Все, что вы хотели узнать об Инквизиции, но боялись спросить

Эвелин отбросила посох в сторону и опустилась на землю. Она была так измотана битвой, что не нашла сил сделать и пары шагов. Вместо этого села прямо на теплую лужу крови, и оперлась спиной на бездыханное тело дракона. «Ну и воняет тут» ― подумала она. Эвелин хотела повторить это вслух, но не нашла силы. Рядом устроились Бык и Варрик. Вивьен стояла, опершись на посох. Она дрожала от усталости, но продолжала стоять, сохраняя величественный вид. Настолько, насколько позволяли грязные обожженные доспехи. ― Буй-я!! ― воскликнул Бык, хлопнув себя по голени. ― Босс, я уже говорил, что люблю тебя? ― Это просто дракон, ― выдавила Эвелин. Про себя она подумала: «это было намного больше, чем просто дракон». Тварь, которую они только что уничтожили, оказалась смесью всех драконов, с которыми им пришлось сражаться, в одном огромном стальном теле с огненным дыханием и толпой голодных деток. Когда она вернется в Скайхолд, обязательно скажет пару ласковых разведчикам Лелианы. Но перед этим истратит все карманные сбережения, чтобы оплатить лучшую выпивку для своих людей. ― Я напишу, что у нее было три головы, ― усмехнулся Варрик, ― и в несколько раз увеличу ее размер. ― Тебе никто не поверит, ― отозвалась Эвелин. ― Мне и так никто не поверит, ― парировал он, ― почему бы тогда не пойти в ва-банк? Эвелин выдавила усмешку и откинула голову. Тень вокруг нее продолжала извиваться и толкаться, но теперь гораздо спокойней. Это дало ей сил подумать, и она сразу же вспомнила о Каллене. «Каллен, ― подумала Эвелин, уставившись в затянутое тучами небо, ― пожалуйста, береги себя». *** Каллен оперся руками о стол командования и осмотрел карту. На улице ему приходилось придерживаться роли рядового, но в палатке он снова оказался главным, и это было… здорово ― он слишком привык держать ситуацию под контролем. Иначе чувствовал себя нервозно. ― Разведчики подтвердили количество, ― сообщил майор, ― они не смогли подобраться ближе, но примерный подсчет соответствует словам сира Тревелиана. ― Хорошо, ― кивнул Каллен, ― значит, он не наврал и насчет остального. Удалось выяснить что-то насчет экспериментов? Майор сглотнул, прежде чем ответить. ― Нам не удалось выяснить ничего конкретного, ― медленно произнес он, ― мы все еще не знаем, насколько эта штука может быть заразна, но… ― Но? ― Разведчики изучили места, откуда выходят подземные воды. Они решили, что враг должен сплавлять все отходы, в том числе… в том числе мертвых людей по ним. Им удалось обнаружить три выхода, здесь, здесь и здесь ― Райлин ткнул на карту, ― можно использовать один из них, чтобы напасть. Также нужно поставить здесь войска, чтобы никто не сбежал. Каллен кивнул. ― Что насчет отходов? ― спросил он. ― Разведчики ожидали найти мертвые тела, но ничего не было. Берега рек усеяны кристаллами красного лириума. Он выглядит не заразным. Когда мы отправили туда нагов, с ними ничего не случилось. Но поблизости, возле этого лириума нет ни животных, ни растений. ― Очевидно, они достаточно умны, чтобы держаться от этой дряни подальше, ― хмыкнул Каллен. ― Леди Дагна взяла образцы лириума. Она сказала, он был изменен, и был быстродействующим, однако умер. ― Умер? ― повторил Каллен. Он взял в руки отчет, чтобы изучить ее записи, но не смог разобрать и половины. Исходя из рисунков, он понял, что Дагна проводила сравнение лириума с грибами, но подчеркнутые выводы сообщали, что такое сранвение некорректно. ― Что это значит? ― Перестал работать и размножаться, ― пояснил Райлин. ― Дагна объяснила это тем, что, вмешавшись, в природу