Трудовые будни Духа Горы

— Ты себя-то видел? — возмутилась я, покривив душой. — И меня еще хмырем величает! Кили на мгновение опешил от такой наглости появившегося из ниоткуда человека, которого, как минимум, не сожрал Смауг, не убил Фили — хотя, определенно, пытался, — да и Сунг смотрел на этого пришельца как-то подозрительно. Разве что слюни на пол не пускал, и отнюдь не голодные, а уж восторженная морда говорила сама за себя. Кефед тоже повел себя странно: обычно он чужаков на дух не переносил, а теперь, поглядите-ка, шею вытянул, ноздри раздул и принюхивается. Я тем временем разглядывала младшего из братьев и пришла к выводу, что стал он выглядеть внушительнее. Повзрослел, заматерел — настоящий кхузд! И бороду отпустил, по примеру Торина заплетя ее в косу и скрепив зажимом. Волосы сейчас у него были забраны, чтоб не мешались в полете, скорее всего. Наверное, не стоило его так пристально разглядывать, уделяя особое внимание бороде и улыбаясь как идиотка. Потому что Кили всегда был сообразительным и сумел сопоставить все факты, а там уже и догадаться было совсем недолго. — Та-ак, — протянул он. — Это то, что я думаю? — Откуда я знаю, что ты думаешь? — фыркнула я, косясь на недобро глядящего на меня Фили. — Может, непотребства какие представляешь. Теперь у меня не один смертельный враг, а двое, потому что подозревать гнома в мужеложстве — а именно это я сейчас, кажется, и озвучила, позабыв на мгновение, что я-то в теле мужчины, — самое страшное оскорбление. Кили побагровел и потащил из ножен меч, а Фили нервно дернул головой, но ни слова брату не сказал, одобряя его действия. — Нет, ну вы что? — не выдержала я. — Можно просто спокойно попросить уйти, зачем дырявить-то? Положи железяку на место, Кили! Положи, я сказа…л! Второй круг по сокровищнице дался мне полегче, я даже немного посмеялась, глядя на вытянувшееся от негодования лицо Кили и несчастного Сунга, который никак не мог понять, чего это хозяева тут устроили и почему обожаемая мамочка пахнет как какой-то странный мужик. Но на этот раз я была умнее и Кили к себе на расстояние удара не подпускала, а потому мы мотались по зале, как два спятивших броневика, сшибая все подряд и производя такой грохот, на который я не была способна, будучи в своем теле. Ресурсов и массы, видимо, не хватало. Выдохнувшись, остановились, посмотрели друг на друга, потом на Фили, который все это время мрачно глядел на творящееся безобразие, ни словом, ни делом не собираясь помогать — ладно, что не только мне, но и Кили тоже, и на том спасибо. Иначе атаки с двух сторон я б точно не выдержала, даже с умениями Ангмарца. — Унялся? — мрачно спросила я у Кили, а тот ожег меня взглядом. — Не смотри так. Все произошло не по моей вине. — Началось, — вздохнул Фили. — Послушай, давай ты ничего не будешь говорить? Просто уйдешь — и дело с концом. Слишком много времени прошло, уже не исправить того, что произошло. — Может быть, — не стала спорить я, загоняя все чувства, что волной поднимались в душе, поглубже. — Но вы же знаете, что так просто я никогда не появляюсь. Знаете же? — Да кто бы сомневался, — Фили разве что мне сапоги ядом не закапал, но я мужественно проигнорировала недружелюбно настроенного гнома. — В общем, дело следующее, — деловито произнесла я и грозно поглядела на братьев. Получилось внушительнее, чем мне того хотелось, но не настолько, чтобы я почувствовала себя отмщенной за попытки погонять меня мечом, как гуся во дворе хворостиной. — Бильбо, кажется, опять вляпался в историю. — Он не мог этого сделать, — мрачно заявил Кили, пнул подвернувшуюся под ногу монетку и прислонился к чешуйчатому боку Кефеда. — Наш хоббит уже две недели как в Ривенделле. — Ты уверен? — растерялась я. — Однозначно, — категорично отозвался гном. — Я сам его там высадил. — А как же кольцо? — обеспокоилась я. — Помнишь ту золотую безделушку? — Такое забудешь, — сквозь зубы произнес Фили. — Он отдал его своему