженно на него глянула — нехорошо смеяться над ущербными! Даже если их ущербность заключается только в банальном незнании! В конце концов, я не ходячая энциклопедия Арды! Да я вообще тут ничего не знаю, кроме Эребора и Дейла. Спасибо Торину, который играет в собственника и никуда меня не выпускает. — Это Чертоги Ожидания, — снисходительно заявил мне этот субъект. — А я известен тебе как Махал. Я поблагодарила всех богов сразу за то, что пока не решилась притронуться к еде, иначе сейчас точно бы подавилась насмерть. К тому же в памяти тут же всплыли истории из верований различных народов моего мира, где говорилось, что вкусивший пищу в стране мертвых уже более никогда ее не покинет. Я с вожделением покосилась на недоступные чипсы и печально вздохнула. Помолчала и добавила еще один душераздирающий вздох, чтобы Ауле стало стыдно. Но тот продолжал смотреть на меня с легкой улыбкой и явно получал удовольствие от происходящего. — А где души? — спросила я. — А с чего ты взяла, что они должны быть здесь? — вопросом на вопрос ответил Махал. Я замешкалась. Сказать, что мне рассказывали, — глупо, выставлю себя верящей во всякую чушь идиоткой. Впрочем, эта самая чушь как раз сейчас и сидела прямо передо мной и ехидно скалилась, отчего я чувствовала себя очень неуютно. — Так это ты притащил меня в этот мир? — я обвиняющее ткнула в вала пальцем, вспомнив слова Ингви и решив раз и навсегда разобраться в этом вопросе. — Вот еще! — возмутился Махал. — Я только хотел назначить нового Духа Горы, когда ты свалилась на голову гномам как кара небесная! — То есть ты тут ни при чем? — подозрительно поглядела я на мужчину, даже не заметив, как перешла на «ты». — Выходит, я сама сюда притащилась? — Нет, — покачал головой Ауле и взял с блюда вишенку. Я обиженно скрестила руки на груди. Спокойно смотреть, как другой ест, было выше моих сил. — Я не учел, что желания некоторых смертных имеют слишком большую силу. И я сейчас говорю не о тебе. Я так и застыла с открытым ртом. Это кто там меня так страстно пожелал увидеть — у того товарища явно проблемы с психикой, — что аж стал причиной моего попадания в Арду? Скажите мне — я найду его и расцелую! — И кто это был? — осторожно спросила я, а сама с трудом заставила себя усидеть в кресле, а не подскочить к вала и не потрясти того за грудки, чтоб отвечал быстрее. — Не ты одна видела странные сны, — с достоинством ответил Махал. — О, ну конечно, это все прояснило, — ехидно фыркнула я. — Искренне надеюсь, что это был не Торин. Потому что в таком случае он, бедняжка, теперь клянет себя за воображение, невовремя разыгравшееся. Ауле ухмыльнулся и промолчал, из чего я сделала вывод, что в своем предположении все-таки ошиблась, а потому мое любопытство разыгралось с удвоенной силой. Вала же явно было интересно наблюдать за мной, а также за Сунгом, которому, как и мне, хотелось чего-нибудь пожевать. Причем так сильно, что он почти нарушил мой приказ и теперь плотоядно облизывался, глядя на Махала. Правильно, животинка моя — не травоядное, ему мяса подавай. — Почему Эребор? — решив сменить тему, спросила я. — Почему Чертоги находятся где-то в районе Одинокой Горы? Слишком много вопросов теснилось у меня в голове, чтобы их задать разом, к тому же меня очень интересовало переливающееся оттенками серебряного зеркало, в котором я то и дело стала угадывать знакомые лица. Мне не терпелось подойти и посмотреть повнимательнее, но там рядом сидел Ауле, а потому, наверное, это было бы совсем нехорошо. Как бы мне не перепало за такую наглость. — Это место не привязано ни к какому объекту в Арде. Оно непрерывно перемещается, — сообщил мне Махал. — Здесь нет времени, нет пространства. Все, что ты видишь, лишь иллюзия. Так вам, смертным, гораздо легче воспринять то, что здесь происходит, и не тронуться умом. — Ты так хорошо к нам относишься, — умилилась я. — Но почему я попала сюда через Большой разлом? И куда делись те гномы, которые по собственной глупости проваливались в эту пропасть? — Я только забирал тех, кто больше не принадлежал к миру живых, — пожал плечами Махал. — Собственно, именно поэтому разлом пока еще в Эреборе. Как только я закончу, он исчезнет. — И что ты этим хочешь сказать? — уточнила я, похолодев и искренне надеясь, что мое предположение окажется неверным. — Ты слишком сильно изменила ход истории, — поморщился Ауле. — Я не предполагал, что один необученный Дух Горы сможет наворотить столько дел, иначе бы убрал тебя обратно в твой мир еще в самом начале и ты бы продолжала жить там, думая, что тебе приснился яркий и красочный сон. Но мое любопытство, которое только подогревали