Привет, соседка!

- Чонин, поставь меня обратно! Визг Кёнсу, кажется, слышно во всей округе, и когда пара «проезжих» оборачиваются на них, Кёнсу тушуется от привлеченного внимания и уже совсем тихо умоляет Чонина опустить ее на землю. Ну, вообще-то, не совсем на землю. Они уже пять минут как на катке, рядом хихикает Бэкхён и громко гогочет Чанёль – спелись. За недолгое время пребывания на катке – пятнадцать минут на самом деле, Кёнсу успела едва ли не грохнуться на лед дважды, что грозило ей пару синяков, вероятным вывихом и расквашенным носом. Но этому, к счастью, этому не суждено было случиться – каждый раз Кёнсу оказывалась в полной безопасности, любезно пойманная Чонином. После третьей же попытки Кёнсу спроецироваться на лёд, Чонин уже не опустил девушку на лед, удерживая ее в паре сантиметров от поверхности, не давая лезвию коньков коснуться покрытия катка. Как ему это удается – тайна, потому что Кёнсу отнюдь не считала себя пушинкой, особенно во всей это зимней одежде, в которую девушка была укутана похлеще новорожденной. Спасибо Чонину, к слову. - Ну уж нет, Су, хватит тебе падать, – Кёнсу буквально затылком чувствует его улыбку и начинает вырываться из захвата сильных рук, сжимающих талию. Выглядит это смешно, потому что ладошки в огромных варежках не производят ровным счетом никакого эффекта – больше напоминает то, как котята обычно ласково мнут лапками место, где устраиваются для сна. Чонин отпускает девушку, и та уже готова ликовать, но это длится всего мгновенье. Секунды спустя, парень снова поднимает Кёнсу, крепко обхватывая укутанную в слои одежды талию, предварительно развернув девчушку к себе лицом. Чонин держит ее на руках, будто она не весит вовсе ничего, совсем как секунды до этого, с одной только разницей — теперь они смотрят друг другу в лицо. В глазах Чонина игривые блики уютных фонарей в сумерках, накрывших каток под открытым небом романтичным куполом с мелкими, только начинающими выглядывать из темноты звездочками. – Если не перестанешь дергаться, мы простоим так весь вечер. Чонин улыбается, а Кёнсу в ответ прячет лицо в складках теплого шарфа. Вторую половину лица закрывают упавшие на глаза густая ровная челка и капюшон. Где-то позади раздается громкий смех Чанёля и мелодичный – Бэкхён, которых сложившаяся ситуация изрядно забавляет. - Эй, не прячься! – Чонин тепло смеется, и Кёнсу кое-как выглядывает из своего укрытия, блестящими глазами исследуя его лицо. В этот момент она безумно напоминает любопытного котенка, что высунулся из корзины с бельем. - Чонин, прошу тебя, поставь меня на землю, я посижу на трибуне посмотрю, как вы катаетесь, а потом пойдем домой все вместе, – тихо говорит Кёнсу, и по глазам видно, это перенятая у Чонина привычка делать щенячьи глаза. И Кёнсу, кажется, превзошла своего "учителя", только вот эта уловка на него совершенно не работает. - Ну уж нет, мы пришли сюда кататься, и ты будешь кататься с нами, – непреклонно отвечает Чонин, и Кёнсу чувствует, как хватка на талии усиливается. «Никогда бы не подумала, что Чонин настолько сильный», — думает Кёнсу и совсем не находит выхода из сложившейся ситуации, а потому просто кивает, соглашаясь с условиями. «Рано или поздно он все равно устанет от этого и опустит меня на землю» Лицо Чонина цветет широкой улыбкой, и он прижимается лбом ко лбу девушки, заглядывая ей в глаза. «Ну что поехали?» И они едут. Первые полчаса Чонин действительно таскает девушку на руках в такой странной позе. Она будто бы и едет сама, но если присмотреться, то видно, что коньки еле касаются льда. А потом уже сама Кёнсу идет на уступки, поскольку упрямый Чонин совсем не хочет отпускать. «Я не хочу, чтобы ты падала. А вдруг ушибешься!» И никак его не переубедить. И с одной стороны, это вроде бы и трогательно – Кёнсу очень тепло от мыслей о такой заботе, но с другой стороны, они