лириума, они лишили его самостоятельности. Новый вид ― эффективный убийца ― он быстро распространяется, сильнее подавляет личность, однако не может действовать долго. Но… кхм… все это не больше, чем предположения. ― В любом случае, ― вздохнул Каллен, ― чем бы это ни было, вывод один: мы делаем свою работу и стараемся держаться подальше от этой штуки. ― Не касаться стен, не трогать предметов, и не ходить по полу. Принято, ― хмыкнул Райлин. Он крякнул от усмешки, но тут же подавился, встретив взгляд коммандера, ― простите, сэр. ― Разведчики нашли способ напасть неожиданно? ― Можно пройти по одной из пещер, однако, они длинные, а эхо достаточно сильное. Скорее мы попадем в ловушку, чем застанем их врасплох. Я думаю, что будет лучше напасть в лоб. Сэр, ― майор внимательно посмотрел на коммандера, ― мы можем сами этим заняться. ― Я возьму десять человек, ― проигнорировал его слова Каллен. ― семь солдат, и трое магов. Нам придется действовать быстро и сражаться с превосходящим числом, поэтому понадобятся самые лучшие. Майор кивнул и уставился на списки солдат. ― Я, Элен и Нуар пойдем в качестве ваших телохранителей. Что насчет магов? ― Нужны специалисты по барьерам, ― сказал Каллен, ― посмотри, кто лучший в этом деле. Райлин вновь уставился на список. ― Солас, ― сказал он, ― Леди Натта, и Норрис Коннон. «Норрис, ― подумал Каллен, ― серьезно?». ― Хорошо, ― он растер шею, ― сообщи им, чтобы они готовились прикрывать. И подбери остальных. Мы выдвинемся завтра с рассветом. ― Так точно, ― кивнул Райлин, ― мы сделаем все, что понадобиться. Каллен кивнул и вышел из палатки на свежий воздух. Его голова была тяжелой от мыслей и изменчивых факторов. Если лириум окажется слишком заразным, если кто-то раскроет врагу их план, если их окажется больше, если кто-то из отряда подведет их… Каллен нахмурился. Он пытался оттолкнуть эту мысль, но не мог: из всего отряда меньше всего он доверял Норрису. Каллен хотел бы сказать, что здесь не замешаны личные мотивы. Но это было не так. И дело касалось не только ревности. Норрис не вызывал у Каллена доверия, потому что был ему не понятен. Он казался вежливым, добрым и сильным. Судя по рассказам Эвелин, он был предан своему делу, а Вивьен отметила его как мага с невероятным уровнем самоконтроля. Но одна деталь никак не вписывалась в образ идеального человека, которым он выглядел в глазах окружающих. Он бросил Эвелин. В те дни, когда ей был так отчаянно нужен близкий человек, он просто сбежал из круга. Даже если она отталкивала его, даже если он не знал, что его чувства взаимны, он не должен был поступать так. То есть… то есть Каллен просто не понимал этого. Он мог злиться на Эвелин, избегать ее и осуждать, но когда человек вроде нее нуждается в помощи, ты отбрасываешь все обиды в сторону и делаешь то, что можешь. Он бы не сбежал. Каллен не хотел признавать этого, но он завидовал Норрису. Создатель, этому человеку удалось узнать ее, когда она еще не была Инквизитором. Когда любой шаг в ее сторону, не оценивался тысячами и не грозил разрушить все, что они создали. Норрису повезло узнать ее, когда все было просто. И он сбежал. Это точно не характеризовало его, как надежного человека. Кто знал, может быть, бой тоже покажется Норрису слишком сложным, и что тогда? Он просто уйдет, бросив их умирать. Или струсит и, вместо того, чтобы бросить барьер на солдат, подстрахует себя? «Нет, ― встряхнул головой Каллен, ― конечно, этого не случится». Он испытывал к Норрису неприязнь, но это не значило, что тот подведет их в бою. С этими мыслями Каллен вернулся в свой спальный мешок и заставил себя провалиться в сон.