племяннику, Фродо. — Час от часу не легче, — расстроилась я, лихорадочно соображая. Фродо этого я в глаза не видела, но того, что ему угрожает опасность, это не отменяло. Возможно, на время это спутает карты Саурону, ведь он-то ищет именно Бильбо, а в Имладрис при всем желании свой отсутствующий, но оттого не менее наглый нос этот субъект сунуть пока не может. — И в чем же у нас образовалась такая безотлагательная проблема, что ты примчалась сюда, путем напялив шкуру какого-то… мужика? — Фили справился с собой, но язвительности не растерял. Наоборот, она крепла, как настоявшееся вино. — И не побоялась так нагло заявить о своем присутствии? — Кого мне бояться? — фыркнула я. — Тебя, что ли? Женушки своей побойся. Будешь ее так игнорировать, она однажды возьмется за сковородку, и тогда ты поймешь, насколько женщины страшны в гневе. Впрочем, некоторое внимание ты ей все же уделяешь, судя по ее животу, что уже не может не радовать. — Ну все, — рыкнул Фили. — Я снесу тебе башку! — Разошлись! — вклинился между ощетинившимися нами Кили. — Еще не хватало в стенах Эребора кровь лить! Выйдете за ворота — и творите, что душе угодно! Говори, что у тебя? — Ого, — только и сказала я, видя, как Кили за шкирку оттаскивает Фили от меня. Тот вяло сопротивлялся, но младший братишка старшему поблажек не дал. — Неожиданно, товарищи. Больно грозен ты, как я погляжу… Молчу. Вернее, перехожу к сути дела: вы знаете, чье это? — я демонстративно повертела у Кили перед носом руками, сама залюбовалась и принялась их рассматривать. — Да уж явно не твое, — буркнул темноволосый гном и бдительно скосился на старшего брата, который сверлил меня взглядом. Имей он хоть чуточку каких-нибудь волшебных сил, от меня осталась бы одна только горстка пепла. — Ангмарец, — просветила я братьев. — Король-Чародей. — Что? — опешил Кили. — Тот самый? — Именно, — я кивнула. — И он сейчас на побегушках у Саурона… Ну, того, что пытался нас с помощью Азога прихлопнуть… — Мы знаем, кто такой Саурон, — поморщился Кили. Фили отошел к Сунгу и в задумчивости погладил дракона по шее. Раздался грохот, и сокровищница содрогнулась — Смауг, внимательно прислушивающийся к нашему разговору, но пока не встревающий во внутренние разборки, ехидно хмыкнул и выпустил струю дыма, — а дракон Фили радостно шлепнулся на пузо, перевернулся на спину и умильно вильнул хвостом, подняв в воздух волну золотых монет. — Так вот ему очень нужно это колечко, — буркнула я, сверкнув глазами. — И если оно попадет к нему в руки, то все Средиземье пойдет по… не той дорожке. — И что ты предлагаешь? — деловито осведомился Кили. — Я? — пришлось для устрашения потереть руки. — Я вообще в этой каше участвую со стороны зла. Так-то. — То есть… — не поверил Фили. — Верно, — пропела я. — Я буду охотиться за колечком, доберусь до него и отдам своему… э-э-э… Хозяину. Гномы уставились на меня так, словно я разом стала двухголовая и картавая. Видимо, не ожидали такой подлости от меня. Но время течет, все меняется. И я собиралась воспользоваться положением, чтобы достучаться до нужных мне существ. И желательно как можно скорее. — Спятила? — осторожно поинтересовался Кили, кажется, усомнившись в том, что я — это я, и потянувшись за мечом. Я взвизгнула в лучших традициях назгула и с удовольствием пронаблюдала за переполохом в сокровищнице — проняло даже драконов. Смауг, ошарашено глядящий на меня глазами, похожими на золотые круглые подносы, отшатнулся в сторону, налетел на колонну, и Эребор вздрогнул от сильного удара. Сунг и Кефед прижались полу, в ужасе оглядываясь, а гномы присели, зажимая уши руками. Я ухмыльнулась и повторила на бис, только в этот раз погромче и с чувством, представляя, что вою на луну. — Очевидно, сила на моей стороне, — довольно сообщила я братьям, заслужила свирепые взгляды от контуженных моим голоском гномов и расплылась в улыбке. — Так что остановить вам меня не удастся. Пока, неудачники, мне еще