привлекают слишком много внимания. Люди оборачиваются, проезжая мимо, Чонину, кажется, совсем плевать, но Кёнсу сложившаяся ситуация очень смущает. Девушка решает перебраться парню на спину – и тот очень даже рад тому, что она больше не упирается. Теперь они больше напоминают забавную черепашку или же пару коал: Кёнсу держится за парня, обхватив ногами его талию, и цепляется руками за плечи. Чонин смеется, гоняясь за Чанёлём с Кёнсу за спиной, и за всем этим обилием эмоций они оба не замечают как это сложно физически – кататься вот так долгое время. Вокруг них нарезает круги Бэкхён, иногда перебрасываясь парой фраз с подругой, и вспоминает былые годы, исполняя самые простые трюки. Кёнсу смотрит широко распахнутыми глазами и даже хочет захлопать, но стоит ослабить руки, как Чонин ловит запястья и, чуть повернув голову, просит держаться крепче, а от его улыбки, кажется, тают мелкие редкие снежинки вокруг них, падающие с неба. Видя это, Бэкхён только улыбается, тихо хихикая, и иногда ловит взгляд Кёнсу, поигрывая бровями в намекающей манере, отчего подруга прячет взгляд в чужой затылок. Обычно в такие моменты откуда ни возьмись появлялся Чанёль, утягивая девушку вперед, аккуратно приобнимая за талию, но этого Кёнсу уже не видит, а Чонин не обращает внимания, хотя периодически подмигивает Чанёлю во все той же намекающей манере, переводя взгляд на девушку, элегантно выводящую легкие завитки на льду. Парень только шире улыбается и кивает, тут же устремляясь в сторону утонченной Бэкхён, что похожа на какую-то эфемерную фею, своей невероятной грацией. К концу второго часа Кёнсу начинает замерзать, несмотря на то обилие одежды, которое на ней есть. Чонин еще дома заставил нацепить теплые варежки, сверху намотал большой шарф и заставил нахлобучить теплую шапку. Кёнсу еле сдерживает стучащие зубы – она всегда легко мерзла, особенно когда особо не двигается — и продолжает повизгивать на совсем резких поворотах. А потом Чонин как-то замечает то, что его драгоценная ноша замерзла совсем и легко постукивает жемчужными зубками. Тогда он осторожно снимает девушку с себя, ставя ее на ноги около бортика, и облокачивает на него, потому как ноги Кёнсу, оказывается, слегка затекли и практически не держат девушку. Чонин тогда снимает куртку и набрасывает ее на девушку, помогая той надеть теплый мужской пуховик. Кёнсу смотрит удивленно и ей, по глазам видно, неловко. Она уже пытается стянуть теплый предмет одежды, но Чонин придерживает ее ладони, останавливая действия. - Н-но ты же замерзнешь, Чонин, – лепечет Кёнсу и вовсе глаза смотрит на парня, что сейчас улыбается. И снова так тепло, что кажется. Будто воздух вокруг нагревается на пару градусов. - Нет, все в порядке, – Чонин не дает и шанса возмутиться, как снова подхватывает девушку на руки. Не успевшая среагировать Кёнсу будто автоматически обхватывает чужие бедра ногами, цепляется за плечи. Чонин хмыкает «вот так бы сразу» и уже разгоняется, чтобы нагнать Чанёля и Бэкхён в другом конце катка – они уже и так порядком отстали. Когда они уже совсем близко, Кёнсу улавливает, как Бэкхён смешливо произносит «эх, я даже как-то жалею, что умею кататься! При таком раскладе-то!».. в следующую же секунду Чанёль подхватывает ее на руки, как невесту, и Бэкхён вскрикивает от неожиданности, после заливаясь громким смехом. Бэкхён как-то неубедительно вырывается, сквозь смех, бормоча «Ну отпусти, Ёль» и «поставь меня на лед», а Чанёль отвечает задорным «как же я могу тебя, отпустить, ты же не умеешь кататься!».. ..и Бэкхён принимает правила игры, цепляясь за парня в ответ. Оставшиеся полчаса оплаченного времени Чонин и Чанёль наперегонки гоняют по катку с девушками на руках, едва не сшибая остальных людей, так не вовремя попадавшихся на пути, а Кёнсу и вовсе забывает, о том, что на нее когда-то были надеты неудобные коньки.