***

Каллен шел четвертым. Спереди и сзади от него стояли двое телохранителей. Третий ― Райлин ― возглавлял атаку. Они подобрались уже достаточно близко, чтобы разглядеть стоящих в пещере охранников. «Ничего особенного, ― признал Каллен, ― они похоже на всех остальных обезумевших храмовников». Вопреки его ожиданиям, стены пещер не были усеяны красным лириумом. Сквозь камень кое-где проглядывали красные кристаллы ― не больше, чем обычно. Что пугало по-настоящему ― стойкий запах крови. Такой сильный, что чувствовался еще задолго до появления пещеры. Такой сильный, что привлек хищников, и по дороге отряду пришлось убить пару медведей. Райлин подал сигнал остановиться. Все замерли. Другие отряды должны были занять свое место у выходов и послать в воздух сигнальных ворон. Только после этого операция начнется.

***

Раули медленно выкарабкивался из ватного состояния, в котором оказался из-за толчка или удара. «Эшли совсем потеряла совесть» ― подумал он. Раньше во время тренировок она следила, чтобы рассчитать удар. Но теперь огрела его затылок так сильно, что Раули потерял чувство ориентации и половину воспоминаний. Он почувствовал, что его поддерживают с двух сторон ― должно быть, ведут к лекарю. Или к Карен. Карен ведь была лекарем, так? «Карен, ― мучительно подумал он, ― Карен». Он не знал, с чем связан внезапно возникший ужас. Когда Раули напрягся еще сильнее, не смог вспомнить даже, кто такая Карен и как она выглядит, и откуда он ― во имя Создателя ― ее знает. И почему, если его ударила Эшли, он не слышит ее голос. И почему, если его ведут к лекарю, на нем мешок? «Ох, проклятье!» ― Раули разом вспомнил все, начиная с битвы за Адамант и кончая тем, как храмовники ударили его по голове. Снова. Они не относились к давайте-все-обсудим типу людей. И теперь его волокли… куда? Чем бы ни было это место, вряд ли вечеринка-сюрприз. Раули почувствовал, будто его сердце вырывается наружу. Они собирались сделать с ним то же, что сделали с Карен. Что сделали с Джаредом и другими… Создатель, они собираются всадить в него эту штуку. А потом? Что потом? Карен говорила сама с собой. С тех пор, как эта штука начала разрастаться по ее руке, Карен начала говорить сама с собой. В основном, одну и ту же фразу. «Я не слышу его, почему я его не слышу». Раули пытался выяснить, но она не отвечала. Перестала замечать его, говорить, смотреть. Отказывалась пить и есть. И в какой-то момент, проснувшись, Раули увидел мертвое тело, едва ли похожее на человеческое. Оно было в дырах ― красного лириума не осталось. Он просто испарился. Исчез, оставив за собой нечто разрушенное и опустошенное. ― Иди! ― один из храмовников пнул его в ногу. Боль помогла прийти в себя, и Раули начал думать. Итак, храмовники брали их по одному, заражали лириумом, а потом бросали. Сначала Раули подумал, они проводят эксперименты, но пока Карен была с ним, никто не зашел проверить ее. Они просто бросали им еду. Через щель. Как обычно. Значит, это был не эксперимент? Или все же он? Что они хотели выяснить? Как быстро умирает человек? ― Дерьмо! ― слова храмовника перебили его мысли, ― каждый раз одно и то же: мы берем их, приносим магам и уходим. Красивых девчонок, от которых могли бы получить гораздо больше. С каких пор мы стали пресмыкаться перед тевинтерскими сволочами? ― Заткнись! Мы не перед кем не… ― А как это называется? Они говорят принести кого-то, и мы приносим. Они говорят унести, и мы уносим. А? Он обещал нам другое. ― Он сдержит обещание, ― прошипел храмовник, ― просто заткнись и выполняй то, что тебе говорят. Самсон знает, что делает. «Самсон» ― подумал Раули. Храмовник, которого пытался поймать коммандер, был здесь? ― И поэтому бросил нас? ― Не смей говорить так! Раули оттолкнули в сторону. Он не видел, что происходит, но звуков и движений хватало, чтобы