Средиземье завоевывать. Сунг, пойдешь с мамочкой? Дракон неуверенно переступил с лапы на лапу, а потом довольно заурчал, разом прощая мне подлую атаку, и мгновенно оказался рядом, подставляя бок. Я проворно забралась ему на спину, несколько неуверенно поерзала, вспоминая, как это — сидеть на драконе, да еще и без сбруи, но тренированное тело Ангмарца было приспособлено к таким вещам явно лучше, чем мое родное, так что я быстро освоилась, и Сунг раскрыл крылья, поднимая в воздух пыль. — Ты этого не сделаешь! — Фили выскочил прямо перед носом у дракона, который совершенно перестал его слушаться. — Это не в твоих правилах! — Кто тебе такое сказал? — фальшиво изумилась я. — Другое время, другое тело, другие приоритеты. К тому же я знаю достаточно много для того, чтобы заставить пасть основные твердыни этого мира. Эребор-то уж точно. До встречи, увидимся в бою, когда полчища орков ворвутся в золотые чертоги, сметая все на своем пути. Ты что ж, Фили, думал, ты один изменился? Я видела, как дернулась его рука знакомым, привычным жестом — за отворотами рукавов у него были метательные ножи, он всегда их там носил, расставаясь разве что только в постели, и то только потому, что там обычно на нем одежды не было, и крепить их было просто некуда. Я даже чуть придержала Сунга, потому как мне было жутко интересно: решится он метнуть в меня ножи или его негодование только на словах? Решился. Я чуть отдернула голову, пропуская узкую полоску металла мимо. Целился со знанием дела, прямо в горло. Если бы попал, никакая сила Короля-Чародея, что обрел тело благодаря драконьему пламени, не спасла бы. Хотя вполне возможно, что я просто бы вновь перешла в призрачную форму. И тогда бы этому засранцу несдобровать — задницу надрала бы как пить дать. — Промазал, — ехидно сообщила я побледневшему гному и громко возвестила: — Скоро все Средиземье падет к ногам Темного Властелина! — Все, все, довольно, я понял! — вопль, раздавшийся вслед за этим утверждением, заставил всех подпрыгнуть, а я разулыбалась, но спешно стерла улыбку с лица, попытавшись выглядеть как можно грознее. — Слезай оттуда, проклятая девка! Перед носом Сунга стоял Ауле собственной персоной. Взъерошенный, разозленный, он едва ли не хватал дракона за грудки, пытаясь стрясти меня с ящера. Я выдержала паузу, сделав вид, что раздумываю, и неспешно соскользнула с чешуйчатой спины. Фили и Кили, кажется, совсем перестали понимать, что происходит, и только молча пялились на нас, стоящих нос к носу. — Ты чего тут за спектакль устроила? — возмущенно поинтересовался у меня Махал. — Кили, почему ты не спрашиваешь, что это за хмырь? — спросила я, нагло проигнорировав опешившего от такой наглости вала. — Или он тебя больше привлекает, чем мое нынешнее обличие? Младший из братьев едва не сел там же, где и стоял, а Ауле побагровел, хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба. Я решила добить и того, и другого, а заодно удовлетворить любопытство Смауга, боязливо выглядывающего из-за колонны — судя по всему, ящер прекрасно чуял мощь, исходящую от Махала. — Знакомьтесь — Ауле, — широким жестом представила я вала Фили и Кили, чем повергла последних в шок. — Он же Махал, и он же — недальновидный идиот, который решил повторить участь Мелькора, вмешавшись в течение жизни в Арде. — Замолкни, — простонал Махал. — Уймись, заклинаю, иначе я тебе язык отрежу. — Не мне, — педантично ответила я. — Ангмарцу. А он и безъязыкий может дел натворить. Средиземье завоевать, например. Как я и обещала. Ты ведь из-за этого сюда пришел? — Ты понимаешь, что наделала? — патетично потряс кулаками Ауле. — Как ты пробралась обратно в этот мир, да еще и в таком виде? — Коммерческая тайна, — гордо фыркнула я, молясь про себя, чтобы дело выгорело. — Тебе что-то не нравится? — Все! — выдохнул вала и устало опустился на небольшую сидушку возле стены. Драконы стадом баранов сгрудились у противоположной, зазывая в свои ряды