Одноразовая жизнь

Петя разошёлся. Поняв, что его музицирование нравится друзьям, он стал доставать гитару при малейшей возможности. За это время где только они не пели: в электричках, в квартире Неунывайки, на улочках в центре, на питерских крышах и даже на Дворцовой Площади. «Мама-анархия», «Границы ключ», «Ой-ё», «Разбежавшись, прыгну со скалы», «Что такое осень», «Вечером на лавочке» – всего, что они поорали за первый день пребывания в Питере и не перечислишь. Как ни странно, Димка знал очень многие песни: тоже когда-то был студентом. На младших курсах ему, впрочем, было не до музыки, но ближе к выпуску они с сокурсниками часто собирались. Ближе к вечеру их тесная компания устроилась на лавочке в одном из старых дворов. Болтовня, споры ни о чём, сигареты... Что Влад курит, Дима с удивлением узнал во время поездки в электричках. Не то чтобы тот дымил непрерывно, но по полпачки в день выкуривал стабильно. Ребят тоже угощал, но курящим из них оказался только Антон. Вот и сейчас они стояли, заполняя дымом возникшую в разговоре паузу. Петька тем временем взял гитару. – А не спеть ли мне песню...– затянул он. – О любви! А не выдумать ли... – подхватили Антон и Неунывайка. Из окна близлежащего дома высунулась какая-то бабулька. – Безобразие! – завизжала она. – Ни днём, ни ночью покоя нет! Прекратите это немедленно! Я милицию вызову! – Ладно-ладно, уже закончили, – отозвался Петя и убрал гитару. Бабульке, однако, как оказалось, этого было мало. Минут через пятнадцать, когда ребята стояли тихо мирно разговаривая, к ним подошёл наряд полиции. – Так молодые люди, что здесь происходит? – спросил один из полицейских. – Ничего, – ответил Влад. – Стоим общаемся. – А на вас жалобы тем временем поступают. – Побольше слушайте таких жалобщиков, – вмешался Дима. – Как они, из ума выживете. – Это нам решать, кого слушать, а кого нет, – ответили ему. – Вы сами-то кто будете? – Я? – растерялся Димка. – Врач. – Врач? – полицейские с удивлением оглядели Диминых компаньонов. – Погонялово что ли? – Какое к чертям погонялово? – возмутился Дима. – По профессии я врач. Кардиолог. – Документики имеются? – Врачам удостоверений не раздают. Не менты, чай. – Менты, значит? – посмотрел на него полицейский. – Паспорт. Дима порылся в карманах и протянул тому книжицу. – Так, – пролистнул её полицейский. – Москвич? – Да, – не выдержал Дима. – Зажравшийся, оборзевший москвич. – А легально в нашем городе находитесь? Регистрация есть? – Приехал только. Не успел ещё, – соврал Дима. – Билет на поезд покажите. Диме оставалось только пожать плечами. – Так, отлично. Пройдёмте. – С чего это? – Пройдёмте, я сказал. Товарищи ваши могут быть свободны. Свободны! – повторил полицейский. Антоха, Петька и Неунывайка поспешно ретировались. Влад остался на месте. – А вы чего? – спросил его страж порядка. – А я тоже из Москвы и тоже здесь нелегально, – ответил Влад. – Надо же, какой честный, – ответил мент. – Ну пойдёмте.

