Прошу тебя остаться

Драко приближался к комнате главной старосты девочек медленными-медленными шагами, будто растягивая их специально. Хотя, если бы его спросили об этом, он бы с большим энтузиазмом ответил, что это правда. Драко не хотел туда идти по этому полу — к ней в комнату. Драко не хотел идти возле этих цветов — к ней в комнату. Драко не хотел дышать этим воздухом — воздухом, который стоит по пути в ее комнату. Совсем не хотелось ему видеть ее округлившиеся глаза и ни капли не хотелось слышать слетевшее с ее губ «С ума сошел, Малфой?» после его просьбы о встрече. Блондин все-таки решил перенести ее на вечер — так у него больше времени для подготовки. Для моральной и для подготовки хорошего места в саду. Он уже попросил своего эльфа (Гермиона бы не одобрила его действия) устелить в саду на лужайке «стол». Драко резко захотелось на пикник — и почему нет? Теперь он совместит нужное и приятное. Драко посмотрел в запотевшее окно напротив двери. Он тяжело вздохнул, закрыл на минуту глаза, сосредоточился на словах, которые должен сказать, и опять вздохнул. Сложно. Ему очень сложно сейчас. Сложно после смерти отца, после письма матери, после года в Хогвартсе. Ему совсем не хотелось такого конца. Ни для себя, ни для Грейнджер. Все должно было быть по-другому: он женится на Астории, на прекрасной Астории Гринграсс, Грейнджер выходит за рыжего — и их сплетенные дурацкой судьбой жизни больше никогда не накладываются друг на друга. И Гермиона точно не живет с ним в одной комнате, и она точно не живет с ним в одном доме. И она точно не чистокровная, совсем нет. Вот такой конец должен был быть после шестого года обучения. И ничего другого. Совсем ничего. В запотевшем окне Драко видит сов — несколько летящих по небу птиц. Малфой вспоминает ту птицу, которая принесла ему письмо из Хогвартса. Из школы, где его амбиции и талант должны были сделать его выше всех остальных. И Драко вспоминает Поттера, который разрушил все ожидания. Все ожидания отца, все ожидания Нарциссы. Все ожидания Драко, тем самым с самого начала давая ему повод выделиться по-другому. Совы, летящие по небу, залетают в Главный Зал через окна. Пришли письма — новые разрушители чьей-то судьбы и чье-то спасение на сегодняшний день. Драко сжимает ладонь в кулак и пытается постучать. Постучать уже с готовой ухмылкой на лице, чтобы быть сильным. Чтобы таким казаться. — Малфой? — слышит он из-за спины. Грейнджер. Она была в Главном Зале. Дурак. Идиот. — Что ты тут делаешь? — Я… — Драко смотрит по сторонам и заикается, как загнанный в ловушку зверек. «Приди в себя, дурень!» — Я… Мне нужно с тобой поговорить, Грейнджер. Гермиона нахмурилась. — Ладно, заходи, — сказала она, открывая дверь. Эта комната объята в красно-золотой. Драко не был тут, кажется, ни разу, а если и был, то обстановка сильно поменялась. Или ему все же кажется. Он осмотрелся — комната маленькая, но уютная. На белом подоконнике лежит гриффиндоркий красно-желтый шарф, на стенах бледно-лиловые обои с желтым рисунком и это, наверное, первое и последнее, что не соответствует цветам ее факультета. Комната похожа на клетку — безусловно уютную, но совсем не по-детски резкую и с не проходящими цветами. Да, лиловые обои словно резали комнату на части — совсем неуверенно чувствовал себя в ней даже Малфой. — М-да, — выговорил он, будто специально пытаясь задеть. — Знаю, — легко ответила она, сажая новоиспеченного гостя за стол посередине комнатки. — Ты хотел поговорить о… — Да, хотел, Грейнджер, — он опять тяжело вздыхает. — Понимаешь, ж-е-н-у-ш-к-а, Нарцисса прислала мне письмо. И тебе, как я помню, тоже. И я не знаю, что моя мать написала в твоем письме, но то, что написано в моем, не может не печалить. Она хочет, чтобы мы подружились. — Или полюбили… — Мерлин, гадость какая, — фыркнул он. Гермиона не могла не улыбаться — он слишком смешной. Он слишком сильно влияет на нее, и она не знает, как. Хорошо или плохо, но Малфой теперь был для нее привычным объектом в ее жизни. Он заметил ее улыбку и усмехнулся. Она рассмеялась. — Даже сейчас, Грейнджер, ты ржешь, будто все просто охрененно. — Я согласна. — На что? — удивленно посмотрел на нее слизеринец. — На свидание, Малфой, на свидание. — Но я не звал еще. На шесть часов. — Главное, что собирался.