растерянных Фили и Кили, которые явно не знали, что делать и куда деваться. — А в чем проблема? — вкрадчиво осведомилась я. — Будучи Духом Горы, я всячески… служила Свету, бла-бла-бла. По крайней мере, я делала все, чтобы защитить тех, кто мне дорог. И, заметь, совершала все это безвозмездно, не требуя ничего взамен. Просто потому, что так было правильно. Не я притащила себя в этот мир, не я выстроила начало дороги, по которой пришлось идти, — я лишь создала ее окончание, нашла свой финал. Тебе напомнить, кто всю эту кашу заварил? — получив мрачный взгляд от Махала, улыбнулась. — Верно, лучше помолчи в кои-то веки, дай сказать умным людям. Ты не хуже меня знаешь, что совершил ошибку еще тогда, когда создал кхазад поперек воли Илуватара. Я, конечно, не скажу, что это было зря. Даже наоборот — спасибо тебе за этих обалдуев. Но тогда Эру тебя простил и даже одобрил твои творения, а в этот раз вряд ли он будет доволен тем фактом, что благодаря твоей глупости и недальновидности Саурон как минимум получит весомое преимущество, а как максимум — дорвется до власти над этими землями. Поверь мне, я это сделаю, — я блефовала, но старалась делать это уверенно, зная, что Ауле сейчас не до того, чтобы копаться в моей душе. — Думаешь, он ничего не знает? Да брось, Эру же Творец, он в курсе того, что ты будешь делать через сотню лет, уже тогда, когда ты сам ничего не ведаешь! И наверняка он просто спустил тебе с рук вольность с Духом Горы. Возможно, я, будучи дурой и совершенно неприспособленной к жизни в таких условиях, а также безнадежно влюбленной, — Фили при этих словах стал мрачен, как грозовая туча, — не могла натворить ничего, серьезно бы повлиявшего на равновесие или чего там у вас котируется. А вот теперь я жажду мщения и получила для этого все козыри в руки. Если бы ты… — Да-да, я понял, — перебил меня вала, взяв себя в руки. — Если бы я не вышвырнул тебя из этого мира, все было бы нормально. Хотя бы относительно. — Точно, — с удовольствием произнесла я. — Значит, это правда? — глухо спросил Фили. — То, что ты ушла отсюда не по своей воле? — Нет, вы только посмотрите на него! — театрально закатила я глаза, надеясь, что не переигрываю. — Я тебе это битых полчаса объясняю, однако поверить ты удосужился только сейчас. Кстати, мне что-то Торин говорил по поводу того, что ты меня искал. Кто натрепал? Тау? — Да, — с вызовом глянул на меня Кили, и я неожиданно увидела, как плеснула в его зрачках застарелая боль. — И что с того? — Да ничего, — пошла на попятный я. — Просто я силой Духа запечатала ей право говорить о том, что произошло. — Она нарисовала, — произнес Фили. — Кстати, а куда подевалась остроухая? — осторожно спросила я, игнорируя покашливание за спиной — Махал пытался обратить на нас свое внимание. Кили отвернулся и с неожиданной злобой сказал: — Нет ее. Погибла. Ушла с Балином. — Что? — изумилась я. — Но почему?! Вот, дражайший Ауле, ты видишь, что все шло наперекосяк каждый раз, когда ты пытался вмешаться в судьбы, которые — напоминаю! — мы должны вершить сами! Ты не хочешь все исправить? Или мне начать молиться Эру, надеясь, что он обратит внимание на здешнее безобразие до того, как Средиземье, любовно им созданное, поглотит Тьма, причем с моей же помощью? Ответом мне был такой мрачный и тяжелый взгляд, что им можно было придавить небольшую армию орков, расплющив их в лепешки. Но я с честью выдержала его, ощущая, как в груди нарастает неприятное жжение и зуд. Как будто где-то под кожей копошатся огненные искорки. Болевые ощущения становились все сильнее, и в один момент я поняла, что начинаю задыхаться. Причем не Ангмарец, в чьем теле я пока еще была, нет. Я сама. Вот тогда-то я и испугалась по-настоящему, но сцепила зубы, считая, что игра стоит свеч. — Это все, что я могу сделать, — глухо произнес Махал, взмахнув рукой. Мир вокруг завертелся, как взбесившаяся карусель, и знакомое ощущение полета пустотой разверзлось в груди.