***

В отделении их обыскали, отобрали кошельки и документы и посадили в КПЗ. «Обезьянник» то есть. До выяснения обстоятельств. Как бы Дима не относился к компании, с которой они с Владом путешествовали, публика в камере понравилась ему ещё меньше: парень с подбитым глазом, двое «чётких» пацанов в спортивных штанах и кепках, девушка лёгкого поведения, мужик, со зверским видом озиравшийся по сторонам. В самом дальнем углу забился бомж, от которого, слава богу, хотя бы не воняло. «Наверно, это особые питерские бомжи, – усмехнувшись подумал Дима. – Следят за собой и читают найденные на помойке книги». – Дим, ну ты додумался, – сказал Влад, когда за ними закрылась решётчатая дверь. – С ментами спорить. – А что, надо было поджать хвост и прыгать на задних лапках? – Помолчать просто. Я бы всё уладил. – Самоуверенный какой. – Меня-то хотя бы не надо обижать. Я ведь мог и не тащится с тобой сюда. – Я тебя не просил. – То есть тебя надо было бросить одного, в незнакомом городе, и позволить дальше нарываться на неприятности? – Что, боишься, расстреляли бы? – буркнул Дима. – Расстрелять бы не расстреляли, но вот дубинкой отколошматить – запросто. Это с виду она палка палкой, а когда по тебе бьют – совсем по-другому воспринимается. Дубинками им за время дороги успели один раз пригрозить: когда Влад пытался предложить денег, за то, чтобы их отпустили. Когда ему показали эту чёрную палку, он сразу замолчал. – Ладно, хватит. А то ещё передерёмся сейчас, – Влад поднялся и начал прохаживаться по камере взад-вперёд. – И что нам теперь делать? – спросил Дима после небольшой паузы. – Для начала не хамить ментам. Потупить взор в пол и со всем соглашаться. «Да, товарищ начальник, был не прав», «Да, товарищ начальник, сожалею», «Да, товарищ начальник, такого больше не повторится» – и так далее. Если у них нет невыполненного плана по сбыту наркотических средств или чего-то подобного – нас рано или поздно выпустят. Иначе – могут подкинуть какую-то дрянь и пришить что-то серьёзное. – Нет невыполненного плана по сбыту наркотических средств? – засмеялся Дима. – Не время шутить. Ты меня понял. Давай без эксцессов теперь. Сложно сказать, сколько времени им пришлось просидеть «в обезьяннике» – часов ни у Димы, ни у Влада не было, а мобильники тоже отобрали, – но, наконец, возле камеры появился человек в форме. Он отпёр дверь и кивнул им: – Никаноров, Пономаренко – на выход. Полицейский провел их в просторное помещение, с длинным столом, за которым их ждал полный усатый дядька в синей рубашке. Дима не разбирался в погонах и званиях, но по виду было понятно, что этот дядька – один из главных здесь. Начальник отделения или что-то вроде того. Он разглядывал лежащие перед ним паспорта и какую-то распечатку. – Присаживайтесь, – пригласил он Диму с Владом. Ещё раз посмотрев распечатку, он спросил: – Что же вы, Дмитрий Александрович, серьёзный врач крупной больницы, а ведёте себя, как подросток? В соответствии с советом Влада, Дима упёрся взглядом в пол и пробормотал: – Простите. Я с девушкой поссорился, который день на нервах. И в поездку эту ввязался потому что забыться хотелось… – Да, с женщинами тяжело, – согласился полицейский. – Мы тут смогли отыскать больницу, в которой вы работаете. Вот какую характеристику в ней вам дали: Никаноров Дмитрий Александрович, двадцать семь лет. Кардиолог, отделение сердечно-сосудистой хирургии. Ответственен, пунктуален, стремится к развитию. В общении с пациентами мягок и терпелив. Квалификация полностью соответствует должности. Так всё? – Хотелось бы надеяться, – ответил Дима. – А со спутников ваших где вы подцепили? Тут вмешался Влад. – Шли по переходу, ребята там пели, – соврал он. – Понравилось, дали им денег, разговорились. Решили их пивом угостить. – Пивом? – поднял брови полицейский. Влад, видимо, тут же вспомнил про запрет распития алкоголя в общественных местах. – Ну, до него дело так и не дошло. Можете спросить у задержавшего нас сержанта. – Хорошо, если так, – кивнул начальник. – Ночевать вам есть где? – Да, в Питере снять квартиру на пару ночей – не проблема, – снова соврал Влад. – Ну и хорошо. Возьмите, – он протянул им паспорта. – Остальные вещи можете в приёмной забрать. Надеюсь, урок из произошедшего вы извлечёте. – Разумеется, – кивнул Дима. Когда они вышли из отделения, Влад открыл кошелёк и изучил его содержимое: – Повезло, честные полицейские попались. Деньги не тронули. У тебя тоже всё на месте? Дима проверил и кивнул. – Ну, что, – спросил тогда Влад, – к Неунывайке пойдём или правда какую-нибудь квартиру снимем? – Давай к Неунывайке всё-таки. У Неунывайки Диме нравилось. У неё была небольшая квартирка-студия, её пространство не было разделено на комнату, прихожую и коридор; маленькая кухня ютилась в боковой нише рядом со входной дверью. Квартира располагалась на первом этаже старого дома и была слегка утоплена вниз, так что выходящее во двор окно было чуть выше уровня земли. Подоконник его был широким, на нём вполне можно было бы сидеть, отгородившись от остальной квартиры занавесками. «Я иногда здесь устраиваюсь, читаю книжки или лекции, – рассказывала Неунывайка. – Необычное ощущение, как будто сидишь почти на улице, но в то же время в какой-то своей норке». Квартира целиком принадлежала девушке. Дима скоро понял, что гости у неё бывают часто и помногу. Петя с Антохой жили с родителями, но что-то у них там не ладилось, так что они тоже порой «вписывались» к подружке. – Пешком или такси поймаем? – спросил Влад. – Пешком, – ответил Дима. Был уже поздний вечер, стемнело и начало холодать, но после душного помещения хотелось подышать свежим воздухом. – Хорошо, – согласился Влад. – Знаешь, давай только обменяемся телефонами. Мало ли снова в какую передрягу кто-то из нас попадёт. Дима достал мобильник, записал телефон Влада и перезвонил ему. В сторону ночлега они пошли молча. – Как тебе здесь? – спросил Влад, когда они прошли достаточно большое расстояние. – Вроде нравится, – ответил Дима. – А тебе? – Мне – тоже. Какая-то особенная атмосфера, не похожая ни на Москву, ни на мелкие провинциальные городки. – Много раз здесь бывал? – Ты не поверишь – первый, как и ты. Хотя читал про Питер до этого. Много разного. Неожиданно Влад вскочил на парапет, идущий вдоль набережной и стал декламировать: Нева, как много ног уставших Своей волной ласкала ты? Как много глаз, сон потерявших, Смотрело на твои мосты? Как много рук, скажи, бросало В фонтаны мелочь, загадав, Сюда вернуться — раза мало, И двух, и трёх, и, может, ста. – Твои стихи? – прервал его Дима. – Увы, нет, – ответил Влад. – Неизвестного мне сетевого автора. Знаешь вот странно, мне казалось, я не люблю стихи. Там всякие Пушкины, Тютчевы, Феты – тоска. А начал как-то читать на разных ресурсах то, что пишется безызвестными поэтами – многое стало цеплять. А ты как к поэзии относишься? – Что-то нравится, что-то нет. Наизусть ничего не помню, – ответил Дима. Домой к Неунывайке они добрались уже глубоко за полночь. Мосты к тому времени развели, но перебираться через Неву, к счастью, не нужно было.