догадаться. Храмовники начали спорить, агрессивно, с нажимом, судя по всему, толкая и провоцируя друг друга. ― Самсон знает, что делает. Корифей знает, что делает. Так что заткнись, и выполняй работу. ― Самсон обещал нам свободу, но вместо этого мы только выполняем приказы. Приказы, приказы и приказы. Срань! Мне даже выпить некогда. И почему, мать твою, я должен сидеть здесь, пока Инквизитор рыщет по окрестностям? «Инквизитор», ― подумал Раули. Она все-таки пришла за ними. Вот только он не знал, хорошо это или плохо. В его голове зародилась идея: возможно, он не такой хороший боец. Но если будет слушать достаточно и если сумеет отыскать их слабости, может быть, ему удастся выбраться и помочь. ― Потому что ты давал клятву делать все, что Корифей говорит. ― Тогда почему он не говорит лично, а? Почему я не слышу его? Почему мы не слышим. «То же самое, что говорила Карен» ― понял Раули. ― Я скажу тебе почему, ― продолжил тот же голос, ― потому что Корифей бросил нас. Сраный Инквизитор нашла это место, и сраный Корифей бросил нас подыхать. Бах! Раули услышал глухой удар. ― Завали свою пьяную рожу, ― медленно проговорил другой храмовник, ― мы делаем свою работу, нравится тебе это или нет. Воцарилась пауза, после которой кто-то смачно харкнул, и потом Раули услышал хруст кости. ― Если мы собираемся подохнуть, то я повеселюсь. И когда Инквизитор придет сюда, я отделю ее от армии, разверну к стене и хорошенько приложусь… ― Если Инквизитор придет, маги разберутся с ней. И не ты, ни кто-либо другой не станут мешать им, ясно? ― Ох, да иди ты! Давай оттащим этого мальчишку к Ное и сыграем в пьяную деву. Пока нас не разорвало на мелкие кусочки. Раули схватили под руку и поволокли дальше. Он не сопротивлялся. Он пытался уложить новые мысли. Он не знал, где он будет, но, если у него появится шанс выбраться, Раули придется заметить и использовать его. Создатель! Это будет действительно сложно. Но он не собирался сдаваться так просто.

***

Раули остановили, подняли руки и заковали в кандалы. Мешок сняли. Раули увидел свет. Много света. Его первая мысль ― вывели на улицу. Потом он проморгался и забыл об улице, свете и обо всем, что приходило ему в голову раньше. Перед ним стояли котлы с кровью. В буквальном смысле. Перед ним стояло три котла, до краев заполненные красной вонючей жидкостью. Не то чтобы во всей пещере не воняло, но здесь… Здесь запах усиливался в сотни раз. Раули казалось, он не сможет вдохнуть. Он попытался дышать ртом, но стало только хуже. Ему показалось, его вот-вот стошнит. Он едва удержал себя от этого. За котлами стоял высокий рыжеволосый мужчина. Он был одет в дорогую, расшитую мантию, в его руке ― витиеватый посох. Никаких сомнений ― тевинтерский маг. ― Доброе утро, ― сказал он, кивнув, ― разрешите представиться. Я Ное. Я бы назвал вам фамилию и титул. Но боюсь, это не имеет значения. Понимаете, я ― все мы ― находимся в маргинальном состоянии: мы уже не храмовники, магистры или баны, но еще не заслужили титулов в новом мире. Поэтому, все, что у нас осталось ― имя. Довольно забавно, не правда ли? ― Не правда, ― буркнул Раули. Ное рассмеялся. Так дружелюбно и мягко, словно услышал анекдот от хорошего друга. Он пугал Раули. Он был сумасшедшим, и поэтому его нельзя было прочитать. ― Будете ли вы так любезны назвать мне свое имя, мальчик? ― Раули. Раули Ноубл. Ное засмеялся снова. ― Вы преданы Инквизиции? ― Да, ― кивнул Раули. ― Вы согласились бы принять сторону Корифея, если бы мы пообещали не убивать вас? ― спрашивая это, Ное поднял со стола тяжелую книгу и перо. ― Нет, ни за что. Ное черканул что-то в книге, потом продолжил расхаживать вокруг Раули. ― А если бы при этом мы пообещали взять вас в ряды солдат. Со всеми вытекающими последствиями. ― Какими последствиями? ― Власть. Весь мир принадлежал