***

Часы показывали без двух минут три, а я все лежала и бездумно пялилась в потолок. Мыслей не было — голова звенела пустотой, а тело было тяжелым, налитым свинцом, и двигаться не хотелось. Я не чувствовала себя живой. Казалось, что из меня выдернули стержень — я не видела резона жить дальше. Слишком много перемен, слишком они жестоки по отношению ко мне. Однажды я уже смирилась с потерями, а мне показали лакомый кусочек и дали уверовать, что все еще можно изменить. И вторичная ситуация оказалась гораздо более страшной, потому что я была точно уверена — второго шанса не бывает. Мне дали понять, что я нежеланный гость в том мире, хотя доводы Махала меня ничуть не убедили, а кое-где даже заставили сомневаться в честности вала. Создавалось впечатление, что он просто-напросто боится реакции Эру на такое вопиющее нарушение каких-нибудь правил, но ведь совесть-то надо иметь! В конце концов, они не в куклы играют — в их руках живые люди, настоящие души и сердца, надо быть чуть осторожнее в своих решениях. Зря я, что ли, помирала из-за этих дурных гномов, которые сами полезли на рожон? Интересно, а зачем Ауле искал Духа Горы для Торина, если узбад должен был все равно погибнуть в Битве Пяти Воинств? Что-то темнил наш драгоценный вала… К тому же я ощущала себя как-то странно. Словно бы часть меня помнила одно, а другая — нечто совсем иное, кажущееся мне дурным сном. Что-то о Черных Всадниках, Мории, Балине… и женатом, причем не на мне, Фили. Последнее доставало особенно сильно, и я даже немного для вида погрызла подушку, пытаясь ухватить ускользающие мысли и будто бы воспоминания за хвост. Но они с визгом и хохотом разлетались в стороны, стоило мне только попытаться на них сосредоточиться, и через некоторое время я бросила эти бесполезные попытки, занявшись более интересным делом — жалостью к себе. Истошный вопль дверного звонка слился с визгом Василиски, которую я придавила от неожиданности рукой, а после дополнился моим высоким сопрано — кошка от души саданула хозяйку когтями после того, как я отдавила ей хвост. Из соседней комнаты послышалась ругань, стук, грохот, и в коридор выкатилась сонная и злая, как фурия, Катеринка. Всклокоченная, с бешеными глазами, в одной руке она сжимала подушку, в другой — веник и выглядела как Торин, у которого отобрали Аркенстон. Подозреваю, что в этот момент она была даже ничуть не менее опасной, а потому мы с Васькой переглянулись и решили не высовываться: кошка вздыбила шерсть, глядя на Катеринку, и сныкалась под кровать, а я притворилась бессловесным ковриком. Потрясая своим грозным оружием, подруга направилась ко входной двери, и я совсем не завидовала тем полоумным, которые рискнули нарушить благословенный сон Катеринки, — убьет, как пить дать убьет. Я замерла, прислушиваясь к тому, как щелкнул замок, и ждала, что сейчас подруга выскажет нарушителям спокойствия все, что она о них думает, однако тишина, воцарившаяся в коридоре, повергла меня в замешательство. Я осторожно слезла с дивана, на котором мне было любезно обустроено место для того, чтобы я могла притулиться, и выглянула из-за угла. Ошарашенно уставилась на то, что открылось моим глазам, прошла мимо застывшей Катеринки и с грохотом захлопнула дверь. — Спать, — я развернула подругу, так и сжимающую в руках веник. — Это просто массовое помешательство. В этот раз в дверь вежливо постучали. Катеринка наконец-то отмерла и нашла виновника всех бед. — Это еще кто?! — возмущенно завопила она, потрясая своим орудием убиения. — Кого ты притащила за собой?! — Это гномы, — честно сказала я. — Что они делают в моей квартире?! — еще громче заорала подруга. — Технически они остались на лестничной площадке, — я с сомнением поглядела на закрытую дверь, в которую вновь постучали. Видимо, для того, чтобы мы не сомневались в реальности происходящего. — Так, — уперла руки в бока Катеринка, — пусть шагают отсюда. Вот так им и передай. — И чего они тебе не понравились? — обиделась за гномов я, начиная веселиться. Все это походило на бред. — По-моему, очень даже симпатичные. — Да? — Катеринка смутилась. — Ну пойдем, посмотрим на твоих гномов. Я села на пол и заржала. Громко так, прочувственно, что пора было уже в дурдом сдавать. Нет, это вообще как называется? Я от них сбежала в свой мир, думала, что отвязалась наконец-то, ан нет, получите гномов и распишитесь! Может, я их за веревочку привязала к себе да сама про нее и забыла? Каким, каким образом они сюда попали?! И Филька, наверное, злой до безобразия… — Не пускай их! — возопила я, подхватываясь с места, и попыталась было захлопнуть дверь заново, но печальный опыт Бильбо мне подсказал, что сделать это не получится. Так и вышло. Кили, диверсант проклятый, вовремя