твои совершенно невообразимые поступки, меня же и сгубило. Дух Горы вступил в полную силу, привязан к Королю-Под-Горой, и выдрать тебя из канвы реальности без ущерба для грядущих событий не удастся. Поэтому мне приходится восстанавливать равновесие другими способами. — И это означает, — осторожно произнесла я, — что ты забираешь тех, кто должен был попасть в эти Чертоги, но благодаря моему вмешательству этого не произошло? Махал кивнул. Я сжала подлокотники кресла с такой силой, что по рукам прокатилась болезненная судорога. Интересно, а вала можно убить? — Только попробуй, — прошипела я, вскакивая на ноги. — Только… — И что ты сделаешь? — насмешливо поинтересовался Ауле, даже не сдвинувшись с места и не глядя на нависшего над ним оскалившегося дракона. — Неужели ты считаешь, что в состоянии что-то изменить? Я бросила быстрый взгляд на зеркало и с ужасом поняла, что вижу там Балина. Мертвенно-бледного, в мраморной гробнице, и Ори, сидящего рядом — книгочей прижимал к груди огромную книгу, глаза были плотно закрыты, а из уголка губ тянулась темная струйка крови, пачкающая бороду. Будущее? То, что должно случиться при любом раскладе, или одна из вариаций грядущих событий? — То есть ты их заберешь? — спокойно спросила я, а внутри все дрожало натянутой струной. — Торина, Фили и Кили? — Верно, — кивнул Махал. — Других способов вернуть равновесие я пока не вижу. — Пока? — я ухватилась за оброненное слово, словно утопающий за последнюю соломинку. — Значит, если очень поискать… — Нет, — жестко оборвал меня вала. — Твое присутствие уже искажает всю ткань реальности. Эру пока не выражал своего недовольства, но все задуманное и написанное многие века назад переворачивается с ног на голову, и однажды Илуватар может и осерчать. — Тогда убери меня отсюда, — тихо прошептала я, гладя Сунга по шее. — Наверняка есть способ сделать это незаметно! Но при условии, что тогда они останутся живы и ты не заберешь их в Чертоги, позволив прожить весь отпущенный срок после изменения их судьбы. Если же нет, то знай — я буду бороться до последнего. Костьми лягу, но не подпущу их к этому проклятому разлому! Меня трясло так, что это, наверное, было хорошо заметно со стороны. И было так страшно, что скулы сводило, говорить было сложно да язык заплетался. Махал посмотрел на меня с легким прищуром, и я была готова приказать Сунгу пару раз плюнуть в него, просто для профилактики — а вдруг вала хоть для чего-нибудь уязвимы, — как Ауле медленно кивнул, что-то обдумывая. — Пойдет, — едва заметно улыбнулся он, и внутри все оборвалось. Разве может душа одновременно петь от радости и разлетаться осколками от тоски? Впрочем, наверное, это справедливая цена. А я-то, дура, надеялась, что все беды уже давным-давно позади и мне все нипочем. — Вот только одна проблема, — голос вала вырвал меня из раздумий. — В своем мире ты должна была умереть. И если вернешься, то в тот самый момент, когда… — На меня летит фура, да, я поняла, — я поморщилась и потерла похолодевшие ладони друг о друга, а потом зябко обхватила себя за плечи. — Ну и шут с ним. Пусть будет так. Но как я могу быть уверена в том, что ты сдержишь свое слово? И кто будет новым Духом для Торина? — Вала никогда не лгут, девочка, — Махала, кажется, задело мое предположение. — Поэтому если я дал обещание, то непременно сдержу его. Что же касается Духа Горы, то желающих из тех, кто сейчас в Чертогах, предостаточно. Не сомневайся, замену мы тебе найдем. Вот так. Живешь себе, живешь, думаешь, что весь такой единственный и неповторимый, а тебе так просто заявляют, что, в общем-то, тебя заменить проще простого. — Я могу хотя бы попрощаться? — ворчливо поинтересовалась я. — Драконов, опять же, надо передать, объяснить, что к чему. — Глупая эта затея, — пожал плечами Махал. — Тебе же самой будет куда больнее. Рвать все связи с миром нужно жестко и в один момент. Но если ты хочешь… Четыре часа. Даю тебе четыре часа на завершение всех дел. Потом жду здесь. Когда будешь готова, просто шагни в разлом. Я трудно кивнула. Села на Сунга и направила дракона прочь из этой залы. Я ждала, что подниматься вверх придется так же долго, как и пришлось спускаться, но, как только мы миновали длинный коридор, дракон тут же раскрыл крылья, рванул вверх, пронзив пылающий туман, — и мы взвились над Большим разломом уже в Эреборе. Сунг сделал плавный круг над виднеющимися внизу фигурками, заложил вираж и осторожно приземлился рядом с жутко недовольным Торином и бледным Фили, который стоял и смотрел на меня, сжав кулаки. — И где ты была? — глядя на меня в упор, спросил Король-Под-Горой. Что я могла ответить?