*end of the flashback #2*

После того незабываемого похода на каток Чонин следующим же утром просыпается с температурой 38,5. Ну как просыпается – Кёнсу не может добудиться до него час и потом, когда Чонин все же начинает приоткрывать глаза, лепеча что-то о том, что ему «как-то нехорошо», до девушки медленно, но верно доходит происходящее. Чонин выпутывает руку из одеяла и слабо цепляется за тонкое девичье запястье, хрипло бормоча просьбу не уходить.. и Кёнсу остается. Бездушная она, что ли? Быстро бросив СМС Бэкхён и позвонив врачу с просьбой приехать на дом и осмотреть Чонина, который вроде-как-простужен (но Кёнсу не врач и боится сделать что-то не так), она возвращается к парню с кружкой чая и найденным в аптечке градусником. Когда пришедший ближе к полудню врач констатирует простуду и прописывает постельный режим минимум на неделю, Кёнсу взволнованно смотрит на Чонина. Он еле держится, чтобы не уснуть снова и виновато поглядывает на девушку. Кёнсу кладет голову ему на макушку и перебирает прядки темных волос – это получается само собой, видимо один из успокаивающих жестов, только неясно кого же он должен успокоить. Хотя работает безотказно и на Чонина, и на нее саму, что не сводит взгляда с врача. Мужчина средних лет улыбается, глядя на них, и продолжает озвучивать рекомендации. - Вам, наверное, лучше присмотреть за ним эту неделю, – обращается к Кёнсу, и та удивленно смотрит на врача. – Вы же видите, какой он сейчас, ему нужно принимать лекарства и есть, а многие, знаете ли, забывают это делать. Да и забота лишней не бывает – приглядите, да приголубите и выздоровеет в два счета! - Но мне нужно в университет, я не могу просто так пропускать занятия, я на бюджете учусь, — отвечает Кёнсу, взволнованно глядя на Чонина, будто решая, как же ей лучше поступить – сидеть дома с парнем или же исправно ходить на занятия. Но ведь ей нельзя.. - Не переживайте, когда придете на приём через неделю, я и вам справку выпишу. Да и заниматься вы дома можете, чтобы ничего не пропустить. Только за парнем своим приглядывайте и о процедурах не забывайте. - Хорошо, – соглашается Кёнсу, пропуская мимо ушей фразу о «ее парне» (потом она долго пытается убедить доктора, что они не встречаются). Она думает, что и так не смогла бы оставить Чонина одного дома и уйти в университет. Позже, Кёнсу пожалела о своем желании: первые пару дней, когда температура все никак не хотела спадать, Чонин почти овощем лежал на своем диванчике, отказываясь перебираться на кровать – на вечно активного парня было просто больно смотреть. Он спал почти сутками, просыпаясь только чтобы поесть или принять лекарства, или переодеться. И то, обычно Кёнсу приходилось его будить. Но когда Чонин пошел на поправку, это стало почти невыносимым – взрослый парень каким-то чудесным образом превратился в пятилетнего ребенка. Несмотря на свою внешность и высокий рост, сейчас Чонин казался настолько безобидным и беззащитным, что было его невероятно жаль. Он часто звал Кёнсу, потому что голова кружилась, или болела, или кончались салфетки и еще десяток разных вещей, и та совсем не могла отказать в помощи или просто развернуться и уйти. Чонин смотрел блестящими от простуды, щенячьими глазами со слипшимися ото сна ресницами и мило зевал, медленно моргая – Кёнсу просто не могла ничего поделать. Он цеплялся за чужие ладони, упрашивая посидеть с ним немного и погладить его по голове. Иногда даже просил прилечь рядом, сверля виноватым взглядом, потому что от громкого кашля девушка не могла спать по ночам (Чонин это точно знал, сквозь сон, чувствуя на лбу прохладные тонкие ладони). И вот спустя неделю, трудную для них обоих, Чонин, вроде бы, окончательно выздоровел. В универ они шли вместе, потому что Чонин теперь, совсем отказывается отпускать Кёнсу одну куда-либо кроме ванной, и то, наверное, ненадолго. И если раньше она могла уйти в комнату, и Чонин оставил бы ее в покое, то сейчас подобная тактика перестала работать — Чонин сейчас мог спокойно войти в чужую комнату и лечь рядом с Кёнсу на ее кровати, положив руку ей на талию или же приобняв в любое время дня и ночи. И совсем неважно, чем Кёнсу занималась тогда – делала ли реферат, читала ли книгу или же просто размышляла, Чонина не останавливало ничего. Хотя с другой стороны, он просто лежал рядом, не требуя никаких действий в ответ, но уже то, что парень был так близко, слегка настораживало Кёнсу. Сначала ей казалось, что у него снова поднималась температура, что он снова слегка бредит и не следит за тем, что делает, но оказалось, что Чонин совсем здоров – здоровее всех живых и отдает себе полный отчет в своих действиях. На входе в универ Кёнсу попыталась оторваться от парня, но Чонин, продолжая улыбаться, притянул девушку к себе за запястье, и Кёнсу в который раз задумалась о том, что же происходит с ее соседом в последнее время. «Мне срочно нужно поговорить с Бэкхён», — думала Кёнсу, минуя входные двери и чувствуя тепло чониновской ладони на своей. Несколько студентов тут же обратили на них внимание, начиная обсуждать их на такой громкости, чтобы слышно было «нечаянно», и Кёнсу тут же смутилась, вперив взгляд в грязный от разводов тающего снега пол. В голове судорожно вертелись мысли, и Кёнсу пришла в себя только тогда, когда на ней повисла худая тушка лучшей подруги. Кёнсу, как оказалось, уже пару минут стоит посреди холла в объятьях лучшей подруги, а рядом пожимают руки Чонин, Чанёль и Сехун, что-то обсуждая. Они все улыбаются, а Чонин, кажется, слегка смущен, и это непривычно настолько, что Кёнсу даже тратит десяток секунд на то, чтобы его рассмотреть. «Нужно бы поговорить с Чанёлем. Или Сехуном» – думает Кёнсу, рассчитывая, что друзья знают Чонина лучше, но потом вспоминает, что разговоры с парнями ей не удавались никогда (и Чонин – живое тому подтверждение), а потому отбрасывает этот вариант, возвращаясь к первоначальной идее о разговоре с Бэкхён, та хотя бы понимает парней получше Кёнсу.