просунул ногу между косяком и закрывающейся створкой, едва не съездив ею по лицу мгновенно разозлившейся Катеринке, а Фили проскользнул мимо подруги — и я была поймана за ухо. — Ай! Отпусти! — тяжеленный шлепок пониже спины был мне ответом. — Убивают! Спасите! — Чего орешь? — Катеринка мрачно проследила за Кили, который по-хозяйски рассматривал непривычную обстановку. — Сейчас полицию вызовут, что делать будешь? — Сдам их как нарушителей спокойствия! — я попыталась мстительно лягнуть невозмутимого Фили, но тот все мои привычки давным-давно изучил, поэтому подставил свободную от моего уха руку, и я вновь застонала — как по каменной стене вдарила. — Смотри, живая, — обошел нашу скульптурную композицию Кили. — А ты переживал. Говорил же, эту гадину так просто в могилу не сведешь. Катеринка, мрачно хмурящая брови, расхохоталась, довольная точным определением. А младший из братьев как-то облегченно выдохнул и внезапно сполз по стене вниз, утыкаясь носом в колени. — Все, — выдохнул он, — цель обнаружена, теперь я хочу поесть и лечь спать. — Может, тебе еще и в баньке попариться захотелось? — недружелюбно поинтересовалась подруга, справедливо начинающая опасаться за состояние своей квартиры после нашествия гномов. Она стояла и внимательно их разглядывала. Конечно, для меня их вид был привычен, но здесь, в современном и совсем чужом мире, они смотрелись совершенно не к месту. Хотя у меня аж сердце защемило, и я в который раз подумала о том, что прикипела не только к этим гномам, но и к Арде душой. А потому Махал поступил слишком жестоко. Сам ведь когда-то нарушил порядок вещей и создал кхазад в обход воли Илуватара. Так чего тогда на зеркало пенять, коли рожа крива? Или ему можно, а всем остальным — нельзя? Несправедливо! — А здесь она есть? — наивно поинтересовался Кили, явно чувствующий себя в таком маленьком пространстве неуютно. Конечно, после просторных чертогов Эребора-то. Катеринка со вздохом покрутила пальцем у виска, а я предприняла очередную попытку вырваться из хватки Фили. Которому, кажется, вовсе не надоедало держать меня за ухо. Ладно, хоть по заднице не лупил. — Фили, — осторожно начала я, — если ты мне сейчас оторвешь ухо, то красивее я не стану. Голову на отсечение даю. Буду кривой, как Азог. Он хмуро посмотрел на меня и неохотно разжал пальцы. Я с облегчением потерла пострадавшую часть тела, шмыгнула носом и клещом вцепилась в парня. Он обнял меня, поцеловал в макушку и погладил по волосам. Пусть это будет не дурацким сном, который в очередной раз разрушит всю мою жизнь. Спустя полчаса разбирательств и попыток стянуть все мешающее с гномов мы сидели на кухне и пили чай. Фили и Кили казались вполне довольными жизнью, а также мало чему удивлялись, но я-то знала, что они просто это очень хорошо скрывали. Пару раз я порывалась скатиться в банальную и очень некрасивую истерику, начиная хихикать в бокал с чаем, а потом захлебываться сладкой водичкой, но Фили был на страже. — Как вы меня нашли? — что ж, начнем с малого. Но стоило только мне это произнести, как я вздрогнула от острой боли, просверлившей виски. Перед глазами замелькали смутные видения, не имеющие никакого отношения к тому, что сейчас происходило со мной. Создавалось ощущение, что я заглянула далеко в будущее. Или же просто до сих пор сладко посапывала на кровати и видела странный сон, в котором Фили и Кили каким-то непостижимым образом оказались в моем мире. Более того, тот, кого я, как дура, причем последняя, любила, приперся из Арды именно за мной. — Тауриэль, — тем временем произнес Кили, а Фили несколько обеспокоенно поглядел на меня. Я вымученно улыбнулась. Нет, безусловно, я была безумно рада их видеть, однако вот такие приступы провидения меня ничуть не радовали, потому что явно свидетельствовали о каком-то подвохе. Кроме того, я чувствовала, что должна что-то знать, но память меня подводила и однозначно сказать, к чему относились потерянные воспоминания, не могла, а это очень сильно меня раздражало. К тому же меня несколько удивлял Фили — он был слишком спокоен. Создавалось впечатление, что он уже здесь не в первый раз, потому что гном, пришедший из мира, по развитию ничуть не опережающего наше средневековье, не должен так равнодушно смотреть на все изобретения прогрессивного человечества. По крайней мере, Фили должен быть таким же любопытствующим и сующим свой нос везде где ни попадя, как Кили. Я вообще поражалась, как они нашли дорогу от места высадки до двери квартиры Катеринки. Не материализовались же они непосредственно на лестничной площадке? — Я же ей запретила с помощью силы Духа Горы? — прервав размышления, удивилась я. — Она нарисовала, — хихикнул Кили, откусывая большой кусок от пирога, что