бы вам. Конечно, это потребует определенных жертв и с вашей стороны. Но любая система работает именно так, разве нет? ― Мне не нужна власть. ― Разве вы не ради этого вступили в Инквизицию? ― Ное продолжал писать в книге. Он оторвал от нее взгляд только для того, чтобы улыбнуться Раули: ― что касается меня, я без сомнения присоединился бы к Инквизитору, если бы не попал сюда. У этой женщины много власти. ― Я хотел помогать. И убивать уродов, вроде вас. Его слова заставили Ное усмехнуться. ― Вы когда-нибудь убивали? ― спросил он, искренне удивляясь. ― Неужели после первого убийства вам не захотелось больше? ― Нет, ― ответил Раули. Он отвечал на первый вопрос, но надеялся Ное примет это как ответ на второй, ― я не сумасшедший, чтобы наслаждаться, убивая других. ― Ты бы насладился моей смертью? ― тон голоса выражал любопытство. Любопытство и ничего больше. Раули посмотрел на котлы с кровью, на стол, уставленный склянками и красным лириумом и мертвые тела, сваленные в кучу в углу. ― Думаю, да, ― сказал он наконец, ― я бы почувствовал удовлетворение, убивая вас. Ное рассмеялся, а потом закрыл книгу и серьезно взглянул на Раули. ― Сказать по правде, я удивлен, ― сказал он, хлопнув по столу книгой, ― когда тебя только привели, я подумал, что ты ― напуганный щенок, который грохнулся в обморок во время первой же атаки. Но ты держишься на удивление спокойно. Я бы сказал, что у тебя шок. Но это больше похоже на… на работу мозга. Ты говоришь со мной, и твои глаза бегают по комнате. Не испуганно и не хватаясь за надежду. Ты изучаешь. Это любопытно. Даже я, наверное, испугался бы, окажись закован в цепи. Тем не менее, я удивлен. Ты бы стал отличным ученым. Жаль, что ты так предан Инквизиции. Однако спешу заверить тебя, мой друг, науке ты все-таки послужишь. И Ное кивнул на стол перед собой. Теперь Раули заметил там не только колбы и бумаги. Он увидел небольшой нож на бархатном чехле. Его сердце забилось быстрее. ― Что вы хотите сделать? ― спросил он, пытаясь унять дрожь в голосе. ― То же, что с Карен? ― И да и нет, ― улыбнулся Ное, ― эксперимент с Карен, ― он открыл книгу и небрежно перелистал страницы, ― эксперимент, номер… номер… номер тридцать семь прошел неудачно. Так же, как и тридцать шесть экспериментов до этого. Это грустно, но это то, чего требует наука. Позволь прояснить. Ты когда-нибудь слышал красный лириум? ― Слышал? ― повторил Раули. ― Если ты подойдешь к нему, то услышишь как он поет. Его голос такой чудесный. Грех не поделиться им с миром. ― Это то, чем вы занимаетесь? Заражаете всех лириумом? Ное рассмеялся снова. Его тонкие пальцы, украшенные кольцами прошлись по столу, лаская каждую колбу и бумагу, правая рука остановилась на ноже, обхватила его с нежностью, словно мужчина обнимал любовницу. ― Дай человеку рыбу, и он будет сыт день, ― Ное улыбнулся, ― научи его рыбачить, и он больше никогда не придет к тебе просить пищи. Заразить каждого человека, эльфа и гнома ― слишком долго для одной жизни. Моя работа ― заставить лириум работать еще быстрее, еще эффективнее, чем есть сейчас. ― Рискну предположить, что у вас ничего не выходит, ― как можно наглее сказал Раули. Ное кивнул. ― Он становился заразнее, но терял стабильность. Песня искажалась: каждый слышал свое, непохожее на другое. Рой исчезал ― пчелы сходили с ума. «Он сам сходит с ума» ― подумал Раули. ― Люди слышали лириум, становились сильнее и прекраснее. Но они не слышали надежду. И это убивало их. Однако всему приходит конец. Рано или поздно, моя формула окажется верной. ― Рано или поздно тебя убьют, ― отозвался Раули. Сказал это, потому что больше ничего не мог сделать. Он еще раз оглядел пещеру. Не хотел, но взгляд сам скользнул по крюкам и трубкам, по сваленным телам, будто давно уже разлагающимся. Только запаха разложения не было. Только кровь.