***

На часах у Гермионы без пятнадцати шесть. Пора. Гермиона надела черные, элегантные шорты с задними карманами, белую футболку с надписью «Британия» на груди и белые кеды. Великолепная. Впервые, наверное, настолько. Погода ухудшалась — совсем не для пикника. И если утром все истекали потом из-за жары, то сейчас некоторые ученики могли промокнуть под дождем. И второй вариант казался Гермионе более красивым и гармоничным. И более пафосным этот вариант ей тоже казался. Гермиона была рада этой встрече, этим письмам от Нарциссы и даже этому дождю. Гермиона даже не подозревает о своих чувствах к объекту, часто мелькающему на ее радарах. Малфой. Драко Люциус Малфой позвал ее на свидание. И пусть даже не по своей воле, но все же. Драко. Люциус. Малфой. Гермиона была на три шага впереди этого дня. На ровных три шага она была впереди будущего. Она знала, что начнется дождь. Знала все до мелочей. И если что-нибудь или кто-нибудь не помешает этим ее шагам, все будет верно. Верно? Гермиона решила больше не верить этому слову. Верное в ее жизни закончилось в тот летний вечер, когда она встретила Малфоя на улице. Верным ей не казалось уже ничего, и поэтому она жила так, как бы одобрила она сама из прошлого. Или из будущего. Она посмотрела в зеркало. На свое отражение. Гермиона вышла из комнаты, закрыла дверь на ключ, положила его в карман. Палочка у нее лежала в скрытом кармашке на груди, под буквой «Б». Гриффиндорка стеснительно зашагала по коридору. Безлюдно. Ее успокаивает это. — Куда собралась? — Пэнси Паркинсон. — Тебя не должно быть в школе, — у Гермионы дрожит голос. — Тебя не касается это, мерзкая дрянь, — теперь Паркинсон очень трудно не говорить на Гермиона «грязнокровка». Чистокровная Грейнджер. Чистокровная Гермиона Грейнджер. У Пэнси это приравнивается к синему меду, которого не существует. — Я пришла, потому что мне нужно завершить кое-какие дела здесь. — И какие же? — Надрать тебе твою задницу, например, чтобы ты не ходила на свидания с Драко. Ведь туда ты сейчас направляешься, да? — А это, — Гермиона сморщилась и выплюнула это слово в лицо брюнетке, — не касается тебя. — Ты еще пожалеешь, грязная… Пэнси свистнула. Из-за углов коридора вышло пять слизеринок, явно подружки Паркинсон. Гермиона точно знала только одну из низ — Милисенту. Полненькая, писклявая, как Паркинсон, похожая скорее на бочку, чем на девочку. — Привела своих подстилок сюда, да, шлюшка? — не подумав, выкрикнула Гермиона. Она, наверно, даже и не подозревала о таком развитии событий. — Нет, вы слышали, девочки? Эта сука назвала меня шлюшкой! — закряхтела Пэнси, вытирая не выплаканную слезу. — Да, Грейнджер, обижать кого-то в такой ситуации ой как непредусмотрительно, — ехидно проговорила Милисента, вскакивая на месте от каждого всхлипа подруги. — Ну, что, начнем? Пять крупных слизеринок начали быстро приближаться к гриффиндорке. Они быстро повалили ее на пол. Первый удар пришелся Гермионе в бок, отчего она согнулась буквой «зю» и зарычала. Боль пронзила живот, в то время как второй удар идет на вторую сторону ребер. И еще один удар. И еще. Гермиона пытается отбиваться, но тщетно — девушки не приближают к ней голов, чтобы она не могла ничего сделать. Гермионе остается только кричать, что выходит плохо, прикрывать голову и морщиться от боли. Девушка проводит рукой по своему боку, нащупывает какую-то воду. Получает удар по руке (первоначально — удар в бок) и подносит ладонь к глазам. Кровь. Вся рука. Слизеринки просто бьют по мясу, по ребрам, по бокам, метя в голову и в живот. Гермиона издает тихий хрип и прислушивается. — Кто-то идет! Сматываемся, — говорит Паркинсон. Она вместе с пятью подружками исчезает в пространственном мраке. Гермиона пытается разглядеть чей-то силуэт, а после закрывает глаза и теряет сознание.

***

Погода подводила — тучи на небе все сгущались и сгущались. Все как будто сговорились против слизеринца — и сила природы, и чувство собственного достоинства. Гермиона опаздывала — видимо, испугалась плохой погоды. Драко плюнул — было обидно. Все же он надеялся на эту встречу, как ни на какую другую. Но Грейнджер не пришла. Не пришла. Драко и не думал, что будет обидно. Хотя, ему и не было. Но сам факт, что она не пришла, огорчал его светлые помыслы. Блондин зашел в Хогвартс, поднялся по лестнице, прошел по коридору. И увидел. На полу лежит тело. Грейнджер.