сварганили сегодня мы с Катеринкой от скуки. Перед тем как посадить их за стол, я пригрозила, что убью любого, кто нарушит правила поведения за столом, а потому гномы вели себя прилично. — Художник из нее никакущий, и мы долго не могли понять, чего она от нас хочет, показывая жуткие рожи, больше напоминающие удушенных орков в полете. Откуда-то я это знала, а потому нахмурилась — происходящее нервировало меня все больше. В конце концов я не выдержала. — Пардоньте, — я вскочила из-за стола и схватила Фили за руку, — нам надо срочно отлучиться. — Только не в мою комнату — мне моя кровать еще дорога, — грозно потребовала Катеринка, а Кили заржал, весело глядя на брата. Кажется, эти двое спелись. — Гостиная в вашем полном распоряжении, как и диван. — Да ну тебя, — огрызнулась я на пошлые намеки подруги. — У меня к нему серьезный разговор. — Это по поводу того, что тебя уже три дня как полощет по утрам? — невинно осведомилась Катерина, и в кухне воцарилась тишина. — Я что-то не то сказала? Фили смотрел на меня так, что мне немедленно захотелось провалиться сквозь землю. Вернее, я была уверена, что еще немного — и мне отгрызут голову просто так, для профилактики. Даже расхотелось его допрашивать в отдельной комнате. Тут хоть за Катеринку можно будет спрятаться в случае чего. — Это были твои паршивые грибочки трехлетней давности! — взорвалась я. — Говорила же, не надо было их жрать! И хватит мужика мне тут пугать! Катеринка потупилась, понимая, что сболтнула лишнего. С другой стороны, насколько мне помнится, Фили вроде как собирался меня замуж звать, так чего озверел при одном только упоминании — да и то ложном, — что я в интересном положении? Может, мне стоит пересмотреть свое мнение касательно этого красавца? — Идем, — я вытолкала его из кухни, спиной чувствуя задумчивый и изучающий взгляд Кили, от которого хотелось отряхнуться, и пришла в совсем паршивое расположение духа. — Рассказывай, Фили. По роже твоей вижу, что для меня тут целая история. Парень помялся, устало на меня глядя, опустился на диван и силком заставил меня сесть к нему на колени. Мне было неудобно, но я вправду по нему слишком соскучилась, да к тому же и не знала, как повернется дальше жизнь, а потому послушно замерла, сцепив руки у него на спине. Гном некоторое время молчал, уткнувшись мне куда-то в область груди и щекоча дыханием, потом глубоко вздохнул. — После того как Тауриэль рассказала, что с тобой произошло, мы просто не знали, что делать, — тихо произнес он. Я рассеянно погладила его по голове. — Потом Торин послал Гендальфу ворона с просьбой приехать, и волшебник не замедлил появиться. Я тогда еще подумал, почему он оказался в Эреборе так быстро? Но по его словам — он был по необходимости в Дейле, хотя мне почему-то в это мало верится. В общем, заявился к нам, выслушал все и сообщил, что может помочь, но потребовал, чтобы ему сообщили, благодаря чьему попустительству ты… оказалась в Средиземье. — Так то ж Махал? — наивно вопросила я, глядя в голубые глазищи моего счастья и понимая, что Катеринка была права — кажется, диван нам все-таки понадобится. — Не совсем, — замялся Фили. — Та-ак, — протянула я и разом забыла про все свои собственнические посягательства, поглядев только на его виноватое лицо. — Чего я еще не знаю? Я поднялась с его колен и села рядом на диван, решив ни самой не отвлекаться, ни его не отвлекать от этого разговора близостью, которая приводила к тому, что как минимум я, соскучившаяся по своему мужчине, начинала думать совсем не о том. Фили же молчал, видимо, не в силах подобрать слова, и я хмыкнула, подумав в том, что Кили на его месте справился бы куда лучше. Вот уж у кого язык без костей — наболтать такого может, что со вставшими дыбом волосами далеко не всякий парикмахер справится. А я начала смутно догадываться о природе такого замешательства: гном и вправду вел себя слишком уверенно в чужом и совершенно не понятном для него мире. Так, словно когда-то уже бывал в нем, да не просто набегом, а достаточно длительное время. И тут-то я и вспомнила слова Ауле. — «Не ты одна видела странные сны», — медленно произнесла я. — Так это был ты? — гном кивнул, настороженно на меня глядя, словно опасался, что я начну его душить. — Вот в чем дело! И что, ты только меня видел? — Сначала я думал, что это и правда мое разыгравшееся воображение, — пожал он плечами. — Но сны становились все более реальными, и вскоре я заметил, что они так или иначе связаны с тобой — я был словно прикован к тем местам, где в тот момент находилась ты. В общей сложности все это длилось около года, потом внезапно прекратилось — перед самым походом. А я понял, каким стал глупцом: каждый раз, ложась спать, думал о том, что хочу вновь увидеть этот странный сон. Более того, я желал, чтобы ты оказалась настоящей. И когда мельком заметил твое отражение в эльфийском зеркале, понял, что окончательно сошел с ума. Мне сложно сейчас об этом говорить, все слишком перепуталось. Порой мне кажется, что я скоро перестану различать, где явь, а где сон. — Так ты что, за мной и в душе подглядывал? — прошептала я, пораженная до глубины души. — Нет, честно отворачивался, — наивно ответил Фили, и я с воинственным воплем набросилась на него, схватив подушку. Парень сгреб меня в охапку, в очередной раз напомнив мне, насколько же он сильнее, и прижал к кровати. — Я был уверен, что больше никогда тебя не увижу, — прошептал он мне на ухо, отчего по коже уверенно протопали мурашки, сначала в одну сторону, потом, немного, видимо, поразмыслив, в другую. Я не к месту подумала, закрыта ли дверь на защелку, ибо о невоспитанности некоторых гномов была не только наслышана, но и испытала ее на собственной шкуре. — Ты такая егоза, что за тобой глаз да глаз нужен… Я не стала больше с ним церемониться и вовлекла в поцелуй. Черт с ним, с рассказом, успею еще наслушаться как в оригинале, так и в вольном пересказе с кучей подробностей от Кили. Так что я торопливо стянула с Фили рубашку и завозилась с завязками штанов — все, что было на гноме раньше, вроде жилета, было снято еще в коридоре после того, как Катеринка заявила, что в таком виде их дальше прихожки не пустит. Фили был совершенно не против такого поворота диалога, хотя выглядел несколько удивленным моей настойчивостью. Я ощутила горячие ладони под футболкой и выгнулась навстречу. Парень огладил меня по плечам, глядя с такой нежностью, что у меня защемило сердце, и я отвела глаза, закусывая губу. Он осторожно провел пальцем по щеке, улыбнулся и неожиданно проказливо подмигнул. — Кровать не сломаем? А то больно хлипкая. — Да уж не та, что у нас в Эреборе, — развеселилась я. — Сломаем — Катеринка убьет. — Да и балрог с ней, — хмыкнул Фили и, стянув с меня футболку, ловко, словно всю жизнь только тем и занимался, расстегнул застежку на лифчике. — Починим.

***

— Ну, а дальше-то что? — потеребила я Кили за рукав и отобрала у него кружку с чаем, едва все не расплескав. — Рассказывай, а не водичку хлебай! Не тяни культяпки! Сначала информация, потом награда. Катеринка тебе даже зефирку даст. Катеринка, слушавшая нас с открытым ртом, метнула на меня недовольный взгляд — чудеса чудесами, а зефирку жалко. Жадина. — Да вот у Гендальфа и спросишь, как вернемся! — огрызнулся Кили и шлепнул меня ладонью по рукам. Наткнулся на мрачный взгляд Фили, на коленях у которого я сидела, и жалобно на него поглядел, словно извиняясь за свое поведение. — Они с Радагастом там чего-то намудрили, Аркенстон под причитания Торина всучили и едва ли не пинком в круг, нарисованный прямо на полу, загнали. Пока я соображал, что произошло, обнаружил себя стоящим на… дороге, где эти самодвижущиеся повозки ездят. — На проезжей части? — ужаснулась я. — Ну волшебники, мать их! Едва не угробили мне тут гномов. А как квартиру нашли? — Так Аркенстон же, — Фили сцепил руки у меня на пояснице, и я едва сыто и довольно не заурчала, ощущая себя на редкость спокойно и защищенно. — Этот камень — часть тебя, а потому работал как путеводная ниточка. — А где он? — разом заинтересовалась я. Фили махнул рукой в сторону прихожей. Я торопливо вывернулась из теплых объятий и поскакала за камнем, желая показать его Катеринке. Нашла почти сразу, словно почувствовала, где он лежит, — все та же искрящаяся радуга легла в руки, и я завороженно на нее уставилась. Зашла на кухню, не глядя под ноги, подняла глаза на Катеринку, которая с восхищением смотрела на изумительной красоты камень у меня в руках, и внезапно комната закружилась перед глазами. К горлу подкатил ком, и я почувствовала, что теряю равновесие. Судорожно дернулась в сторону, пытаясь за что-нибудь уцепиться и не свалиться на пол, и выпустила Аркенстон из рук. Разлетается камень цветными осколками пустого, бездушного стекла. Тьма наползает с востока, поглощает яркие светила, пожирает, как ненасытное чудовище, отчаянно вспыхивающие искорки жизни. Подросток с золотыми, как созревшая рожь, волосами, хмурится с отчаянием и болью в глазах и крепко держит мгновением ранее выпавшие из окровавленных рук клинки. Пылающим сгустком боли падает вниз гордое крылатое создание, сдирает почерневшую чешую об острые камни. Мир погружается в непроглядный и хищный в своей злобе мрак. — Держи, сейчас упадет ведь! Удивленный вскрик, звук разбившейся кружки, горячие капли на щеке. Знакомые руки подхватили, удержали, я услышала испуганные голоса, биение родного сердца близко-близко и потеряла сознание.